Первый школьный омегаверс

Восьмого января Дима и Антон, как и договаривались, идут гулять. Поз рассказывает, как круто было в деревне и как они проехались ещё в два города, чтобы навестить родственников, а Антон в свою очередь делится тем, как они весело провели время с Арсом, но о том, что у его мамы появился истинный, он пока не сказал — сам пытается смириться с информацией. Ещё Димка говорит, что скучал по нему, но ещё сильнее он скучает по Кате, за что получает горсть снега в капюшон и наигранно-обиженный взгляд под свой же заливистый смех. Вот после своей маленькой мести у омеги и возникает идея. Вообще, Позов уже любых идей от Антона по поводу их с Катей боится: раньше его спасало только незнание того факта, что Арсений Сергеевич истинный его одноклассника, а сейчас он носом чует, его не спасёт ничего. Но, к счастью, в этот раз идея Антона заключается в другом. Конечно, тащить друга чуть ли не за тот самый капюшон к дому подруги так себе мысль, но зато рабочая. Омега решает, что романтичней девушке не звонить, а покричать в окно, и они зовут гулять её вместе, а когда Добрачева показывается в поле зрении, то Шаст тут же ныряет под козырек подъезда, а Димка остаётся один: как верный рыцарь зовет свою принцессу из башни — таков и был план. Катя, как ни странно, радуется, быстренько одевается и выходит на улицу к другу, после чего уже к ним присоединяется Антон. Так втроём они гуляют до темноты, а это примерно до четырех вечера, и расходятся по домам. Антону безумно нравится, как они сдружились, ведь у их компании было невероятно много общих и интересных тем, они умели смешить друг друга и знали меру. К тому же, Шастун видит как эти двое смотрят друг на друга и искренне радуется за них, потирая ладошки.

***

Естественно, в школу идти не хотелось, особенно с утра, когда на улице темень такая, что хоть глаз выколи, холодно до дрожи костей в придачу, да и готовиться к устному русскому… Но были и положительные моменты: первый учебный день в новом две тысячи двадцать четвертом году начать хотелось, к морозу и темноте тело привыкло ещё до января, а снежинки на окнах школы только поднимали настроение. Ну и, конечно же, настроение поднимали друзья. В первый день после праздников класс отрывался: шумел и шутил, вытворял всякую дичь, это Антон ещё молчит про полет снега со внешнего подоконника по всему классу, но и он тоже не отставал: закидал Диму бумажками, чтобы тот признался Кате на уроке — ну романтично ведь! А потом участвовал в пускании бумажных самолетиков по классу. И пускай на некоторых уроках приходилось приходить в себя и включать голову — это только на некоторых. Следующий день — урок биологии — Антон ждал. Как минимум потому что Арсений не делает контрольных или самостоятельных после каникул, а как максимум потому что соскучился, ведь вчера из-за учебы они даже не пересекались. — Тох, Тох, я у тебя спросить хотел, что за браслет ты носишь? — Дима догоняет друга в школьном коридоре и равняется с ним. Антон машинально приподнял кисть руки и взглянул на браслет: кожаный ремешок на запястье с красивым голубым камнем по середине. Не то, чтобы он вызывал внимание, вечно прикрытый рукавом кофты или рубашки, но при желании, как у Димки, можно заметить. — А, этот. — довольно улыбается Шаст, проходя в класс биологии. Взгляд тут же метнулся на учителя, — Дима этому даже не удивился, — а секундой позже на правую кисть альфы, и Поз, нахмурившись, посмотрел туда же. Из-за синего пиджака биолога выглядывал такой же кожаный браслет, только с зелёным камушком. Антон улыбнулся ярко его обладателю, а Дима в удивлении распахнул глаза. — Шаст, это че, парные что ли? — не поверил своим догадкам он, спрашивая шепотом и падая за парту. — Ага. — просто согласился Антон, преспокойно доставая тетрадь и пенал. Позов на это театрально вздыхает, прижимая руки к сердцу и кидая на друга взгляд а-ля «Я первый хотел Кате подарить», на что омега ржет и показывает ему язык. Их приколы друг другу прекращаются, когда начинается урок. Все сорок пять минут Антон сидит довольный, как кот. Ему