Добро пожаловать в "Кошачью мяту"!

Годы шли, складывались в десятилетия, и противостояние, одновременно напряженное и абсурдное, перешло за грани разумного. Вряд ли кто-то, знавший Горация хотя бы пару сотен лет назад, узнал бы его в этом существе, теперь полностью соответствующем человеческим представлениям о демонах. Он по-прежнему был хорош собой, а его хозяева занимали места на высших ступенях людской иерархии, но куда-то ушли легкое, раздражающее всех высокомерие, лоск и загадочность. Элегантный злодей медленно, но верно превращался в мясника. Вещью, волновавшей его куда больше, чем красота и мирская слава, было существование Кота. Если раньше он мечтал вершить судьбы стран и народов, приходил в восторг от знания, что от его желания зависят жизни тысяч людей, что его боятся и в то же время боготворят, что любой человек, на которого он посмотрит, готов преподнести ему свою душу на блюдечке, то теперь Гораций, независимо от того, чему был посвящен текущий договор, в первую очередь думал о Коте. Чем он занят? Кому сейчас прислуживает? Гораций все время вертелся поблизости, провоцируя мелкими пакостями, устраивая небольшие поединки, следуя принципу, что вода источит любой, самый твердый камень. В конце концов, Кот, долгое время проявлявший поразительное терпение, стал чувствовать раздражение. Каждый раз, когда он находил для себя потенциального хозяина с особо ценной душой, Гораций оказывался на шаг впереди. Всегда, когда его преследовали неудачи, Кот знал: Гораций где-то рядом. Кот мог быть снисходительным и равнодушным, но и размазней, которого может обидеть каждый, он себя не считал. Конечно, он не раз и не два думал о том, чтобы самым примитивным способом избавиться от надоевшего противника, но, как и Гораций, он прекрасно осознавал свои возможности. Соперничество затянулось, и если поначалу оно вызывало интерес других демонов, заставляло делать ставки и выбирать сторону, подогревалось россказнями Персиваля Фокса и других сплетников, то вскоре обрело рутинный характер, ослабляя обоих участников противостояния. Всем было понятно, что единственным способом решить конфликт была смерть Горация или Кота, на первых порах большинство единогласно называло самым вероятным победителем Горация, однако со временем он, почти забывший о существовании здравого смысла, поскучневший, потерявший прежний блеск и титул законодателя мод, стал проигрывать Коту, который, несмотря на палки в своих колесах, упорно двигался вперед. Важным событием в вековой борьбе Кота и Горация стало появление на горизонте Джона Финлея. Это был излюбленный тип хозяина для любого демона – нагловатый, амбициозный делец с сумасшедшим стремлением к выгоде. Ему было плевать, что станет с его душой после смерти, он страшно развеселился, когда Кот язвительно заявил, что его душа смердит так, что можно почуять за десять миль. В желании Финлея не было ничего сложного – он жаждал возглавить компанию, в которой начинал курьером и за пятнадцать лет дослужился до менеджера среднего звена, мечтал мозолить читателям глаза на страницах The Guardian, владеть многомиллионными капиталами, ездить на Бентли и Майбахах и спать с женщинами экстра-класса. От банальности амбиций Финлея у Кота сводило челюсть, но этот тип был по-настоящему хорош в своей беспринципности и готовности идти напролом. Его нутро, на демонический взгляд, было полно бурлящей грязи, гарантирующей бесподобный вкус и пищевую ценность. Итак, это был договор века, и Кот всерьез рассчитывал, что, когда он закончит с Финлеем, то обзаведется по-настоящему дорогостоящим ресурсом и сможет отправить Горация пинком на другой континент – если не навсегда, то на очень много лет – и наконец-то вздохнуть спокойно. Когда Кот кровью скрепил договор с Финлеем, ему и в голову не могло прийти, что человек, которого самолюбие и желание загнать мир под каблук, распирало, как кипящая вода – кастрюлю, захочет заключить сделку с его злейшим врагом. На самом деле, стремление избежать последствий договора было свойственно всем людям. - Сначала вы ищете помощи где ни попадя, - делился наблюдениями Кот. – Готовы продать детей, родителей, друзей, девственность и голос на выборах, а когда жизнь налаживается, с чужой помощью, конечно, оказывается, что расставаться с собственной жизнью ой как очень не хочется. И начинаются, как говорится, попытки сходить в магазин не заплатив. Кто-то пытается давить на жалость, которой, как ты знаешь, у меня нет. Кто-то начинает спорить и обвинять