La Nuit Tendre

Бенни, 8:01 утра: Эй, Беллс, не хочу тебя беспокоить, но... не могла бы ты позвонить мне, когда у тебя будет свободная минутка? Не самое приятное сообщение, чтобы проснуться, особенно, когда она всё ещё пребывает в эйфории от того, что Карлайл написал ей. Вздохнув, Белла открывает контакты и звонит. Бенни отвечает после первого гудка. — Белла, привет! — говорит Бенни, стараясь говорить бодро, но вместо этого звучит отчаянно. На заднем плане слышится пронзительный вой. — Это сирены? — спрашивает Белла, садясь в кровати. Она постепенно приходила в себя после сна, но теперь проснулась окончательно. — Э-э, да, небольшая проблема, — говорит Бенни. Её бразильский акцент сильнее, чем обычно, и Белла понимает, что она нервничает. — Хорошо... — говорит Белла, выжидая. — Помнишь, мы думали, что пятно на потолке выглядит подозрительно? — когда Белла бормочет что-то в знак согласия, Бенни продолжает: — Что ж, хорошая новость в том, что пятна больше нет. Плохая новость в том, что и остальной части нашего потолка тоже нет. — Что? — вскрикивает Белла, отбрасывая одеяло в сторону. В комнате, где она выросла, внезапно возникает чувство клаустрофобии, и ей нужно пространство, чтобы расхаживать по ней. Она проводит рукой по волосам, пытаясь осознать то, что говорит Бенни. — Бенни, что случилось? — Оказывается, там была протекающая труба, и она лопнула прошлой ночью. Должно быть, это случилось после того, как мы заперлись на ночь. — Там всё затопило к чёртовой матери! — кричит Ян из-за спины Бенни. — Чёрт , Изабелла, мы обречены! C'est une tragédie! — Ян преувеличивает, но… не сильно. Мы будем закрыты какое-то время, — говорит Бенни. Телефон Беллы несколько раз вибрирует у неё в ухе, и она отстраняет его, чтобы посмотреть, в чём дело. Бенни прислала ей несколько фотографий пекарни. Это катастрофа. Потолок полностью обрушился, и всё покрыто слоем мокрого гипсокартона, штукатурки и изоляции. В окне всё ещё горит одинокий огонёк, но всё остальное освещено огнями машин скорой помощи. Пройдут месяцы, прежде чем они смогут подать страховой иск и всё отремонтировать. Белла уже чувствует, как у неё начинает болеть голова. Она зажимает переносицу, зажмуривает глаза и прижимает телефон к уху. — Я позвоню в нашу страховую компанию сегодня, попозже. Ты сможешь свести концы с концами, пока мы будем закрыты? — спрашивает Белла. — Да, — говорит Бенни, — у меня ресторан Маэ, а Ян собирается вернуться в Лион. С Мариэлой всё будет в порядке, она всё равно приходит только тогда, когда мы в затруднительном положении. — Хорошо, хорошо, — говорит Белла, задумчиво покусывая верхнюю губу. — А ты как? — спрашивает Бенни. — Я? О, не волнуйся. Я, наверное, ещё немного здесь побуду, — говорит Белла, внезапно радуясь, что не купила билет домой. Кто-то зовёт Бенни, и она вздыхает. — Мне нужно идти, — говорит она. — Дай мне знать, что скажет страховая компания. Прежде чем Белла успевает сказать что-то ещё, звонок обрывается. Белла стонет, прислонившись головой к стене. Что за катастрофа. Одевшись и собрав волосы в небрежный хвост, она спускается вниз. Чарли сидит за кухонным столом, попивая кофе и читая газету. Увидев лицо Беллы, он морщится. — Это не лицо счастливого туриста, — говорит он. — «Сахарные королевы» затопило, — говорит Белла, опускаясь на кухонный стул рядом с Чарли. Старый жёлтый винил скрипит под ней, когда она двигается. — Вообще-то… ты не против, если я останусь у тебя ещё ненадолго? Нам ещё долго не позволят работать в пекарне. — Ты же знаешь, что тебе всегда рады, — говорит Чарли. Его глаза блестят, и Белла понимает, что ему нравится мысль о том, что она останется в Форксе. Он никогда не скажет этого прямо, боясь, что она почувствует давление, но она всё равно это знает. Она кладёт руку поверх его руки с мягкой улыбкой, а затем встаёт, достаёт из шкафа кружку и наливает себе дымящийся кофе.

