Заученный урок, непрожитая жизнь.

Первое, что видит Ванечка, проснувшись с утра - это фотку Ваньки в телеге, он там ещё сонный, но уже складывает из пальцев сердечко. Чуть ниже светится «доброе утро, Ванечка», и Светло улыбается, глупо смотря в экран. Это он тут маленький и влюблённый, это ему полагается слать сердечки, но Ванька, кажется, вовсе не смущается и ведёт себя легко и непринуждённо. Как только Ванечка отвечает, от Рудбоя прилетает ещё с десяток смайликов и предложение прогуляться перед школой. Ванечка не любит быстро собираться, он вообще обычно по часу тупит за столом, пытаясь позавтракать, но тут все выходит легко, он обещает спуститься через десять минут, но уже через семь открывает дверь парадной. Ванька, правда, тоже уже тут, вручает стакан кофе и уводит куда-то подальше от окон. В чужом случайном дворе почти нет прохожих, только одна бабуля гуляет с собакой, но даже не смотрит в их сторону. Они сидят на лавочке, иногда целуясь, и болтают обо всем подряд. Ванечка рассказывает, что мечтал заниматься музыкой и даже пишет иногда стихи, а Ванька показывает нащелканные на телефон кадры. Светло они так нравятся, что он сразу же загорается идеей купить Ваньке реально хороший фотик, чтобы можно было делать профессиональные снимки, и даже вслух мечтает о том, как однажды они замутят свой арт-проект. Ваня наснимает кадры в разных стилях, а Ванечка напишет музыку, и люди будут переходить из зала в зал и следить, как меняется атмосфера, как сочетается визуальное оформление и саундтрек. Евстигнеев вдохновлённо кивает, приобнимает юношу и ведёт в сторону школы, по пути накидывая идеи, как связать это с историческими эпохами или даже с философией. Когда на горизонте появляется дом Карелина, где Ванечке предстоит дождаться Славика, чтобы, как всегда, прийти в школу с ним, Евстигнеев осматривается. Во дворе маячит Фёдоров, но других прохожих не видно, так что он, на прощание, целует Ванечку и быстрым шагом отходит к Мирону. Ваня не думает о том, что их отношения - это неправильно. Мирон вот напрягается, хотя со стороны совершенно ясно, что они со Славой тоже отличная пара. Чтобы не замечать симпатий Карелина надо быть слепоглухонемым, а, чтобы не видеть, как трепетно к нему относится сам Фёдоров, просто не очень умным. Но Ваня не собирается учить кого-то жизни, тем более Мирона, который старше его лет на десять, не меньше. Ему достаточно того, что в школе, куда он шёл не просто со страхом, а почти со священным ужасом, готовый бросить всё, лишь бы не остаться там, где куча старшеклассников с их дурацкими шутками, громким смехом и какой-то абсурдной жестокостью, оказался Ванечка. Милый и трогательный, с совершенно таким же восприятием мира, как у самого Евстигнеева. Ваня никогда не парился, честно отдавая себе отчёт: это просто отношения для удовольствия, никакой совместной жизни с человеком тут быть не может. И партнёрам своим не врал, сразу говорил: у нас страсть, эмоции, что угодно, но не любовь. А тут прямо с первого взгляда пропал, как только его в классе заметил. Половину урока, кажется, только ему и рассказывал. Хорошо хоть Мирон не видел, болтал себе с Карелиным на задней парте, словно многократный второгодник. А делает вид, что Славка ему не нужен. Дурак просто. Первые два урока ведёт Фёдоров, и Ваня сидит на последней парте, один. Теоретически - он набирается преподавательского опыта, практически - заваливает Светло сообщениями, отвлекая от физики, на которой тот должен быть. Ванечка, правда, с удовольствием мстит ему следующие три часа, скидывая картинки из сети, фоточки со своей физкультуры и просто всякую рифмованную ерунду из головы. Ведущему урок Рудбою не слишком удобно отвлекаться на телефон, но он все равно улучает возможности глянуть что там, даже шлёт сердечки в ответ на особо понравившиеся строчки. К последнему уроку их переписка становится скопищем стикеров, а Ване чертовски хочется сорваться с ним гулять, наплевав на дождь на улице и полный класс скучающих подростков. Мирон со Славой не заметят, остальные будут только рады. Светло усаживается за первую парту, и Евстигнеев тут же облокачивается на неё, ненавязчиво, просто ожидая, пока все зайдут и рассядутся. Пальцы выстукивают какой-то дурацкий мотивчик в сантиметре от Ванечкиного запястья, они даже пересекаются взглядами, но Рудбой первым отводит глаза. Пара минут созерцания такого неприкрытого желания, и встанет у него здесь и сейчас, а узкие брюки вряд ли смогут чем-то помочь. Вместо этого Ваня смотрит на Катю, что-то щебечущую