Этот дневник принадлежит Драко Малфою

18 марта Дорогой дневник! Скорее бы кончился март! Если бы ты только знал, как мне осточертело каждую пятницу драить подземелья в качестве наказания за тот злосчастный спектакль для Поттера! В конце концов, этот придурок нисколько не пострадал. Да он даже ни капельки не испугался, мантикора его задери! Если так разобраться, то это вовсе не дурацкий Поттер, а мы с ребятами были пострадавшей стороной. Так почему же именно мы скребём котлы, сметаем вековые паутины и делаем кучу других отвратительных вещей, которыми должны заниматься домашние эльфы? Мерлин, да у эльфов хотя бы своя магия есть, а мы, по милости нашего выжившего из ума директора, вынуждены обходиться без волшебных палочек во время этой унизительной уборки! И ведь я даже отцу не могу пожаловаться на такой чудовищный произвол — не думаю, что он похвалит меня, узнав о моём «звёздном часе». Старый интриган Дамблдор всё продумал! Мне кажется, в подземельях не осталось уже ни одного уголка, где мы не прошлись с тряпками и метёлками. Кстати, дорогой дневник, у меня получается уже гораздо чище и быстрее, чем в первый вечер, когда профессор Снейп три раза возвращал мне назад злополучный котёл, который никак не желал отчищаться от намертво присохшего к стенкам зелья, сваренного, наверное, ещё во времена молодости Салазара Слизерина. Радует, что завтра у нас поход в Хогсмид. Надо будет зайти в «Зонко» за всякими приколами. Давно хотел потихоньку заменить кружку Поттера в Большом Зале на кусачую. Ну, или подбросить в квиддичную раздевалку парочку ароматных навозных бомб, пока команда Поттера плещется в душе. Хотя, думаю, что форма гриффиндурков так воняет после тренировки, что они даже не заметят разницы. И знаешь что, дорогой дневник? Я всё-таки решил побороть свой страх и снова наведаться к Визжащей Хижине. Уж очень хочется узнать, кто издаёт те жуткие вопли, которые так напугали нас с Панси и Винсентом в прошлый раз. На этот раз со мной обещали пойти Грег и Блейз. Эти двое хотят разведать, что да как, чтобы потом впечатлить своих девчонок экстремальной экскурсией. Если честно, думаю, что после такого свидания Блейзу придётся искать новую подружку (не то чтобы это было для него проблемой!). Что касается Грега, возможно, для него это действительно шанс заинтересовать Миллисент. Наша Милли уж точно не похожа на девчонку, которая мечтает вкушать розовые пирожные в кафе мадам Паддифут. 19 марта Дорогой дневник! Признаю, идти к Визжащей Хижине было не самой лучшей из моих идей. Хотя… с какой стороны посмотреть. Расскажу по порядку. Сегодня утром я получил письмо от отца, в котором он сообщил, что был на предварительном слушании дела о бешеном гиппогрифе. Окончательное решение будет принято двадцатого апреля, но уже сейчас понятно, что наказания этой глупой курице не избежать. Отец в красках расписал на этом слушании, как я три месяца не мог пользоваться пострадавшей рукой. Представляю, какое лицо будет у придурка Поттера, когда он узнает, что мой отец выиграл суд! По пути к Визжащей Хижине я рассказывал Блейзу и Грегу об отцовском письме и очень похоже передразнивал старину Хагрида, представляя, как этот безмозглый выступает на заседании в защиту своего любимого питомца: — Не-е, честно, в ём ничаво опасного нету… Ребята чуть штаны не намочили от смеха. Полагаю, дорогой дневник, что у меня определённо есть недюжинный актёрский талант. Так, спотыкаясь от хохота, мы доковыляли до пункта назначения и… увидели рыжего Уизела, который во весь голос беседовал сам с собой, производя впечатление буйнопомешанного. (Не то чтобы в остальное время он производил кардинально другое впечатление!). — А ты что здесь делаешь? — поинтересовался я. — А-а, понятно! — я демонстративно перевёл взгляд на покосившуюся постройку. — Наверное, подыскиваешь новое жильё! Ты ведь давно мечтаешь об отдельной комнате? Говорят, вы, Уизли, все спите в одной спальне! Это правда? Уизел мгновенно покраснел и приготовился махать кулаками. Грег с Блейзом предусмотрительно встали по обе стороны от меня. — Ах, нет, наверное, подыскиваешь гнёздышко для себя и своей грязнокровной подружки, — продолжал веселиться я, глядя на то, как Уизел уже чуть не лопается от злости. — Мерлин, ты такой жалкий, что даже грязнокровка бросила тебя. Давно не видел вас вместе.