Притворись моим парнем!

***

Ремус открыл глаза, как всегда, в семь тридцать утра. Спал он сегодня относительно неплохо. По пятибалльной шкале, наверное, на шаткую четверочку. Одно плохо – сны. Крайне сомнительного содержания. Он готов был потерпеть и кошмары, честное слово. Или пять-шесть часов черного экрана перед глазами. Только не это... Снова. С того злополучного вечера у Марлен, о котором, как Ремус не пытался забыть, не выходило, его жизнь катится в преисподнюю. Надо же было так вляпаться..! Когда именно всё пошло не так, Ремус точно не знал. Хотя его подсознание подсказывало, что ещё в первый вечер их с Сириусом идиотской игры с несчастной Марлен. А может быть, с первой встречи в старшей школе? А может быть так: двадцать шесть лет назад родился Сириус Блэк, а сейчас Люпин из-за этого вынужден страдать! «Как понимаешь, что влюбился в лучшего друга?» Ремус почти дословно помнил импровизационный ответ Сириуса на этот вопрос, прозвучавший в пабе. Однако Блэк, как человек, в тот момент заливавший по чем свет стоял, кажется, забыл упомянуть пару деталей. Тебе начинают сниться сны. Сны, после которых то ли больше никогда не хочется засыпать, то ли не хочется просыпаться... Его воспалённый разум снова и снова прокручивал, словно заедающую пластинку, каждое прикосновение и поцелуй. И ладно бы только это... но к реально произошедшим событиям примешивался калейдоскоп фантазий. И большая часть из них была крайне... крайне... непристойной. В своих снах и мыслях Люпин уже коснулся губами каждого миллиметра тела Сириуса. Он уже словно наяву слышал его стоны. Чувствовал его пальцы в своих волосах или судорожно сжимающиеся на плечах. И этого было мало. Хотя одновременно с этим и слишком много. Это ощущалось таким сплошным противоречием... С одной стороны, этим внезапным откровением словно перечеркивались долгие годы дружбы. Это ощущалось неправильным и пугало. А с другой... Слова Сириуса с той первой встречи в баре не выходили из головы. «Ты просто в один момент понимаешь, что человек, которого ты знал большую часть жизни и который всегда был рядом – это именно то, чего ты всегда искал среди других... А этот человек уже был рядом с тобой ». А искал ли вообще Ремус кого-нибудь другого? Он всегда считал, что нужный человек либо найдется когда-то в неопределенном будущем, либо Ремус со своей удачливостью его уже упустил. Это странно, но... оглядываясь назад, он словно всегда знал, что рядом с ним есть Сириус. С того момента, как тот совершенно искренне восхитился его шрамами в их шестнадцать лет и вплоть до настоящего момента, когда этим утром он разбил чашку и, матерясь, собирал осколки, Ремус никогда не чувствовал... что ему чего-то или кого-то не хватает. Сириус всегда был чем-то родным, ассоциирующимся с домом, уютом. Он много смеялся, и его губы всегда украшала яркая улыбка. Каждый раз, когда он рисовал, он подтягивал к себе одно колено и то и дело отклонялся от работы, чтобы понять, насколько хорошо выходит. Иногда отклонялся так сильно, что падал со стула. Он с трепетом коллекционировал виниловые пластинки и не мог жить без музыки. Он сам словно звучал, подобно песням Дэвида Боуи, «The Smits», «Queen» и «The Beatles». И теперь весь этот комфортный мирок сотрясался и, кажется, грозился разрушиться к чёртовой матери. Потому что с той вечеринки у Марлен между ними повисла огромная недосказанность, неловкость и напряжение, которое можно было резать ножом. Люпин ненавидел это ощущение. Оно было неправильным. Сириус всегда ассоциировался с неизменным комфортом. И он не хотел, так не хотел, этого лишиться. Но сердце и тело отчаянно требовали большего, чем было позволено. И это просто убивало. Люпин не мог сказать с уверенностью, на какой день или неделю их игры, что-то в нем сломалось и вышло из под неизменного титанического контроля..? Когда Сириус заявился к нему в офис и беззастенчиво