La Nuit Tendre

На следующей неделе Белла отвозит Чарли в больницу, на осмотр. Ему нужно сменить повязки, и Белла, конечно, не будет делать это сама. Ей удалось справиться со своим беспокойством по поводу болезней, когда она была подростком, но перевязка открытой раны всё ещё выходит за рамки её зоны комфорта. Чарли подходит, чтобы сесть на смотровой стол, и Белла помогает ему снять фланелевую рубашку. Повязка всё ещё на месте, несмотря на его многочисленные попытки «забыть» её надеть. Белла садится на низкий стул рядом со столом, скрещивает ноги и нетерпеливо покачивает ногой. Стук в дверь заставляет её выпрямиться, и Чарли приглашает посетителя войти. Карлайл входит с улыбкой, и это действует как вода в пустыне. Боже, он прекрасен, почти до боли. Она откидывается на спинку стула, предпочитая молча тосковать, пока Карлайл работает. Его руки проворны, они быстро управляются с повязкой и бинтами. Карлайл комментирует, как хорошо выглядят швы, и говорит Чарли, что их можно снять. Он извиняется, только для того чтобы отойти и взять инструменты для снятия швов, проходя мимо, одаривает ее улыбкой. Она медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь держать себя в руках. Через мгновение он возвращается с горстью хирургических инструментов. Белла встает, отвернувшись от отца, пока Карлайл прикладывает маленький нож к швам. Она решительно смотрит на схему опорно-двигательного аппарата, внезапно заинтересовавшись функциями передних трапециевидных мышц. Несмотря на то, что рана закрылась, швы покрыты коркой свернувшейся крови. Плакат недостаточно отвлекает, и когда металлический запах крови ударяет ей в нос, она вынуждена прислониться руками к стене, склонив голову и делая крошечные вдохи через рот. Она смутно слышит голоса, но не понимает, обращены ли они к ней. Затем она чувствует на себе пару прохладных рук, одну на своей руке, а другую на талии. Белла смотрит и видит обеспокоенные глаза Карлайла. — Белла? — спрашивает он. Ах, так голоса были обращены к ней. — Я в порядке, — говорит она едва слышным шепотом. — Это из-за крови. Меня тошнит от этого запаха. Карлайл выводит её из смотровой, извинившись перед Чарли и пообещав вскоре вернуться. Чарли велит Карлайлу не торопиться, и они идут по коридору в его кабинет. Карлайл усаживает Беллу на один из стульев перед своим столом, опускается на колени рядом с ней и кладёт руку на подлокотник. Другой рукой он приподнимает её подбородок, заставляя посмотреть на себя. Даже в полубессознательном состоянии она остро ощущает, что он прикасается к ней, и её сердце замирает. Белла медленно моргает. — Ты со мной? — мягко спрашивает он. — Да, — шепчет она. Боже, как же она возбуждена. Белла так близко к нему, что чувствует запах его одеколона, и это опьяняет. Он пряный, как мускатный орех, но в то же время цветочный и мускусный. Она закрывает глаза, вдыхает и выдыхает, разминая шею. — Прости, это… — Кровь, — заканчивает Карлайл. — Я думал, ты упадёшь в обморок прямо там. — Я тоже, — говорит Белла более уверенным голосом. Чем дальше она от смотровой, тем лучше себя чувствует. Теперь головокружение сменяется глупостью. — Прости, я не должна быть твоей пациенткой. — Это не имеет значения, — сообщает ей Карлайл. Он встаёт, подходит к диспенсеру с водой и наполняет маленький бумажный стаканчик. Он вкладывает его ей в руки. — Оставайся здесь, пока я не закончу с твоим