душу греет невероятно то, что Арсений его подарок не снимает и они действительно носят парные украшения, как пара. Антон просто об этом когда-то мечтал, что если всё же найдется на него альфа и они начнут встречаться, носить парные браслетики или кольца. На мысли о кольцах омега нещадно краснеет и утыкается носом в тетрадь. Дима, глядя на своего соседа по парте, в бесчисленный раз закатывает глаза, но пишет все конспекты для друга, в тайне завидуя, потому что тоже хотел бы так смотреть на свою истинную, краснеть и носить парные украшения вместе с ней. — Шаст, мы с Катей тогда внизу тебя подождем. — понимая, что друг останется в классе, а девушку надо как-то тактично увести, говорит после урока Поз. — Да-да, идите, я вас обязательно догоню. — подмигивает Антон, когда его понимающий друг-альфа останавливается в дверях, выводя одноклассницу. Тот показывает ему фак и уходит, громко хлопнув дверью. Наблюдавший за всем происходящим на протяжении часа Попов только коротко вздыхает. — Завидует. — пожимает плечами на взгляд учителя парень, оставляя четные попытки собрать вещи в рюкзак. — Чему именно? — не понимает Арс, сокращая расстояние между ними и кладя свои руки омеге на талию. — Ему понравились наши браслеты, он хочет такие же с Катей носить, и вообще встречаться с ней хочет, а не смотреть на довольного меня. — широкая улыбка касается родных губ. Ну нравится ему целовать и касаться Арсения и всё тут. Не может он по-другому уже. — Так они ещё не вместе? — отвечая на короткие поцелуи омеги и проводя носом кнопкой вдоль его, спрашивает брюнет. — А ты считаешь меня превосходным сводником? Что после того случая с ревностью Катя влюбилась в Димку бесповоротно? — усмехается Шаст и Арсений тихо смеется. — Так а что, этого было недостаточно? — подыгрывает он. — Этого было достаточно для дружбы, и сейчас мы круто проводим время вместе, но вот отношения… Я, конечно, подумаю над этим и придумаю что-нибудь, но лучше бы Дима сделал первый шаг сам. — бока мягко поглаживают теплые ладони, очерчивая идеальную талию и, кажется, это всё-таки слабое место юноши, потому что мурашки бегут по всему телу и внизу живота расплывается тепло. Он в упоении прикрывает глаза и наслаждается прикосновениями. — Тош, а они истинные? — тихо спрашивает старший, на что омега шумно выдыхает. — Они не знают. Да и вообще истинность значит что-нибудь? — парень отстраняется, заглядывая в родное лицо. — Играет ли она сильную роль в отношениях? Если окажется, что Катя и Дима не истинные, то всё между ними пропадёт? А истинный мамы? Он точно единственный в её жизни и такой же хороший, как, например, ты? Арсений смотрит в глаза цвета мокрой травы, чувствует запах, будто корицу на яблоки насыпали, и думает. — Если люди по-настоящему любят друг друга, то им вряд ли так будет важна истинность. — наконец отвечает он. — Дима с Катей уже чувствуют симпатию друг к другу, не думаю, что они сильно расстроятся, если вдруг окажется, что они не родственные души. Твоя мама чувствует себя хорошо рядом с другим альфой, так почему бы и нет? Антон утыкается лбом в мужское плечо, соглашаясь со словами учителя. Да, наверное, он прав. — Ты знаешь, я думаю, что всё равно бы влюбился в тебя, если бы мы не были истинными. — негромко произносит брюнет, держа руки на спине парня. — Правда? — Да. Может быть не сразу, но ты выделяешься среди кучи учеников. Я не знаю, как это описать, но думаю, что каждый учитель чувствует это… — А ты мне понравился сразу. — неожиданно делится Антон. — Я когда тебя в первый раз увидел, подумал: «Ну что за красивый омега». — слыша сверху недовольное фырчанье, Антон прыскает. — Нет, ну правда, вышел такой весь статный, я ещё поверить не мог, что никто не заглядывается на тебя. — Арсений задумывается над своими словами и словами омеги: значит, судьба всё равно бы свела их — сейчас или через пару лет. Правду говорят: «От судьбы не уйдёшь». — Но твой запах… Я безумно рад, что мы истинные. — смотря на парня с огоньком в глазах, улыбается Попов. И действительно. Теми, кем мы являемся, мы являемся не зря.