* Ну ничего, стоит ей увидеть эти роскошные хоромы… Уизел, взревев, как раненый взрывопотам, попытался броситься на меня, но тут произошло нечто странное. Его словно схватила невидимая рука. Уизел застыл на месте, как вкопанный, а по его веснушчатой роже расползлась зловещая ухмылка. Решив во что бы то ни стало стереть её, я с наигранным добродушием поведал: — А мы тут обсуждаем твоего друга Хагрида. Представляем себе, что он говорит на комиссии по обезвреживанию опасных существ. Как по-твоему, он заплачет, когда его любимому гиппогрифу отрубят… Не успел я закончить фразу, как вдруг прилетевший неизвестно откуда ком мокрой грязи треснул меня по затылку. А потом ещё и ещё. Отвратительная зловонная жижа залепила мне все волосы и обляпала новую мантию. Грегу вязкая липкая грязь попала прямо в лицо, и он тщетно пытался прочистить слезящиеся глаза. Блейз хотел было достать палочку, чтобы помочь ему, но чуть не упал, получив удар в спину невесть откуда прилетевшей палкой. Признаюсь тебе, дорогой дневник, перепугался я не на шутку. Ещё слишком свежи были воспоминания о леденящих душу воплях из прОклятого дома. В первую минуту я подумал, что это злобные привидения Визжащей Хижины решили разделаться с нами за то, что мы вновь посмели потревожить их покой. Пока не увидел, как Уизел умирает от хохота, схватившись за покосившийся забор, чтобы не свалиться в грязь. — В этом месте очень мощные привидения, — сквозь своё безумное ржание прохрипел этот придурок. Ага, чёрта-с-два это привидения, гриффиндорский ты урод! Я мгновенно заподозрил неладное. И, как оказалось, дорогой дневник, я не ошибся в своих подозрениях. — Вон оттуда швыряют! — махнул я ребятам, морщась от того, что омерзительная жижа затекла мне под воротник. Грег двинулся было в указанном направлении, но внезапно споткнулся на ровном месте и полетел носом в грязь. Его нога взмыла вверх и, задев что-то невидимое в воздухе, явила миру… парящую в воздухе очкастую башку, украшенную знаменитым шрамом-молнией! Поттер! Теперь-то я знаю, дорогой дневник, что это было никакое не привидение Визжащей Хижины, а самый, что ни на есть, настоящий Поттер под какими-то Чарами Невидимости. Вероятно, Грег, ткнув в него ногой, повредил эти неумело наложенные чары, отчего башка нашего героя снова стала видимой. Так мне объяснил профессор Снейп, когда я, не помня себя от пережитого ужаса, примчался назад в замок. На хмуром лице нашего декана появилась еле заметная злорадная усмешка, когда я, задыхаясь от быстрого бега, рассказал ему об увиденном в Хогсмиде. И знаешь что, дорогой дневник? Если крошка Потти действительно обманул всех учителей, проникнув в Хогсмид без разрешения, под Чарами Невидимости, его ждут большие неприятности! Возможно, его даже исключат из Хогвартса. Так ему и надо, кретину! Я целый час стоял под душем, вымывая из волос эту мерзкую вонючую грязь. Новую дорогую мантию придётся выбросить. Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь надеть её, не вспомнив при этом то унижение, которому подвергся сегодня по милости невидимого гриффиндорского хулигана, мантикора его пожуй и выплюнь! 21 марта Дорогой дневник! Разумеется, моим мечтам не суждено было осуществиться, и кретинскому Поттеру снова удалось выйти сухим из воды, невзирая на то, что он грубо и в высшей степени цинично нарушил школьные правила. Утром, увидев лохматую башку за гриффиндорским столом в Большом Зале, я ещё тешил себя надеждой, что после завтрака нашего опозорившегося героя ждёт Хогвартс-Экспресс, который на всех парах помчит его назад к маглам. Однако, придя на урок остолопа Хагрида, я узрел всю гриффиндорскую троицу в полном составе. Даже грязнокровка больше не дулась на своих приятелей-бестолочей и что-то озабоченно вещала, размахивая руками и злобно сверкая глазами в мою сторону. Подойдя поближе, я услышал обрывки фраз: — … вряд ли поможет. Комиссия у отца Малфоя в кулаке… Бедняжечка Клювокрыл… Ага, значит, уже узнали о результатах промежуточного заседания. Ну а что вы хотели, придурки? Чтобы мой отец спокойно смотрел на то, как опасные чудовища калечат невинных студентов? В следующий раз этот дубина Хагрид сто раз подумает, прежде чем привести на занятие какую-нибудь зубастую или когтистую тварь. Великан весь урок был не в себе. Даже не смог толком объяснить, какой будет тема