меня в ненадлежащем оказании услуг. У кого-то настолько сносит крышу, что он пытается меня соблазнить. Серьезно, соблазнять кота человеческими сиськами и членами, какие же вы, люди, все-таки испорченные, бррр! – искренне возмущался Кот. – Короче говоря, когда дело доходит до момента расплаты, большинство хозяев начинает юлить. Джон Финлей, однако, пошел дальше других и решил действовать по принципу «Клин клином вышибают». Нагружая Кота приказами, он начал искать другого демона, с которым мог бы перезаключить договор. В конце концов, нигде не сказано, что он не может обзавестись новым желанием – устранить досаждающее ему существо, никто не говорил, что нельзя убивать демона, с которым ты ударил по рукам. В этот момент на сцене появился Гораций, только и поджидавший подходящего случая, и сделал Джону Финлею предложение, в которое тот вцепился, как волкодав, – уничтожить Кота и даровать свободу самому Финлею. Достижение цели замаячило на горизонте, и Гораций был готов проявить милосердие к человеку, что вообще-то считалось нонсенсом и порицалось как растрата демонических сил. Вдохновленные каждый своей перспективой, компаньоны приступили к разработке безупречного плана. Гораций вкладывал в него многовековой опыт и буйную фантазию, Финлей – изворотливость делового человека и сумасшедшее желание жить. - Нет, я никогда не устану поражаться наивности этого недоноска, - скрежетал зубами Кот. На барной стойке остались следы от когтей – он слишком сильно провел лапой по поверхности. – Он думал, что может обдурить демона, словно какой-то Финлей умнее всех людей, имевших с нами дело не одну тысячу лет, и при этом думал, что ему ничего за это не будет. Тупица, иначе не скажешь. Когда Кот почуял на своем хозяине знакомый запах, он сам себе не поверил. Чтобы Гораций, само воплощение гордыни и снобизма, снизошел до заговора с человеком? Чушь! Абсурд! В Джоне Финлее не было ничего от любимого типажа Горация – это был грубоватый, лишенный привлекательности и обаяния неудачник, очень хорошо чувствующий, когда им пытаются манипулировать, а значит, способный сопротивляться влиянию демона, тогда как Гораций больше всего ценил в людях послушание. Даже Кот, обычно терпеливый, разорвал в гневе на дикого хозяина не одну лежанку: Финлей дерзил, хамил, относился к Коту так, словно тот был попрошайкой, всю жизнь прожившим за мусорным контейнером. Кот был способен многое простить человеку, но только не пренебрежение к его мохнатому телу. Конечно, он мог избавиться от колтунов силой мысли или заказать стейк на ужин через службу доставки, но Кот привык, что этим занимаются его временные хозяева, пусть и стиснув зубы. Почуяв запах Горация, едва заметный, Кот всполошился и начал присматриваться к Финлею. И действительно, тот стал меньше разбрасываться указаниями, старался реже попадаться Коту на глаза и встречаться с ним взглядом, все чаще и чаще где-то пропадал. По приказу Финлея, Кот большую часть времени проводил в квартире своего хозяина (очевидно, чтобы не узнать лишнего), и это стало последней каплей (как правило люди, заключив договор, были готовы в тот же момент перепоручить свою жизнь Коту и не желали расставаться с ним ни днем ни ночью). Чувствуя себя невероятно униженным, Кот устроил за хозяином слежку, подслушал пару телефонных звонков, сделанных за закрытыми дверями, и спустя какое-то время его самые смелые опасения подтвердились: Джон Финлей вступил с Горацием в сговор и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, зачем. Кот не помнил, когда последний раз испытывал такое чувство ярости, – возможно, это было впервые. Раздражение, копимое годами, наконец-то обрело форму и разрушительной волной накрыло все вокруг Кота. В исступлении он перебил все свои керамические миски, порвал в клочья оставшиеся лежанки, а кошачьими мячиками, отправленными в полет с нечеловеческой силой, перебил в доме всю технику. Он поливал отборной бранью доверчивого и честного себя, вероломного Горация и продажного Финлея. - Вот что значит работать не покладая лап столько лет подряд и довести себя до выгорания, - вздохнул Кот. – Я полдня потратил на крушение квартиры Финлея, прежде чем понял, что должен сделать. В тот момент Кот признался самому себе: он страшно устал. От всего – от бессмысленного соперничества, от Горация, постоянно маячившего на горизонте, от необходимости ежеминутно озираться и прислушиваться, от бесконечных подвохов, мелких пакостей, насмешек. Будоражащие пикировки превратились в