Когда Цзян Чэн хотел как лучше

– Хочешь поговорить? Цзян Чэн проспал еще полдня. Ци так и не восстанавливалась, а вчера он потерял много сил. Ну, или нервов. Лань Сичэнь уговорил его позавтракать и теперь сидит позади и расчесывает его волосы, нежно перебирая пряди. Цзян Чэн не знает, что ему ответить. Чуть приподнимает плечи и бессильно опускает их. – Я мразь. О чем еще говорить? Лань Сичэнь молчит, расчесывая волосы как-то совершенно ненавязчиво, разбирая спутанные пряди особенно бережно, чтобы лишний раз не потянуть и не сделать больно. – Что ты решил? – спросил он спустя пару минут. Цзян Чэн не знает, о чем он, но в голове сразу мелькнули мысли о смерти. Кисло усмехнулся. – Ничего. Не знаю. Я хотел бы прогуляться. Может, ночью… Есть возможность? – Я бы предпочел не выпускать тебя, – спокойно ответил Сичэнь, подбирая тяжелые гладкие волосы со спины мужчины, чтобы собрать их в одну руку и расчесать все вместе. – В Юньшэне любили моего супруга. Кто знает, насколько адепты будут потрясены, увидев твое лицо. – Я же не могу жить здесь взаперти, Сичэнь, – Цзян Чэн медленно обернулся через плечо, чтобы не дернуть волосы и не сделать самому себе больно. – Я хотел бы посетить храм предков в Ляньхуа и поклониться табличкам моих родителей. Он помедлил, закусил губу – та отозвалась болью, еще не зажила со вчерашнего дня. – … Хотя бы здесь. Лань Сичэнь смотрит внимательно, ведет гребнем от макушки до самых кончиков волос, следит за Цзян Чэном. – Для этого мне придется написать Цзян Усяню, предупредить его о визите, – говорит буднично, будто бы в этом нет ничего такого. – Он будет рад, если мы останемся на какое-то время в Ляньхуа. А еще мы можем отправить письмо в Ланьлин и пригласить главу Цзинь с семьей погостить вместе с нами. Цзян Чэн думает долго, но после приоткрывает рот и произносит тихо-тихо: – Сестра… Совсем забыл. В этом мире все иначе не только на словах. Цзян Чэн действительно может увидеть Яньли. Повзрослевшую и наверняка похорошевшую, ставшую настоящей хозяйкой Башни Кои. Может убедиться в том, что родители воспитали Цзинь Лина лучше, чем обезумевший от одиночества цзюцзю. Посмотреть, как Цзян Усянь справляется с обязанностями главы клана. Цзян Чэн выдохнул, не сдержав усталой, но мечтательной улыбки. – Придется сказать им, что я не тот Лань Ваньинь, которого они знали. Все равно заметят подмену. Сичэнь тянет носом воздух и улыбается уголком рта, кивает. – Боюсь, что так. Но они все равно будут счастливы увидеть тебя. – Думаешь? – Ты же будешь рад видеть их? Цзян Чэн медленно кивнул. Хотел было отвернуться, но Лань Сичэнь продолжил говорить. – Правда, я не думаю, что стоит рассказывать об этом всему миру заклинателей. Представляю, какое безумие может начаться. Его тон звучит озадаченно, но у Цзян Чэна находится решение мгновенно. – Скажем, что Лань Ваньинь вернулся из мертвых. Знаешь же, в моем мире Вэй Усянь ожил через тринадцать лет, так что… Лань Сичэнь откладывает гребень и мягко обнимает Цзян Чэна за плечи. Тот поддается и расслабленно откидывается спиной на грудь мужчины, прикрывает глаза. В его объятиях так спокойно. Будто бы они оберегают его, будто скрывают от всего того мрака и безумия, что Цзян Чэн натворил. Сам Цзян Чэн предпочел бы помнить свою вину, пить ее на завтрак и ужин, подпитывать, чтобы никогда не сметь желать больше, чем имеет. Чтобы терзания хоть немного помогли искупить его грехи. Но Лань Сичэню не нужны его