Притворись моим парнем!

***

Первым, что почувствовал Сириус этим утром, так это то, что кто-то топчется по его ногам. Он сонно приоткрыл один глаз, пытаясь понять, в чем дело. Ах, точно, кто бы мог подумать. Чепуха запрыгнула на кровать, своими крохотными лапками наминая одеяло. Блэк тихо усмехнулся, переворачиваясь на живот и откидывая волосы с лица. Он мягко похлопал ладонью по месту рядом с собой. Котенок отлично разобрался в просьбе и вразвалочку, забавно высоко поднимая лапы, перебрался поближе к хозяину, ластясь об руку. После своего заселения в квартиру №66 Чепуха была с трудом отмыта от цемента и показана ветеринарному врачу. Всё-таки она оказалась девочкой и осталась Чепухой, а не Чепухом. Очень ласковой, любопытной и пушистой Чепухой. Она неплохо обвыклась в доме за недельку. После купания, сушки и вычесывания её шерсть оказалась действительно рыжей, с белой грудкой и «башмачками» на лапах. И теперь это маленькое существо, удивительно громко для таких размеров, мурлыча, тыкалось в руку Сириуса и упорно пыталось взгромоздиться на него. Он позволил себе поваляться в кровати ещё какое-то время, пока Чепуха улеглась и пригрелась на его груди. Это воскресенье, кажется, ничто не могло омрачить... – Доброе утро, – поздоровался Ремус, стоило Сириусу всё-таки выбраться из комнаты. Люпин уже сидел за кухонным столом с чашкой в руках. Вид у него был чуть более бодрый, чем обычно. Но если в такой час (на минуточку, в одиннадцать!) он уже был не в кровати, значит, он опять плохо спал. – Утра, – отозвался Сириус, потягиваясь. Чепуха ластилась о его ноги. Черт... у него было ощущение, что он что-то забыл... – С днём рождения, Сириус, – мягко улыбнулся Ремус, вскользь пробежавшись взглядом по ещё сонному парню в растянутой футболке и шортах. Его глаза на мгновение задержались на стройных ногах, а после на оголенном остром плече, с которого сползла футболка. Блэк удивлённо вытаращился на друга. – Боже... сегодня что..? – Да, Сириус, не поверишь, сегодня третье ноября. Твой день рождения. Так вот что он забыл..! Его как обухом ударило. У него тут же, словно по команде, заломило в коленях и стрельнуло в пояснице. Он буквально чувствовал, как с него посыпался песок... – О, нет-нет-нет! Боже, пожалуйста, нет! – Сириус разразился сокрушенными восклицаниями, в мгновение окончательно проснувшись. – Мне двадцать семь! Какого хуя мне двадцать семь?! Ремус скептично наблюдал за тем, как Блэк запустил руки в волосы и скрылся в ванной. И так он реагировал на свои дни рождения с того момента, как ему исполнилось двадцать пять лет. То есть уже третий год. Надо было немного переждать, и он отойдет. Потому Ремус терпеливо ждал, продолжая с нерушимым спокойствием пить свой утренний кофе и гипнотизировать лежащую на столе виниловую пластинку Led Zeppelin – подарок для Сириуса. У них возникло что-то своего рода традиции пополнять коллекции друг друга. Сириус искал редкие книги, которых всё ещё не было у Люпина, а Ремус – пластинки. Сириус же, выйдя из душа, под которым в какой-то апатии отмокал минут двадцать, вперил испытующий взгляд в запотевшее зеркало, протерев поверхность ладонью. Так. Ну... вроде бы ничего не изменилось..? Волосы все ещё не седые. Лицо не в морщинах. Он всё ещё не старый. Но нет, он же чувствует, как ломит все его старческие косточки! Какого черта!? Всё же было нормально до того момента, как он об этом подумал! Выйдя из ванной, Сириус раздраженно встряхнул влажными волосами и направился обратно в комнату, намереваясь просидеть там до конца дня и успешно сделать вид, что ему все ещё двадцать шесть. Люпин проследил за ним взглядом. – Ну, не утопился в душе – уже достижение. Минут пять назад