Первый школьный омегаверс

— Морально истощили, выжили все соки, изнасиловали, довели и достали! — именно так Антон может описать прошедшую неделю бесконечных пробников и подготовок к сдаче устного русского. Именно так он и описывал свою прошедшую неделю Арсению на выходных. — Эй, а я думал, что насиловать тебя могу только я. — с улыбкой подмигивает брюнет, лёжа на кровати с телефоном в руках. — Ты это тоже делаешь. Какие две самостоятельные на недели, Арс? Знаешь ведь, какие они у тебя сложные! — Антон, до этого ходивший и возмущавшийся, устал и сел на кровать, зарываясь пальцами в волосы, для полной картины не хватало только обречённо простонать. — Разве? — альфа тут же оказывается за спиной, губами прижимаясь к ушку и кладя свои руки на родные плечи. — Я даю вам материал, чтобы вы его учили, а ты вообще… — Не должен так говорить, потому что сдаешь биологию в этом году и для меня любая информация не мелочь, да-да, я знаю. — скороговоркой тараторит девятиклассник и приобнимает себя, потому что ему от такого количества информации уже плохо. Сложно. Слож-но. Кажется, что ты не успеешь ничего, учителя давят так, будто ты и в за правду ничего не сдашь, но больше всего омеге жалко на это всё времени и сил, что уходит невероятное количество. Из-за этого он чаще всего приходит к Арсению домой просто полежать, и ни о каких прогулках или совместной деятельности и речи не идёт. — Как же долбанно начался год. — все-таки стонет он и Арсений не сильно разминает его плечи, пытаясь расслабить. — Солнце, я понимаю, как тебе тяжело сейчас, но каждый должен через это пройти, прочувствовать. Это опыт, все через него проходили, и на словах я не смогу объяснить или доказать тебе, как это на самом деле. — Арсений искренне хочет успокоить, так как Антон сейчас раздражён — его энергия уходит не в то русло и запах омеги в такие моменты становится другим: словно яблоко замочили в лимонаде — слишком приторно и кислит. — Знаю, Арс, но всё чаще ловлю себя на мысли, что хочу просто вечно спать. Закрыть глаза и не открывать их как минимум до того, пока вся эта суета не закончится. — Антон, честно, пытается расслабиться и прочувствовать приятные ощущения в мышцах, которые альфа разминает ему, но всё тело напряжено и отказывается сосредотачиваться на чем-то приятном. — Так, Солнце, тебе просто нужно отдохнуть. — уверенно говорит Арс и его руки резко пропадают, правда, младший никак не реагирует на это, продолжая сидеть. — Пойдём, я наберу тебе ванную с пенкой и ты полежишь в ней, а я могу составить тебе компанию, если хочешь. Антон поднимает на своего парня уставший взгляд. — Арсень, ну какая ванна? Сейчас день, да и мыться потом… — омеге хочется свернуться клубочком на кровати и уснуть, но Попова вряд ли устроит такой расклад. — Ну и что, что день? Ты всё равно никуда сегодня не собирался, а теплая вода расслабит тебя нормально и мыться тебе не обязательно — я просто сполосну тебя потом. — Агроценоз, Арс. — Что? — Это значит, делай со мной, что хочешь. — Подросток всё же падает спиной на кровать, раскидывая руки и прикрывая глаза. Если Арсению так необходимо тащить его в ванную, то пускай занимается этим сам без его помощи. — Ладно. — кивает брюнет, обходит кровать и тянет школьника за руки, чтобы тот полностью улегся на постели, после чего берет его под коленями и головой, поднимая, и идёт с ним в ванную. Ставит на пол около раковины, включает и регулирует воду, чтобы была нужной температуры, затыкает пробкой слив и поворачивается к школьнику. Антон удивительно молча наблюдает за чужими действиями, оперевшись руками о край раковины — стоять тяжело, — и даже не сопротивляется, когда его начинают раздевать. Шастун любитель удобной одежды и дома всегда носит только её: объёмные пижамные штаны или свободные шорты, футболку оверсайз или одежду Арса, раз уж на то пошло, поэтому раздеть его