Дар создателя

Дазая разбудило яркое солнце, прорвавшееся сквозь окно. Оно было настырным, но даже после того, как добилось пробуждения мужчины, не смогло уговорить его сразу подняться. Дазай слегка приоткрыл свои сонные глаза и радостно потянулся. Его голова казалась такой лёгкой, тело отдохнувшим, и в первые минуты после пробуждения даже ничего не болело. Дазай чувствовал себя как никогда хорошо. В голове не стёрлись воспоминания о приятном сне, а на плечи ещё не успели вернуться отчёты и тягостные размышления. Осаму провёл рукой по соседнему футону, ожидая нащупать там спящее тело девочки, но, на удивление, никого не обнаружил. Слегка приподнявшись, он глянул на стул, затем на пол. Одежды не было, значит, она уже ушла. —*Наверняка уже в агентстве, счастливо продолжает свою работу*, — допустил Дазай. Он снова лёг, запрокинув руки за голову. Воспоминания сна прочно удерживали его в тёплом плену. Они были как редкий гость, которого не хотелось отпускать. Ну ещё бы. Такое приключение ему снилось. Ода... Живой, улыбающийся. Они вместе спасают Йокогаму, как старые добрые друзья. Какая-то напасть настигла город — то ли гигантский спрут, то ли что-то ещё более абсурдное. Детали ускользали, но радостное чувство от встречи с другом было столь реальным, что хотелось вновь и вновь возвращаться к этим образам. —*Что за бред мне снится... Но какой приятный бред. *— подумал он, невольно улыбнувшись. Всё это казалось таким настоящим. Ода стоял рядом. Смотрел тёплыми, добрыми глазами. Он был здесь. Он был рядом. — *Мда... Ода. Мне действительно стоило всего-навсего отвлечься от мыслей, чтобы заснуть. Как я раньше не догадывался? Раньше, наоборот, забрасывал себя мыслями и размышлениями. Думал, что это мне поможет отвлечься, а оказывается, нужно немного отдохнуть. В этом же нет ничего постыдного? Это же не слёзы? Или всё-таки это слабость? Но... не стоит скрывать от самого себя, что мне просто хочется обнять его. Я всего-навсего дал себе отдохнуть. В этом же нет ничего страшного? А эта методика неплохо работает. Хотя... Может, это не методика? Может, это её способность? Но если бы это была способность, она бы не действовала на меня. Но... моя способность работает тогда, когда я прикасаюсь к источнику способности. А в тот момент я не был близко к девчонке. Чёрт! Наверняка это был какой-то гипноз. Она, наверное, хотела ночью куда-то уйти, но понимала: если я не засну, то по-тихому уйти у неё не получится. Значит, это из-за неё мне в тот момент так сильно заболела голова. Убила двух зайцев. И себя смогла уберечь от меня, и усыпить. Всё с ней ясно... * Дазай встал и подошёл к столу, налив себе воды из-под крана. — *В крайнем случае, теперь-то ты не сможешь использовать способность на мне. Я буду очень близко к тебе. И если это случится, то её ночные прогулки мне в убыль не уйдут. В итоге — она со мной расплатится, и по договорённости её миссия будет выполнена. А ещё...* — Дазай поставил кружку на стол. — *Я выспался — за что ей отдаю должное. * Осаму быстро собрался, умылся, оделся и пошёл на работу. По дороге он отметил, что, возможно, впервые за долгое время не опоздает. Это его немного рассмешило. Зайдя в здание агентства, он поздоровался с пробегающими мимо секретаршами и прошёл на верхний этаж, в рабочие кабинеты. Дверь распахнулась, и Дазай вошёл, громко со всеми поздоровавшись. Куникида, как обычно, сидя за своим столом, поднял голову и устремил взгляд на напарника. — Что-то ты сегодня рано. Обычно только к двенадцати приходишь. Даже удивительно. Осаму лёгкой