хотел идти проверять, – полушутя протянул он. Сириус хмуро глянул на него, молча скрываясь за дверью своей комнаты. Чепуха, уже покормленная Ремусом, требовательно заскреблась в нее. На что Сириус спустя пару минут все же приоткрыл щель, впуская её внутрь. – И что, прикажешь подарок просовывать под дверь или меня тоже впустишь? – поинтересовался Ремус, со вздохом вставая и подходя к закрытой двери. – Суй под дверь! – раздался приглушенный голос Сириуса, – я отсюда не выйду! Состарюсь здесь и умру! – Как хочешь, оставайся там, я всё равно войду, – заявил Ремус, демонстративно открывая дверь. В комнате было пусто, но одна из створок шкафа была приоткрыта. Он усмехнулся и покачал головой. Так, это что-то новенькое. Он тихо присел на пол, прислонившись спиной к закрытой дверце, и вздохнул. – От кого прячемся? – непринужденно поинтересовался Рем. Из шкафа раздалось: – От тебя. Поищи в другом месте. – Ну, чего ты туда залез, глупый? – по-доброму усмехнулся Люпин. – Что такого ужасного произошло? Подумаешь, двадцать семь... – А кто-то не так давно называл себя тридцатилетним и «старым»! – мстительно проворчал Сириус, приглушаемый дверцами шкафа, припоминая слова самого Ремуса. Тот только пожал плечами. – Я просто не хотел идти на вечеринку к Марлен, – легко парировал Люпин. Упоминание о вечеринке, которую они старались не обсуждать, прошло на удивление незаметно. – К тому же «кто-то» сам мне сказал, что это ещё далеко не тридцать и не стоит поторапливать время... – Ну, так то было двадцать шесть! – весомо воскликнул голос Сириуса. Люпин тихо рассмеялся. – Так, а какая разница? Что тебя беспокоит? Ничего же не изменилось. – Ремус, я... Я не знаю, – устало вздохнул Блэк. Люпину казалось, что он, скорее всего, сейчас закрыл глаза. Что-то в его голосе слегка изменилось. Ремус ощутил, что воздух почти всколыхнулся от слов, которые Сириус хотел произнести, но замялся. Это было чем-то важным. А он снова хотел промолчать. Ну уж нет. – Говори, – потребовал Люпин. – Что именно тебя беспокоит? Возникала непрошеная ассоциация с деревянной исповедальней, где между священником, готовым выслушать, и человеком, желающим облегчить душу, находилась резная решетка. Вместо этой решетки у них были дверцы шкафа, за которыми послышался ещё один тяжёлый вздох Сириуса. – Я не знаю, как именно описать это всё... Просто... Знаешь, наверное, всё дело даже не в старости. Я просто... Меня беспокоит само время. Понимаешь? – он, кажется, тщательно подбирал слова, неуверенно стараясь разложить свои чувства по полочкам. Он не привык объясняться в своих эмоциях и страхах, но почему-то в шкафу ему говорилось спокойнее. Ремус затаил дыхание. Неужели это тот самый момент для разговора..? – Не знаю, чего ожидать от ещё одного года жизни. Я боюсь... Сглупить. Знаешь... Моргнуть... И открыть глаза в одиночестве. И словно бы с каждым годом я все больше и больше разочаровываюсь в себе и приближаюсь к этому одиночеству. Ремус обеспокоенно нахмурился. – Сириус, поверь мне. Страх перед временем... Он совершенно естественен. Мы все боимся времени, потому что нам неизвестно будущее. Но ты должен знать, что мы все всегда будем рядом. Сколько бы дров ты не наломал, – тихо усмехнулся Люпин и с замирающим сердцем добавил: – По крайней мере... Я всегда буду рядом. – Почему ты так уверен? – раздался хрипловатый, непривычно серьезный голос Сириуса из шкафа. Люпин не успел ответить, потому что... – С днём рождения, Сириус! ...