Когда Цзян Чэн хотел как лучше

Лань Сичэнь был светом своего поколения. Его дядя и учителя сделали многое, чтобы воспитать его и Ванцзи, как примерных и трудолюбивых заклинателей. Учитывая таланты, коими они оба были щедро одарены природой, у клана росли наследники, которыми по праву можно было гордиться. Сам Хуань, которому не так давно дали его второе имя, все чаще ловил себя на том, что в его голове легко и ненавязчиво появляются мысли, которые бы его дядя строго осудил. Страх перед дядей был больше желания расспросить его о том, почему его ночи становились все более неспокойными, почему вместо сна хотелось ускользнуть из ханьши гулять по тропинкам резиденции, настолько знакомых, что угадывающихся среди кустов даже без света, и почему все чаще хотелось смотреть на других прекрасных адептов в целомудренных белых одеждах его же клана. Не было никого, у кого можно спросить об этом, поэтому он справлялся сам — посвящал себя интенсивным тренировкам и медитациям. Но собственные мысли и древние книги неожиданно предавали его — не находилось ответов, как бы юный адепт ни искал. Тогда на помощь неожиданно пришли ночные прогулки. Свежий воздух успокаивал мысли едва ли не лучше медитаций, и в выборе между прогулками и страхом быть пойманным, побеждал первый вариант. Не прошло и получаса с того момента, как последняя свеча погасла и комендантский час наступил, как дверь ханьши тихонько отворилась, выпуская наружу ее жителя. Миновать патрули и убегать подальше от жилых домов Сичэнь научился еще в первые свои вылазки, и теперь делал это с легкостью, чуть хуже справляясь все с тем же чувством страха перед дядей. И лишь это омрачало его тайные прогулки. Ночной ветерок щекотал волосы, забирался под полы одежд, заставлял зябко кутаться в накидку, но все же чувствовать невероятное облегчение и... свободу? Сичэнь обещал себе когда-нибудь понять значение этого слова. Но об этом можно подумать позже, сейчас были лишь он, ветерок, шелест старых деревьев и невероятно яркая луна... Юноша обернулся на незнакомый звук, невольно в голове подмечая, что в той стороне за деревьями был старый склад, которым уже какое-то время никто не пользовался ввиду его неудобного расположения, Сичэнь даже не мог вспомнить, для чего именно его использовали, да и не успел: следом за безобидными стуками послышались самые настоящие треск, вскрик и грохот. Пару мгновений — и все стихло, а юноша даже не сразу заметил, что по инерции прикрыл ладонями рот, будто шумел он сам, и именно его сейчас обнаружит какой-нибудь чуткий патруль. По спине прошелся холодок, а сердце пропустило удар от этой мысли. Но прошло несколько минут и все было тихо, никаких шагов и голосов, и Лань Хуань даже позволил самому себе перестать сжимать рот и выдохнуть. Его не обнаружили, но все еще оставалась другая проблема — источник внезапного звука. Откровенно глупо было идти к нему, не имея при себе ни меча, ни сяо, ни бумажных талисманов — никакого оружия, которое бы ему помогло, будь источником звука — враг. Но еще глупее было специально возвращаться в ханьши ради меча, больше рискуя попасться. Он ведь собирался всего лишь осторожно взглянуть, если это будет что-то опасное, то обязательно... что-то сделает. Вот только источником звуков внезапно был мужчина. Мужчина без сознания. Как здесь оказался и откуда он был, беглый осмотр не показал, а вот то, что он был не в лучшем состоянии — вполне. У Сичэня было много вопросов и сомнений, на которые можно было потратить время, а можно было и отложить хотя бы до того момента, когда незнакомец придет в себя. И кто бы мог подумать, что именно этот незнакомец даст ему уникальную возможность узнать содержимое заброшенного склада, большую часть которого занимали ткани: старые ханьфу, прохудившиеся простыни или, наоборот, рулоны материала, которые