***

«Ищем сотрудников! Узнавайте все подробности внутри!» — Белла смотрит на вывеску пекарни на Мейн-стрит, поджав губы. Прошло много времени с тех пор, как она работала на кого-то другого, кроме самой себя, но обстоятельства сейчас не такие, как обычно, и ей нужно оплачивать счета. Вздохнув, она толкает дверь. Колокольчики, висящие над ней, ударяются о стекло, и она тихо закрывает за собой старую деревянную дверь. Запах тёплого сахара — первое, что она чувствует, и она глубоко вздыхает. Этот запах так напоминает ей «Сахарных королев», что на мгновение она чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы. Белла не может перестать думать о разрушенной любимой пекарне. Она моргает, чтобы смахнуть слёзы, глубоко вдыхает и задерживает дыхание на мгновение. Когда она выдыхает, её глаза, к счастью, снова сухие. Пекарня выглядит необычно, именно так, как и следовало ожидать от пекарни в маленьком городке. Здесь есть удобные столы и стулья, полки с расфасованными угощениями на вынос. На небольшом демонстрационном столике стоит кофемашина Keurig и стопка одноразовых стаканчиков с молоком и сахаром. В задней части магазина стоят два больших холодильных шкафа, а выпечка и сладости внутри них просто умопомрачительны. Такое качество можно увидеть в пятизвёздочном ресторане, и Белла задаётся вопросом, почему все эти таланты решили обосноваться в Форксе, штат Вашингтон, а не в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. — Привет, добро пожаловать в магазин товаров золотой эры! Белла оборачивается, услышав голос, который только что прервал её мысли. Перед ней стоит невысокая женщина с улыбкой на лице. Её каштановые волосы убраны с лица старомодным бантом, и это подчёркивает её мягкое округлое лицо. Белла не может отвести взгляд. В этой женщине есть какая-то винтажная красота, о которой Белла могла только мечтать. — Э-э, привет, — говорит Белла, качая головой и возвращаясь к своей цели. Она вытирает руки о штаны, прежде чем протянуть одну из них женщине. — Я Белла Свон, я… — Дочь шерифа Свона, — заканчивает женщина, тепло улыбаясь. — Очень рада с вами познакомиться; он много рассказывал о вас каждый раз, когда сюда приходил. — О боже, — бормочет Белла, краснея. — Я видела ваш плакат о поиске сотрудников и надеялась поговорить с вами об этом. — С удовольствием, — говорит она. Она развязывает маленький цветочный фартук, повязанный вокруг талии, сворачивает его и кладёт на кассу. — Меня зовут Эсме Каллен, я хозяйка этой пекарни. Она ничего не может с этим поделать — её сердце замирает лишь на мгновение. На данный момент это непроизвольная реакция. — Вы родственница доктора Каллена? — спрашивает Белла. Она молится, чтобы её голос звучал непринуждённо. — Мой брат, — говорит она, кивая, и Белла впервые замечает, что у Эсме такие же любопытные глаза цвета топаза. Она смутно догадывается, что это наследственное. — Полагаю, вы уже знакомы? — Да, он спас жизнь моему отцу. Я невероятно благодарна ему, — говорит Белла. Эсме с любовью улыбается, услышав искренность в голосе Беллы. — У него есть такая привычка, — говорит Эсме. — Могу я угостить тебя чем-нибудь, пока мы разговариваем? Белла хочет сказать «нет», но она в восторге от красивых шоколадных трюфелей. Здесь есть угощения на любой вкус, некоторые с лепестками цветов, покрытыми сахаром, другие с замысловатыми рисунками. Она смотрит на блестящие разноцветные угощения и выбирает трюфель с пурпурно-чёрными крапинками. Эсме достаёт с верхней полки кусок папирусной бумаги, вытаскивает один трюфель и протягивает его Белле, а затем ведёт её к маленькому двухместному столику. — Спасибо, — говорит Белла. Она откусывает кусочек и в восторге закрывает глаза. Когда блестящая шоколадная оболочка трескается, её удивляет терпкая начинка из маракуйи. — Это невероятно, — говорит она с полным ртом шоколада. — Я так рада это слышать, — говорит Эсме. — Должна признаться, трюфели и подобные им изделия — моя сильная сторона. Я неплохо пеку, но не нахожу в этом страсти или творческого подхода. Мой пекарь внезапно уволился, и последние пару недель я обходилась своими силами. — Вы упомянули, что это будет работа на полный рабочий день? — спрашивает Белла. Она задумчиво покусывает губу, пока Эсме кивает. Она не ищет работу на полный рабочий день, но при правильном стимуле может согласиться. Следующие полчаса они обсуждают детали, и Белла уходит с пакетом пончиков с начинкой из яблочного сидра для отца и датой начала работы — завтра утром. Зарплата больше, чем она получает в своей пекарне, — на самом деле даже намного больше, — а график очень гибкий. Она уже повесила ключ от магазина на связку ключей; Эсме настояла на том, что Белле не нужно проходить испытательный срок. Она предполагает, что Эсме, будучи владелицей магазина, считает Беллу ответственной и заслуживающей доверия. Запрыгивая обратно в грузовик, она достает из кармана телефон. Белла, 13:13: Я сегодня познакомилась с твоей сестрой. Белла, 13:13: Или, лучше сказать, с моим новым боссом? Карлайл, 13:14: Новым боссом? Что случилось с «Сахарными королевами»? Белла не помнит, чтобы когда-либо называла Карлайлу название своей пекарни, а это значит, что в какой-то момент между встречей с её отцом и сейчас, он погуглил её. Она удовлетворённо ухмыляется, глядя на свои сообщения. Приятно знать, что она занимает его мысли так же, как он занимает её. Белла, 13:15: 3 прикреплённых изображения. Белла, 13:16: Я здесь ненадолго. Карлайл, 18:51: Извини, что исчез, была срочная операция. Карлайл, 18:51: Мне жаль слышать такие новости о твоей пекарне… Хотя, если честно, я рад, что ты останешься в городе ещё ненадолго. С тобой Форкс становится намного интереснее.