Потому что дверь в комнату внезапно шумно отворилась, и на пороге появились улыбающиеся Поттеры, Петтигрю и Регулус. Последнего было невозможно заставить улыбаться во все тридцать два, но он выглядел чуть более весёлым, чем обычно. Ремусу (при всей любви к ребятам) захотелось тут же вытолкать их обратно за дверь. Нет, серьёзно. Он знал, что они придут поздравлять Сириуса, но какого хера они пришли именно сейчас?! Попав под убийственный взгляд Люпина, ребята стушевались. – Рем? Где Сириус? – осторожно спросила Лили. У нее в руках был торт с зажженной свечой. Ремус молча указал на шкаф. И только он собирался пояснить друзьям, что они ебать как не вовремя, как соседняя створка шкафа отворилась и Сириус из-за кучи одежды приветственно помахал рукой снизу вверх. Ремус был удивлен, но тот снова выглядел как обычно, быстро взяв эмоции под контроль. Он весело и непринужденно улыбался ребятам и расслабленно поглаживал по голове Чепуху, оказывается, сидевшую с ним в шкафу. – И что это за прятки с утра пораньше? – поинтересовался Джеймс. – Ты снова закатил трагедию из ещё одного года жизни? – Обижаешь, – позабавлено хмыкнул Сириус, с кряхтением поднимаясь на ноги. Регулус скептично поглядел на брата: – Пытаешься спрятаться от возраста? – В точку, – согласился Блэк, нарочито удручённо вздыхая. – Но, к сожалению, мне двадцать семь, и теперь фишка с «чур не я» не прокатывает! Я пытался! Ребята засмеялись. А Ремус в смятении переводил взгляд с Блэка на остальных. Почему Сириус ведёт себя так, словно все нормально? Он обеспокоен, это точно. Но по каким-то ему известным причинам предпочитал снова умолчать всё накопившееся в душе. Уж кому, как не Ремусу, знать, что когда долго держишь всё в себе, иногда в выстроенных плотинах случаются прорывы. И он надеялся, что это был этот прорыв. Этот потоп был им необходим, чтобы со всем разобраться. Между ними двумя что-то было не так. Это обоим известно, к чему лукавить... И сейчас, когда Сириус решился поделиться переживаниями, они как никогда были близки к серьезному разговору по душам... Но теперь момент снова упущен. – Сириус... – тихо позвал Люпин, стараясь выглядеть не слишком разочарованным, но его перебил более весёлый и звонкий голос Лили: – С днём рождения, Сириус! Я бы сказала пару слов прямо сейчас, но давай ты сначала задуешь свечу и загадаешь желание, потому что сейчас воск зальёт весь торт. Блэк в сдающемся жесте поднял руки, тихо посмеиваясь, и задумчиво уставился на свечу. В его серых глазах заплясали блики от огня. Люпин внимательно следил за тем, как выражение взгляда Сириуса мимолётно меняется от одного к другому, и гадал... о чем тот сейчас думал? Внезапно Сириус поднял глаза и на мгновение встретился с ним взглядом. Так быстро, что Ремус мог бы решить, что ему показалось. Одним дуновением свеча погасла. Ребята весело загалдели, медленно вытекая из комнаты обратно в гостиную, а Люпин, перед тем, как последовать за ними, осторожно опустил руку на плечо именинника, задерживая его. – Сириус, нам нужно поговорить, правда? – прошептал он ему на ухо, впервые произнося эту известную им истину вслух. К чёрту эту беготню. Нужно, наконец, всё прояснить. Станет ли хуже от того, что Ремус произнесет вслух то, о чем Сириус и так должен бы догадываться? Станет ли хуже оттого, что Сириус выскажет то, что его беспокоит? Может быть. А может быть, и нет. Не попробуешь – не узнаешь. – Потом, – тихо, но твердо отказался Блэк, на долю секунды вздрогнув от дыхания у шеи, коснувшись чужой руки на своем плече и сталкиваясь с ним тяжёлым взглядом. А потом молча вышел вслед за остальными. «Потом» не наступит. Так же, как не наступало и до этого. Люпин сокрушенно покачал головой, зажмурясь. – Ремус, ты идёшь? – Эванс заглянула в комнату. Заметив состояние друга, она обеспокоенно нахмурилась. – Ты в порядке? – Голова болит, – отмахнулся Рем, натягивая слабую улыбку и направляясь к двери.