еще должны были чем-то стать. Все пошло на импровизированную кровать и Сичэнь даже почувствовал легкий укол зависти, «постель» вышла мягче, чем его собственная, и незнакомцу без сознания на ней должно быть уютно. Тут же нашлись и пара почти изживших себя фонарей, один из которых, взвесив риски и необходимость, Сичэнь все же зажег — пламя горело слабо, но достаточно, чтобы позволить рассмотреть мужчину лучше. Лань Хуань узнал пурпурные одежды клана Юньмэн Цзян, чем все же немного заглушил внутреннее беспокойство по поводу этого человека: по крайней мере, он был из дружественного клана. Следующие пару часов Сичэнь потратил на то, чтобы переступить через внутреннее смущение, раздеть незнакомца до талии, обработать его раны найденными в округе лекарственными травами и перевязать его хоть чем-то. Получилось сносно, но юноша пообещал себе, что вернется днем с более подходящими лекарствами. Закончив работу собственной накидкой, что тепло укрыла незнакомца, Хуань отошел и оглядел его. Дядя может им гордиться. Или… Только сейчас юноша начинал осознавать, что внезапно обзавелся ответственностью, которая могла аукнуться ему как угодно. «Ответственность», однако же, все еще пребывал без сознания и Сичэнь понял, что так и не успеет дождаться его пробуждения, что заставляло его нервничать еще сильнее. До подъема оставалось чуть больше двух часов, когда юный заклинатель, зябко дрожа от холода, поспешил обратно в свои покои, надеясь, что незнакомец удовлетворится кувшином воды из ближайшего источника и не будет слишком злиться, если обнаружит, что кто-то его запер. Изрядно продрогший без оставленной с пришельцем накидки Хуань только за дверью ханьши вдруг осознал, в какую ситуацию попал. Угораздило же внезапному гостю появиться именно сегодня, именно ночью. Да и откуда он взялся? Будто с небес упал на голову Сичэню. И кто, в конце концов, это был? Юношу одолевали множество вопросов, а еще больше страхов. Если даже к нарушению комендантского часа юный заклинатель пришел не сразу и до сих пор ловил легкие панические атаки от мысли, что дядя обо всем узнает и строго накажет его, то теперь, в довесок к этому, придется скрывать и постороннего мужчину. В размышлениях о произошедшем ночью прошли последние часы до подъема, а Сичэнь так и не сомкнул глаз. На самом деле, все утро прошло в размышлениях о незнакомце. Помимо того, что тот мог оказаться неудачливым шпионом, или убийцей, или небо знает кем еще, подумать было о чем. Сичэнь планировал довести дело до конца, раз уж взялся лечить чужие раны. Если это будет возможно. Размышляя о том, что нужно будет взять для скорого визита на старый склад, юноша ловил себя на мысли, что ему не терпится вновь вернуться туда, к тому человеку. В конце концов, если каким-то чудом забыть о тех правилах, что были нарушены и нарушены еще будут, таинственный гость действительно вызывал у Сичэня интерес. Хоть он еще и не понимал, был ли это интерес только лишь пытливого ума, но в свете той старой лампы незнакомец, несомненно, произвел на юного заклинателя впечатление своим обликом. Едва час змеи* наступил, Сичэнь почувствовал, как его сердце вновь начало биться чуть быстрее, и чудом он не выдал своего волнения перед другими адептами. Ему предстояло совершить действительно несвойственные ему вещи и, что более страшно, совершить это при свете дня. Юный Хуань и не предполагал, что моральная дилемма настигнет его столь внезапно в столь странных обстоятельствах. Незнакомцу, как заключил Сичэнь после своих долгих размышлений, в самом деле нужны были многие вещи: лекарства, бинты, чистая одежда и особенно еда. А чтобы он все это получил, просто-напросто нужно было это украсть у своего же клана, чтобы не напроситься на лишние расспросы. Кража была преступлением куда хуже прогулок ночью и юноша успокаивал себя