походкой подошёл к столу коллеги, состроив издевательскую гримасу. — Ой, Куникида, а ты как всегда ворчишь. Даже я сегодня пошёл против принципов. Мог бы и ты быть чуть доброжелательнее. — Ах, значит, опаздывать на работу — это твои принципы?! А знаешь что, Дазай?! С этого дня я прекращаю прикрывать тебя перед директором! Будешь теперь выплачивать штрафы, как и полагается! Дазай плюхнулся на стул, закинув руки за голову и прикрыл глаза. — Да-да... Если я начну выплачивать эти штрафы, то вскоре умру от голода. Хотя... — Вот и чудно. Ты этого и добивался. Спасибо можешь не говорить. Куникида демонстративно вернулся к работе, постукивая по клавишам ноутбука. Осаму осмотрел кабинет. За соседним столом сидел Ацуши, в углу кабинета — Ранпо. Больше никого. — *Где же Екатерина?* — Куникида, а Ангелина не приходила? Напарник снова оторвался от работы и взглянул на Дазая. — Нет. А она разве не должна быть с тобой? — *Чёрт! Куда эта девчонка пропала?* — Она отпросилась сбегать в посольство России. Сказала, что ей должны были прислать деньги на обратную дорогу. А ещё, что приехал её друг, и она хочет с ним встретиться, пока есть возможность. — Её друг — политический деятель? — Нет, служащий у кого-то. — И ты просто так её отпустил? Тем более в российское посольство? После того как она побывала в одном из самых секретных хранилищ?! Что, если она шпионка и прямо сейчас передаёт секретную информацию за пределы Японии?! — Куникида, у неё была встреча с Анго. Мы это уже выяснили. — И что с того, что у неё была встреча с Анго? Ты же тоже ему не сильно доверяешь. Никто не исключает, что он может быть предателем. Я заметил одну вещь: когда Анго приходит официально, с ним всегда кто-то есть. А когда он действует тайно, он один. Вчера в хранилище он был один. — Твоя наблюдательность заслуживает уважения, Куникида. Однако в этот раз ты ошибаешься. — Почему? — Те два военных в форме хранилища — это его люди. Я узнал одного по голосу. — Но зачем ему прятать своих людей? — Чтобы мы не догадались, что встреча официальная. А ещё...*Для того, чтобы следить за мной? Этот охранник был с нами всё время, пока мы рылись в документах. Может, Анго остерегался того, что я могу подслушать их беседу, проверив на всякий случай Екатерину?* — Что "ещё"? — прищурился Куникида. — Ничего. Просто скептик ты, Куникида. Везде заговоры ищешь. — Вообще-то этим должны заниматься ты и Ранпо. Я бы помог, но документов слишком много. Ацуши и Танидзаки вдвоём не справляются, а секретарши бегают с утра до ночи. Правда, Ацуши? Ацуши, занятый печатанием в ноутбуке, обернулся. — Да-да, господин Куникида. Даже не знаю, чтобы мы без вас делали. Ощущение, будто мы не детективы, а офисные работники. — Вот видишь? Раз Ангелины нет, садись за отчёты и продолжай работать. Но сначала ответь: тебе удалось что-нибудь узнать про Ангелину? — Нет, — уверенно ответил Осаму. — Она самая обычная журналистка. Никаких странностей. — Ясно. Куникида вернулся к работе, оставив Дазая в покое. Суицидник встал со стула и направился к шкафу за ноутбуком, нервно покусывая губу. — *Чёрт. Чёрт. Чёрт! Где же Екатерина? Куда она пропала? Может, вправду решила всё бросить и сбежать? Нет. Она могла только вернуться обратно в организацию. Она умная девочка, бежать от Фёдора не станет. Если уж решилась сбежать из-за меня, не выполнив миссию, то наверняка придумает что-то, чтобы не лишиться головы. Но что, если её миссия заключалась во встрече с Анго? Тогда получается, что она выполнила задание и просто ушла. А я остался с носом? Чёрт. Не подумал об этом. Теперь что толку рассказывать, кто она такая? Она всё равно больше не появится в агентстве. Нет, я не мог так облажаться. Если её миссия — это подстроенная встреча с Анго, то зачем ей внедряться в агентство под прикрытием? Что ей это даёт? Ничего. Она просто могла встретиться с Анго секретно, и никто бы не узнал. Значит, её миссия заключается в чём-то другом, а Анго — это попутно. Но что за миссия? Что мог приказать ей сделать Фёдор? Как он это хочет использовать? Непонятно.