***

Празднование, как всегда, было скромным и уютным. Сириус, всю жизнь находящийся в постоянном движении и социуме, к своему дню рождения относился на удивление спокойно для такого оживлённо и шумного человека. Ребята просто подарили подарки, съели именинный торт, приготовленный Лили, выпили (все кроме Эванс, явно грустившей по этому поводу), и посидели в кругу близких. Такой размеренный и полный дружеского присутствия и веселой болтовни день значительно приподнял Сириусу настроение. Да, в голове крутилось множество невеселых мыслей, сопровождавших его каждый раз, когда время напоминало о своем неумолимом течении. Да, его мозг решил, как всегда, вытащить загнанные на подкорку воспоминания о его днях рождения в раннем детстве в родительском доме. Отвратительно-пафосные до тошноты празднования, где на самом деле никому лично до тебя не было дела; обжигающий взгляд матери, если Сириус смел без позволения заговорить о чем-то с гостями. По мере взросления Сириуса, с каждой его допущенной (нарочно, назло или случайно) ошибкой, разочарование матери в нем возрастало, любовь к Регулусу – младшему сыну, удовлетворяющему ее требования, на этой почве крепла... В конце концов, на какой-то период времени до того, как Сириус сбежал из дома, родители предпочитали и вовсе делать вид, что его день рождения – это такой же день, как и прочие, и просто не обращать на старшего сына внимания. Да, в его днях рождения с детства было мало хорошего... Но это было пока в его жизни не появился Джеймс. Затем Ремус. Лили и Питер... Потом, снова, Регулус. И его дни рождения превратились в эти тихие празднования без лишней тягомотины и мишуры, но зато в той по-настоящему семейной атмосфере, о которой он когда-то мечтал в детстве. Потому... да... Время шло, его жизнь была все такой же никчёмной, он был все таким же раздолбаем, приносящим одни проблемы... но хоть что-то радовало: его друзья все ещё были с ним. Они все ещё были тем якорем, удерживающим его на плаву среди кучи тщательно скрытых страхов и разочарований. Пока что, – язвительно добавлял голос в голове, похожий на голос матери. Я всегда буду рядом, – вторил эхом голос Люпина, совсем сбивая с толку. А после в голову опять лезли тщательно отметаемые невесёлые мысли. Одна из них, не дающая по-настоящему насладиться вполне приятным днём, даже перекрывала тотальный страх перед будущим и старением. И это была мысль о Ремусе. Сириус смотрел за тем, как тот, очевидно, тоже пребывая не в самых счастливых мыслях, задумчиво хмурился, неосознанно потирая шрам на щеке. Он был еще более тихим, чем обычно. Взгляд был почти измученным. Сириусу было физически больно думать о том, что причиной такого состояния Рема был, кажется, он сам. С первой их встречи улыбка Люпина стала для него чем-то важным. Его хотелось смешить, его хотелось заставлять улыбаться... Сириус любил эту улыбку. Даже легкую полуусмешку, приподнятый уголок губ... а особенно он любил эту неясную, едва заметную, мягкую улыбку, почти одними глазами... Ремус Люпин... Его добрый и внимательный, верный и надёжный друг... Его по-настоящему родной и близкий человек... И вместе с тем величайшая загадка..! Иногда Сириусу казалось, что он знает его как облупленного. На все сто. Но в глубине карих глаз всегда творился ураган неясных эмоций, хотя лицо могло оставаться совершенно спокойным. И так хотелось знать, что же даже спустя десять лет дружбы остаётся скрытым в этих глазах..? С момента начала этой Сириусовой авантюры, которая на самом-то деле была действительно глупой идеей, всё стало таким сложным... Все эти поцелуи, касания, комплименты, взгляды... Было ли это частью игры? Они оба чересчур увлеклись? Занесло на повороте? Это-то и пугало... если да... То неужели именно это повлияло на их дружбу? Неужели Сириус своей же глупостью испортил такие чертовски важные для него отношения? Он мог как-то обидеть Рема? Вся эта неловкость, странное напряжение и недосказанность сводит с ума! Сводит с ума так же, как поцелуи Ремуса. Сириус ненавидел серьезные разговоры, в которых был вынужден копаться в своих чувствах и ощущениях. И мало того, копаться, так ещё и говорить кому-то о том, что именно раскопал! И ведь неизвестно, что в процессе таких разбирательств может выплыть наружу... Вдруг всплывёт что-то, чего ты сам не знал..? Да и не хотел знать! Ну вот, легче тебе жилось без этих знаний! Но с другой стороны... Он знал, что и Ремус таких разговоров не любит. Но они оба явно больше не хотели продолжать