***

На следующее утро Эсме протягивает Белле оливково-зелёный фартук, и она видит, что её имя уже вышито на нём мерцающей золотой нитью. Белла быстро повязывает фартук на шею и талию, и Эсме проводит для Беллы экскурсию, сообщая ей, что она может готовить всё, что захочет. Эсме, кажется, рада передать бразды правления Белле, и Белла тоже рада этому. Она сразу же приступает к работе. Клиенты «Форкса», похоже, предпочитают домашнюю еду и ностальгию, а не эксперименты, но она всё равно делает небольшую порцию печенья с карамелью и кайенским перцем, чтобы проверить, насколько хорошо оно продаётся. Они с Эсме работают в дружеской тишине, сосредоточившись на своих задачах. Эсме включила на заднем плане музыку 1920-х годов, и Белла не думает, что когда-либо чувствовала себя более в своей тарелке, чем сейчас. Она как раз заканчивает покрывать глазурь десерт, когда над дверью звякает колокольчик. Эсме, испачкав руки в помадке, спрашивает, не могла бы Белла отнести это. Белла опускает венчик, вытирает руки о фартук и, обойдя дверной проём, выходит на кухню, а затем в холл пекарни. — Привет, добро пожаловать в... Карлайл! — удивлённо говорит Белла. — Тебе идёт зелёный, — отвечает он. Она опускает взгляд на свой перепачканный мукой фартук и краснеет. — Что привело тебя сюда? — спрашивает она. — Кажется, ты говорил, что не любишь сладкое. Она опирается на прилавок, засовывая руки в глубокие карманы фартука. Это скрывает то, что её руки вдруг задрожали. — Нет, — любезно соглашается он. — Я подумал, что могу занести это и поздороваться с новой сотрудницей моей сестры. — Он достаёт из-за спины бумажный стакан с напитком и протягивает его Белле. Она берёт его, вдыхая цветочный аромат лаванды. — Ты запомнил, — говорит она, закрывая глаза и глубоко вдыхая. Ей нравится этот запах, и она пользуется возможностью, чтобы успокоиться. Но когда она открывает глаза, все усилия напрасны. Как только она видит его, её тело реагирует. Так происходит всегда. — Спасибо. — Можно, я... — он указывает на свою безупречную щёку и, когда Белла кивает, протягивает руку, чтобы провести прохладным большим пальцем по её скуле, прижав сложенные пальцы к её челюсти. На его пальце остаётся мука, и она снова краснеет. — Я никогда не притворялась, что умею печь лучше всех, — говорит Белла, смущённо посмеиваясь. — Не хочешь выйти на улицу? Думаю, нам можно, учитывая обстоятельства. Карлайл даёт ей возможность, чтобы она шла впереди, и Белла вдруг вспоминает о двух отпечатках ладоней в муке на её фартуке. Теперь она ничего не может с этим поделать и идёт быстро, стараясь как можно незаметнее стряхнуть муку так же и с жёстких джинсов.

