Добро пожаловать в "Кошачью мяту"!

До дома Шэней на Брумхаус-лейн было рукой подать – два-три квартала, – но Генри, чуть не каждый день проходившему этот маршрут, даже эти минуты показались вечностью. Алкоголь выветрился из его головы, оставив болезненную пульсацию в затылке, к ногам будто гири прицепили, а руки оттягивала ноша не меньше двенадцати-тринадцати фунтов. Ноша ерзала, оставляла затяжки на одежде и безбожно ругалась. На самом деле, когда кот открыл пасть и заговорил вполне литературным английским языком, на Генри снизошло спокойствие. Все-таки привиделось. Потому что говорящий кот – вещь еще менее вероятная, чем кот, владеющий навыками кунг-фу. Может быть, Генри и не уходил никуда с этой чертовой вечеринки, прикорнул где-нибудь в уголке, и все это просто жуткий правдоподобный сон. Но потом кот подошел к нему, и Генри охватил ужас, потому что чем ближе подходило животное, тем сильнее он ощущал его удушающую ауру. Как будто что-то толкало его из стороны в сторону, не давало дышать, давило и сминало в комок, как бумагу. Ему казалось, что невидимые щупальца прикасаются к его лицу, тянут щеки в разные стороны, поглаживают веки и лоб. Кот сидел у ног Генри и внимательно его разглядывал. - Такой симпатичный ребенок, ну и что ты тут забыл, а? – тоном старой учительницы заговорил кот. – Почему у вас у всех шило в заднице и тяга шляться в неположенных местах в неположенное время? Все вы воображаете себя Томми Граймсами и думаете, что все вокруг такие же тупые, как мистер Майка (1), а? А если бы ты встретил не меня, а кого-то вроде этого? – кот изящно махнул хвостом в сторону неподвижного тела. – Мальчик, ты еле стоишь на ногах, от тебя несет дешевым пивом, ты увидел какого-то психа в безлюдном переулке, но у тебя мозгов не хватило дать деру. Просто диву даюсь, как ты дожил до этого дня и тебе никто не проломил череп. Знал я одного таксидермиста, который привел к себе трех детишек, совсем, как ты, и... Генри, наконец, вырвало. Он долго стоял согнувшись, опираясь рукой о стену, извергая остатки еды, алкоголя и желчь. Потом долго дышал полной грудью. В конце концов, ему полегчало, и в голову вернулась здравая мысль – проверить все-таки, что стало с несчастным мужчиной. - Не марай руки, оставишь отпечатки, потом не отвяжешься, - продолжал раздавать дружеские советы кот. – Он умер мгновенно, я в таких вещах разбираюсь. Не хотелось думать, в чем именно разбирался этот монстр, – в проверке признаков жизни или в том, как от жизни избавлять. - Подумай дважды, - продолжал увещевать кот, но все-таки отошел на пару шагов в сторону, словно давая право выбора. – Он грязный, а чужая кровь отмывается еще хуже, чем собственная, поверь мне. Начнешь падать в обморок, натопчешь тут, оставишь кучу отпечатков пальцев... Ну что за непослушные дети нынче пошли! – с крайне правдоподобной искренностью воскликнул кот, когда Генри проигнорировал его уговоры, подошел к мужчине и попытался поймать на запястье пульс, избегая касаться испачканной кровью кожи. Что ж, навыки кота и впрямь оказались на высоте – смерть он предсказал верно. Теперь предстояло решить, что делать дальше. Нельзя было оставлять труп, но и как объяснить произошедшее Генри не представлял. Шел по безлюдной улице и наткнулся на мертвеца? Увидел драку человека с котом, и кот забил своего обидчика до смерти? - Эй, мальчик, пойдем-ка найдем телефонную будку, - будто прочитал мысли Генри кот. – Оттуда и позвоним. Не хватайся за мобильник. Генри успел вспомнить, что ближайший таксофон находится всего-то в квартале отсюда, как незаметно подобравшийся к его ногам кот прыгнул, и он автоматически подхватил его на руки. Мгновением позже к нему пришла мысль, что кот мог повторить удачный прием и расправиться со свидетелем, однако толчок, когда кот уцепился за его толстовку, был мягким, а после он движением опытного домашнего питомца свернулся на сложенных человеческих руках. - Шевелись давай, - поторопил Генри кот. – Заканчиваем с этим делом, пора бы уже и поужинать! *** Кот оказался типом подкованным – парой фраз набросал план действий, предостерег Генри касаться телефона голыми руками, велел набрать 112 и поднести трубку к кошачьей морде. Через секунду кабинку наполнил истеричный женский голос. - Да, да, сэр... Какой ужас... Я шла с работы... хотела сократить дорогу, ну знаете, на Делафорд-стрит, а там... о Боже мой, вы не представляете, сэр, у меня язык не поворачивается... Генри слишком устал от событий этого вечера. Он безучастно стоял, держал трубку в руке, обернутой бумажным платком, и слушал, как из кота на его руках изливался мелодичный женский голос, дребезжащий от слез. Оператор на той стороне изо всех сил старался вернуть разговор в правильное