***

У Антона нашли электронные сигареты. Он сам не понял, как это произошло. Нет, он, конечно, слышал, что сегодня к ним в школу придёт проверка и будет каждого досконально проверять на наличие подобной фигни, но никак не думал, что его это коснется. Всё же было как обычно: он пришёл в школу, болтал с Матвеем, Димой и Катей на переменах. Перед обществознанием они бросили свои рюкзаки в огромную кучу других рюкзаков в коридоре, так как класс был закрыт, и пошли все вместе в столовую, обсуждая недавно вышедший и нашумевший сериал. А через урок, на английском, вот это. Антон сам не понял, откуда в его рюкзаке взялся внушительного размера вейп, а поэтому не смог сказать ничего в своё оправдание, пока на него кричали какие-то взрослые, которых он и видел-то в первый раз, и вели к директору. Странно и даже немного смешно было слушать завуча по воспитательной работе, что рассказывала о вреде курения, потому что Шаст сам прекрасно это знал и морщился, когда говорили о последствиях, ведь эта гадость действительно вредила людям. — А что ты корчишься, Антон? Не нравится? Тогда зачем ты себя этой гадостью травишь? Да не травлю я себя ей, и вам, и вашему сыну, кстати, который дымит как паровоз, тоже не советую. Но сказать мысли вслух было равно навести на себя ещё большее подозрение и злость со стороны учителей — в кабинете по мимо завуча находилась англичанка, которую спихнули с урока, классная руководительница Антона — прекрасная женщина в возрасте, директор и ещё те самые люди, что нашли эту хрень у него. Поэтому парень молчал и изредка кивал, строя невинную мордашку. К удивлению, он даже не волновался. А чего? Ведь он не курит и никогда не будет — нет смысла врать самому себе, а что о нём думают другие, даже взрослые, как-то по барабану. — Ты хоть понимаешь, что теперь тебя придётся поставить на учёт и вызвать к директору твою маму, чтобы лично отдать ей это. — пальцем завуч тыкает в ту хрень, что испортила сегодня Антону день. А вот это уже серьёзно. На хрен ему такие проблемы, если вейп даже не его? Поставить на учёт — значит лишить многих профессий и успешного поступления в институт. — Но это не моя… — Что, испугался? Ты можешь идти, Антон, мы разберёмся с тобой после уроков. Вызовем тебя и твою маму, а сейчас марш на урок, нечего прогуливать. Антон тяжело вздохнул, но молча забрал свой рюкзак и ушёл. Волнения всё ещё не было: он точно знал — разберутся. Многие курильщики выкручивались и оставались при своём, неужели он, ни в чем не виноватый, будет ещё и наказан? Уже через урок об этом инциденте с паинькой-омегой из девятого класса знали все учителя. И что они так встрепенулись? Подросток всегда знал, что им вечно не хватает сплетен на работе. Поэтому укоризненные взгляды от учителей летели в него на протяжении оставшихся четырёх уроков, что знатно подпортило омеге настроение. Не хотелось волновать маму, но ту явно уже вызвонили и пожаловались, рассказывая ей во всех красках, какой её сын негодяй и разгильдяй. Приукрашивать ведь — главная задача сплетен. Он даже слушать уже боится, что там говорят о нём преподаватели за стенами. Прогуливаясь по коридорам и пиная воздух ногами, Антона удручало только то, что они уже больше дня не виделись с Арсением. Вчера мужчина уезжал в другую школу и был весь день занят, а сегодня, в силу учёбы и непредвиденных обстоятельств у девятиклассника они даже не пересекались. А ведь он наверняка уже всё знает, эти вороны-черти наверняка ему всё донесли, да ещё и в ярких красках. Наверняка напридумывали всякого, а школьнику потом перед своим парнем объясняться, как перед родителем: что это не он, его подставили, штуку эту подбросили и всё в таком духе. Но это