терзания. Он целует висок нежно и спрашивает почти робко, тихо-тихо. – Я знаю, что ты – не он. Но хотел бы ты, Цзян Чэн, быть на его месте? – чуть тише. – Когда-нибудь? – Дай мне немного времени, ладно? – Цзян Чэн не особо думает над ответом. Логично, что ему лучше остаться здесь и не вводить мир в истерику. Логично, что разумнее осесть на предлагаемом месте, чем скитаться по свету, не находя себе пристанища и дела. В Гусу Лань он может быть полезным. Здесь его примут. Здесь есть Лань Хуань, что любит его, и он почти тот же Хуань, которого любил Цзян Чэн. Возможно, он такой, каким Цзян Чэн хотел бы его видеть. Или… Уже не важно, кто и чего хотел. Куда привели его желания? Сколько смертей на его руках? – Я очень соскучился, – шепчет Сичэнь у уха, и его голос звучит почти надрывно. – Прости меня, – Цзян Чэн поворачивает голову в его сторону, мажет губами по скуле и прикрывает глаза. Лань Сичэнь берет его ладонь в свою и гладит большим пальцем разодранное запястье. – Почему бы тебе не поспать еще? У тебя так мало сил. Я пока схожу к лекарю и попрошу его зайти вечером, чтобы осмотреть тебя. Что скажешь? Цзян Чэн медлит, но затем кивает – хорошая идея. Кажется, будто бы в нем нет сил, даже чтобы самому расчесаться, а голова после вчерашнего тяжелая, словно чугунный котел. Наверно, поэтому, стоит виску коснуться подушки, он стремительно падает в сон, даже не дождался, пока Лань Сичэнь сменит домашнее облачение на уличное. Сичэнь двигался по комнате тихо, чтобы не тревожить сон мужчины. Собрал волосы и подколол гуанем – словно готовился перед долгим разговором с лекарем, который непременно потребуется, чтобы объяснить ему ситуацию. Присел на постель рядом и склонился над мужчиной, нежно целуя его голову. Осторожно отгибает край одеяла, чтобы бегло взглянуть на спину Цзян Чэна, по памяти нащупывает необходимые точки меридиан, что он перекрыл в прошлый раз. Несколько нажатий в правильном порядке – Цзян Чэна вздыхает, но не просыпается. Лань Сичэнь укрывает мужчину вновь, бесшумно встает с постели и выходит за дверь – на этот раз запечатанную только парой талисманов, остальные пришлось убрать. Цзян Чэн не знает, сколько он проспал, но проснулся от разговора почти у него над ухом. Странно видеть в ханьши постороннего человека, но пожилой седобородый мужчина, глядя на него с изумлением, о чем-то негромко говорил с Лань Сичэнем, стоявшим за его спиной. – Невероятно… – Небеса умеют удивлять, – согласился глава Лань. – Уже несколько дней? Почему не позвали меня раньше? Лекарь трогает запястье Цзян Чэна, прощупывая движение ци в его теле. Сам Цзян Чэн медленно открывает глаза и тяжело вздыхает, привлекая внимание. – Господин… Лань, – старик смаргивает удивление и старается вернуть лицу сосредоточенность. – Как Вы себя чувствуете? – Слабым, – Цзян Чэн отвечает спокойно, бросает взгляд на Лань Хуаня, мысленно поблагодарив его за то, что лекарь все же дошел. По крайней мере, они посвятили одного постороннего человека в их пока еще секрет. – Регенерация будто бы совсем отсутствует. – Ци течет по меридианам медленнее необходимого, – он прощупал руку до самого плеча, нажал на несколько акупунктурных точек, задумчиво выдохнул. – Хм. Думаю, можно будет обойтись переливанием, потоки должны восстановиться. – Под мою ответственность, – кивнул Лань Сичэнь и посмотрел на лежащего в постели Ваньиня с улыбкой, стараясь его успокоить. – Как голова? Быть может, нужно что-то