Memento Mori

      Память — странная штука. Я совершенно не помню, как я стал вместилищем для древнего божества. Я почти не помню ничего из того, что было перед этим. Но я прекрасно помню своё раннее детство, причём тот период, который никто никогда обычно не помнит. Первые года три или четыре. Странно, правда?       Я помню родителей. Не помню их имена, но помню лица. Я запомнил их совсем молодыми. И мне очень грустно от того, что они рано погибли. Они любили друг друга, любили меня, а я до сих пор не могу их отпустить. Так хочется рассказать про них, но я не знаю, с чего начать. Лучше всего я помню того отца, что выносил и родил меня. Он был совсем молоденький, подросток ещё. Правда, это я только сейчас понимаю, насколько молодым он был, когда сам достиг его возраста.       Я хорошо помню, как он выглядел. Невысокий и худой, он производил впечатление слабого и хрупкого, но это было не так. У него были очень сильные руки, но это я тоже смог понять только сейчас, в детстве же мне это казалось совершенно естественным. Густые, чуть рыжеватые волосы он будто специально стриг редко, чтобы под длинной чёлкой скрывать, насколько грустные у него были глаза, даже когда он улыбался.       Папа часто плакал по ночам, когда думал, что я сплю и не вижу ничего. Но это и понятно. Для меня он должен был быть сильным. Вот только слёзы не делали его слабее. Только так он мог держаться, продолжать бороться и улыбаться мне. Мало кто может выжить в нашем мире без помощи. У него получалось.       Другой мой отец появился в моей жизни позже. И иногда я думаю, что лучше бы он этого не делал. Он ворвался, словно ураган, поломал наш уже привычный жизненный уклад, выдернул нас из зоны относительного комфорта, а потом уничтожил всё. Вот только… Только после того, как они воссоединились, я впервые увидел папу счастливым. Да, жизнь наша стала заметно хуже, но таким счастливым он не был раньше никогда. Наверное, он ни о чём не жалеет. А значит, жалеть не должен и я.       Иногда мне кажется, что я помню очень многое. Но когда начинаю вспоминать, понимаю, что не помню ничего. Я не знаю, кем были мои родители. Не знаю, кем мог бы стать, если бы они остались со мной. Но я точно знаю, что имя, которое я ношу, мне не принадлежит. И если когда-нибудь от этого будет зависеть моя жизнь, это, может быть, спасёт меня.       Надеюсь, однажды я вспомню всё, что забыл. И пойму, почему мне каждый раз так грустно двадцать шестого января.