ведь правда не он! А кто ему поверит? Взрослые всегда будут на стороне взрослых, а не глупых детей. От мрачных мыслей его отвлекает диалог из-за не запертой до конца двери в учительскую, из которой отчётливо доносится родной голос. Антон встаёт аккуратненько сзади, прислушиваясь. — Анастасия Геннадьевна, я не верю, что Шастун курит, это просто невозможно! — возмущается Арсений, который даже слышать ничего про тот бред, что плетет сегодня весь педагогический состав, не хочет. — Арсений Сергеевич, внешность подростков всегда очень обманчива. Вы просто ещё слишком молод, чтобы это понять. — с некой даже жалостью к биологу говорила заместитель директора. — Да я всё прекрасно понимаю, да, и это касается всех учеников, но Антон… — он не успевает договорить, как его перебивают. — Ну сами посудите! У мальчика в рюкзаке нашли вот это, — видимо, она машет электронной сигаретой перед лицом брюнета, — и это было при всём классе, при учителях, и рюкзак его. А Шастун в своё оправдание ничего не смог сказать. — Это ещё не значит, что он курит! — не унимается Попов, стоя на своём. Вообще, спорить с этой женщиной довольно бесполезно: она упертая и злопамятная, и даже директор не всегда решался на это, проще было согласиться с ней и остаться при своём мнении, но Арсений так не считал. — Я прекрасно знаю отношение этого парня к сигаретам, он ни за что не станет даже пробовать их. — твёрдо говорит он, отчего по телу младшего пробегаются мурашки. — Арсений Сергеевич, ну послушайте, бывает такое, что не досмотрели, вовремя не поговорили, не научили и всё — враньё и зависимость!

Ага, и яблоком от него пахнет не потому что он мой истинный, а потому что курит часами напролет.

— Это же подростки, они всегда умудряются всё скрывать, оставаясь при этом в глазах других ангелочками. — приводит весомые аргументы женщина. — Антон не может курить. Это не тот подросток, у которого желание или интерес стоят выше принципов и здоровья. — уверенно и строго произносит Арс, по звуку, видимо, отходя от двери на какое-то расстояние. Наверняка его берёт сейчас злость за несправедливость, но заместительница на его слова ничего не отвечает, пока Антон продолжает стоять, уходя в себя. Это что, Арсений за него заступился? Выгораживает перед завучем, пытаясь открыть ей глаза, чтобы она не верила слухам? Уверен в своих словах и в своём парне, даже когда всё, абсолютно всё указывает на то, что электронная сигарета Шаста и что возможно он и правда курит эти чертовы сигареты? А ведь электронки — это действительно та штука, употребление которой можно легко скрыть, она быстро прячется и можно сколько угодно врать, что ты за зож и при этом курить эту гадость. Они с Арсом не виделись сегодня, Антон не имел возможности ему всё объяснить, Арсений наверняка наслушался этих рассказов про курильщика-Шастуна от своих коллег, но при этом всё равно оставался и остаётся на стороне своего парня. Разве такое может быть? Разве может быть человек уверен в тебе настолько? Разве может так безгранично доверять, как делает это Арс? А любить, понимать, поддерживать, находиться всегда рядом, помогать, успокаивать, принимать со всеми страхами и загонами? В голове пролетают все моменты, связанные с альфой. Он ни разу Антона не предал, ни разу не бросил и не подвёл его. Как и сейчас: Шаста не должно быть здесь, Шаст не должен слышать этого разговора, а Арсений отстаивает его честь, даже за его спиной. Омега так просто осознаёт, что всё это время медленно, но верно передавал контроль своему альфе. Медленно, но верно он доверял ему. И доверяет. Теперь точно доверяет. Теперь точно уверен, что Арс не такой — он не предаст, не наговорит за спиной, не бросит. Его