только тем, что рано или поздно одежду он вернет, а лекарства и еда... он обязательно возместит и это. Как-нибудь. С этими же мыслями он быстро добрался до здания склада, очень сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег, и только у самой двери остановился. Засов все еще был на месте и в юношеской голове даже промелькнула мысль, не сыграли ли демоны с ним злую шутку, наслав видение?. На всякий случай напрягшись всем телом на случай внезапного нападения, заклинатель перестал мяться у дверей склада собственного клана и медленно потянул тугой после долгого простоя засов, осторожно отодвигая дверь и с непривычки едва щурясь в полумраке склада. Даже будучи отнюдь не подозрительным, Сичэнь в самом деле предусматривал все варианты развития событий, даже тот, в котором незнакомец бросится на него. Но нет. Бросаться на него никто не собирался, да и, похоже, гостю, судя по его растерянному виду, было сейчас совсем не до этого. Иронично, что Сичэнь ждал даже нападения, но не того, что незнакомец будет в сознании и смотреть прямо на него. — Приветствую, — едва дрожащим от волнения голосом произнес юноша с белой лентой на лбу, вежливо улыбаясь, в кратком приветствии выставляя руки перед собой в почтительном жесте и склоняя голову. — Рад видеть Вас в сознании. Говорить с незнакомцем было... странно. Ни то чтобы Сичэнь не делал этого ранее, в конце концов, он не в первый раз видел адептов других кланов, но никогда это не происходило на позабытом складе. Наедине. — Потрепало лазарет, хм, помнится, окна выходили на горы, — незнакомец выглядел уставшим, несмотря на долгий сон. — Я же в Юньшэне, верно? Странное волнение заставляло юношу, который уже вновь стоял прямо, демонстрируя безупречную осанку, неловко теребить собственные пальцы. Ну что он мог ответить? Это был совсем не лазарет и ситуация после озвученной мужчиной фразы стала в разы нелепее. Как Сичэнь мог объяснить ему, что закрыл внезапного пришельца на складе, чтобы его не нашли или он не выдал себя, просто потому, что боялся, что дядя будет в ярости? — Все верно, Вы в Юньшэне, — комок в горле застрял совсем не вовремя, Лань Хуань сглотнул и медленно потянул носом воздух, заставляя себя выглядеть спокойнее и улыбнуться. — Но... это не совсем лазарет. Уклонившись от дальнейших пояснений, он осторожно подошел ближе к постели незнакомца и будто невзначай отвлекся на вынимание из широких рукавов того, что он смог принести с собой в этот раз: кувшин, мешочек с лекарствами и небольшая пресная лепешка, завернутая в платок — увлеченный даже больше, чем нужно, и использующий для всего этого старый сундук в качестве импровизированного стола. Пленник? Небо, похоже, что Сичэнь пленил этого кого-то! Ситуация принимала еще более неудобные повороты, чем сам Хуань рассчитывал. — Ох, небо, нет, конечно! — поспешил возразить Сичэнь, переводя испуганный взгляд на мужчину, но тут же осекаясь, понимая, что альтернативу этому предположению он так и не придумал. — Вы совсем не пленник, просто... есть обстоятельства, из-за которых будет лучше, если Вас никто не увидит. Ситуация совсем не радовала. После многих-многих лет жизни в Юньшэне, смиренной и спокойной, в самом деле все, что касалось внезапного гостя, не укладывалось ни в какие рамки и заставляло юношу нервничать. Помимо того, что он уже умолчал о незнакомце и украл для него, он все больше и больше чувствовал себя нелепо. Видимо, Хуань провалится сквозь землю, когда ему придется рассказать мужчине, что он не выпускает его со старого склада просто потому, что нашел его в то время, когда бессовестно нарушал правило о комендантском часе. Все же Сичэнь понимал, что, для адептов других кланов, не все правила Гусу Лань были полностью понятны. Осознав, что за все это время он так и не отвел взгляд от незнакомца, юноша стушевался