***

Эсме дочиста вытерла руки от липкого шоколада и непринужденно обняла своего брата. Белла на мгновение задумывается, каково это - быть заключенной в эти объятия, а затем закатывает глаза, глядя на себя, и отворачивается, чтобы закончить намазывать глазурью печенье. — Как долго ты собираешься пробыть в городе, Белла? — спрашивает Карлайл. Она поворачивается с миской в руке и взбивает, продолжая говорить. — Я не знаю. Страховая компания должна сделать своё дело, а потом ремонт… ну, я не хочу иметь дело с подрядчиками, так что, это будет работа Бенни. Хотя, если я оставлю это на неё, она выберет самых горячих, а не самых квалифицированных. — Белла стонет и поворачивается, чтобы наполнить кондитерский мешок глазурью. От всей этой ситуации у неё уже голова болит, а она ещё даже не получила ответа от страховой компании. — Может быть, я просто останусь здесь навсегда. Она глазирует дюжину печений и складывает их в коробку, протягивая Карлайлу. — Зачем это? — спрашивает он. В ответ она получает прикосновение к запястью, когда он берет коробку. Она борется с дрожью. — Для ваших сотрудников, — говорит она. — В благодарность за их работу с моим отцом. Это не бесценный роман, но, полагаю, сойдет. Колокольчики снова звякают, и Белла извиняется, обходя Карлайла и задевая его. От этого ощущения у неё замирает сердце. Ей хочется посмеяться над собой, ведь она ведёт себя как изголодавшаяся по прикосновениям старшеклассница. Когда Белла заканчивает с клиентом, снова появляется Карлайл. Он обходит прилавок и непринуждённо опирается на него локтем. — К сожалению, у меня закончился лимит на бесплатные подарки, которые я могу подарить без разрешения, — дразнит она. Карлайл широко улыбается ей, и она быстро моргает. — Есть ли у вас лимит на день? — спрашивает он. — Я люблю планировать свои недели заранее, поэтому мне нужно знать, как структурировать свои дни и нужно ли мне начинать планировать походы в пекарню. — Не знаю, — отвечает Белла, игнорируя дрожь, которую вызывает в ней его непринуждённое флиртование. — Если ты планируешь заранее, не подскажешь, свободен ли ты в эту субботу? Я надеялась посетить художественную выставку в Порт-Анджелесе в Центре Изящных Искусств. Она не может поверить, что так непринуждённо пригласила этого божественного мужчину на свидание, но слова повисают в воздухе между ними, ожидая либо согласия, либо мягкого отказа. — Да, — говорит он. Он слегка наклоняется к ней, но так, что она чувствует его прохладное дыхание. — В какое время мне за тобой заехать? — Хм, десять? — предлагает она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. Она чувствует, что наклоняется к нему, и заставляет себя отступить. — Тогда увидимся, — говорит он, постукивая костяшками пальцев по дереву и выпрямляясь. — До свидания, Эсме! — кричит Карлайл, а затем выходит за дверь. Белла оборачивается и видит, что Эсме стоит там с плохо скрываемой улыбкой на лице. — Значит, ты слышала… — Что у вас с моим братом свидание? — заканчивает Эсме. — Да, и слава богу. Пора бы этому мужчине немного развлечься. Не могла бы ты помочь мне с этим подносом трюфелей?