Арс честен с ним и всегда будет рядом. Дверь открывается и из неё выходит заведённый Попов, захлопывает дверь в кабинет и разворачивается в сторону коридора. Антон тут же влетает в мужчину, врезаясь в живот, без всяких приветствий и предисловий. — Я люблю тебя. — говорит он просто и четко, точно так же, как ему постоянно говорит это Арс. — Тош?.. — у учителя не находится слов. Он сейчас весь на взводе и просто не ожидал увидеть своего мальчика здесь, во время урока. Но больше всего он не ожидал услышать от него слов, сказанных сейчас. — Я, я… Я тоже люблю тебя, родной. — Арсений наконец соединяет свои руки у юноши за спиной, обнимая в ответ. Он счастлив сейчас так, как не был никогда. Он услышал от своего мальчика заветные слова. — Пойдём в мой кабинет. — на одном дыхании просит он, стараясь ровно дышать. — А как же урок… — Всё равно. — бросает Арс и тянет за руку в сторону своего кабинета, до которого они добираются чуть ли не бегом. Пара заходит в класс и Арсений дрожащими пальцами закрывает дверь, поворачиваясь в сторону ученика. — Скажи, что мне не послышалось. — шёпотом просит он, касаясь плеч и глядя прямо в ярко-зелёные глаза. — Не послышалось. — так же шёпотом отвечает младший, не прерывая зрительного контакта. — Я тебя люблю. Арсений улыбается, хоть и пытается эту улыбку сдержать, а Антон замечает в его обворожительных голубых глазах… влагу? — Арсень? Мужчина обхватывает ладонями родное лицо, целуя всё без разбора, целуя чувственно, нежно, покрывая поцелуями-бабочками каждый данный ему миллиметр кожи. Такое любимое, привычное и родное «Арсень» становится последней каплей и слезы счастья скатываются по щекам. Эмоции альфы берут вверх и он только и чувствует как сильно любит своего мальчика. Антон не дергается, стоит и не противится действиям своего парня. Он удивлен, видя слезы на таком красивом лице, ведь Арс прежде ни разу не позволял себе такого, и думает, что по-настоящему осчастливил сейчас человека. Человека, которого он любит. — Я так… Не ожидал от тебя, я не думал, что увижу тебя сегодня. — приходя в себя и не отпуская родные ладони, говорит Арсений. Говорит и не стесняется смотреть в до одури зеленые глаза, что светятся, что излучают тепло теперь без страха и сомнений, что открываются ему и для него. Антон двигает Арса к парте позади себя и сажает на неё, из-за чего они сравниваются в росте. Арсений выглядит вымотанным и уставшим, но очень счастливым и омега нежно стирает большими пальцами дорожки слёз с его лица. — Любимый мой. — тая от ласк, не сдерживается Арсений. — Твой. — просто кивает младший. Наконец-то он теперь может сказать и ответить на всё то, в чём раньше сомневался. — Как ты там оказался, у кабинета? У тебя же был урок. — поглаживая пальцами тонкие запястья, спрашивает учитель. — Каюсь, решил пропустить. Не мог больше терпеть взгляда руссички и подумал, что раз уж являюсь зарядным курильщиком, то один прогул не сильно подпортит то впечатление обо мне, что есть сейчас. — усмехается Антон, а после нежно улыбается. Ему дела нет до преподавателей и их сплетен, до вызова к директору и постановки на учет, его любимый человек верит ему и он сейчас рядом с ним — остальное и правда не важно. — Да уж, про тебя такую гадость говорили, что я думал плеснуть горячий кофе им в лицо. — рычит Арсений. Люди порой настолько глупые и жестокие, что невольно перестаёшь верить в честность и доброту. — Что случилось? Как это произошло? — спокойней спрашивает он, поднимая чистый голубой взгляд на парня, что смотрит в ответ. — Да я сам не понял. Сидел спокойно на английском, потом пришли какие-то люди и достали у меня из рюкзака вейп. Я так удивился, что даже сказать ничего не