отцом, я скоро вернусь. Белла кивает, и как только Карлайл закрывает за собой дверь, она со стоном облокачивается на стул. Что он теперь о ней подумает? Крови почти не было, а она чуть не упала в обморок. Она быстро выпивает воду и сминает стаканчик в руке. Хотя, Белла думает, что снова упала бы в обморок, если бы это означало, что его руки будут на её талии. — О, Боги, — бормочет она, поднимаясь со стула, чтобы поискать мусорное ведро. Она находит одно из них, стоящее рядом с его столом, и бросает в него раздавленный стаканчик. Ее взгляд привлекает книга на столе, и она понимает, что это та самая, которую она ему подарила. Наполовину в ней спрятана закладка, и она прижимает два пальца к губам, чтобы сдержать улыбку. Белла бродит по кабинету Карлайла, читая названия книг, заполняющих полки. Это все не медицинские учебники, как она ожидала, и она обнаруживает, что ей любопытно. Она сомневается, что у главы больницы много возможностей читать литературу на работе. Все эти книги коллекционные издания, красивые и в кожаном переплете. Ей смутно интересно, как выглядит его домашняя коллекция. — Я вижу, тебе уже лучше, — говорит Карлайл у неё за спиной. Она вздрагивает и оборачивается, прижимая руку к сердцу. — Прости, я не хотел тебя напугать. — В его глазах смешинка. — Нет-нет, всё в порядке, — говорит Белла, слегка задыхаясь, и это не имеет никакого отношения к тому, что он её напугал. — Как мой папа? — Хорошо, поправляется, — отвечает Карлайл. — Кажется, он сейчас на ресепшене, флиртует с Марией. — Звучит правдоподобно, — говорит Белла, качая головой. Её отец — неисправимый ловелас. — Ещё раз прошу прощения. Я стараюсь не взаимодействовать с кровью именно по этой причине. — Полагаю, ты работаешь не в сфере медицины, — говорит Карлайл, посмеиваясь. Белле нравится, как звучит его смех. — Верно подмечено, — отвечает она. — Я владею пекарней в Хилдсбурге, штат Калифорния. Точнее, являюсь совладельцем. Мы с Бенни купили её несколько лет назад. — Отсюда и знаменитое печенье с карамелью и кайенским перцем, — говорит Карлайл, и она удивляется, что он помнит. — Бенни - твой парень? — О нет, Бенни — это Бенедита, а не Бенджамин, — поправляет она. Ей кажется, или он выглядит довольным, узнав, что Бенни на самом деле не её парень? Белла пытается украдкой взглянуть на его безымянный палец, но его закрывает карман его медицинского халата. — Как дела у Артамена? — Она кивает в сторону его стола, где лежит книга. — Как я и помню, — говорит он, улыбаясь. Его взгляд оценивающе скользит по её лицу, и он кивает. — Ты уже в норме, как я вижу. Не знаю, встречал ли я когда-нибудь кого-то, кто так чувствителен к крови. Белла краснеет, немного скривив лицо. — Я чувствую себя идиоткой, — говорит она. — Я имею в виду, ты постоянно копаешься в кишках, а меня доводит до истерики старый шов? — У всех нас есть свои сильные стороны, — говорит Карлайл, качая головой. — Я, например, совсем не умею печь. — Тогда, я полагаю, мы оба в нужных областях, — говорит Белла, улыбаясь ему. В его глазах появляются морщинки от его собственной улыбки, и у нее перехватывает дыхание. — Я, эм, мне нужно сходить за... — Она тычет большим пальцем в сторону двери. Карлайл кивает, предлагая проводить ее. Белла позволяет ему, и когда он кладет руку ей на поясницу, она наклоняется ровно настолько, чтобы почувствовать его прохладную кожу сквозь тонкий хлопок рубашки.

