Официант в моём любимом баре

Ночь обнимала город мягко и заботливо, как будто сама природа решила подарить ему несколько часов покоя. Воздух был удивительно тёплым, словно его согрели невидимые ладони. Эта теплота пронизывала всё вокруг, ласково касаясь кожи, не обжигая, а окутывая, как невесомый плед. Где-то вдалеке слышался едва различимый шелест листвы, словно деревья переговаривались друг с другом своими тайными голосами. Тонкий ветерок пробегал по улицам, мягко касаясь асфальта, играя с пылью и бросая случайные нотки свежести в ночной воздух. Звёзды висели в небе, бесчисленные крупинки света, рассыпанные по густому бархату. Они мерцали лениво и расслабленно, будто знали, что никто не сможет омрачить их вечное сияние. Время будто замедлилось: город погрузился в спокойствие, уличный шум остался где-то позади. Только редкие звуки доносились издалека – уставшее урчание автомобиля, слабый гул чужих голосов, скрип дверей магазина, в который кто-то зашёл за последней пачкой сигарет. Эти звуки не нарушали, а наоборот, дополняли ощущение уюта, придавая ночи живую теплоту. Рома вышел из здания офиса, ощущая, как тепло улицы тут же обволакивает его. После кондиционированного воздуха офиса это тепло показалось особенно приятным – оно словно проникло под одежду, разливаясь по телу медленным, расслабляющим потоком. Он машинально сунул руку в карман штанов, достал ключи и, нажав кнопку, услышал привычный сигнал машины. Тот мягко отозвался в ночной тишине, машина мигнула фарами и затихла, словно приглашая хозяина к себе. Рома медленно спустился по ступенькам, под ногами скрипнул один из камней. Он на мгновение задержался на нижней ступеньке, вдыхая прохладный, но всё ещё тёплый воздух ночи. Лёгкий ветерок коснулся его лица, принеся с собой запахи, которые могли существовать только ночью. Влажность дороги, оставшейся после уборочной машины, свежесть едва заметной зелени и слабый аромат какого-то далёкого дерева, возможно, жасмина или чего-то похожего. «Завтра выходной» – подумал он, и эта мысль прозвучала внутри так непривычно, что он сам невольно улыбнулся. Тело, привыкшее быть постоянно напряжённым, будто отреагировало на это обещание немедленно. Рома почувствовал, как расслабляются плечи, а мысли, которые обычно кружились в голове как назойливые мухи, наконец, начинают растворяться. «Я просто буду спать весь день» – решил он, представляя, как завтра забудет обо всём. Ему даже не хотелось думать, что именно он будет делать. Эта ночь была создана для того, чтобы ничего не решать, ничего не чувствовать, кроме мягкой усталости и спокойного удовольствия от тёплого воздуха. «И не думать ни о чём...» Он прошёл через стоянку к машине, её блестящая поверхность мягко отражала слабый свет далёких фонарей. Ключи приятно лежали в ладони – металлические и прохладные на ощупь. Ветер коснулся его волос, чуть шевельнув их. — Рома! - позвала Катя, и он обернулся на голос. Она быстрыми шагами приближалась к нему, едва заметно запыхавшись. Её образ резко контрастировал с теплотой ночи вокруг: строгая рабочая одежда, напряжённое выражение лица и лёгкая дрожь в руках, будто она спешила и немного замёрзла. Рома на мгновение почувствовал к ней лёгкую жалость – у неё ведь, в отличие от него, никаких выходных не предвидится. Она остановилась перед ним, сделала глубокий вдох, словно собираясь с мыслями, и, облегчённо выдохнув, заговорила: — Как мне известно, ты часто тут в кафе недалеко зависаешь. — Да. Но на работу это никак не влияет, как видите. - отозвался Рома, чуть улыбнувшись. — Я не ругать тебя пришла, Боже упаси. - быстро добавила она, провела рукой по волосам, поправляя выбившуюся прядь, и тут же перевела разговор в другое русло: — Просьба у меня к тебе. Рома выпрямился и внимательно посмотрел на неё. — Я весь во внимании. Катя чуть замялась, её взгляд на секунду отвлёкся куда-то в сторону, будто она взвешивала свои слова. — Там работает паренёк один. - наконец произнесла она, снова переводя взгляд на Рому. — Переживают за него. Можешь иногда там, ну… - она сделала паузу, словно подбирая слова, и чуть потупилась. — Приглядывать за ним? Катя слегка опустила плечи, её обычно строгая осанка смягчилась, а в глазах мелькнуло что-то… искреннее. Она выглядела не как уверенный сотрудник, а как человек, которому действительно нужно, чтобы его просьбу услышали. Её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась странная нотка тревоги. Рома перевёл взгляд с её глаз на её руки. Катя пыталась сохранить видимость уверенности, но её