на ухо Светло. Девочке он сочувствует, Ванечка реально охуенный, тем более он проявлял к ней симпатию, Ванька понимает, что тут трудно не влюбиться по уши. Но своего счастья упускать не готов, конечно, девочка свои шансы уже проебала. Ваня чувствует, как его пальца все же касается чужое запястье, Светло не выдержал, придвинулся ближе. Ваня только думает, что можно попытаться накрыть его руку своей, ненадолго, мельком, но на горизонте появляется Мирон, и, судя по бессмысленности заданного им вопроса, единственной целью этого разговора является отвлечение Евстигнеева. Он понятливо отходит, и почти сразу слышит, как Ванечка заявляет, что будет сдавать историю. Предположение абсолютно абсурдное, но по лицу Мирона очевидно, что тот сомневается. Рудбой качает головой, и Фёдоров заметно расслабляется, тут же отвлекаясь на вошедшего Карелина. Урок идёт спокойно, до тех пор, пока Слава, по непонятным причинам, не решает довести Ваню до ручки. Из него сыпятся вопросы и возражения, он противоречит сам себе через слово, и Ваня закипает. Он не хамит, сдерживается, но внутри все клокочет. Сдаётся Слава неожиданно: просто в какой-то момент бормочет «наверное, вы правы, простите». Ваня смотрит на его улыбку и тихий шёпот Мирона, понимает, что ему правда просто отдали победу, и спор был дурацкий. Он ловит взгляд Ванечки и видит в нем сквозящее восхищение. Это странно, и, как только раздаётся звонок, он кивает, бодро выходя в коридор следом за Светло. Тот бегло осматривается и за руку тащит Евстигнеева вверх по лестнице, вталкивая в небольшую комнату и тут же приникая с поцелуем. - Ты просто не представляешь, как охуенно ты выглядишь, когда злишься. Это пиздец просто. Ванечка целуется настойчиво, усаживает Рудбоя на какую-то лестницу, оттягивает ворот бадлона, приникает к шее, расстегивая руками ремень. Ваня не против такой неожиданной инициативы, сейчас он даже благодарен Карелину: как иначе он бы узнал, что Ванечке нравится раздражённый Рудбой? Светло, тем временем, успевает стянуть штаны Евстигнеева вниз, и теперь возится с резинкой боксеров. Ваня привстает, давая снять их, а сам скользит руками по телу, расстегивая форменную рубашку и стаскивая ее вниз. Ванечка сползает на колени, обжигая горячим дыханием Ванин член. Он не торопится, осторожно облизывает головку, сдвигая крайнюю плоть и проводя языком по уздечке. Ваня молча жмурится, зарываясь рукой в Ванечкины волосы: эта каморка, конечно, не самое популярное место в школе, но если из неё начнут слышаться стоны, то кто-нибудь да заглянет. Ванечка, создавая иллюзию безопасности, задвинул входную дверь своей сумкой, но считать это серьёзным препятствием было бы глупо. Впрочем, эти мысли быстро вылетают из его головы: Светло смелеет, обхватывая член губами, и Евстигнеев неотрывно смотрит на тоненькую ниточку слюны в уголке его губ, просто чтобы сконцентрироваться хоть на чем-то. Ванечка пытается взять чуть глубже, но закашливается, цепляясь пальцами за Ванину коленку. - Пиздец как сложно, - коротко комментирует он и сплевывает, растирая рукой слюну. - Тебе в общем не обязательно… - Блять. Вань, заткнись. Светло снова обхватывает член губами, приподнимаясь чуть выше и выбирая более удобную позу. Так выходит лучше и он скользит, насаживаясь чуть глубже, пытаясь расслабить горло. Ваня цепляется за волосы, не давая слишком усердствовать, и шумно втягивает носом воздух, когда Ванечка начинает активно двигать языком, обрисовывая головку. Оба слишком увлечены процессом, так что не слышат голосов за дверью. Светло чувствует, как в ногу ему упирается сумка, оборачивается, отстраняясь от Вани и тут же встречаясь взглядом с Елизаветой Сергеевной. Та стоит побледневшая, словно увидела призрака. Ванечка едва ли понимает что именно говорит Мирон, все сливается в монотонный гул, поверх которого бьется только одна мысль: Ваньке теперь пиздец. Собственная судьба мало заботит Светло, ну выгонят и черт с ним, а вот похерить годы обучения Евстигнеева было бы обидно. Фёдоров говорит что-то через закрытую дверь, но Ванечка не слышит, он молча и довольно тупо пялится на Ванины руки, быстро застёгивающие ему пуговицы уже надетой рубашки. Ваня улыбается и тратит ещё несколько секунд на то, чтобы поцеловать Ванечку. Тот словно отмирает, прислоняется и тихо шепчет «прости меня». - За что? Ванюш, все в порядке. Выгонят так выгонят, плевать. Оно того стоило. - Так хорошо сосу? - на губах Светло играет легкая улыбка и Ваня просто прижимает его к себе, открывая дверь. - Лучше всех на свете.