смог, а дальше всё, как в тумане: повели, отчитали, учётом пригрозили и послали на уроки. Сказали, что маму мою вызовут вечером, лично ей в руки эту штуку отдадут. — омега выдохнул и опустил голову, рассматривая свои ладони в руках альфы, что незаметно поглаживали тонкую кожу. — Почему ты не веришь своим коллегам, а защищаешь меня? — Потому что я уверен в тебе. — серьёзно отвечает учитель. — Ты взрослый, у тебя своя голова на плечах, ты не поддаешься желаниям общества, ты не такой, как все они. Ты умный, самостоятельный, у тебя есть свои принципы и ты прекрасно знаешь, как сигареты, даже электронные, влияют на здоровье. Ты бы никогда не стал травить себя этой гадостью. — Арсений уверен в своих словах даже сейчас. Кажется, что он стал ещё более спокойным, чем был. Антон мило улыбается ему. — Это правда. — кивает своим же мыслям омега. Он сам никогда не думал про себя так, но ведь на самом деле: Антон точно знает, что принципы свои не нарушит, что никогда не поступит так, как поступают другие: руганьем и болью; он никогда не обидит человека, а будет стараться решить всё мирным путём. Ну, а про вредные привычки и говорить нечего. Чтобы они были, надо начинать глупцом, но кажется, Антон правда с раннего возраста был умнее других. — Я так люблю тебя. — слышится искреннее. — Я тоже тебя люблю. — Арсений вытягивает руки вперёд и они обнимаются. Омега носиком утыкается в шею под воротником и тихо шепчет: — Не отдавай меня никому, люби вот таким, какой я есть. Правильным, не по годам умным, со своими проблемами и загонами, со страхами и преградами, с детским восторгом и светлой энергией. — Конечно, родной, я уже. — тем же шёпотом отвечает Арсений, прижимая ближе к себе. — Уже люблю тебя таким, какой ты есть. Они оба одновременно тянутся к губам, соединяясь в мягком поцелуе. Сейчас нет задачи распалить или доказать правоту — есть только не высказанные чувства, что не опишешь словами, но передашь: через касания, через трепет, что льётся изнутри, через поцелуи, накрывая своими губами снова и снова, пока воздуха не хватит, пока не захочется дышать. И время всё ещё идёт: заканчивается последний урок, после которого Антона попросят к директору, дети в классах собирают свои рюкзаки, чтобы уйти домой, учителя решают, что же делать с нерадивым учеником, а они здесь. Вместе. Для них время будто бы остановилось и нет никого, только они друг для друга. — Мне пора идти. Нужно ещё маму найти быстрее, чем учителя, и успокоить. — девятиклассник, не смотря на серьёзность ситуации, не переживает и выглядит куда лучше, чем его истинный. Арсений кивает согласно, понимая, что в этой ситуации он не поможет никак и думает только забрать своего мальчика на выходные к себе, чтобы вместе отдохнуть. Они не прощаются. Антон выходит из класса и направляется на третий этаж — к директору. По коридору с другой стороны ему идёт на встречу пацан — Шастун даже не обращает на него внимания, но когда они пересекаются, школьник резко хватает его рюкзак и несётся по пустому коридору. — Эй, мой рюкзак! — громко кричит Антон, нагло возмущённый такими действиями: мало того, что его хотят поставить на учёт из-за того, чего он не делал, так ещё и какая-то мелочь ворует его рюкзак среди бела дня! Это уже не в какие ворота. Арсений как по щелчку пальцев выходит в коридор и — реакция отменная — хватает школьника за рукав кофты, когда тот, не ожидая, хочет пробежать мимо. Головой учитель кивает Антону, чтобы возвращался в его кабинет и затаскивает туда пацана, попутно снимая с него чужой рюкзак. Антон идёт к ним. Секунда — альфа грубо толкает ученика за одну из парт. Пацан падает пятой точкой на стул и виновато озирается, не ожидая, что его