пальцы едва заметно дрожали, пока она скользнула рукой по локтю другой руки, будто пытаясь отвлечь себя. Он выдохнул, глядя на неё с некоторой растерянностью. Катя не была тем человеком, который легко признаёт, что что-то не в её силах. И это, пожалуй, заставило его задуматься. — Не официант новый случаем? - Рома спросил наугад, будто между делом, хотя его голос выдавал больше интереса, чем он хотел бы показать. — Ты уже в курсе. Это хорошо. Видел его уже? - Катя спросила, чуть приподняв бровь, внимательно вглядываясь в его лицо. «Видел...» Рома невольно усмехнулся про себя, зацепившись за это слово. Оно звучало так обыденно, так плоско, что даже не подходило для того момента. Видел – это про светофор на перекрёстке, про раскидистое дерево у дороги или про кошку, мелькнувшую в подворотне. Обычное, не задерживающее внимание. Но он... Его он лицезрел. Потому что в Антоне не было ничего обыденного. Вся его внешность, движения, взгляд казались будто вырезанными из чего-то изящного, недоступного большинству. Словно аристократичная статуэтка, которая случайно оказалась не в том месте. Что-то необъяснимо завораживающее и при этом странно чуждое всему вокруг. Рома вспомнил тот момент слишком ясно, даже против воли. Плавные движения, мягкость походки – и эта ненавязчивая, почти эфемерная уверенность. Антон будто не стремился привлекать внимание, но оно всё равно приклеивалось к нему, как магнит. — Ага, видел. - Рома наконец ответил, стараясь стряхнуть с себя навязчивый образ. Он вздохнул и добавил с лёгкой усмешкой: — И характер видел. Вы уверены, что ему правда нужны нянька и охрана? — Нянька у него уже есть, поверь. - рассмеялась Катя, искренне и немного громче, чем следовало бы для позднего вечера. — А вот охрана… да, не помешала бы. А то бывший… - она щёлкнула пальцами, подбирая подходящее слово. — Не устроил, так сказать. — Зачем? Парень явно не из слабаков. - Рома выдохнул, чувствуя, как зевота всё сильнее накрывает его. Ему вспомнился тот момент в кафе, где Антон, на удивление, уверенно отбивался словесно. Характер у него явно не слабый, это было очевидно. Но вот о его физическом состоянии Рома особо не задумывался. — Слабый на самом деле. - неожиданно серьёзно ответила Катя. — Восьмимесячный. Иммунитет не очень. На него не так дыхни, и он уже с температурой под сорок. Аллергий куча всяких. Слова Кати зазвучали тихо, но прочно засели у него в голове. Рома молчал, обдумывая сказанное. Он невольно попытался представить Антона таким, каким она его описала: уязвимым, легко ранимым. И это столкнулось с его воспоминаниями. Хрупкость – да, это можно было увидеть сразу, во внешности, в фигуре. Но уязвимость? Она будто пряталась где-то глубже, и всё же, может быть, он это уловил тогда, в его взгляде, в той короткой улыбке? Это объясняло многое. — Упрямый ещё, как баран. Ребёнок же совсем. Восемнадцать только исполнилось. - продолжила Катя, а потом замолчала, будто сама удивилась сказанному. — Ему уже восемнадцать... Господи, вот же время летит. Она коротко вздохнула, а Рома, наблюдая за её замешательством, усмехнулся. В этом моменте она выглядела так, будто только что осознала, как её "малыш" вырос. Почти как родитель, который внезапно замечает, что ребёнок уже вовсе не ребёнок, а самостоятельный человек. — Так сможешь посмотреть за ним? Хотя бы иногда? - Катя вновь подняла на него взгляд, который сейчас был больше похож на искреннюю просьбу, чем на приказ. — Я не прошу лезть в его дела, просто наблюдай, и если вдруг что, звони мне. Не хочешь сам разбираться – не надо, просто сообщи. Хорошо? Рома впервые видел её с таким умоляющим выражением лица. Оно было настолько непривычным для неё, что он моментально смягчился. Не то чтобы он собирался всерьёз отказывать, но сейчас даже мысли такой не возникло. — Хорошо, присмотрю. - ответил он спокойно, открывая дверцу машины. — Спасибо, Ром. - Катя облегчённо улыбнулась. — Буду признательна. — Зарплату поднимете? - бросил он в шутку, уже садясь на водительское сиденье. Катя, прищурившись, сделала вид, что обдумывает ответ. — Я, знаешь, могу другое попросить, Ром. — Понял-понял. Посмотрю я. - подняв руки в лёгком жесте примирения, ответил он. — Без корыстных целей. Она покачала головой с усмешкой, отступая на пару шагов, а Рома завёл двигатель. Пока машина плавно уезжала с парковки, он мельком посмотрел в зеркало заднего вида, видя, как Катя отправляется обратно в здание, вытирая пот со лба. «Вот же заботливая» – мелькнула мысль у него, но за этим скрывалось что-то тёплое.