оттягивать и рефлексировать в молчании. Значит ли это, что им обоим настолько дороги эти отношения и они не хотят их терять из-за какой-то глупой игры в молчанку? Да. Определенно. Сириус мог сказать за себя точно, (и за Люпина где-то на шестьдесят процентов). Оставалось только снова поймать чувство лёгкости для непростых слов, испытанное им сегодня утром и всё будет замечательно. Может, ему снова залезть в шкаф..? Люпин, заметив, что Сириус уже какое-то время его рассматривает, поймал его взгляд и вопросительно склонил голову набок. Блэк встряхнул головой, быстро отвернувшись. Да, единственное, что омрачало его очередной день рождения в кругу близких людей, (кроме личных закидонов и совершенно чокнутых тараканов в голове), так это то, что они с Ремусом весь вечер почти не разговаривали друг с другом. И это было непривычно. Сердце было не на месте. Не хватало простых перебросов фразами, мягких подколок... Не хватало прикосновений. Пройти мимо и потрепать по голове? Раньше это не ощущалось чем-то неловким. Объятие? На здоровье! Сидеть на диване, привалившись друг к другу спинами... Если подумать, в их дружбе было... много касаний. Больше, чем, например, с Поттером. И это было ещё одним фактом, который стоило обговорить... Джеймс, словно угадав, что Сириус подумал о нем, мягко тыкнул друга в бок. Они вдвоем сидели за столом с бокалами виски, пока остальные уже перебрались на диван. – Что происходит? – тихо поинтересовался он, пока Лили шумно спорила с Регулусом по поводу сюжета какой-то странной мыльной оперы, которую крутили по телевизору. Питер то и дело посмеивался из-за глупости предмета их спора, а Ремус только тихо хмыкал. – Ты о чем вообще? – отозвался Сириус, улыбаясь, отправляя в рот ещё кусок (охуенного кстати) торта и вопросительно глядя на Джеймса. – Ты сам не свой в последнее время, – пожал плечами Поттер, словно это было очевидно. – Все заметили, просто вида не подают. Не ты один чудишь, кстати. Ну, ты и сам знаешь, о ком я, – Джеймс бросил взгляд в сторону Ремуса. – Что у вас случилось? Поссорились? – Да ну, как тебе сказать..? – тяжело вздохнул Сириус, думая, как выразить парой слов то, о чем он думал последние недели. «Ссора» – явно не то слово. – Как есть, скажи, – закатил глаза Джеймс. – Ртом ешь, – попытался отшутиться Сириус, но Поттер состроил недовольное выражение лица и пнул его под столом. – Я не знаю, ясно?! – воскликнул Сириус громче, чем планировал, привлекая внимание всех остальных. В комнате ненадолго установилась звенящая тишина. – Ну чего?! – вопросительно рявкнул на ребят Блэк, и все тут же снова отвели глаза на экран телевизора, а Лили, как ни в чем не бывало, продолжила мысль, начатую до этого. Сириус устало выдохнул, запуская руки в волосы. – А ты на взводе... Значит, что-то серьезное, – тихо присвистнув, протянул Джеймс. Сириус затравленно посмотрел на него исподлобья. – Дай угадаю, вы, два замкнутых и молчащих, как рыбы, придурка, не обговаривали ситуацию, да? – с видом знатока скептично поинтересовался Поттер. – Я как раз думал над тем, что... надо бы, – прошептал Сириус, косясь на Ремуса. Тот что-то негромко вставил в эмоциональный монолог Лили, и та рассмеялась. – Ой, твоё «надо бы» ещё неизвестно сколько продлится, – фыркнул Джеймс. Он слишком хорошо знал все заскоки друга. – Поговори прямо сегодня. Не откладывай. – Да-да, хорошо, – проворчал Сириус, залпом допивая виски. – А то мы все уже заебалась смотреть на вот это. Привыкли, что вас друг от друга не отклеишь, а тут такое... – легко усмехнулся Поттер. – Слушай, а вы все ещё устраиваете этот спектакль для Марлен? Или это и послужило поводом разногласий? Сириус поморщился. – Без понятия... И я не знаю, в разногласиях ли тут дело, – задумчиво протянул Блэк. Джеймс покачал головой, встал и хлопнул именинника по плечу. – Пиздец сложно, я понял, – поддержал он. – Вот для этого и стоит разговаривать словами через рот. Как-нибудь попробуй. – Спасибо, как-нибудь обязательно, – язвительно проворчал Сириус, направляясь вместе с Джеймсом, чтобы присоединиться к остальным. В мыльной опере как раз выяснилось, что у главного героя всё это время был злобный брат близнец. Остаток вечера прошел тихо. Разошлись рано. Как-никак завтра понедельник, а они все люди скучные-работящие. Сириус, ещё раз поблагодарив ребят за поздравления (и за поднятое до уровня «чуть выше нормы» настроение), решил пройтись по улицам и немного освежить голову. Нужно было собраться с мыслями перед разговором по душам...

***