занятия. В итоге мы два часа слонялись по поляне в бесплодных попытках чем-то себя развлечь. Знал бы, так хоть книгу с собой захватил бы. Хорошо, что у Грега были с собой плюй-камни. Игра, конечно, глупая, но за неимением лучшего… Краем глаза я наблюдал за Поттером и его шайкой. Они не отходили от великана, о чём-то возбуждённо перешёптываясь. Наконец, эта жалкая пародия на урок закончилась, и «профессор» скрылся в своей хижине, трубно сморкаясь в скатерть-платок. Все, радостно галдя, разбежались, а я, искоса глянув на троицу, собирающую миски флоббер-червей, громко сказал Винсу и Грегу: — Ха, ну вы видели что-нибудь более жалкое? Разревелся, как младенец! И это наш учитель! Я даже не успел понять, что произошло, когда из моих глаз вдруг посыпались искры, а сам я еле удержался на ногах от силы внезапного удара. Проморгавшись, я с изумлением увидел перед собой тяжело дышащую зубрилку Грейнджер, похожую на разъярённую всклокоченную фурию. — Гермиона… — донеслось до меня сквозь звон в ушах потрясённое аханье Уизела. Все застыли, точно пригвождённые к месту убивающим взглядом василиска. Что за… И тут до меня дошло, дорогой дневник: грязнокровка только что вмазала мне по лицу! Мерлинова срань! — Не смей так говорить о Хагриде, ты, злобная дрянь! — эта драная дикая кошка размахнулась, намереваясь ещё раз врезать мне по щеке, но Уизел оттащил свою полоумную подружку, что-то успокаивающе гудя ей в ухо. — Не мешай, Рон! — взвизгнула эта фурия, пытаясь вытащить из кармана мантии волшебную палочку. Ребята вопросительно воззрились на меня, ожидая распоряжений. — Пошли отсюда, — буркнул я. Не хватало ещё мне, потомственному аристократу, чистокровному наследнику благородного рода, воевать с девицами, даже если эти девицы — презренные магловские выскочки. Надо держаться подальше от этой чокнутой, дорогой дневник. Мерлин, до сих пор щека горит, хоть мне и удалось свести след от удара заживляющим зельем. Да уж, похоже на Гриффиндоре абсолютно все, даже самые распоследние заучки, решают свои проблемы исключительно кулаками. Проклятые гриффиндурки, чтоб вас в вашем львином логове блохи закусали! 25 марта Дорогой дневник! Сегодня был последний день нашей отработки, и произошло нечто ужасное. (Если честно, дорогой дневник, я до сих пор не могу успокоиться, несмотря на то, что сходил к Помфри за Умиротворяющим Бальзамом). Профессор Снейп велел мне привести в порядок старинный шкаф в одной из самых дальних заброшенных комнат нашего подземелья. Ну, это оказалось проще сказать, чем сделать, дорогой дневник. Дверь этого массивного, украшенного затейливой резьбой монстра не реагировала ни на «Алахомору», ни на физические усилия. Я расцарапал пальцы, воюя с ручкой в виде готовой к нападению змеи. Вот был бы здесь Поттер с его Парселтангом! Разве справедливо, дорогой дневник, что какой-то паршивый гриффиндурок умеет беседовать со змеями? Да он даже не чистокровный, пикси его унеси! Зато я-то — самый настоящий чистокровный маг, дорогой дневник, и именно поэтому, стоило крови с моих повреждённых пальцев попасть на оскаленные зубы ручки-змеи, как она послушно предоставила мне доступ в сокровенные глубины гигантского шкафа. И лучше бы этот шкаф оставался закрытым, мой дорогой дневник! В его глубине, на покрытом вековой пылью полу сидела моя старая нянька-домовуха, укоризненно глядя на меня своими большими печальными глазищами. — Кэнди? — изумлённо и неверяще позвал я. — Мерлин, что ты здесь делаешь? Ты сбежала из Малфой-Мэнора? Отец прислал тебя следить за моим поведением? — Кэнди не сбежать, молодой хозяин Драко, Кэнди верный и послушный эльф. Но… — домовуха так яростно скрутила свои уши, что меня скрутил приступ тошноты. (Никогда не мог спокойно смотреть, как кому-то причиняют физическую боль). — Кэнди уйти от хозяина Драко, если его сердце станет мохнатым. Мерлинова борода, как же меня пугала в детстве эта чёртова сказка! ** В ней шла речь о молодом чародее, который с помощью тёмной магии извлёк своё сердце из груди и поместил в хрустальный ларец, чтобы стать неуязвимым для добрых чувств. За долгие годы заточения в ларце живое и пылкое сердце сморщилось и обросло длинной чёрной шерстью. Бр-р-р! Всякий раз, как я, будучи ребёнком, совершал какой-нибудь неблаговидный поступок (например, в тот раз, когда я толкнул Панси, и она, упав