так просто поймают с поличным. — А теперь быстро рассказал, зачем тебе этот рюкзак, пока я ещё добрый. Учти, я принимаю только правду, замечу, что ты врешь — исключение из школы тебе покажется цветочками. — Арсений натурально рычит и скалится, сдерживая всю злость и силу, что хочет применить. Антон смотрит в его глаза — те горят недобрым огнём и от Байкальского озера или голубого неба не осталось и следа. — Я, я… — пытается выкрутиться школьник. — Правду! Иначе к директору полетишь! — кричит Попов и его руки предупреждающе сжимаются в кулаки. Оба подростка прекрасно видят это и, если в одном ни капли переживания или жалости к парнишке, то во втором безудержное количество страха, что заставляет трястись. — Я вещь хотел оттуда свою забрать, она моя! — пытается дерзить школьник, но естественно, безуспешно. С силой взрослого альфы ему не сравняться. — Какую вещь? Отвечай! — кулак с силой ударяет по столу и пацан только и сдерживается, чтобы не заплакать. — Подик! Сигарету электронную! — не выдерживает он и вот тут у Антона встаёт всё на свои места. — Как она оказалась у меня? — удивлённо спрашивает он, а школьник теряется, не зная, откуда идёт звук, он думал, они в кабинете с учителем одни. — Я… Я рюкзаки перепутал. На перемене бросил быстро, а потом до меня дошло, что это не мой. Хочется, как в меме, ударить себя по лбу и сделать так ещё несколько раз. Вот серьёзно? Антон думал, что в подобные несуразные передряги попадает только он, а нет, есть же ещё люди! — Это у кабинета истории что ли? — пацан робко кивает и Антон теряет к нему интерес. Надо же! Из-за этой мелюзги у него столько проблем?! — Значит так. — встревает в разговор Арсений. Омега замечает, что он от злости аж покраснел. — Мы сейчас идём к директору и ты подтверждаешь, что сигарета твоя. — пацан на слове «директор» испуганно округляет глаза. Он и не думал даже, насколько тут всё серьёзно. — Из-за тебя пострадал невинный человек, и я не собираюсь портить ему жизнь. И ты не собираешься тоже. — грубо бросает он и снова берёт ученика за рукав кофты, приказывая встать, после чего они втроём отправляются к директору. Пацан — шестой класс! — подтверждает, что вейп его, хотя это было видно по блеску в его глазах, когда он наконец увидел свой недешёвый аппарат. С Антона, как с виновника, наконец сняли все обвинения, но извинился перед ним только директор, хотя и завуч тоже могла. Однако подростку было как-то плевать, он лишь попросил, чтобы они позвонили его маме и объяснили ситуацию, чтобы никто из них мог не переживать. Когда они вдвоём с Арсением покидают кабинет директора, Антон чувствует незаслуженную усталость в теле и лёгкую головную боль. Ну ёмаё, это должен был быть обычный учебный день и очередная подготовка к экзаменам, а не крики, скандалы, сплетни, интриги, неожиданные признания и малышня, из-за которой всё это произошло. Благо, что проблема решена и никаких пятен на его биографии больше нет и никаких слез мамы и учёта не будет. Хотя как будто бы он это заслужил. — Солнце, поехали ко мне домой? У меня складывается ощущение, что только со мной ты в безопасности, порядке и не находишь себе проблем. — вполне серьёзно говорит альфа, сдерживаясь, чтобы не приобнять — они в школе, конфликтов им и так на сегодня достаточно. — Да я уже и сам так думаю. — вздыхает Антон, идя к раздевалкам. — Но завтра опять в школу, а нам ещё надо мою маму успокоить. — улыбается уголком губ он. — Нам? — переспрашивает брюнет. — А как же? Она одному мне не поверит, — Антон натягивает на себя шапку, сам подходит к раздевалкам учителей и берёт из шкафчика Арсения куртку и шарф, протягивая брюнету. — На, надевай и пойдём. Я за сегодня жутко устал.