мужчине не составляет труда, но залезает омега в ванну уже сам — Попов достаёт с полки за зеркалом какие-то баночки и сыпет их содержимое в ванну к подростку. — Это.? — Это морская соль. — поясняет Арсений. — Она расслабит, а ещё приятно пахнет, тут есть с ароматом клубники и пломбира. — Ммм… Пломбир. — Антон ненадолго расцветает, вновь проявляя энергию и любопытство: тянет ручки к мужчине, прося дать понюхать соль из баночки, тот отдаёт и химический запах мороженого приятно ударяет в нос. — Вкусно. Брюнет высыпает в ванную приличное количество соли, после чего убирает её и тянется за гелем для пены. Антону нравится такая забота: Арсений ухаживает за ним, пока тот лежит абсолютно голый в его ванне, и только слепой может не заметить частых взглядов в сторону обнаженного тела, но Антон, на удивление, не чувствует смущения или стыда — пускай Арсений любуется им, сколько хочет, а он, вообще-то, очень устал. — Хочу спааааать… — тянет младший, торсом и головой уходя под воду, отчего его светлые волосы намокают. — Можешь полежать. Вряд ли ты уснешь здесь, но закрыть глаза можешь, я с тобой посижу. — спокойно отвечает альфа и у Антона как-то даже усталость уходит только от его тона. Брюнет выключает воду и комната наполняется приятной тишиной. Горячая вода греет тело и действительно будто заставляет его расслабиться, отпустить себя. Антон прикрывает глаза, вдыхая запах клубники, мороженого и цитрусовых, чувствуя, как в его волосы вплетаются пальцы, мягко поглаживая и массируя кожу головы. Впервые за долгое время ничего не болит и ничего не тревожит — даже думать не хочется про дела, да и так важны ли они сейчас? Мозг уходит в режим «не беспокоить» и это действительно лучшее, что можно представить на данный момент. Арсений сидит позади ванны со стороны головы парня и рассматривает его красивое лицо. Пальцы его рук то и дело норовят скользнуть вниз: по скулам, рукам и груди — и ниже, но альфа сдерживается, ведь сейчас возбудить или распалить не главное: главное доставить удовольствие и дать отдохнуть. Но он соврёт, если скажет, что глаза не возвращаются к стройному телу каждые пять секунд. Вода понемногу начинает остывать — всё же время идёт, не останавливается, пускай и для Антона оно сегодня замедленное, чтобы успеть поймать момент — и Арсений поднимается, говорит, что скоро вернется и уходит минут на пять, возвращаясь с пижамными штанами и кофтой омеги. Он помогает Антону аккуратно подняться, ведь тело по-прежнему отказывается делать что-либо, ставит его и споласкивает полу-прозрачную пену, после чего достаёт парня и заботливо вытирает полотенцем. Шастун одевает чистую одежду и идёт в спальню, где кровать уже расстелена, присаживаясь на неё. — Ты хочешь кушать? — спрашивает Арсений, заходя в комнату. — Честно? Не очень пока, меня вырубает и на фоне этого желания все остальные меркнут. — признаётся омега, поднимая свой чистый взгляд зелёных глаз. Он уже выглядит не таким уставшим. — Тогда ляжем спать. — кивает Попов и подходит к шкафу, доставая свои вещи. Антон ложится на свою сторону кровати, его рубит ужасно, но он терпит и не разрешает себе засыпать, пока альфа не переоденется и не ляжет с ним рядом, чтобы обвить его ноги своими, а руку положить себе на бок — вот только после этих манипуляций омега позволяет себе расслабиться и закрывает глаза. — Люблю тебя. — шепчет он тихое сквозь сладкую пелену сна. У Арсения внутри всё переворачивается и цветёт от этих слов. Он невесомо целует светлый затылок и прижимается ближе к родной спине, чувствуя своё бешеное сердцебиение. — И я тебя. — слышится эхом в ответ, ведь им обоим так важно слышать, чувствовать, знать — их любят, они есть друг у друга, они — одно единое целое, с одной судьбой, и по отдельности уже не сможет никто, потому что вместе лучше. Вместе жизнь обретает смысл и краски, теряя монотонность и серость дней.