***

Бенни, 20:52: Белла, Ян меня прикончит. Бенни, 20:52: Он сегодня сделал королевскую глазурь с сахарным песком. Бенни, 20:53: С сахарным песком! Белла, 20:56: >_> Белла, 20:56: Насколько ты сурова сейчас? Бенни, 20:57: Когда ты вернёшься? Пытаюсь решить, стоит ли мне нанять временного работника, чтобы не убить Яна и не попасть в тюрьму. Полоски мне не идут. Они делают меня квадратной. Белла, 21:03: Э-э, вообще-то, я думаю, что задержусь здесь дольше, чем ожидала. У Чарли всё хорошо, но он ведёт себя как настоящий холостяк. Не могу передать, сколько раз я ударялась о морозильную камеру и коробки с рыбными палочками, которые я выбросила сегодня утром. Подсказка: ответ больше 6. Не говоря уже о том факте, что есть некий врач, в знакомстве с которым Белла откровенно заинтересована. Белла, 21:07: Пока не убивай Яна. Попробуй спросить у Мариэллы, свободна ли она, и поручи Яну французскую выпечку. Это его конек.

***

На следующее утро Белла отвозит Чарли в резервацию. Она забыла, какие красивые пляжи в Ла-Пуш, какая бурная вода бьётся о высокие скалы. Она оставляет Чарли с Билли и спускается к берегу, достаёт потрёпанный экземпляр «Грозового перевала» из кармана куртки и садится на перевёрнутое бревно. Время от времени порыв ветра бросает солёные брызги ей в лицо, и туман оседает на её волосах, пока не разглаживает их. Солнце слабо светит из-за плотных облаков, и в воздухе чувствуется прохлада. Осень быстро наступает в Вашингтоне, и уже почти на двадцать градусов холоднее, чем у неё дома в Калифорнии. Хруст песка и ракушек позади неё подсказывает ей, что кто-то приближается. Она оглядывается через плечо и видит, как к ней приближаются Джейкоб и его невеста Лия. Джейкоб машет ей, широко улыбаясь, и она отвечает ему тем же. — Добро пожаловать обратно в Форкс, Белла, — говорит Лия. Белла не очень хорошо знает Лию, только то, что она дочь Сью, девушки её отца, с которой они то встречаются, то расстаются. Она кажется довольно приятной, если не считать некоторой отстранённости. — Я знаю, что все это произошло не при самых лучших обстоятельствах, но Чарли, кажется, приходит в себя. — Доктор Каллен прекрасно о нём заботится, — говорит Белла. Она не упускает из виду взгляд, которым они обмениваются. Она поднимает бровь, глядя на Джейкоба, и он снова улыбается, но не смотрит ей в глаза. — Я что-то упускаю? — Нет, не совсем, — отвечает он. — Просто… между семьёй Калленов и квилетами есть неприязнь. Мы в основном игнорируем друг друга. Белла понимает, что не получит от них больше информации, и решает сменить тему, хотя её мысли путаются. — Когда будет большой день? — спрашивает она, указывая на Лию и Джейкоба. Лицо Лии впервые смягчается, когда она поворачивается к Джейкобу, и Белла видит в ней настоящую красоту. — Восьмого декабря, — говорит Лия. Белла быстро подсчитывает в уме — чуть больше трёх месяцев. — Если ты всё ещё будешь в городе, мы будем рады, если ты придёшь. Накануне мы устроим потлач. — Я постараюсь приехать, — обещает Белла, хотя и знает, что это пустое обещание. Она никак не сможет уехать из Хилдсбурга ещё на три месяца. Возможно, она сможет взять отпуск на той неделе и отпраздновать Рождество с Чарли. — Это было бы здорово, — говорит Джейкоб, и на этот раз его улыбка искренняя. — Не хочешь зайти в дом на обед? Папа был бы рад тебя видеть. — Конечно, — говорит Белла, поднимаясь с бревна и засовывая книгу обратно в карман. — Эй, ещё раз спасибо, что одолжил мне свой грузовик. Я верну его тебе, как только смогу. — Не беспокойся об этом, — говорит Джейкоб, отмахиваясь от благодарности Беллы. — Эта штука годами пылилась в гараже. Почему бы тебе просто не оставить её себе? Так у тебя будет на чём ездить, когда ты вернёшься в город. Предложение щедрое, но Белла все равно чувствует, как в ней поднимается протест. Джейкоб, должно быть, тоже это видит, потому что качает головой и поднимает руку, пресекая ее доводы. Это еще одно напоминание о щедрости маленького городка, которая, кажется, является лучшим качеством Форкса. Белла проглатывает свой протест и благодарит Джейкоба, обещая прислать чек. Когда он пытается сопротивляться ей, она называет это свадебным подарком, и они находят компромисс. Когда она входит в дом, где её тепло приветствуют отец и Билли, разговор полностью меняется. Она откидывается на спинку стула, спокойно наблюдая за миром, в котором она пока не совсем своя.