шарил под пиджаком в поисках чертового пропуска? Нет, не тогда. Да, по телу прошла дрожь, сердце словно дернулось в судорогах... Но это, если подумать, вполне привычные ощущения, возникавшие от подобных касаний Сириуса, кажется... всегда? Да, это было всегда. И Люпин привык сдерживать всевозможные порывы, мысли и желания так умело, что перестал обращать внимание... Все время их дружбы и сожительства он успешно блокировал все чувства, кроме дружеских, возникающие по отношению к Блэку. Он преисполнился настолько, что окончательно уверился в том, что это ни за что на свете не повлияет на их дружбу, и на самом деле никаких чувств нет и в помине, и это просто... странная аллергическая реакция на прикосновения Сириуса. Ремус настолько привык, что действительно всегда чувствовал комфорт и спокойствие рядом с Блэком. Его всё устраивало, и всего хватало. Да, он смирился с тем, что ему действительно нравятся парни. В большинстве своем стройные, темноволосые, бледнокожие и сероглазые. И все его немногочисленные интрижки были по большей части именно с такими. Но это можно было терпеть. Это просто его типаж. Виной тому не Сириус. Но теперь весь этот выверенный годами самообман дал трещину и развалился на части. И теперь хоть заливай эти обломки супер-клеем и лепи из этого ком, хоть собирай, как пазл... они больше не держатся. И эта полная потеря контроля пугала, раздражала и чертовски расстраивала. И ведь во всем проебался именно Ремус. Сначала он согласился на всё это, потому что просто не мог сказать Сириусу «нет», когда тот просил о помощи. Потому что знал, что сам Блэк никогда бы не отказал. Потом именно Ремус первый пересёк запретную черту, импульсивно поцеловав Сириуса в баре. И теперь это не выходит у него из головы уже... Господи, уже месяц. Именно столько длится их своеобразное соглашение. И час от часу не легче. Если всю глупую показуху до этого можно было выдержать и действительно спустить на тормозах... то после того вечера у Марлен это стало невыносимым. И непонятным. Ремус мог понять, что творилось с его пьяным, необремененным интеллектом, обязательствами и сдержанностью сознанием. Но он не мог понять, что за напасть нашла на Сириуса. И это одновременно и настораживало, и раздражало, потому что он не мог разобраться в этом, и... интриговало. Словно бы... не все было потеряно. Потому что Люпин, даже проснувшись утром воскресенья с ужасным похмельем, помнил, как Сириус целовал его тогда (хотя и объяснял это актерской игрой двух дебилов для Марлен). И как смотрел на него за мгновение до другого, так и не случившегося поцелуя. Он хотел поцеловать. Но одновременно с этой маленькой слабиной надежды Люпин больше склонялся к тому, что Сириус просто увлекся своей «ролью» и был пьян. Потому что после того вечера, когда они глубокой ночью возвращались домой и Сириус время от времени слегка поддерживал более нетрезвого друга за талию, он без умолку болтал на всякие отвлеченные темы и вел себя настолько непринужденно, насколько мог, лишь бы не упоминать произошедшее. И с тех пор Сириус, словно нарочно и не особенно искренне клоунадничает и избегает разговоров. Не то чтобы Ремус сильно стремился начать этот разговор... Да, ему не давала покоя эта недосказанность... но что он скажет, если придется..? Если Сириус так упорно избегает этого объяснения, значит, скорее всего, жалеет. Ну оно и понятно. А Ремус... Не хочет всё испортить больше, чем он это уже сделал. – Эй, Рем, все нормально? – поинтересовался Сириус, выдергивая его из невеселых мыслей. Ремус, кажется, уже несколько минут к ряду таращится в пустоту. Блэк уже выкинул осколки от разбитой чашки, пробормотав «на счастье», и теперь обеспокоенно взирал на Люпина. – Да, в полном, – пожал плечами Ремус, залпом допивая кофе и ставя чашку в раковину. – А ты? – испытующе поинтересовался Люпин, переводя внимательный взгляд на Сириуса. Сейчас