от болей? – И тонизирующее, – согласился Цзян Чэн, садясь в постели и щупая лоб. – Я подберу подходящее снадобье и передам с кем-нибудь. Или зайдите сами перед отбоем. Выздоравливайте, господин Лань. Цзян Чэн проследил взглядом за удаляющимся лекарем, все еще растерянным. Глава Лань благодарит его поклоном, просит оставить их секреты в тайне от остальных, пока они не разберутся со всем этим. – Спасибо, – озвучил свои мысли Цзян Чэн, когда Лань Хуань вернулся к нему и сел на край постели. – Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – сказал тот с глубокой нежностью. Взяв руку Ваньиня, прижал два пальца к запястью и принялся передавать свою ци ровным потоком. Ци Лань Хуаня… Теплая. *** – Ты? Сказать, что Цзян Чэн был удивлен – ничего не сказать. Одно дело, лекарь – в том была определенная необходимость, – но видеть на пороге ханьши самого Ханьгуан-цзюня... Что он вообще здесь делает? Лань Ванцзи смотрел на мужчину напряженно, что можно было понять по едва заметной складке меж его бровей. В руках поднос с мисками и чайником. Он принес Цзян Чэну завтрак? Сичэнь наверняка ушел рано – Цзян Чэн проснулся в пустой постели, а время, судя по положению солнца, близилось к полудню. Никогда раньше не позволял себе столько спать, но режим безнадежно сбился, из-за чего теперь и не поймешь, когда вставать, когда ложиться. К тому моменту, как дверь отворилась, Цзян Чэн успел лишь одеться в белое ханьфу со сложным узором из облаков и лотосовых цветов и сидел с гребнем в руках. А потому так и замер у ширмы с распущенными волосами, уставившись на незваного гостя. Лань Ванцзи, будто опомнившись, торопливо отвел взгляд, чтобы не пялиться на Ваньиня, пребывающего в неподобающем виде. – Сичэнь просил принести тебе завтрак. Он заседает на совете со старейшинами клана. Дольше, чем намеревался. Цзян Чэн помедлил, мазнул ладонью по волосам, зачесывая челку к затылку, кивнул и освободил проход, возвращаясь к туалетному столику за лентой. На ходу собрал волосы в пучок и подвязал его, а то этот Лань не сможет с ним нормально разговаривать. Ванцзи, получив разрешение, прошел в жилую зону ханьши, поставил поднос с едой на обеденный столик. – Хуань разрешил тебе прийти? – вдруг спросил Цзян Чэн, кое-как прибрав волосы наверх, что можно было засчитать за прическу, сел за стол. – Даже удивительно. Цзян Чэн буднично подтянул к себе поднос, снял крышки с плошек, поднял глаза на напряженно замершего Лань Ванцзи. Ну вот и что с ним делать?... – Сядь уже. Составь мне компанию. Пришлось подняться и найти в полке вторую чашку для чая. Наполнив ее горячим напитком с горьковатым запахом, взял палочки – отказываться от еды было плохой идеей. Лань Ванцзи сидел за столом, наблюдал за Ваньинем. На его лице невозможно было толком разглядеть каких-либо эмоций, а предложенной чашки чая он даже не коснулся. Непривычно его видеть. Неправильно. Что-то в его действиях не то – они более порывистые, торопливые. Различие минимально, но режет по сердцу, как будто родной человек вдруг стал совсем другим. – Ты же не Лань Ваньинь? – наконец спросил Лань Ванцзи. Для него ответ был очевидным: этот мужчина – не его лучший друг и не супруг его гэгэ. Не тот парень, с которым они познакомились в юношестве, не тот, с которым разучивали мелодии в горах, не тот, с которым проверяли тетради учеников. Не тот. – Нет. Цзян Чэн это не скрывал, более того, он был уверен, что разница между ними была достаточной, чтобы