suitable candidate for darkness

      Эти несколько дней тянулись долго и скучно, хоть я и занимала себя написанием собственных доводов и выводов на бумаге. Убеждение, что мне стоит поговорить с образцом еще не раз, было очень сильным, я готова была бороться за то, чтобы мне позволили провести эту «терапию». Но долго просить не пришлось, на удивление! Профессор Малкольм тоже что-то увидел в процессе моего диалога, полагав, что я мыслила в правильную сторону. Конечно, думать можно было что угодно, но я тратила часы на анализ произошедшего и приходила только к одному выводу — образец должен быть приведен к средней или высшей стадии эволюции и допрошен доскональным образом.       В эти дни разговаривала я только с ученым Малкольмом, причудливым мужчиной средних лет, который годился мне в отцы. Я узнала, что он был очень приятным человеком, давно одиноким, потому с сорока лет полностью погряз в работе и вот уже как пятнадцать лет не вылезал из нее. Для него работа была единственный причиной оставаться в живых, а еще собака, которая, наверное, уже погибла от катастрофы снаружи. Теперь оставалась работа… Но появилась я! Он постоянно звал меня дочкой и заботился обо мне, словно я правда была ею. Успев поговорить на множество личных тем касаемо прошлого, я узнала, что его единственный ребенок бросил его, уехав с изменившей ему женой. Неприятно, скажите? Мне было жаль Лукаса, так его звали, ведь он, как человек, был хорошим не заслуживал такого. Никто не заслуживает. Пока я пребывала здесь, между нами произошел разговор:       — Насколько ты уверена в своих силах? — Лукас максимально близко подошел к стеклу, улыбнувшись.       — На все сто. Я не могу остановиться, если уже начала. Я не боюсь умереть, я боюсь, что от этого всего не будет толка, что вы ни к чему не придете по итогу. Понимаешь? За этим всем нелегко наблюдать, я знаю, но это мое решение. Ты должен его поддержать.       Мужчина кивнул, прислонив ладонь к стеклу, ожидая, пока я сделаю то же самое, и я сделала. Приятное тепло разлилось по моему телу, когда я увидела, как его безнадежный взгляд стеклянных глаз загорался, заставив все слезы высохнуть.       — Я верю тебе и верю в тебя, Клаудия.       Этих слов было достаточно для того, чтобы я стала работать с новыми силами. Не знала, сколько потребуется ждать следующего визита образца, но мы решили забить несколько недель, прежде чем попытаемся снова. Кажется, мы пошли по верному пути, и никакого противоядия могло и вовсе не существовать. Мысль летала в моей голове, но я никак не могла зацепиться за нее, схватить руками и не отпускать. Я думала, что противоядие не может помочь. Единственный исход — это эволюция того, во что человек превратился, либо его убийство. Иного пути могло и не быть, но так думала только я. Малкольм думал иначе: его версия заключалась в том, что вылечить можно было бы, если бы имели понятие, где найти животное, которое существовало 65 миллионов лет назад. Это звучало поразительно, я до сих пор не могла придумать, как могло образоваться это существо, но, должно быть, как-то оно образовалось. Быть может, чье-то потомство родилось с патологиями и на свет появилось это. Версий была масса, и мы находились в активном поиске верной.       Сегодняшний день — новое маленькое приключение. Баки Барнс нарисовался в моем кабинете, сверкнув бионической рукой. Его гримаса, как и всегда, не предвещала ничего хорошего, но я расслабилась по этому поводу и даже позволяла себе шутить, на что паренек, конечно же, не реагировал.       — Слушай, а ты случаем не робот? — я по-дурацки улыбнулась, отложив стопку бумаг в сторону. — Хоть раз можешь улыбнуться?       — Не тогда, когда я работаю. — отчеканил темноволосый так, что ни один мускул его лица не дернулся.       