***

Утро ворвалось в город, как назойливый будильник, который невозможно игнорировать. Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи и шторы, словно настойчиво требуя внимания. Они золотили всё, до чего дотягивались: крыши домов, капоты припаркованных машин, даже мельчайшие пылинки, кружившиеся в воздухе. Было ярко, настолько, что хотелось зажмуриться, но, в то же время, эта яркость притягивала, бодрила, хоть и раздражала своей бесцеремонностью. Шум в этот час казался неотъемлемой частью утра. Машины сновали по улицам, оставляя за собой приглушённое гудение моторов и редкие звуки сигналов. Где-то вдалеке кричал продавец с тележкой, предлагая прохожим купить горячий кофе или свежеиспечённые булочки. Голоса людей переплетались с птицами, что неустанно выводили свои трели, словно соревнуясь за громкость. Воздух был тяжёлым и жарким, несмотря на то, что день только начинался. Казалось, ещё немного – и асфальт начнёт плавиться. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, обещая, что будет жарко, невыносимо жарко. Даже ветер, едва заметный, не приносил облегчения, лишь двигал горячий воздух, будто перемешивая его, а не охлаждая. Где-то открывались окна, слышался скрип старых створок, хлопанье дверей балконов. Люди пытались выудить хоть немного прохлады из тени, но безуспешно. И всё же это утро было наполнено какой-то особенной энергией, пусть и нервной. Город жил, дышал, двигался, а с ним двигались и его жители – неохотно просыпаясь, но всё же принимая правила этого нового дня. Рома лежал неподвижно, словно боясь разрушить хрупкую тишину, окутавшую комнату. Он не открывал глаз, смакуя момент, когда реальность ещё не стала слишком яркой, шумной и требовательной. Тепло одеяла, мягкость подушки и едва уловимый запах свежести от оставленного на ночь открытого окна создавали идеальные условия для того, чтобы остаться в этой зыбкой грани между сном и бодрствованием. Но что-то внутри его уже начинало раздражать. Какой-то зудящий импульс. Он попробовал сделать глубокий вдох и выдох, убеждая себя расслабиться. Однако это не помогло. Ощущение беспокойства становилось сильнее. Наконец, он нехотя потянулся за телефоном, не открывая глаз, чтобы не позволить яркому свету экрана пробить эту уютную темноту. Холодный корпус гаджета приятно охладил его ладонь. Скосив взгляд, он взглянул на экран. 6:30 утра. Рома застыл. Вопросы сами собой начали роиться в его голове. Почему он проснулся так рано? Почему именно сейчас? Он не ставил будильник, а тело так настойчиво вырывало его из сна, будто за окном пожар. Он бросил телефон обратно на тумбочку, с громким стуком ударив им по дереву. Внутри него начало подниматься раздражение – лёгкое, пока ещё приглушённое сонливостью. Он перевернулся на другой бок, чувствуя, как солнечные лучи пробиваются сквозь шторы и нагло попадают ему на лицо. Натянув одеяло до самого подбородка, а потом и вовсе укрывшись с головой, он стиснул зубы. Он закрыл глаза, пытаясь вновь найти эту зыбкую границу сна. Он сосредоточился на дыхании, сделал несколько медленных вдохов. Но чем больше он пытался расслабиться, тем громче становился внутренний голос. Сон упорно отказывался возвращаться. Даже попытки сосредоточиться на мелочах – шелесте листьев