и отвернулся к «столу», переключая полное внимание на лекарства. — Цзэу-цзюнь... — задумчиво повторил он, честно пытаясь вспомнить хоть одного заклинателя с таким значительным титулом и удивляясь, почему не выходит. Мысли Сичэня зацепились за расцветку чужих одежд, аккуратно свернутых им самим же и лежащих неподалеку, и их качество — они были ему знакомы, потому как адептов клана Юньмэн Цзян он уже видел. — Это... кто-то из Вашего клана, господин? Наблюдая за тем, как еще совсем недавно притихший и растерянный мужчина начал закипать и ругаться, Сичэнь сделал вывод, что он приходит в себя. Напрягало лишь незнание предела его закипания, не хотелось бы, чтобы незнакомец вдруг оказался буйным и доставил юноше еще больше хлопот. Лань Сичэнь даже деликатно пропустил мимо своих ушей чужие ругательства, столь непривычные его уху. Хотя в основном это было из-за того, что он отчаянно пытался вспомнить, кем был этот таинственный «Цзэу-цзюнь», почему незнакомец был уверен, что он из Гусу, и почему он так злился, когда Сичэнь это отрицал. — Прошу, господин, не стоит так... — юноша не успел договорить, по инерции шарахаясь назад на шаг от чужой руки и неосознанно прикрывая от нее ленту ладонью. Глаза испуганно округлились. Как смел посторонний человек попытаться коснуться его ленты? О значении этих лент знали многие, особенно заклинатели из дружественных кланов, и никто из них не стремился их потрогать. Но испуг за ленту быстро сошел на нет, стоило заметить, что мужчина сам в замешательстве. Сичэнь не мог постичь, о чем тот думает и что пытается понять, потому решил, что он был все еще не в себе. Особенно это было заметно по хищному взгляду, и юному заклинателю впору было бояться больше нападения на него самого, чем на его ленту, вот только к такому он был готов изначально. — Как тебя зовут, говоришь? — вопрос почти оглушил. Совсем забыл представиться! — Ох, прошу прощения, — выпалил, пользуясь возможностью переключить внимание на что-то другое. Может, на него и не бросятся, если узнают его: в конце концов, имя наследника клана тоже было вполне общеизвестно. — Мое имя Лань Сичэнь, — юноша вновь поклонился коротко и вежливо. Незнакомец не бросился и даже не огрызнулся на Сичэня, но именно поэтому последний был в большем замешательстве, чем если бы его сейчас атаковали. Вместо этого, мужчина вел себя более и более странно, и если сначала Сичэнь понадеялся, что его узнали, и сейчас ситуация станет понятнее, то дальше все начало путаться еще стремительнее. Он ждал любых версий того, как здесь оказался незнакомец, начиная от шпионажа и заканчивая неудачным полетом на мече (с дозорных станется не заметить заклинателя в воздухе). Сичэнь даже ожидал ложь, любую ложь, он подготовился к этому, спрятав меч мужчины и мысленно поругав себя за то, что оставил на его пальце кольцо, приняв его изначально за вспомогательный артефакт, а не за оружие. Артефакт с запястья тоже не ушел далеко, он остался в складках свернутой чужой одежды, что Лань Хуань нечаянно выдал, бросив взгляд на пурпурную стопку. Конечно, ему было знакомо имя Цзян Чэна и имена его родителей. Их титулы, в отличие от таинственного Цзэу-цзюня, он помнил точно. Более того, однажды видел и самого Цзян Чэна, всего несколько минут и вдалеке, но все же был почти уверен, что он выглядел не так. Как минимум был младше самого Хуаня. Мысли зацепились за фразу «я из будущего» и да, Сичэнь не сможет уложить в своей голове все то, чем его щедро одарили. Он слышал от учителей всевозможные истории о самых немыслимых заклинаниях и происшествиях, но никогда и никто не рассказывал о перемещениях во времени. Этот Цзян Чэн выглядел абсолютно уверенным в своих словах. Либо успел заучить всю информацию, кем бы он на самом деле ни был. В последнее самому Сичэню верилось меньше, чем должно бы.