***

Арсений просыпается утром и уходит на кухню, чтобы приготовить завтрак, пока его чудо спит. Он старается не шуметь и закрывает за собой дверь. Мысль, что сейчас он будет готовить завтрак любимому омеге, как всегда согревает и вдохновляет на готовку. Ему так нравится всё, что связано с Антоном — и эта такая детская, совершенно юношеская радость от счастья, когда он может заботиться о нём, помогать, разговаривать, гулять, готовить, обнимать, спать, тем самым делая жизнь любимого человека лучше. Невероятное счастье, когда любишь кого-то просто за то, что он есть. Невероятное счастье, когда тебя любят просто за то, что ты рядом. После приготовления завтрака альфа работает за ноутбуком: проверяет расписание на понедельник, читает темы, которые будет объяснять классам и успевает проверить стопку самостоятельных, пока его чудо всё ещё спит. Арсению становится жалко Антона: тот не высыпается, ест, только если успеет или его покормят и наверняка испытывает стресс на фоне первых предстоящих экзаменов. С другой стороны: чем больше девятиклассник переживает сейчас, тем сильнее он поймёт позже, как же глупы были его переживания. А Антон точно поймёт. Но его всё равно жалко и мужчина старается сделать всё, чтобы эти переживания и не хватка отдыха не вылились во что-то более серьёзное, после чего придётся прибегнуть к медицинской помощи. Он обещает себе, что такого не случится и он сделает всё для этого возможное: вовремя остановит, подскажет, успокоит, поддержит и будет рядом. Тогда одни из самых сложных этапов взросления у парня пройдут хорошо. От раздумий его отвлекает открывшаяся на кухню дверь и Тоша, что выходит в тёплой пижамке и протирает ещё сонные ото сна глазки, не привыкшие к свету на кухне. — Доброе утро. — улыбаясь, произносит мужчина. Первым делом хочется встать со стула, подойти, обнять и поцеловать, но он дожидается, пока юноша проснётся до конца и вместо этого поднимается, чтобы подогреть завтрак. — Доброе. — Антон падает на стул рядом, потягиваясь. Он чувствует себя человеком с какими-никакими силами внутри, не то, что в прошедшие дни. Арсений заваривает ему апельсиновый чай и ставит кружку на стол. Омега благодарит и делает пару глотков. — Завтрак немного подостыл. — Я долго спал? — Четырнадцать часов! — Арсений ставит разогретый завтрак и садится за стол напротив парня. Да уж, на такую информацию только присвистнуть. — Но это нормально, ты практически не спал прошедшую неделю. — Антону стоило бы сказать что-нибудь против, но его рот занят вкусно приготовленной едой, да к тому же, если Арс не знал точно, то чувствовал или видел в соц сетях, что парень сидел до полуночи. — Кстати, у меня в планах погулять сегодня в парке с тобой. — прожевав, улыбается брюнет. Антон не знает, во сколько он встал, но энергии у того точно не занимать. — Арсень, а может дома побудем? Так хочется ещё немного отдохнуть. — омега строит чуть виноватую моську, потому как они давно не выбирались куда-то из-за него — он вечно устаёт в школе. — Тош, тебе нужно проветриться и подышать свежим воздухом, тогда всё встанет на свои места и силы появятся. — Ну Арсеееень. — тянет подросток. Учитель смешно хмурит брови, из-за чего на лбу появляются складки, а после встаёт и подходит к девятикласснику, взглядом проверяя его на наличие симптомов, касается рукой его лба — тот тёплый, — и садится обратно за стол. — Температуры у тебя нет, ты не болеешь, не вижу смысла сидеть дома. — пожимает плечами он. — Поедем в парк на другом конце города подальше от лишних глаз, но перед этим зайдем кое-куда. — с загадочной ухмылкой говорит он и Антон вздыхает. Честно, ему просто лень куда-либо идти и хочется только не вставать с дивана ещё пару суток, но его истинный если не словами, то силой вытащит на улицу. Прямо как вчера: сам поставит, оденет, умоет и пойдёт гулять, ему это, кажется, совсем не составляет труда. Ныть особо не приходится — не хочется расстраивать Арсения, поэтому Антон лениво плетётся в ванную, умывается, одевается и только хочет взять телефон и лечь с ним на кровать — исключительно ради того, чтобы подождать Арсения — как