за окном, едва слышных звуках проезжающих машин – не помогали. Рома почувствовал, как раздражение постепенно нарастает, словно глухая волна, которая медленно накрывает его с головой. Открыв глаза, он уставился в потолок. Белоснежная поверхность с мягкими тенями от штор казалась бесконечной, но совершенно пустой. Рома тяжело вздохнул, признавая поражение. Утро уже началось, и, похоже, у сна не было ни малейшего желания возвращаться. Рома медленно поднялся с кровати, почувствовав, как мышцы слегка затекли от неподвижного сна. Он сел, провёл ладонями по лицу, пытаясь избавиться от остатков сонливости. Вставать так рано, когда нет абсолютно никакой необходимости, – нелепо, но бороться с собственным организмом уже не имело смысла. Встав, он бросил взгляд на окно. За стеклом день уверенно вступал в свои права: шум города доносился приглушённым фоном, и солнечные лучи скользили по занавескам, заполняя комнату мягким светом. Рома подошёл ближе, нараспашку раскрыл окно, вдохнул свежий утренний воздух. В нём была какая-то простая чистота, которую город редко сохранял к полудню. Он развернулся, поправил смятые простыни и привычным жестом заправил кровать, разгладив руками покрывало. Движения были неспешными, почти машинальными, как будто его тело помнило этот процесс лучше, чем он сам. Он переоделся и направился в ванную. Там всё было привычно. Он включил свет, который резанул глаза, и бросил беглый взгляд на своё отражение. Слегка растрёпанные волосы, немного уставший взгляд, кожа, чуть помятая от подушки. Ничего нового, но это его совершенно не беспокоило. После душа и чистки зубов Рома, накинув на плечи полотенце, прошёл к зеркалу. Капли воды всё ещё блестели на коже, стекая вниз по ключицам. Он привычно повязал полотенце на бёдрах и встал ближе, оценивая своё отражение. Усталость всё ещё оставалась в лёгкой тяжести век, но свежесть после воды уже делала своё дело, возвращая лицу привычную живость. Рука машинально потянулась к баночке с кремом, стоящей на полке. Он выдавил немного на ладонь и мягкими движениями начал распределять его по коже, особенно тщательно по скулам и подбородку. Это не было каким-то осознанным ритуалом – просто привычка, вросшая в его утреннюю рутину. Он никогда не считал себя помешанным на уходе, но ощущение ухоженности всегда придавало ему уверенности. Да и работа требовала держать себя в порядке. Он наклонился чуть ближе к зеркалу, проверяя, не пропустил ли где-то крем, и быстро провёл пальцами по влажным волосам. Взгляд автоматически скользнул на экран телефона, который лежал рядом на тумбе. Музыка, которую он включил ещё когда только шел в ванную, лилась тихим, ненавязчивым потоком, задавая размеренный ритм всему утру. Семь часов утра. Рома на секунду остановился, глядя на цифры на экране. Время шло, и, кажется, он всё сделал чересчур быстро. Можно было бы остаться дома, но мысль о горячем кофе, о спокойной атмосфере кафе была слишком заманчивой. Он вздохнул, и, отставив крем обратно на полку, взял фен. По комнате тут же разнёсся мягкий шум, и поток тёплого воздуха начал выпрямлять и сушить непослушные пряди. Зеркало покрывалось лёгким налётом пара, но Рома привычно игнорировал это, ловко укладывая волосы, чтобы не выглядели растрёпанными.