он отведет взгляд. Блэк криво усмехнулся, опуская глаза в чашку. – Всё путем. А что может быть не так? – отмахнулся Сириус, улыбнувшись. – Может, сегодня заскочить к тебе на обед? – поинтересовался он, ловко уводя тему. – Нет уж, спасибо, – хмыкнул Ремус, проводя рукой по лицу, – Если это очередной способ помелькать перед Марлен, то ты скоро ей надоешь. Тебя на той вечеринке хватило на месяц вперёд. Злополучная вечеринка у Марлен была больше недели назад. И всё не отпускало. В компании друзей они старались вести себя непринужденно, как обычно. Но без особого успеха. А на расспросы ребят о прошедшем вечере у Марлен отвечали отстраненно и без особого энтузиазма. Лили и Регулус уже подозрительно косились на них обоих, но даже Рег пока оставлял свои едкие комментарии при себе. Конечно, если Ремус и Сириус не исправят ситуацию в скором времени, то долго они молчать не смогут. Всех явно интересовало, что за кошка пробежала между жильцами квартиры №66. – Ла-адно, если это твой тактичный способ сказать, что ты устал от меня... – наигранно расстроенно протянул Блэк, заставляя Ремуса дивиться его проницательности. Да, он немного упустил, почему именно Рему нужен отдых от Сириуса, хотя бы на работе... но суть-то верна. – Ты прав, – бесцеремонно согласился Люпин, всё-таки не удержав свои чёртовы руки при себе и мягко потрепав Сириуса по голове, проходя мимо его стула. – Ты совершенно меня достал. И если дома от тебя нет покоя, дай хоть насладиться отсутствием тебя наедине с моей «любимой» работой, – фыркнул он. Сириус тихо рассмеялся и покачал головой. – Как скажешь, – легко согласился он, – Пока-пока, любимый! – весело добавил он, даже не представляя, какие кульбиты выделывало сердце Ремуса каждый раз от этого шуточного обращения. Так и хотелось вырвать его из грудной клетки, положить куда-нибудь на полочку, чтобы не мешалось, и уйти без него. Как же было просто, когда всю эту чушь удавалось игнорировать и не замечать... И как же было просто не знать о том, как именно ощущаются поцелуи Сириуса... Фантазия Ремуса точно не смогла бы создать настолько правдоподобные ощущения. Люпин глубоко вздохнул и заставил себя усмехнуться. Но улыбка получилась какой-то горькой. Он махнул рукой, молча скрываясь за дверью. Улыбка Сириуса тут же сползла с лица, и он, хмурясь, еще какое-то время глядел на закрытую дверь. В конце концов, он запустил пальцы в волосы и крепко сжал их у корней, со стуком роняя локти на стол и опуская взгляд на его поверхность.

***

Сириус окончательно запутался. Он чувствовал себя паршиво из-за того, как поступал с Ремусом, из-за их портящихся отношений, в которых всё внезапно так поменялось... Он чувствовал себя паршиво из-за вранья Марлен, которая так добра к нему... Его съедало чувство вины, и на сердце было неспокойно. Он не знал... как исправить всё, что он наворотил. Когда-то он сравнил всю эту ложь со снежным комом. И этот ком рос все больше и больше, грозясь придавить его нахуй. Это все было так по-детски. Казалось бы, возьми да и скажи своей бывшей, от которой ты когда-то свалил в другую страну, что ты обманул ее и просто не смог как полагается расстаться! Возьми да и скажи, что снова соврал ей и продолжаешь врать! Делов-то, смотри на разочарование на лице той, кого уже начинаешь считать другом. Казалось бы, возьми да и скажи своему другу, которого втянул в совершенно сумбурный и сомнительный перфоманс, что так уж получилось... ты не понимаешь, какие чувства испытываешь к нему. Не понимаешь, что с ними делать. Возьми да и скажи: то, что задумывалось как наёбка для Марлен, похоже, сработало, как наёбка для уёбка, и этот уебок сам на нее попался. Возьми да и скажи! Это ведь так просто. Когда ты, как последний идиот, заврался всем и вся. Потому что боишься говорить правду. Даже себе. Потому что боишься ответственности. Потому что боишься по-настоящему открыться