альфа уже готовый за руку тянет его в коридор: обуваться, надевать шапку и наматывать на шею шарф. — И куда нам надо зайти? — спрашивает Шаст, стоя у лифта. — Не нам, а мне. — улыбается альфа и касается кончика носа истинного. — Подождешь меня в машине, пусть прогревается, я сбегаю быстро, тут недалеко. Арсений уверен — обиженно-надутые губки омеги стоят того. На улице оказывается по-особенному свежо, как это обычно бывает в выходные, когда тебе никуда не надо и можно наслаждаться погодой. Юноша жмурит от яркого света глаза, пока те не привыкают к уличной яркости и только после этого идёт с альфой к машине, по дороге выбросив мусор. Арсения долго нет — он ещё и возвращается зачем-то домой, но зато машина за это время прогревается хорошо, а Антон, пока расчищал автомобиль от снега, успевает разгуляться. — И где ты бегал? — спрашивает он мужчину, когда тот наконец появляется в его поле зрения. Голос однако больше весёлый, чем действительно с претензией. Лень понемногу отступает и отходит на второй план. — Приедем в парк — покажу. — загадочно произносит брюнет и открывает переднее сиденье авто перед омегой. Они едут под песни из радио и приезжают довольно быстро в парк, где уже гуляли — за время совместных прогулок парков и улиц, где они ещё не были, практически не осталось, — Антон выходит из машины и вдыхает свежий морозный запах. — Всё-таки красиво здесь, мне нравится зима. Подобные места правда отличались от дорог и многолюдных мест города, где постоянно убирают снег, посыпают его песком или он смешивается с грязью. Конечно же машины, которых в парке нет, так же зимней атмосфере не способствуют, загрязняя воздух. — Ну вот, а не хотел гулять. — Арсений бодро берет своего парня за руку, не забывая про пакет в багажнике и идёт вглубь лесной дорожки, покрытой белым и чистым снегом. Они не спеша гуляют по заснеженной тропинке, сам Антон идёт в перчатках и заставляет Арса надеть их тоже, потому что на улице до жути холодно, и только после этого переплетает с ним пальцы. Удивительно, как красиво и мило они могут смотреться со стороны, но главное — правильно. Не знающие их люди сказали бы, что они встречаются минимум пять лет, так как похожи на обыкновенную пару, спокойно гуляющую в выходной, но главное ведь не это — думает Антон, — главное, что они чувствуют друг к другу, а чувствуют они явно достаточно и даже больше, чем могут увидеть другие со стороны. — Ну так что в пакете-то? — любопытствует младший, уже давно довольный их прогулкой — с Арсом везде чувствуешь себя хорошо, особенно когда понимаешь, что рядом с ним всё под контролем. — То, что ты хотел. — улыбается Арс улыбкой чеширского кота, и достаёт из пакета красивый темно-синий термос со звёздным принтом. — Вау, — удивляется парень, подходя ближе и рассматривая предмет, — красивый какой. Это мне? — спрашивает он. — А кому же ещё. — усмехается старший и Антон перенимает его улыбку: довольную, счастливую. — Спасибо. — Это ещё не всё. — Попов аккуратно открывает крышку термоса, что не очень удобно делать в перчатках. — Отойди-ка. Антон послушно отходит назад и альфа, резко даже для девятиклассника, поднимает руку с термосом вверх, и из ёмкости выливается вода, сразу же превращаясь в снег и оседающая на асфальт уже снежинками. — Ух ты! — омега радостно хлопает в ладоши, не веря глазам — они повторили этот эксперимент!, — Дай мне попробовать, — тянет свои ручки он. — Держи. — Арсений в руки передаёт термос с кипятком и подросток повторяет действие, разбрызгивая воду, и под действием температур превращая её в снег. — Круто как! Наконец-то я это в живую увидел, а то всё никак руки не доходили. Арсений тоже, как ребёнок, смотрит на это завороженно и удивляется, как из кипятка за секунду вода превращается в снег, но ещё больше его радует, что его истинный снова радуется и он видит детский блеск в его глазах. Это его подкупает. Всегда подкупало. Он подходит к парню осторожно, чтобы не огрести термосом по голове или обжечься кипятком и кладёт свои руки ему на талию, вовлекая в мягкий поцелуй. Губы у Антона обветренные — это нехорошо, да и целоваться в такой мороз не самая лучшая идея, но Арсений не мог удержаться. Он обязательно что-нибудь придумает, чтобы мокрые губы не потрескались на морозе, но пока продолжает прикладываться к ним снова и снова, лаская и сжимая объёмную куртку пальцами. Антон только глаза прикрывает, отодвигает термос, жмётся ближе, давая понять, что он тоже хочет этого и ему всё равно на мороз и людей, проходящих мимо них. Они отрываются друг от друга, но только губами: Арсений обнимает истинного поперёк талии и кончиком своего носа-кнопки ведёт вдоль его. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Внутри всё замирает прежде чем вернуться в обычный ритм — слышать признание в ответ так непривычно, приятно, волнительно и… Ответственно. Антон же не просто так это говорит — он Арсению свою душу вверяет, доверяет ему, разрешает владеть собой и брать контроль, когда у младшего опускаются руки. Арсений понимает это и принимает. Хранит, как зеницу ока, бережёт, как самый дорогой артефакт. — Арс. — Мм? — А давай сделаем снежного ангела? Омега улыбается уголками поблёскивающих от слюны губ и хлопает очаровательно ресничками. Альфа на это улыбается и кивает, только надев на младшего капюшон. Фотки в снегу получаются замечательными. Антон весь красный, смешно морщится из-за снежинок, попавших в лицо — надо же догадаться животом прыгнуть в снег! — а снежные ангелы — Арсений готов поклясться, даже самые первые и неудачные получились идеальными, как бы Шастун этого не отрицал. Когда снега на одежде и фоток в Арсовой галерее становится предостаточно, альфа помогает истинному подняться с земли и они решают сделать ещё один небольшой круг, выбрав маршрут обратно к машине подлиннее. На улице к этому времени начинает идти снег, они вдвоём негромко о чём-то разговаривают, пока Антон, до этого и так замерший, не начинает крупно дрожать от холода. У него такое бывает: когда на улице сильный мороз, то как бы тепло ты не одевался, тело всё равно в какой-то момент одолевает холод и оно начинает дрожать в попытках выработать энергию и согреться. Эта дрожь никак не контролируема и абсолютно не чувствительна — словно тело само делает то, что ему нужно, не советуясь с мозгом, но в придачу к телу, дрожать начинают ещё и зубы, постукиваясь друг об друга. И вот как теперь это Арсу объяснить? — Антон, ты замерз! — с неподдельным ужасом восклицает он, поворачиваясь полностью к подростку, когда того охватывает очередная волна дрожи и он буквально вибрирует. — Немного, да, Арс, у меня бывает такое. — Антон старается говорить как можно обыденнее, но факт того, что его по-прежнему трясёт, не даёт этого сделать. — Просто тело… — Пойдём быстрее в машину! — ему не дают договорить, берут за руку и ведут в сторону парковки с невероятной скоростью, однако это не мешает зубам стучать друг об друга. В машине Арс быстро включает печку на всю, не на шутку испугавшись. Антон даже сквозь морозный воздух чувствует кислый запах лимона своего альфы, кричащий о том, как он переживает. — У меня бывает такое. Тело часто реагирует так на мороз, на самом деле мне не так холодно, как это выглядит со стороны. — объясняет он. Рядом только фыркают на эти слова, включая ещё и подогрев сиденья. — Почему раньше об этом не сказал? Это всё равно очень серьезно, я мог тебя заморозить. — Арсений снимает с себя и с омеги перчатки, берёт его ладони в свои и начинает растирать, попутно дыша на них горячим воздухом изо рта, согревая. Антон хмурится, всеми фибрами души чувствуя, как его парень переживает. — Ничего ты не мог и не заморозил. Просто у меня организм такой. Видишь, я уже не дрожу и согрелся, можем даже опять выйти погулять. — Арсений ощущает тепло ладоней, что держит в руках, смотрит на Антона внимательно, но тому и правда уже нормально — та грань холода, из-за которого его трясло, теперь далеко. — Ну уж нет. — Арсений успокаивается немного и откидывается на спинку кресла, выдыхая. — Да брось, хорошо же погуляли. — отмахивается Антон. — Вон, два с лишним часа прошло, — указывает на время на приборной панели он. — Ладно, ты прав. Точно согрелся? Как чувствуешь себя? — альфа поворачивает