***

— О, здарова. - Костя выпрямился, заметив Рому. На его лице тут же появилась дружелюбная улыбка, которая могла бы легко ввести в заблуждение, будто он совсем не уставший. Но Рома знал лучше: лёгкая тяжесть в движениях и напряжённая линия плеч выдавали переработку. Костя протянул руку для рукопожатия. — Что ты тут так рано в выходной забыл? — Здарова. - Рома пожал его руку, без спешки сел на стул у стойки и, выдохнув, откинулся на спинку. Его взгляд скользнул по обстановке, прежде чем вернуться к другу. — А ты что тут делаешь в выходной? Костя усмехнулся, поставил стакан на стойку и схватил полотенце, чтобы вытереть его. — Да из-за Антона пришлось всё расписание смен менять к чертям собачьим. Рома замер, подняв бровь. Имя Антона прозвучало, будто звонкий колокольчик, сразу зацепив внимание. — Из-за него? - переспросил он, не скрывая лёгкого удивления. Костя едва заметно кивнул, уже переключаясь на заказ. Официантка подала ему блокнот, и он быстро сверился с записями, доставая бутылку с полки под стойкой. — Любого другого на его месте выгнали бы уже сто раз. - продолжил он, слегка раздражённо пожав плечами. — А на него глаза закрывают. — Почему? - Рома положил локти на стойку, сцепив пальцы и чуть подался вперёд, словно собираясь не просто слушать, но и анализировать каждое слово. Костя бросил короткий взгляд на зал, а потом повернул голову к Роме и кивнул в ту же сторону: — А ты обернись. Это всё из-за него. Рома не спешил следовать совету. Он и так уже видел – забитый до предела зал бросался в глаза с порога. Люди оживлённо переговаривались, кто-то смеялся, звон чашек и звуки кофемашины наполняли пространство. Но всё это выглядело как-то слишком... нехарактерно для такого времени. В восемь утра кафе обычно напоминало забытую остановку – пара человек, прячущихся за ноутбуками или телефоном, и максимум один столик с завсегдатаями. Сейчас же здесь царила совершенно иная атмосфера. — Так что, это Антон такую популярность приносит? - Рома всё же повернул голову, позволяя взгляду пробежаться по посетителям. Но смотрел он не на них – его интересовало другое. Костя хмыкнул, скинув полотенце на плечо. — А ты как думал? Они сюда не за кофе приходят. Они сюда за ним. Рома ненавязчиво окинул взглядом зал ещё раз, но всё выглядело обыденно. Посетители были заняты беседами или листали телефоны. Никто не сидел с табличкой "Пришёл за Антоном". — Они сюда за ним? - переспросил он, всё ещё не до конца понимая. — Ага. - Костя усмехнулся, чуть наклонившись к Роме, чтобы добавить вполголоса. — Как только он на смене, тут места свободного нет. Рома нахмурился, его мысли вернулись к их первой встрече. Тот парень... Он действительно производил впечатление. Было в нём что-то, что привлекало, будто невидимая сила, которая удерживает взгляд. — Так ты что тут забыл? - спокойно спросил Костя, смахивая крошки со стойки. Его голос звучал обыденно, без какого-либо подтекста. Лишь мимолётный взгляд в сторону Ромы сопровождал его вопрос. Рома медленно вздохнул. В его движениях читалась лёгкая усталость – словно этот день уже успел его утомить. — Да я тут по той же причине, что и ты. - ответил он тихо, взгляд скользнул по бутылкам за барной стойкой. Костя резко замер. Словно невидимый рубильник переключил его состояние: спокойное выражение лица сменилось внезапной заинтересованностью. Он медленно положил тряпку рядом с бутылками, а его губы начали растягиваться в лёгкой, почти незаметной улыбке. — По той же причине, что и я? - переспросил он, тоном, в котором появилась нотка хитрости. Рома кивнул, даже не пытаясь расшифровывать свои слова. Это казалось ему настолько очевидным, что он даже не взглянул на собеседника. Но Костя, напротив, оживился. Его хитрая улыбка становилась шире с каждой секундой, а в глазах зажёгся озорной блеск. Он внимательно посмотрел на Рому, словно хотел прочитать его мысли. — Ром, я сейчас два плюс два сложу. - выдал он с мягким смешком, будто наслаждаясь этим процессом. — Уточняй. Рома медленно повернул голову к другу, прищурившись. В его взгляде читалось лёгкое недоумение. — Ты о чём? - спросил он с ноткой искреннего непонимания. — Ну, смотри. - начал Костя, слегка наклонившись вперёд, опираясь на локти. Его голос стал чуть тише, почти заговорщицким. — У тебя девушки давно нет. Один постоянно. А тут вдруг заявился с утра пораньше. Из-за... Рома