даже самым близким. Потому что... боишься. Просто боишься. Боишься. Короче. Тут серьезный эмоциональный взрыв, и нужно было экспертное мнение. Ему нужна была помощь. Совет. Поттер просил обращаться к нему в случае чего... но здесь нужен был не Джеймс. – Лили, можем поговорить? – Сириус перед работой ненадолго заскочил в квартиру напротив, надеясь застать Эванс дома и по возможности спросить совета прямо сейчас. Если у нее найдется минутка. Две. Двадцать. Он решил обратиться к Лили, как к самой проницательной и эмпатичной части их коллектива. Как к женщине. К очень доброй и мудрой женщине. Но, когда он вошел в квартиру, в глаза сразу бросилось то, что Лили, к этому времени обычно уже полностью готовая к выходу, сидела на диване, подтянув ноги к груди и кутаясь в домашний халат. – Эй, Эванс, ты чего? Заболела? – сразу же обеспокоился Блэк, мгновенно позабыв о своих проблемах, подсаживаясь к девушке и трогая её лоб. Та, словно только что заметив, что она не одна в комнате, как-то растерянно покачала головой. – Взяла отгул... – пояснила она. – Что-то случилось? – Сириус, не обнаружив температуры, встревоженно хмурил брови. Да что же с ними со всеми происходит..? Меркурий не в том доме или Юпитер вошёл не в ту туманность, созвездие, пояс астероидов или что ещё там может навеять из космоса? – Кажется, я беременна... – тихо ответила девушка, всё-таки переводя на него взгляд зелёных глаз. Сириус опешил. Так, это явно навеяно не из космоса... это откуда-то поближе. Вот чего-чего, а этого Блэк не ожидал. Его важный разговор придется отложить. Тут тема поважнее. – Что..? Ты серьезно? А Джеймс знает? – он придвинулся к ней ближе, на эмоциях хватая за руку. Лили покачала головой. – Я сама только что сделала тест... Два теста, чтоб наверняка. Ты первый, кто узнал, – ответила она. Сириус был... был без понятия, как на такое реагировать. Таких неожиданных новостей он никогда не получал первым. Он явно был не тем человеком, который должен был слышать это первым. – И какой срок..? – он, хмурясь, разглядывал ещё совсем плоский живот подруги. – Три недели... – вздохнула она. – Вот это да... – пораженно прошептал Блэк. Они некоторое время посидели в тишине, переваривая новость и раздумывая о том, какие перемены их всех ожидают. – Поверить не могу... – наконец подала голос Эванс, – У нас с Джеймсом будет ребенок... Мы станем родителями. А если мы не справимся? – она нервно сжала ладонь Сириуса и обеспокоенно нахмурилась, – Что если мы будем плохими родителями..? – Эванс! Лили! – Сириус эмоционально потряс головой, чтобы она даже не смела высказывать такие абсурдные предположения. – Вы с Джеймсом самые дорогие для меня люди. Я знаю вас так хорошо, как никто не знает, и люблю вас так, как никто не любит. Поверь мне, как человеку, у которого были ужасные родители, вы справитесь! Вы будете прекрасными, весёлыми, любящими родителями. И этому ребенку чертовски повезло! Слышишь? Совсем растроганная Лили всхлипнула и, притянув его к себе, крепко обняла. Сириус от неожиданности немного растерялся, но обнял в ответ, мягко погладив по спине. Блэк не часто бывал таким искренним. Он предпочитал замалчивать или отшучиваться, и такая откровенность была для него не свойственна. Оттого его слова сильнее трогали. – Я знаю, это не принято обсуждать так сразу... – внезапно заявила она, отстраняясь, утирая слезы и хватая его за плечи. – Но не могу не спросить сейчас. Ты будешь крестным? Я знаю, Джеймс тоже выберет именно тебя. Сириус пораженно замер. – Крестным..? Я? – недоверчиво пробормотал он, – Нет, что ты, Лили..! Я... я же совсем не подхожу на эту роль. Я не справлюсь! – он, отрицательно мотая головой, отвел глаза, не в силах выдерживать её взгляд. – Сириус, что за чушь? Конечно, ты справишься..! – начала Эванс, снова хватая его за руку и пытаясь заглянуть ему в глаза. Но тот ещё раз помотал