Я закатила глаза. Надо же быть таким занудой? Знаете, пребывание здесь начинало меня забавлять! Столько интересных и разносторонних людей я в жизни своей не встречала, а тут к любому подходи и разговаривай, о чем только вздумается.       — Ты в курсе, что у тебя имя как название дробовика? — я усмехнулась. — Может, мне тебя теперь дробовиком называть? Какой ты Зимний солдат, ты — Дробовичок Барнс. — и на это я тоже не получила никакой реакции. — Ну все, ты надоел. Что на этот раз от меня требуется?       — То же, что и в прошлый раз. Генерал хочет тебя видеть.       — Понимаю. — на секунду мои брови вскочили, пока я опустила взгляд на черную ткань брюк, а затем вернулись на привычное место.       Оставалось только вставать и идти, куда Дробовичок Барнс прикажет. В этот раз мужчина не попытался открыть передо мной дверь, потому что знал, что я пронесусь быстрее, ведь в крови играл азарт практически всегда, я желала быть первой. На этот раз мы в гробовой тишине шли до пункта назначения, я не решалась спрашивать его ни об одной вещи на планете, хотя меня интересовали многие. Ну правда, Баки был таким… странным человеком. И эта его бионическая рука… что вообще произошло? Любопытной я являлась, конечно. Все по старинке: разблокировал ворота картой доступа, открыл, завел внутрь коридора, закрыл, только вот перед дверью в кабинет Генерала он грубым образом схватил меня за руку, притянув к себе и шепотом мне в ухо процедив:       — После этого мы поговорим.       Он меня отпустил, не оттолкнув, но и равновесие я не сразу восстановила. Шокированная его действием, я зашла в кабинет, плотно закрыв за собой стальную дверь. На этот раз Генерал повернулся ко мне лицом, которое повергло меня в еще больший шок. Оно было изуродовано настолько сильно, будто его кожу порезали лезвиями десятки раз, превратив все в один огромный шрам. Это точно не было ожогом, я убедилась. Увидев мою ошарашенную мину, мужчина нахмурился и сказал:       — Ты не первая и не ты последняя, кто смотрит так на меня. Хотя, я возлагал надежды, думая, что ты более стойкая.       — Так и есть, Генерал. Я скорее… не ожидала. Прошу прощения за свою опрометчивость. — ничего не сказав на мои слова, он продолжил о своем:       — Я впечатлен опытами, которые ты провела. Это было довольно смелое решение, но я хочу проверить тебя еще кое в чем. Вернее это даже не проверка, это мое содействие тебе в решении проблемы. Завтра мои военные поедут в ближайший город для добывания ресурсов, которые у нас стремительно кончаются из-за количества людей, поезжай с ними. Я выдам тебе оружие, снаряжение, на этот счет можешь не беспокоиться.       — Какова моя цель? — серьезным тоном спросила я, напрягаясь и чувствуя особенную ответственность.       — Понаблюдай, как ведут себя уличные твари. Чем они занимаются, питаются и питаются ли вообще. Твоя цель — наблюдение внешней среды и анализ. Не отказывайся, — изуродованные губы потянулись вверх, — ты справишься. А военные тебя защитят. Рано утром будь уже готовая, до темноты вы должны вернуться обратно. Свободна.       — Прошу прощения, можно вопрос? — Генерал кивнул. — А кто будет в числе военных… там?       — По именам тебе назвать? — он улыбнулся, и мне стало жутко. — Единственные два человека, которых ты там знаешь — это Локи и Зимний Солдат.       На первый взгляд мне показалось, что это было жуткое комбо. Потом же я относительно смирилась, а через мгновение думала, что это — самоубийство. Тем не менее, отказаться не было возможности, да и смысла, уж очень дорог будет этот выход на свет за последнее время. Генерал прав, я смогу проанализировать поведение этих существ, собрать информацию и соединить ее воедино с уже имеющейся, получив кусочек от целого пазла. Главное — совладать с собой, и тогда все пойдет по плану. Клаудия не должна поддаться чувствам, Клаудия не должна отвлекаться на раздражителей, Клаудия должна выполнить работу, иначе подведет себя, Профессора Малкольма и Генерала, который, очевидно, также верил в мои способности. И моя вера в себя увеличивалась и увеличивалась, помогая идти дальше.       