удивлённо поднял брови, словно даже не сразу понял, о чём речь. На мгновение он растерялся, а потом коротко рассмеялся. Его смех был искренним, хоть и немного уставшим. — Притормози, всё. - произнёс он, подняв руку, как бы останавливая собеседника. — А что? Всё сходится. - продолжил Костя, не убирая хитрой улыбки. Его слова были одновременно шутливыми и вызывающими, как будто он поддразнивал друга. Рома только покачал головой, слегка поджав губы, чтобы сдержать улыбку. Он действительно не понимал, как Костя смог прийти к такому выводу. — Меня попросили приглядывать иногда. - ответил он наконец, решив закрыть тему. Костя, который только собирался сделать ещё одно предположение, резко остановился. Его хитрая улыбка исчезла, сменившись удивлением. — Кто? Полинка, что ли? - спросил он, уже без поддёвки, скорее из любопытства. — Нет, начальница. - спокойно ответил Рома, скрестив руки на груди. Костя замер, его лицо сменилось на задумчивое. — Она-то откуда его знает? Рома пожал плечами, отвернувшись к залу. — Мне неизвестно. - бросил он, пытаясь отмахнуться от разговора. Костя же остался стоять, задумчиво покачивая головой. На его лице снова появилась лёгкая улыбка, но теперь она была не хитрой, а скорее довольной. Словно он получил для себя какую-то важную информацию, которая только укрепила его интерес к этой ситуации. Вопреки тому, что утро в кафешке выдалось оживлённым, атмосфера внутри оставалась почти невозмутимой. Зал был заполнен до краёв: люди сидели за небольшими столиками, некоторые ждали заказов, другие уже неспешно пили кофе, перебрасываясь фразами. Казалось, шум разговоров, смех и позвякивание посуды должны создавать неразбериху, но нет – всё сливалось в единый мягкий фон. Свет, пробивающийся сквозь большие окна, ложился на пол и столы золотистыми пятнами, придавая всему происходящему домашнее тепло. Утреннее солнце делало каждый жест, каждую улыбку посетителей чуть более значимыми, будто подчёркивая непринуждённую обыденность момента. Официанты, словно невидимые дирижёры, сновали между столиками, едва слышно скрипя подошвами по деревянному полу. В их движениях чувствовались чёткий ритм и отточенность. Время от времени раздавался звук включающейся кофемашины – глубокий, с лёгкой вибрацией, он напоминал тихий пульс этого места. Несмотря на насыщенность звуков, воздух в зале был пропитан удивительным спокойствием. Будто всё здесь – разговоры, шаги, даже лёгкий звон посуды – текло в своём размеренном русле, не нарушая гармонии. Даже когда входная дверь открывалась, впуская шум с улицы, а затем снова захлопывалась, казалось, что этот звук тут же растворялся, не нарушая общей гармонии. Тёплый аромат свежесваренного кофе смешивался с лёгкими нотками ванили и корицы, витающими в воздухе. Он обволакивал всех, наполняя зал ощущением уюта, которое так редко можно было встретить в других заведениях. Это место словно знало секрет – как удерживать баланс между жизнью, кипящей вокруг, и тишиной, которую каждый находил для себя среди множества лиц и голосов. — Сделай мне кофе, а. - Рома, отрываясь от размышлений, повернулся к стойке, вытянул телефон из кармана и начал листать сообщения от Кати. — Антон, ты как раз во время. - донёсся голос Кости, но адресован был явно не Роме. Он не поднял головы, продолжая вдумчиво читать текст. — Тебе, как нашему работнику, стоит знать всех постояльцев в лицо. Щелбан по лбу застал его врасплох. Рома нахмурился, взглянул на друга с раздражением, но не успел ничего сказать, как Костя кивнул куда-то за его спину. — Вот этот человек тут каждый вечер. - пояснил он кому-то, глянув на Рому. Рома обернулся и перевёл взгляд на стоящего за ним Антона, и в этот момент будто что-то щёлкнуло. Всё вокруг застыло. Разговоры в зале, стук посуды, шаги официантов – всё стало глухим, как будто кто-то убавил громкость мира. Серые глаза Антона поймали его взгляд, и Рома на мгновение перестал дышать. Голубые глаза были небом, чистым и бесконечным, в котором можно летать, пока не начнёт кружиться голова. Синие – глубокими водами океана, манящими и грозящими утянуть за собой, оставляя лишь пучину внизу. Зелёные – лес, полный жизни и тайн, где легко заблудиться, но из которого так сложно выбраться, не потеряв себя. Карие были теплом, тлеющим огнём в камине или янтарным солнцем, согревающим своей близостью. А серые глаза… Они были туманом. Туманом, где