головой. – Нет, Лили, прости... Ты лучше предложи кому-то вроде... Рема. Он больше подходит на эту роль... – протянул он, мягко пожимая её ладонь и отпуская. – Из меня и старший брат был так себе... Крестный будет не лучше. Лили своими глубоко-зелеными, тоскливыми и все понимающими глазами следила за тем, как Сириус снова ото всех закрывался. И не знала, что с этим делать. – Сириус... – Ну, ты как вообще себя чувствуешь? Нормально? Не тошнит? – резко сменил тему Блэк, давая понять, что к этому разговору возвращаться не намерен. По крайней мере пока. Лили тяжело вздохнула. – Всё в порядке, – успокоила она, – На неделе чувствовала себя очень паршиво, потому и решила проверить... Но сейчас все нормально. – Это хорошо, – с видом знатока дела закивал Сириус, – А когда ты собираешься сказать Джеймсу? Остальным? – Думаю, вечером, – собравшись с духом, решила Эванс. – Как ты думаешь... Джеймс будет рад..? – неуверенно спросила она. – Шутишь? – воскликнул Сириус, – Конечно. Ставлю пять фунтов на то, что он совершенно обалдеет от счастья. Возможно, даже упадет в обморок, но на это поставил бы три. – Что ж, спасибо, успокоил... – тихо засмеялась Лили. – Я бы с радостью поболтала с тобой ещё... но... тебе не пора на работу? – Оу, – Сириус бросил взгляд на настенные часы, вскакивая с дивана, – Да, пожалуй, пора! – Постой! – оклик Лили остановил его у самой двери, – Ты хотел о чем-то поговорить, когда пришел. Всё нормально? – она обеспокоенно нахмурилась. Сириус, вспомнив про Ремуса, на пару секунд замер у двери. И в конце концов, он решил, что незачем грузить будущую маму своими проблемами. Он и так чувствовал себя виноватым теперь и перед Эванс за то, что отказал в такой важной для нее просьбе. Он сам со всем разберётся. Мужчина он или кто? (или кто.) – А, забей! Всё отлично, – легко отмахнулся он, – Пока! Отдыхай! – бросил он, улыбнувшись и скрываясь за дверью.

***

Возвратился домой Люпин, как всегда, в районе семи вечера. Настроение, как и в последние несколько дней, было не самым лучшим. Не то чтобы он рассчитывал, что оно поднимется с приходом домой. На что он рассчитывал, так это выпить горячего чая. Потому что Ремус, как всегда, совсем продрог на холодном ветру. Ненароком вспоминалось, что совсем скоро ноябрь, а значит и день рождения Сириуса – его двадцатисемилетие. Ремус понятия не имел, как вернуть их отношения в прежнее русло... Но единственное, что он знал, так это то, что без разговора им, к сожалению, не обойтись. Считайте, он копит силы. И слова. Открыв дверь в квартиру, он расслабленно выдохнул, оказываясь в тепле. Только он успел снять пальто, как... из недр квартиры раздался шум непонятного происхождения, а затем громкий топот чего-то очень маленького... Секунда – и на его штанине повис крошечный комок шерсти, впиваясь в ногу маленькими коготками. По какой-то причине от него поднималось облачко серой пыли при каждом движении лапами. – Вот черт! – раздался звонкий голос Сириуса, и он сам появился из своей комнаты, поскальзываясь на гладком паркете и въезжая лбом в дверной косяк. Ремус поморщился, словно ощутив эту боль. Котенок (а за брюки Рема цеплялся именно котенок) тем временем начал карабкаться вверх по его ноге, гваздая темные брюки светлыми разводами серой пыли и грязи. – Боже, ты как? – первым делом обеспокоенно поинтересовался Ремус у Блэка, потирающего рассеченную бровь. На пальцах остались капли крови. – Фигня, – отмахнулся Сириус, всё-таки подскакивая к Ремусу и склоняясь к котенку, пытаясь осторожно забрать его. Но маленькое создание, уже вскарабкавшись выше, очень рьяно вцепилось острыми коготками в плечо Люпина. – Извини, бога ради! – воскликнул Сириус, кинувшись отряхивать его брюки, но только ухудшив ситуацию, потому что его руки тоже были по локоть в серых разводах и пыли. Судя по всему, это был цемент. – Брось, ну-ка успокойся, – покачал головой Ремус, придержав его