***

Есть предел тому, сколько предсезонных бейсбольных матчей по телевизору можно смотреть, прежде чем это сведет с ума, и именно поэтому Белла в субботу днем сидит в углу единственной кофейни в Форксе. Чарли любит «Маринерс», но Белла никогда не могла притвориться, что ей интересна эта игра. Она сидит в огромном кресле, на столе рядом с ней стоит чай-латте. Пар давно перестал подниматься от него струйками, остыл, пока Белла читала свой роман и полностью забыла о напитке. Колокольчики, прикрепленные к двери, звенят, когда посетители входят и выходят, но она не обращает на них внимания. Она почти закончила этот роман и рассеянно лезет в сумку, чтобы поискать второй, пока читает. Вытаскивая книгу, она вытаскивает вместе с ней и бумаги. Вздохнув, она кладёт книгу на стол обложкой вниз и встаёт со своего места, чтобы убрать этот беспорядок образовавшийся из-за её сумки. В поле зрения появляются бледные руки, и она касается их пальцами, когда тянется за чем-то. Она поднимает взгляд и видит, что Карлайл наклонился, чтобы достать то же, что и она. Их лица находятся достаточно близко, чтобы она снова почувствовала запах его одеколона, ощутила его прохладное дыхание, когда он улыбается и здоровается с ней. У неё возникает странное желание наклониться вперёд, и ей приходится заставить себя не делать этого. — Карлайл, привет, — приветствует Белла, и ей неловко от того, насколько хриплый у нее голос. Она ловит себя на том, что опускает взгляд на его губы, прежде чем снова встретиться с ним глазами. Он в своём белом халате, и она задается вопросом, не здесь ли он проводит свои перерывы. — Кажется, ты это уронила, — говорит он. На самом верху среди бумаг лежит открытка с мультяшным рисунком вампира и словами: «С днём рождения в честь Хэллоуина!», где «Хэллоуин» зачёркнут, а под ним нацарапано «с днем рождения». Это любимая шутка её матери. — О боже, — говорит Белла, краснея и принимая от него открытку. — Спасибо. — Сегодня твой день рождения? —Спрашивает Карлайл. Он встает и протягивает руку Белле. Она берет ее, держа чуть дольше, чем это необходимо. В свою защиту могу сказать, что он тоже не отстраняется. Когда, наконец, они опускают руки, она чувствует, как он снова проводит пальцами по ее запястью, как делал в своем кабинете. Она быстро обнаруживает, что ее запястье - точка особой чувствительности. Она борется с дрожью желания. — Нет, это было на прошлой неделе. На самом деле, в тот день, когда мы встретились. — Я понятия не имел, — удивлённо говорит Карлайл. — И твой единственный подарок — испорченная пуля. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? — О, не нужно… — Я бы хотел, — мягко говорит он, и её протест замирает в горле. Она тяжело сглатывает, плотно сжав губы, чтобы сдержать резкий вдох. Когда они подходят к стойке, он спрашивает: — Что с вампиром? Белле хочется забиться в яму смущения. — Я…переживала один период в юности, — говорит она. — Я отчаянно хотела стать вампиром. На самом деле, много лет. Моя мама считает забавным присылать мне вещи на вампирскую тематику с шутками о стремлении к бессмертию. Она переворачивает открытку, чтобы показать ему другую честь открытки. Внутри написано: «Надеюсь, ты вонзишь свои клыки во что-нибудь вкусное!». Под этим посланием, написанным тем же почерком, что и на обложке, её мать добавила: «Может быть, 22 — твоё счастливое число! С любовью, мама.» Когда она смотрит на Карлайла, то не может понять выражение его лица. Он что-то обдумывает, глядя на неё, и она понятия не имеет, что он думает. Момент прерывает бариста, который зовёт их к стойке. Она подходит, чувствуя, как он приближается сзади. Ей достаточно сделать один маленький шаг назад, чтобы прижаться к нему, и на мгновение она задумывается об этом. Бариста безучастно смотрит на неё, и она качает головой. — Простите, что? — Вы хотите что-нибудь выпить? — спрашивает бариста, приподняв бровь. Белла чувствует, как краснеют её щёки. — Простите, да, пожалуйста. М-м, лавандовый латте, спасибо. Карлайл наклоняется вперед. При этом он кладет левую руку на ее левый локоть, его грудь прижимается к ее спине лишь на короткий миг, когда он протягивает карточку для оплаты. Белла чуть поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, и чувствует, как у нее кружится голова, когда глаза Карлайла встречаются с ее глазами, а уголок его рта приподнимается в довольной ухмылке. Когда он снова отступает назад, Белла прерывисто выдыхает, опираясь на стойку. — С прошедшим днём рождения, Белла, — бормочет Карлайл ей на ухо, а затем ему передают поднос с кофе, и он уходит. — Ух ты, — выдыхает бариста, глядя вслед Карлайлу. Она почти не обращает внимания на Беллу, протягивая ей дымящийся латте. — Ух ты... — рассеянно соглашается Белла, прикусывая нижнюю губу. Она возвращается с латте на своё место и снова берёт книгу, не видя ни строчки на странице.