голову в сторону истинного, смотря всё ещё обеспокоенно. — Нормально, Арсень, не переживай. — улыбается мальчик. — Слуууушай, Сюш, так картошечки фри хочется с лимонадиком, поехали в мак? — предлагает Антон, хлопая очаровательно зелеными глазенками. Арсений громко выдыхает, кажется, переставая переживать. — Поехали. Только купим что-нибудь горячее. — соглашается он, выпрямляясь и кладя руки на руль. Антон внутренне светится и хлопает в ладоши. — Тебе — обязательно. — ярко улыбается он. Они заезжают в мак и покупают еду, есть которую решают дома, но омега то и дело таскает картошку фри из пакета, пока Арс не видит — или видит, но ничего не говорит — Антону всё нравится. Дома они разваливаются с едой на кровати, и пускай Арсений не фанат такого — есть всё-таки надо на кухне, — он не протестует и лишь изредка кладёт картошку Антона себе в рот, попивая свой кофе. — Всё же я считаю, что тебе не стоит пить холодный лимонад после улицы. — задумчиво тянет он, выглядя серьёзным. — А я всё же считаю, что ты мог взять и себе картошку фри, а не таскать у меня, хотя соглашусь, мне это приятно, но если бы ты не доел свою, я бы съел за тебя. — Антон показательно берёт одну длинную палочку картошки и подносит к открывшемуся рту, после чего Арсений цепляет её зубами и жуёт. — Я раньше не особо её любил, а с тобой захотелось. — просто говорит Арс, откусывая цезарь ролл. Он смотрит, как омега тянется к своему напитку и пьёт через трубочку. — Может, всё-таки апельсиновый чай? — пробует снова он. — Не-а, я не хочу. — мотает головой Антон. — Колы хочу. — он ставит картонный стаканчик на тумбочку. — И вообще я ещё мороженое просил! Твоё счастье, что я согласился не брать его. — обиженно заявляет он. Арсений фыркает как-то по-особенному, но молча дожевывает свой цезарь ролл и допивает кофе, пока Антон доедает биг хит. Убрав весь мусор из комнаты, Шаст считает своим долгом завалиться на кровать и как следует отдохнуть после такого тяжёлого по его мнению выходного. Он звёздочкой раскидывается по постели, но к нему в комнату заходит Попов и вместо того, чтобы подвинуть омегу и лечь рядом, нависает сверху. — Арс, я устал. — немного виновато выдыхает Антон, наблюдая за красивыми голубыми глазами, что неотрывно смотрят на него. — А тебе не придётся ничего делать. — шепчет альфа и целует своего парня в шею, а затем легко — в губы. Антон ощущает мятный привкус зубной пасты на языке — почистил зубы, прежде чем к нему прийти, — и, в принципе, никак не противится. — Хочу тебя поласкать. — чуть ли не мурлычет Арсений, и Антон вновь понимает, что тому нужно выразить свою любовь. В ласке, в словах, в поцелуях — ему не хватает обыденных дней, когда можно только коротко обнять и чмокнуть в губы. Этого омегу хочется ласкать часами, дарить свою любовь и принимать её от отзывчивого тела в ответ. А вообще, в первую очередь Арсений хочет Антона расслабить. Он касается осторожно шеи, проводит по ней носом, вдыхая полной грудью запах сладкого яблока, целует мягко губами, стараясь не щекотать лишний раз кожу. Руками забирается под футболку и оглаживает бока, грудь, плечи и живот, возвращаясь к каждой части тела и лаская снова и снова. Так мягко и нежно, что Шастун прикрывает в удовольствии глаза, растворяясь в действиях своего альфы и доверяя ему своё тело и свой покой. — Ты согрелся, Солнце? — слышится негромкое, но до жути приятное над ушком. — Давно уже. — сладко выдыхает омега и потягивается, вытягивая руки вперёд. — Тогда давай снимем футболочку. — альфа поднимает края ткани и снимает одежду с истинного, откладывая её и взглядом проходясь по невероятно красивому телу. Он продолжает трогать и гладить, целует губами ключицы и грудь, выцеловывает розовые сосочки, спускаясь широкими ладонями на бёдра, и Антон сверху начинает тихо постанывать в удовольствии. Он сейчас так расслаблен и разморён. Арсений давит на какие-то точки, от которых только наслаждаться и закрывать глаза, проваливаясь если не в волшебный сон, то в чудесную сказку. Ладони с рёбер снова переходят на плечи, массируют, разминая мягкую кожу и мышцы, спускаются ниже и большими