за руки. Вот только Сириуса, сидящего перед ним на коленях и отряхивающего его брюки, ему не хватало прямо сейчас! – Сириус это..? – Ремус удивлённо и позабавлено наблюдал за тем, как пушистое существо, шатаясь из стороны в сторону, в перевалочку, ползет вдоль по его поднятой горизонтально полу руке. – Это что... кто это? – Да так... – смущённо пробормотал Сириус, дождавшись, когда котенок завершит путь до ладони Ремуса и бережно забирая его. – Маленькая, ничего не значащая Чепуха. – Чепуха? – улыбнулся Ремус, ласково глядя на то, как парень осторожно удерживает котенка в пригоршне, не давая шлепнуться на пол и почесывая его за ухом. – Да, я серьезно, его зовут Чепуха, – фыркнул Сириус. Ремус тоже протянул руку и мягко погладил этого усатого-полосатого ребенка по головке. Котенок был ещё совсем крохотный, очень пушистый, из-за чего казался немного крупнее, пока ты его не потрогаешь и не поймёшь, какой он на самом деле тощий и маленький. Цвет шерсти вроде бы рыжий, однако его лапы были перепачканы серым, шерсть на них слиплась клочками. Глаза были светло-зелеными, большими и любопытными. – Его? – переспросил Ремус с усмешкой, – «Чепуха» это же женский род? – Ой, ну я не знаю, какого он пола, шерсти слишком много, так еще и бегает от меня, как угорелый, – пожал плечами Сириус, поднося котенка ближе к лицу и получая грязной лапой (без выпущенных коготков) по носу. – Если Чепуха женского рода, тогда... Чепух на крайний случай, – хмыкнул он, с нежностью глядя на своего найденыша. Люпин тихо рассмеялся, наблюдая за общением Сириуса с котёнком. – Где ты его взял? – поинтересовался Ремус, стягивая перепачканный пиджак и кидая на спинку стула. – Был на объекте. Ну, там строительство полным ходом. А этот дурачок угодил лапами в только что залитый цемент и застрял в нем, – объяснил Сириус, пока Чепух крутился туда-сюда в его руках, как юла. – Ну, я его вытащил... подумал, что надо отмыть... и вот мы здесь. А он все ещё грязный, потому что никак не может успокоиться и перестать суетиться на новом месте. Короче, теперь это чудо наше. Вот. Люпин даже и не знал, что его радовало больше... то, как Сириус забавно обращался с этим комочком шерсти и отзывался о нем, или то, как он произнес «наше». Вот только их двоих. Сириуса и его, Рема. Их общий маленький кот, извазюканый в цементе. Превосходно. – Что же, пускай так, – тихо усмехнулся Ремус, оглядывая Сириуса с головы до ног. Тот выглядел не чище этого котенка, словно сам провалялся в незастывшем цементе. – Но всё же... надо отмыть его, пока цемент не застыл окончательно. Вас обоих, к слову, – Люпин протянул руку, стерев серый цементный развод с бледной щеки. – И ты нехило приложился о дверной косяк. У тебя кровь. Надо обработать... Сириус, внимательно глядя на него, отстраненно пожал плечами, мол, как скажешь. Они стояли очень близко. И впервые за последнее время никого из них это не обеспокоило. Люпин осторожным движением заправил за его ухо выбившуюся прядь волос. Как вдруг дверь в квартиру резко, чуть ли не с ноги, распахнулась, и на пороге возник Джеймс, улыбаясь во весь рот и сверкая глазами. Сириус и Ремус отскочили друг от друга. – Блять, Сохатый, ты Чепуху пугаешь! – проворчал Сириус, замечая, что котенок дернулся и ощетинился. Блэк усмехнулся, глядя на лучшего друга, уже понимая причину его радости. Он был уверен, что Поттер будет на седьмом небе. Джеймс не обратил на его высказывание никакого внимания, завопив: – Я стану отцом! Я. Стану. Отцом. Ремус пораженно уставился на мужчину, а Сириус только мягко улыбнулся и кивнул. – Знаю-знаю, – довольно отозвался он, – Зацени, а я походу уже! – Сириус повыше поднял Чепуху, демонстрируя другу. Котенок сел ровнее, словно стараясь выглядеть важно и серьезно. Джеймс ненадолго отвлекся, уставившись на рыжее создание. – Мать моя! Ну он и грязнуля! – усмехнулся он, пальцем почесав котенка за