это мог заметить любой, кто тесно общался с Лань Ваньинем. – От тебя не исходит темной ци. Ты не демон и не призрак. Кто ты? Цзян Чэн вздохнул. Он пожал плечами, отложил палочки, оперся рукой о колено – Лань Ванцзи заметил жест, чуть дернул уголком рта. – Я – Цзян Ваньинь, глава клана Юньмэн Цзян, Саньду Шэншоу, каратель последователей темного пути, бешеный пес… Как там еще меня зовут, не помню. Лань Ванцзи чуть заметно поднял брови. Цзян Чэн опустил взгляд. Ложь. Он больше не глава клана Юньмэн Цзян, больше не Саньду Шэншоу. И никого он больше не покарает. Кто он вообще? Нет того мира, который знал его как великого заклинателя. Нет мира, где его вообще хоть кто-то знал. Цзинь Лин… …Лань Хуань Глаза защипало, Цзян Чэн потер переносицу и дернул головой – не хватало только показывать слабость перед этим человеком. – Ты – тот Ваньинь, что приходил к гэгэ в юношестве? Лань Ванцзи, оказывается, знал больше, чем Цзян Чэн предполагал. – Точно. Он самый, – вздохнул. – Только я не к нему приходил. Так просто вышло. Как и то, что я здесь – случайность. Не случайность. Все происходящее – результат его, Цзян Чэна, решений и действий. Он собственноручно уничтожил мир, в котором жил, убил людей, которые были ему дороги. Он хуже призрака или демона. Ком подкатывает к горлу. – Так ты уйдешь и снова разобьешь моему брату сердце? Лань Ванцзи смотрит с заметным осуждением во взгляде. Цзян Чэн не стал говорить, что очень хотел бы уйти. – Боюсь, мне некуда больше идти, поэтому я остаюсь здесь. Придется сказать, что Лань Ваньинь возродился… Но мало ли, что бывает в мире заклинателей? – Разве ты не собираешься вернуться в “свое время”? – голос будто бы звучит с нажимом, как если бы Лань Ванцзи настаивал или же был готов собственноручно отправить Цзян Чэна куда-нибудь подальше. Возможно, прямо на тот свет. Цзян Чэн был бы не против… – Нет больше никакого “моего времени”, – отозвался Цзян Чэн серо. – Я все испортил. Переместившись сюда, я, похоже, уничтожил свой мир… Некуда больше вернуться. Это так глупо. Эгоистично. Хех. Он поджимает губы. Надо бы заткнуться, не стоит вываливать нечто подобное кому попало, особенно Лань Ванцзи, но Цзян Чэн будто бы вцепился в человека, которого может видеть, помимо Лань Сичэня. По крайней мере, пока что. Возможно, ему действительно нужно было поговорить с кем-то. Цзян Чэн трет лицо, призывая себя успокоиться. Лань Ванцзи пребывает в глубокой задумчивости, но даже так на его лице отражается тень сострадания. Он протягивает руку и почти успевает коснуться плеча Цзян Чэна... — Но, ведь- ...как дверь ханьши распахивается. – Ваньинь, ты проснулся, – Лань Сичэнь улыбается картине, которую видит. Лань Ванцзи убирает руку и поднимается, кивает брату. – А-Чжань, ты меня сильно выручил. Я боялся, что Ваньинь проголодается, дожидаясь меня. – Сяоди* был рад увидеть… друга. Цзян Чэн не смог уловить фальши в голосе младшего из Нефритов, как будто тот действительно проникся к нему какой-то теплотой. Что непривычно и странно, учитывая его отношения с Лань Ванцзи. Прежним Лань Ванцзи… – Приходи к нему еще, – Сичэнь улыбается мягко, касаясь плеча Лань Чжаня. – Ваньинь скоро поправится, и мы представим его всему Юньшэню, но до тех пор ему наверняка будет здесь скучно. – Еще как скучно. Придумай мне какое-нибудь занятие что ли, – отозвался Цзян Чэн, сосредотачиваясь на своей трапезе, не заметив, что Лань Ванцзи уже у двери и прощается с ним.