рутину. Он устал, ослабил бдительность, от постоянного напряжения растерял сноровку. Дошло до того, что человек, которому Кот посвятил себя, вложил свои добрые намерения, потратил на него, мать его, время, продал его какому-то маньяку, а он, Кот, проморгал это, покорно превратившись из опытного демона в теленка на заклание. Оказаться надутым обычным человеком, подумать только! Позволить Горацию облапошить себя таким нелепым образом! Все происходило быстро - Кот в тот же вечер подкараулил Финлея, который возвращался с очередной встречи с Горацием (разумеется, в каком-то пустынном переулке, где же еще встречаться подлецам и предателям). - А дальше ты все видел сам. Я вежливо, насколько это возможно, изложил ему свои претензии. Он свою вину признавать отказался, вышел из себя и захотел вышибить мне мозги, чтобы нейтрализовать, пока не подоспел его новый дружок. И кто в итоге остался без мозгов? Кот и Генри замолчали. «Кошачья мята» погрузилась в сумрак позднего вечера. Через приспущенные жалюзи просвечивали уличные фонари и мелькали силуэты людей и машин. Не было слышно ни звука – Марципан и Кардамон, должно быть, жались друг к другу в одном из кошачьих домиков, надеясь, что Кот не заметит их. Ирма, скорее всего, сидела за столом на кухне, как каменное изваяние, неподвижная и равнодушная ко всему. - И я решил, - наконец продолжил Кот, когда, казалось, прошла вечность. – Пошел он нахер. Гораций, я имею в виду. Он мне надоел, и навязанные им игрища тоже. Да и вся эта канитель малость приелась, когда все заканчивается одним и тем же: ах, пощадите, отпусти меня, тварь поганая, на коленях молю, сделаю все что хочешь, только проваливай в свою преисподнюю сей момент, милый котик, гори в аду. Кто-нибудь типа Горация скажет, что это стыдно – прятаться в норе, как крыса, вместо того чтобы выйти на поединок, но все эти штуки он понахватал у вас, людей. Вы же помешаны на мести, взращивании обид, статусе, какой-то придуманной гордости, в то время как, по-моему, нет ничего лучше вкусно есть, лежать хорошем матрасе, когда и где хочется, и смотреть ваши смешные фильмы. Какой мне прок оттого, что мое имя вошло в историю из-за драчки с Горацием, если я должен жить с оглядкой? Короче говоря, я решил взять бессрочный отпуск, благо накопленная жировая прослойка позволяет. На самом деле, после убийства Финлея я хотел сбежать, уйти на дно, впасть в спячку, посозерцать небо и верхушки деревьев где-нибудь на заснеженном пике и чтобы ни одной живой души, хотя бы отдаленно напоминающей человеческую. Но вместо этого мне подвернулся ты, и я решил – если в первые три дня он ничего у меня не попросит, так и быть, останусь с ним и позволю ему о себе заботиться. Буду вести жизнь обычного кота – жрать, спать, жевать тапочки, смотреть в окно, сбрасывать цветочные горшки с подоконников, гадить на коврик у входной двери. Буду греть тебя по ночам, терпеть твое сюсюканье, научу разбираться в видах жареного мяса. Ну и что, разве нам плохо жилось эти десять лет? Много у нас было плохих дней? Часто мы ссорились? Сможешь найти такого же хорошего соседа по кровати? Кому бы еще ты мог плакаться без стыда о первом неудачном сексе? – Генри деликатно промолчал, что неудачным его секс был именно стараниями Кота. - Было бы, - Кот обвел взглядом зал кофейни, - сейчас все это, не встреться мы в той гребаной подворотне? К счастью, ты действительно ничего не попросил. «К счастью, я ничего не попросил», - отрешенно подумал Генри, вспоминая, как в то время больше всего боялся, что Кот что-нибудь предложит. - И что же теперь делать? – вместо этого спросил он. - А что тут можно сделать? – фыркнул Кот. - Я растворился в толпе, не заключаю договоров, не съел ни одной души, Горацию и в голову не придет, что я могу найти себе человека и тихо-мирно отдыхать в отпуске. Конечно, существует еще Персиваль Фокс, но он точно не пойдет к Горацию докладывать, где меня искать. Во-первых, он тоже его недолюбливает, а во-вторых, с характером малыша Невилла ему и продохнуть должно быть некогда, когда уж тут языком трепать по демоническим гостиным. Так что Гораций не представляет для нас ни малейшей опасности. В гости к нам домой он не явится, местечками типа «Кошачьей мяты» он брезгует, скорее, отправится в заведение Гордона Рамзи. А может, его эго уже удовлетворено тем, что я позорно сбежал с поля боя, может, он уже всем рассказал, как превратил этого кота в бобтейла, а теперь и думать про меня забыл. Доверься мне. Ну, что может пойти не так?