ухом. – Погоди, Джеймс, – взволнованно позвал Ремус, – Ты хочешь сказать, что Лили беременна?! – Да, Лили беременна! – отозвалась сама Лили, появляясь на пороге, – Боже, Сириус, что с твоей бровью и... куда тебя макнули? – В цемент, – гордо ответил он, проигнорировав вопрос про увечье, – Зато вот кого достал, – он кивнул на сидящего в его ладонях Чепуху. – Боже, какая прелесть... – протянула Лили, с улыбкой разглядывая котенка. – Я поздравляю! – искренне воскликнул Ремус, крепко обнимая счастливую подругу. – Спасибо! – радостно отозвалась Эванс, отстраняясь. Джеймс, в свою очередь, крепко обнял жену за плечи и поцеловал в макушку. – А ты знал? – удивился Люпин, поворачиваясь к Сириусу. Тот подернул плечами, спуская ерзающего котенка на пол и наблюдая за тем, как тот всё обнюхивал, опасливо поглядывая на незнакомых людей. – Только сегодня утром узнал, ага, – подтвердил Сириус. – Эй, а чего это вы все тут? – непонимающе поинтересовался Петтигрю, выглядывая из-за входной двери, не привыкший, что весь сыр-бор происходил в квартире №66, а не той, что напротив. За его спиной показался Регулус. – Мы все здесь ради того, чтобы оценить, как хреново ты выглядишь? – скептично поинтересовался Блэк-младший, глядя на брата. Сириус состроил рожицу, показав ему язык. – Лили беременна! – торжественно возвестил Поттер, улыбаясь от уха до уха, – Мы скоро станем родителями!! Питер зажал рот ладонью. – Поздравляю! Чудесная новость! – пропищал он, обнимая Поттеров поочередно. А Регулус как стоял на пороге, так и замер. – Эй, закрой дверь! – возмутился Сириус, – А то Чепуха сбежит! В принципе, не важно, по какую сторону останешься ты... Питер открыл рот, чтобы поинтересоваться, какая, собственно, чепуха..? А Регулус не сказал ни слова. Он молча закрыл дверь, подошёл к Эванс и крепко ее обнял. Кажется... в первый раз. Регулус вообще был не тактильным, предпочитал лишний раз обойтись без объятий и прикосновений, если это было возможно. Лили опешила, растерянно хлопая его по спине. Послышался тихий всхлип. – Боже мой, Рег, ты что, плачешь? – поразилась Лили, ласково улыбаясь и прижимая его к себе ближе. – Ничего я не плачу! – проворчал он ей в плечо, незаметно утирая слезы. – Может, чаю? Раз уж вы все здесь? – поинтересовался Ремус, обводя присутствующих взглядом. – Разумеется! – ответил за всех Джеймс, готовый выпрыгнуть из штанов от счастья. Все согласно закивали, рассаживаясь на диване и креслах, оживлённо переговариваясь. Чепуха, вдоволь все осмотрев, запрыгнул на колени Регулусу и, немного потоптавшись, улёгся на них и уснул. Блэк удивлённо воззрился на котенка, которого видел в первый раз. Сириус выразительно поднял брови, глядя на брата, намекая на то, чтобы не смел сгонять этот комочек шерсти, если его крохотное величество соизволил подремать именно на нем. И что, что от цемента его все еще успели отмыть? Цемент, между прочим, с одежды отстирывается! (лишь бы отстирался с самого котенка). Регулус капитулирующе поднял руки. Не то чтобы он вообще собирался прогонять эту мелюзгу. Он осторожно погладил его по пушистой спинке и тихо усмехнулся, когда котенок громко замурлыкал. Ремус, заваривая чай на всю их ораву, не мог согнать с лица счастливую мягкую улыбку. Сегодняшний вечер оказался гораздо, гораздо лучше, чем он себе представлял. И что, что после того, как все разойдутся, ему ещё отстирывать пиджак и брюки? (А ещё Сириуса и Чепуху). Сегодняшний вечер был лучшим за последнее время. И кстати. Между ним и Сириусом не было никаких неловкостей. По крайней мере, сейчас... Это не значит, что им не предстоит обговорить все неясности, произошедшие за последний месяц... Но сейчас, в этот вечер... Ремус, поймав взгляд Сириуса и легко улыбнувшись ему, получил сияющую, такую родную улыбку в ответ и почувствовал, как по телу разлилось всепоглощающее тепло. Кажется, так и должно ощущаться счастье..?

***