русло, однако «впечатлительная свидетельница» не давала себя провести и в красках расписывала «окровавленное тело», у которого «не иначе как шея сломана», «вокруг ни души», а если бы она, бедняжка, встретилась с этим убийцей, на ее жизнь непременно посягнули бы, о, ей непременно нужна помощь... трупу-то она не нужна, а вот ей... Что, простите, - как меня зовут? Конечно, сэр, записывайте... Кот нажал кнопку «отбой», не договорив. - Сохраним флер тайны, - поделился он своей задумкой с пристально глядящим на него Генри. – Решат, что либо убийца сделал звонок, либо кто-то решил избавиться от бедной женщины. Теперь наверняка сюда мчится машина, набитая бобби, спасать бедняжку и труп. Так что нам пора. - Нас вычислят. Меня вычислят, - поправился Генри, начиная осознавать масштабы происходящего. Отключившийся здравый смысл медленно возвращался, по одному подкидывая безрадостные факты. Да, камер там как будто не было, но кто их знает... Да и следы... Отпечатки... - Не беспокойся, малыш, - вновь включил навыки телепатии кот. – В этом закоулке каждый день проходит… ох, я даже и не скажу сколько народу. А по твоему маршруту я пробежался, пока ты рефлексировал над этим идиотом, так что беспокоиться нечего. Так, давай сделаем петлю, за тем поворотом магазин с камерой, нам туда не надо. Здравый смысл Генри продолжал кричать, что – оставим на время факт, что он говорящий – кот легко и непринужденно озвучил его страхи и даже успел принять меры, словно проделывал это не один раз – скрывал улики, направлял полицию на неверный путь, а главное – был деловит и спокоен. - Зачем ты убил того человека? Кто он вообще такой? – наконец решился спросить Генри. - Счастье – в неведении, - мудро заметил кот, выпуская коготки и проводя ими по запястью своего носильщика. – Может, ты еще хотел бы знать, почему я разговариваю? С одной стороны, Генри действительно хотел это знать: время шло, он трезвел, а кот продолжал болтать с тем же энтузиазмом, да еще на разные голоса. Казалось неплохой идеей разговорить его, расположить к себе и тем самым повысить шансы на собственное спасение. С другой стороны, кто мешает киллеру с кошачьей наружностью сначала исповедаться, а потом устранить ненужного свидетеля? - В жизни чего только не бывает, - осторожно ответил Генри. - Мальчик, ты мне на самом деле очень нравишься, - покровительственно сообщил кот. – Клянусь... чем бы таким тебе поклясться... Короче говоря, нечасто мне встречаются молодые люди с такой отменной стрессоустойчивостью. Было бы неловко, если бы ты обделался или с визгом убежал куда подальше. Поверь мне, ребенок, нет ничего хуже визжащего мужчины. Тот остолоп, которого... Вот он любил повизжать. «Я хозяин, я могу подвесить тебя на своем ремне, если ты не будешь меня слушаться, ты мне поклялся». Ну и кого в итоге, выражаясь метафорически, повесили на ремне, а? Каждый думает, что может обидеть кота, каждый думает, что если я ударил с ним по рукам, то согласен играть в садомазохистские игры «Ты мой хозяин, а я твой глупый кот». Нет такой работы, с которой нельзя уволиться, нет такого работодателя, на которого нельзя подать в суд. - Он плохо с тобой обращался? – Генри «включил кошатника» и слегка пошевелил большим пальцем, почесывая кошачью холку, – он научился с первой попытки находить волшебную кнопку, способную самых бешеных живоглотов превращать в молочных котят. Кот замолчал – то ли наслаждаясь уходом, то ли оттого, что на улице стали появляться прохожие – они вышли на более оживленную улицу. - Неси меня к себе домой, - чуть слышно, но вполне внятно приказал кот. – Я бездомная и безработная жертва человеческой жестокости. Мне нужны стол и постель, а не душеспасительные беседы. Давай, давай, пошевеливайся, мне не терпится заселиться в новый отель. *** Семье Шэней принадлежал маленький таунхаус на Брумхаус-лейн. Все домики на этой типичной спальной улице стояли ровными рядами, соприкасаясь стенами и переплетаясь растительностью. Две спальни, столовая, кухня, кладовка – маленькие и темные из-за зелени за окнами, - вот и все достояние семьи Шэнь из трех человек, но Генри никогда не жаловался. На самом деле, ему нравился этот консервативный район, улица, набитая десятками таких же домов, различавшимися, пожалуй, только садиками. Большую часть жителей составляли такие же семьи, как Шэнь, - переехавшие сюда из других частей Лондона, Англии или из-за рубежа. Генри знал о недовольстве родственников отца, что отпрыск «откололся», отказался от почетного статуса старожила Лаймхауса и эмигранта в третьем поколении и предпочел типично английскую жизнь в другой части Лондона, в тишине и с разномастными соседями. Родственники с отцовской стороны предпочитали Лаймхаус, где обитала значительная часть китайской диаспоры в Лондоне, а мать до поступления в колледж жила в Бирмингеме. Генри преодолел три ступени от калитки до входной двери так, будто нес неподъемный груз. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что сделает кот, когда дверь захлопнется, и они окажутся в замкнутом пространстве. Накинется на него? Набросится на его родителей, если те выйдут в прихожую, проверить не вернулся ли блудный сын? - Долго ты тут собираешься мяться? – нетерпеливо потоптался на нем передними лапками кот. – Я хочу помыться и лечь спать. Так что, мальчик, изволь уже зайти в дом и дать страждущему то, что ему нужно! ...Слева от входной двери висит обувной рожок с круглым металлическим набалдашником. Справа стоит ящик с отцовскими инструментами, который тот уже третий день не может отнести в подвал. Если быть достаточно быстрым... Дверь перед носом планирующего отражать атаку кота-убийцы Генри распахнулась. - Ну наконец-то! – миссис Шэнь хлопнула рукой по дверному косяку, ее звонкий, чуть с надрывом голос разнесся по ночной улице, и Генри содрогнулся – соседи точно проснутся, на следующий день будут ворчать и сплетничать. - По-твоему, твои родители – супермены какие-то? Им не нужно спать, нервы у них железные... О Боже мой! - Мяу! – вежливо сказал кот, негромко, нерешительно, слегка растягивая последнее «у» - но только слегка, чтобы не звучало чересчур стервозно. – Мяу, - повторил он чуть тише и чуть трогательнее. Он поднял голову, округлил глаза и уставился на миссис Шэнь, а после едва слышно замурлыкал. Казалось, воздух наполнился ощущением легкой вибрации, успокаивающей и отвлекающей внимание. - Боже мой, - повторила миссис Шэнь. – Это что, новое Чудовище? – Генри почувствовал, как в руках напрягся кот, и не мог не испытать каплю злорадства. Секундное чувство превосходства словно встряхнуло его и вернуло ясность мышления. – Слушай, он такой спокойный... он не ранен? – она, наученная горьким прошлым опытом, осторожно коснулась кошачьей головы. – Выглядит нормальным, и на руках так хорошо сидит... Кто же обидел такого малыша? – воркующим голосом спросила миссис Шэнь и уже смелее почесала ухо кота. - Случайно на него наткнулся. Какой-то придурок хотел его избить, - слегка слукавил Генри. - Это у кого рука поднялась? – искренне и громко возмутилась женщина. – Ладно, ладно, я ханжа, но некоторые Чудовища действительно были с перебором и любили подраться, но эта-то милашка... кстати, это мальчик? – миссис Шэнь ловко вытащила кота из рук сына и приподняла его. Кот не стал зажиматься и наоборот слегка растопырил нижние лапы, демонстрируя бубенчики. Эксгибиционист хренов. - Такой тяжелый, - ворковала миссис Шэнь, опуская кота ниже. – Очень красивый, и мордашка умная. Ты посмотри, какие глаза интересные – желтые, с ободком... В подтверждение слов она повернула кота к Генри, и тот не мог не поразиться неземному терпению пушистого ублюдка – ничто в индифферентном выражении морды не говорило о том, что кот собирается устроить кровавую баню в их спальном районе. - У меня язык не повернется называть его Чудовищем, - сообщила миссис Шэнь, заходя в дом с котом на руках. Генри захлопнул за ними дверь и прошел за матерью в гостиную. – Он точно домашний, странно, что бирки нет... Из дома сбежал? Надо бы сделать фотографии и развесить объявления. Такой долго не засидится. Генри знал, что мать действует по привычному шаблону. Сначала – откормить , потом – перевоспитать , в заключение – пристроить в надежные руки. Однако, в отличие от предыдущих, более-менее удачных случаев, он не был так уверен в том, что коту удастся найти новых хозяев. Генри видел, что кот был прекрасным актером и показушное смирение отыгрывал на «Оскар». В данный момент ему была необходима передышка и комфортный дом, а не смотрины, да и в будущем – кот не был похож на кого-то, кем можно было помыкать. Чертов манипулятор – Генри покосился на воодушевленную и погасившую жажду крови мать – вряд ли нуждался в хозяевах, скорее, в прислуге. И все же Генри не был настолько самонадеян, чтобы считать, будто разгадал планы этого странного кота. Для начала не помешало бы все-таки выяснить, кто он такой, откуда взялся, кем был тот мужчина и за что погиб, а после решать, прав ли был Генри, принеся существо домой, или следовало, пользуясь эффектом неожиданности, раздробить ему череп все тем же камнем. Накормленный штатным кормом Сэмюэля Великого, кот разлегся на кровати Генри, как и положено холеной кошке, растекся пушистой субстанцией и совсем по-человечески похлопал лапкой по покрывалу, приглашая присесть. - Итак, мальчик, у тебя пять минут, чтобы ты задал мне все волнующие тебя вопросы, прежде чем я как следует вздремну.