не страшно, но тревожно; не холодно, но пробирает дрожь. Он обнимает, как мягкая ткань, и в то же время оставляет чувство, будто ты беззащитен. Он поглощает тебя, заставляя раствориться в своей густоте, стать его частью, потерять себя без остатка. Туманом таким густым и плотным, что шаг в его глубину уносил прочь от реальности. Он обволакивал, поглощал, стирал границы, растворяя тебя внутри. Туман не давал заблудиться – он сам становился твоей новой средой. Это было не просто красиво. Это было страшно. Рома уже почти чувствовал себя потерянным. Серые глаза словно рассказывали что-то, но шёпотом, который нельзя было услышать. Они смотрели спокойно, даже мягко, но в этой мягкости скрывалось слишком много. Он никогда не видел ничего подобного. Никогда не встречал такого человека, который был бы настолько... Совершенным. Антон не выглядел необычным – он был просто красивым, чертовски красивым. Настолько, что Рома даже не пытался отрицать это. Но это было слишком. Слишком остро, слишком близко. Слишком... Слишком совершенные черты лица, слишком мягкая, почти ленивая улыбка, слишком проникновенный взгляд, приковывающий тебя к месту. Он знал, что такое идеальная внешность, видел её тысячи раз на экранах или на лицах коллег, стремящихся к безупречности. Но это было другое. Это было не просто красота – это была сила. Сила, которая могла вырывать из его груди сердце, вынуждая чувствовать больше, чем он хотел. Эта красота – не просто черты лица или улыбка, она была всепоглощающей. Красота, которая разоружала, ломала всё, что казалось устойчивым, и оставляла тебя с обнажёнными чувствами. Это было больше, чем он мог выдержать. Рома почувствовал, как ладони стали влажными. Воздух вокруг словно стал тяжелее, как будто само его присутствие нарушало некую гармонию. В этих серых глазах можно было потеряться, раствориться в тумане, который они создавали, и Рома этого реально начал пугаться. — Рома – мой друг и работник офиса тут недалеко. - голос Кости где-то на фоне прервал странное затишье в голове Ромы. — Приятно познакомиться. - Антон улыбнулся чуть шире, мягко, но так, что от этого улыбка сама собой появилась на лице Ромы. — Мне тоже. - сказал он автоматически. — Обслужишь его? - спросил Костя, бросив короткий, странный взгляд на Рому. В этом взгляде было что-то непонятное, как будто Костя дразнил или хотел сказать больше, чем позволяла ситуация. — Конечно, без проблем. - спокойно ответил Антон, чуть наклонив голову в сторону. Его голос был тихим, мягким, почти бархатным, словно он привык произносить слова с такой лёгкостью, что каждое из них падало, как перо. Но Рома хотелось, чтобы Антон ушёл. Как можно быстрее. Просто развернулся и исчез, как исчезает утренний туман под первыми лучами солнца. Его присутствие рядом дезориентировало, сбивало с ног, как ураганный ветер. Будто этот человек своей красотой мог разрушить его привычный уклад, просто оставаясь рядом. Рома чувствовал себя слишком уязвимым, словно стоял под лупой, под взглядом, который видел всё насквозь. Рома отвёл взгляд, снова уткнулся в экран телефона. Ему нужно было отвлечься. Убежать хотя бы мыслями. Но не получалось. Ощущение было таким, словно он стоял под лучами слишком яркого солнца, от которого невозможно скрыться, даже если зажмуриться. Секунда тянулась, как целая вечность. Это было мучительно, как ощущение, что находишься на грани чего-то великого, но это великое слишком тяжело, чтобы вынести. Он попытался что-то сказать, но горло будто пересохло. Слишком. Всё это было слишком. Внутри будто разливался трепет, сдавливая грудь, мешая нормально дышать. Ему нужно было сбежать, хотя бы на несколько секунд, чтобы вернуть себе привычный контроль. — Нет, не стоит, я просто за кофе. - наконец проговорил он, пытаясь звучать спокойно. Но даже ему самому стало слышно, что голос прозвучал чуть напряжённо. Костя чуть приподнял бровь, но ничего не сказал, а Антон, как ни странно, даже не выглядел задетым. Он был слишком спокоен, слишком уверен в себе. Его губы едва заметно дёрнулись в намёке на улыбку, и он кивнул, отступая на шаг назад. — Понял. - коротко сказал Антон, уже уходя, и его голос звучал так, будто он всё понял ещё до того, как Рома произнёс эти слова. И Рома знал: это не забудется. Эти глаза, этот туман – они останутся с ним надолго, как след на душе, от которого нельзя избавиться.