пальцами поглаживают тонкие запястья и ладони. — Красивый… Вкусный… — шепчет мужчина в мягкий живот, не смея никак отрываться от своего занятия. Он носом обводит пупок, спускаясь всё ниже. Антон как-то пропускает момент, когда начинает возбуждаться и его член привстает, что не укрывается от взгляда альфы. — Ты тоже красивый, Арс. — в сладкой поволоке произносит юноша, вплетая свои пальцы в отросшие чёрные пряди и сжимая их, получая от этого настоящий кайф. Арсений над ним шумно выдыхает и подтягивается ближе, позволяя ухватиться за свои волосы сильнее, но Антон лишь пальцами запутывается в них и едва проходится подушечками пальцев по коже головы. Арсению не знакома эта ласка. Прежде его никто не трогал за волосы и никак не уделял им внимания, а что касалось постели, то за волосы направлять мог только он, но даже сейчас Антон не управляет им, нет, совсем не берёт контроль и близко о нём не думает, он просто зарывается в мягкие любимые пряди, доставляя своему альфе нереальное удовольствие. Арсений поднимается выше, останавливаясь на уровне груди и всей поверхностью языка лижет сначала правый сосок, затем левый, на что младший стонет громче. Его член почти стоит, и брюнет руками стягивает домашние шорты парня вместе с бельём и встаёт возле кровати на колени, подтягивая младшего за ноги к себе. Антон громко ахает, когда чувствует горячее дыхание на головке своего члена и жаркий язык, что лижет ствол. Внизу живота образуется щекочущее тепло и он невольно напрягает пресс, чтобы это чувство потрясающего продлить. Арсений лижет головку и медленно насаживается ртом, вбирая по основание. Его собственный член в штанах стоит и наверняка пачкает боксеры предъякулятом, но на первом месте у него сейчас удовольствие истинного, а его собственное может подождать. Он двигает медленно головой, плотно обхватив губами орган, и специально пускает слюну, чтобы та стекала по яйцам и их было удобнее мять. Антон стонет от каждого движения горячего рта и умелых пальцев, что так быстро перебирают яички и давят на сладкое местечко под ними. Из него наверняка течёт как во время течки, но ему так хорошо сейчас, что он может только стонать на одной ноте и чувствовать, как головка скользит по верхнему небу мужчины и дальше в горло. Арсений в какой-то момент не выдерживает, ускоряется, насаживаясь глубже до самого конца и запускает руку под бельё. Член стоит колом, а прекама из него натекло достаточно, чтобы провести несколько раз рукой и начать размашисто дрочить без неудобств. Сверху доносятся красивые стоны его омеги, что не может сдерживаться и сминает в руках покрывало. Всё его тело напрягается и он сводит ноги прежде чем кончить и изливается внутрь Арсения, расслабленно выдыхая. Попов доводит себя до разрядки несколько минутами погодя. Проглотив всё до капли и слизав натекшую из ануса смазку, чтобы не пачкала постельное бельё, мужчина достаёт из прикроватной тумбочки салфетки и вытирает сначала омегу, а после себя. Антон счастливой лужицей растекается по кровати и только протягивает свои ручки вперёд, когда альфа откладывает салфетки, чтобы позвать к себе в объятия. Арсений охотно соглашается и залезает к нему. Шаст ещё никогда себя так хорошо не чувствовал. Впервые его отпустили тревоги, переживания, в голове легкая пустота, а рядом любимый человек, от которого исходит тепло, бесконечная любовь и защита. Для идеальности дня не хватает только заснуть, и омега перебирается на грудь старшего, устроившись так, чтобы было удобно запустить пальцы в его волосы и расчесать непослушные прядки — ему понравилось так делать. — Так хорошо? — с улыбкой спрашивает Арсений, сам прикрывая глаза в удовольствии от поглаживаний по голове. — Спрашиваешь. — усмехается младший. — Я наконец-то чувствую себя человеком полным сил. Арсений рад. У него получилось расслабить, дать отдохнуть, позволить отпустить и забыть все переживания и тревоги, набраться сил и провести дни вместе не только дома. — Лучшие мои выходные. Спасибо. — Арсений в ответ чмокает в сгиб руки — до чего смог дотянуться — и вдыхает глубже сладкий запах омеги — будто яблоко в карамели.