За дверью меня снова ждал Баки, посмеяться над каменным лицом которого уже не было сил. Я помнила о предстоящем разговоре, но возникла лень куда-то идти и о чем-то говорить с человеком, который зануднее молчаливой статуи. Другая часть меня твердила, чтобы я не играла в игрушки и шла у него на поводу, потому что он выглядел опаснее, чем существо, запертое в кубе. Мило улыбнувшись ему, я получила приказ следовать за спутником и послушно приступила к выполнению. Через несколько минут мы оказались на минус втором этаже, где кипела жизнь военных. Здесь находились и спортивный зал, и бассейн, и другие комнаты для досуга, предназначенные для физических нагрузок. Любопытно стало, были ли доступны эти места для таких людей, как я? Мы шли по коридору, ведущему к крылу здания, в котором находился «спальный район». Как оказалось, у Зимнего Солдата была своя собственная комната, она также открывалась специальной пластиковой картой. Кивнув в сторону, мужчина потребовал, чтобы я вошла внутрь.       «Не тупи, Клаудия, а шагай», — пшикнуло мое сознание, прежде чем я зашагала вперед.       Я открыла для себя новую вещь: мне очень не нравилось слышать, как позади закрывалась дверь. Странно, правда? На почве всей обстановки только одна мысль лезла на рожон — мне не выйти отсюда. Это становилось паническим страхом, от которого мое тело начинало бесконтрольно трясти, будто я больна. В ход пошел максимальный самоконтроль. Встав в стороне около письменного стола, на котором не лежало ни вещицы, я принялась осматривать комнату. Угадайте, какой она была? Верно, такой же, как и все остальные. Серые стены, пол — плитка, белый потолок, ни капли обоев, просто бетонный заштукатуренный квадрат. Из мебели здесь находились узенькая кровать, стол, стул и дряхлый комод, над которым висело запачканное отпечатками зеркало. Ни картин, ни других декораций, естественно, не было.       — Скучно тут как-то у тебя. — с разочарованием выдохнула я, осмотревшись по сторонам еще раз.       — А что ты ожидала увидеть в комнате военного? Произведения искусства на стенах и горшки с цветочками? — он усмехнулся, принявшись снимать с себя снаряжение. — Странная ты.       — А мне кажется, что ты странный. — его высказывание меня слегка задело, лгать не стану. Не каждый день меня называют странной…       — Я не странный, я работаю. Сейчас уже нет, потому, — он прошелся рукой по темным локонам, закрутившимся на концах, убрав их назад, — все твои мысли о том, что я странный, сейчас развеются.       — Ну и зачем? — равнодушно спросила я, скрестив руки на поясе и в то же время начав наблюдать за процессом раздевания Баки.       — Просто так. Чтобы ты не думала обо мне ничего плохого. — он широко улыбнулся, ткнув меня лобешником в тупик.       Что за издевательство? Мои глаза, словно приковавшиеся к одной точке, рассматривали голый торс Барнса. Я и понятия не имела, что он настолько горяч под своей военной формой. А этот роботизированный протез, блестевший металлом при свете ламп, выглядел так, будто его прижигали к телу мужчины. Я все еще не решалась задать вопрос по этому поводу. Зимний Солдат уже успел натянуть обычную повседневную одежду, а я все еще пялилась на него, хлопая ресницами.       — У тебя давно никого не было, да? — он ухмыльнулся, складывая военную форму в комод.       — Что ты себе позволяешь, дробовичок?! — всполохнулась я, подпрыгнув на месте от такой наглости. — Тебя вообще это не должно касаться! С какой стати ты так подумал?       — У тебя чуть ли слюни не потекли, пока ты смотрела на то, как я переодевался, без обид. — он развел руками в разные стороны, поджав губы, будто бы ничего плохо не брякнул.       — Лучше бы ты помалкивал, как делаешь это, когда работаешь! — рявкнула я, нахмурившись и с недовольством усевшись на кровать.       — Куда уселась, пошли прогуляемся.       Где-то я это уже слышала.       — Ага.       Спорить мне не хотелось. Баки Барнс, Зимний Солдат, очень горячий мужчина, зануда и железная рука — все, что я могла рассказать об этом человеке, который вел меня к выходу из базы.       — Мы ведь не можем выхо…       — Замолчи, глупая! — «громко» прошептал мужчина, толкнув меня вперед, когда ворота с непривычно гулким скрипом отворились. — Зачем шуметь? Мы просто погуляем!       — Да ты решил меня убить! — я взвизгнула и повернулась к нему, собравшись драться и убегать обратно… в закрытые двери. — Дробовик, ты что задумал?       — Что я задумал, то я тебе и сказал. — он закатил глаза, взяв меня за руку. — Пошли.       В силу своей натуры я, конечно же, остановиться не могла.       — Хватит меня трогать! Отпусти! — я старалась одернуть свою ручонку, но его железная волына, кажись, собиралась оторвать мне конечность. — Ты точно больной.       — Если ты сейчас же не перестанешь орать, я этой рукой тебя… — он запнулся, выстрелив меня предупреждающим взглядом и очень холодным, с которым он всегда и ходил.       — Ладно, не особо-то и хочется мне оказаться с тобой таким, какой ты каждый чертов день. — выплюнула я, смирившись, что мою ладонь сдавливает железяка. — А можешь держать меня другой рукой? От этой штуки исходит жуткий холод, я замерзаю.       «Ага, Клаудия, давай построим из тебя дурочку».       — Я ценю твои попытки, но я ведь знаю, что ты попытаешься сбежать. Лучше никуда не беги, потому что ты, кроха, заблудишься, и какой-нибудь образец сожрет тебя с потрохами.       — Послушай! — я резко остановилась, махнув одной свободной рукой. — Ты зачем меня позвал? Тратить мое время? У нас завтра серьезные дела, мне нужно выспаться, а не просирать с тобой драгоценные минуты!       — Ладно, хорошо, как скажешь. — он обиженно опустил взгляд, освободив мою покрасневшую ладонь. — Поговорим в следующий раз. — развернулся и стал уходить.       — Что?! Так просто? — нахмурившись, раскрыла рот и, словно преданная псина, побежала следом за ним. — Баки, ты зачем…       Каждая клеточка моего тела, каждая внутренность, каждый орган подверглись мощнейшему электрическому удару, от чего ноги обессиленно подогнулись, и самоконтролем тут и не пахло. Он пропал, из меня за мгновение вышли все силы, оставив опустошенную плоть, которую удерживали мужские руки. Не думала, что в этом месте произойдет такое явление, называемое романтикой. Пухлые губы Барнса, такие сладкие и мягкие, соприкоснувшись с моими, создали самый настоящий разряд тока. Это был просто поцелуй, протяжный и мокрый, но просто поцелуй. Его руки осторожно блуждали по моей спине, остановившись на талии и надавив на нее. Хватка несомненно была сильнее у железного протеза. Уверяю, на поцелуй меня заставили отвечать не чувства, а возбуждение внизу живота. Как все начало тянуть… Отпусти меня, Баки.       Через несколько секунд мы отпряли друг от друга, очень медленно и плавно отдалялись наши лица, и я могла заметить, как покраснели его и без того алые губы, которые он поспешно облизал. Ты кружишь мне голову, Барнс, мне это не нравится, надо бы это прекратить. А вместо этого мужчина едва заметно улыбнулся, сказав:       — Возвращаемся обратно.       Да нет, дорогой Баки, обратно мы уже точно не вернемся.