с качелей, больно ударилась о камень, или когда я пожаловался отцу, что мой пони Ветерок укусил меня, и с тех пор я больше не видел своего маленького любимца), Кэнди, безжалостно выкручивая свои бедные уши, обещала уйти от меня, если моё сердце станет мохнатым. Как же я боялся этого, дорогой дневник! Я представлял, что однажды ночью нянька бросит меня одного в темноте моей детской, наполненной пугающими и загадочными ночными шорохами, поэтому я со слезами хватал её лапку и прикладывал к своей груди: — Ты чувствуешь, Кэнди? Оно бьётся, оно совсем, совсем не мохнатое, ни одного волосочка! И теперь мой самый большой детский страх сидел передо мной в пыльном шкафу, заваленном сломанными волшебными вещицами, и смотрел мне в глаза, сковывая моё тело и наполняя разум паникой. — Ты не можешь… — прохрипел я, — не можешь запугивать меня, Кэнди, я уже не наивный ребёнок… — Сердце молодого хозяина в опасности, — глаза няньки наполнились слезами. — По вине хозяина Драко скоро умереть невинное существо. Хозяин сам раздразнить его, как своего любимого Ветерка в детстве… В жилах девочки Грейнджер не течь чистая кровь, как у юной госпожи Панси, но её слёзы такие же горькие, когда молодой хозяин обижать её. — Заткнись! Заткнись, старая мартышка! — завопил я, затыкая уши. — Уйдёт она! Подумаешь, напугала! Я уже не глупый беззащитный малыш, и не куплюсь на твои идиотские угрозы! Будто я не знаю, что домовой эльф не может уйти от своего хозяина! Мне подарили тебя, когда я родился, и я сам дал тебе имя, как только научился говорить! — обуреваемый иррациональным ужасом, я орал так, что меня, должно быть, было слышно на Астрономической Башне. — Домовой эльф не уйти, — печально согласилась Кэнди, — но один способ всё же есть. Прощайте, хозяин Драко. Узнайте настоящее имя бедной Кэнди, когда Кэнди не стать, — с этими словами довомуха щёлкнула пальцами и упала замертво, а я, взвыв, бросился вперёд, чтобы схватить безжизненное, лёгкое, как тряпичная кукла, тельце. — Драко, ты кричал и плакал, что с тобой? Я тут искала… — зайдя в каморку, Миллисент в ужасе уставилась на тельце в моих руках и вдруг зарыдала так отчаянно, что у меня заложило уши: — Моргана! Моргана, кошечка моя! Я в недоумении опустил взгляд на свою горестную ношу и… обнаружил вместо мёртвой Кэнди в своих руках свисающую безвольной тряпочкой Моргану. — Риддикулус! — мёртвая кошка осыпалась горсткой разноцветных мышек-ледышек, которые растаяли в воздухе, не успев долететь до земли. — Придурки! — Панси, закатив глаза, опустила волшебную палочку. — Разорались, как первогодки-хаффлпаффцы из-за какого-то вшивого боггарта. — Так уж и быть, никому не расскажу, что я здесь видела, — в глазах моей подруги появился хорошо известный мне хищный блеск. — Никто не узнает о вашем позоре. — При условии… — обречённо спросил я, всё ещё пытаясь выровнять дыхание. — При условии, что моя отработка на сегодня закончена, и именно вы отскребёте воон ту каморку, полную шкафчиков с прокисшими и заплесневевшими зельями. — Спасибо, Панс, — вздохнул я, подхватывая ведро и швабру. — Да на здоровье, дорогой, — мурлыкнула Панси. — Да, и разумеется, ты платишь за меня в Хогсмиде до конца учебного года. Вот так и получилось, что я закончил чёртову уборку только к одиннадцати вечера. С Милли толку особенно не было, она так переживала за вновь исчезнувшую Моргану, что я отправил её на поиски, чтобы не раздражала своим нытьём. Мерлин, я еле держу перо в пальцах, дорогой дневник! Зато теперь я наконец-то знаю, какой у меня боггарт. Хвала всем святым волшебникам, что профессор-нищеброд ни разу не вызвал меня сражаться с моим страхом прилюдно. Вот было бы позору: взрослый парень больше всего на свете боится, что его старая нянька разлюбит и покинет его. Кстати, что она там бормотала о своём настоящем имени? Я, конечно, знал, что у каждого домового эльфа есть своё имя, данное ему при рождении, а кличку он получает, как только поступает в услужение к непосредственному хозяину. Но я никогда не задумывался об этом, да и зачем? Мне с детства было удобно называть мою няньку «Кэнди». Мерлин знает, какие у этих эльфов на самом деле имена? Наверное, и не выговоришь. Попробуй-ка быстро позвать слугу с труднопроизносимым именем! Надо будет полистать домовую книгу Малфой-Мэнора, когда приеду домой на каникулы.