* Дазай достал аппаратуру и вернулся за стол. — *Ладно. Искать её смысла нет. Одно я знаю точно — она ещё вернётся. Поэтому, как только она появится на моих радарах, я пойму, что делать. А пока её нет, мне нужно дойти до сути: какова её роль?* Осаму уселся на стул, включил ноутбук и сделал вид, что работает. На самом деле весь день он размышлял о всевозможных вариантах, лишь иногда заполняя документы. Рабочий день длился для Дазая бесконечно. Рутинная работа сводила его с ума, пробирая до самых костей и поясницы. Он неоднократно пытался ускользнуть из душного офиса, чтобы вырваться на свободу и вдохнуть успокаивающий никотин. Эти минутки казались мгновенным раем. Однако после множества подобных прогулок Куникида догадался, зачем Дазай всё время исчезает на улицу, и больше не выпускал его до конца рабочего дня. Осаму сидел за своим столом, уткнувшись в экран, а в голове у него роились мысли: «Сколько же это может продолжаться?!» «Когда там конец рабочего дня?» «Я курить хочу!» «Вы-пу-сти-те ме-ня от-сю-да!» Поэтому, как только Куникида объявил конец дня, Дазай мгновенно испарился из офиса, бросив на ходу короткое «Пока». На улице был вечер. Солнце ещё не зашло, небо оставалось чистым. Осаму вдохнул полной грудью воздух свободы и побрёл куда глаза глядят. У него не было желания напиваться или играть в карты. Единственная мысль, что вертелась в голове, — просто идти. Смотреть на людей, любоваться пейзажами или дойти до набережной. Главное — двигаться. Поздним вечером он вернулся на квартиру. Свет в комнате горел, а изнутри доносился странный, но приятный аромат. Осаму снял плащ, повесил его на вешалку и настороженно вошёл внутрь. За плитой стояла Екатерина. Она держала в руках тарелку и накладывала в неё что-то половником. Дазай замер на пороге, наблюдая за ней, а затем осторожно сел за стол. Катя обернулась, увидела его, сидящего напротив, и мягко улыбнулась. Она поставила перед ним тарелку с тёплым супом. — Наконец-то вы пришли, — начала она с лёгкой улыбкой. — А я-то думала, что вас там на работе съели. Осаму не обратил внимания на её доброжелательный тон — его взгляд был прикован к тарелке с супом. Он внимательно рассматривал её, пытаясь обнаружить хоть малейшие следы порошка. Однако ничего подозрительного не нашёл. Суп выглядел простым, почти домашним: длинная лапша, разрезанные варёные яйца, на дне кусочки мяса. Специй было мало. Катя протянула ему палочки и поставила рядом с тарелкой гиноми. Затем вернулась к шкафчику и достала бутылку сакэ. Налив немного в чашку, она поставила её на стол перед Дазаем. Осаму бросил взгляд на напиток, но не торопился его брать. —*Интересно, где она достала сакэ? В таком возрасте ей бы не продали...* Он отодвинул тарелку и чашку, холодно посмотрев на девушку. — Что это всё такое? Решила меня отравить? Подсыпала какой-нибудь дряни? Екатерина замерла на месте, но затем удивлённо посмотрела на него и уселась напротив. — Нет. Это домашний рамен без острых специй на свинине. И сакэ. Самый обычный сакэ. — Не вздумай юлить. Хватит с тебя фокусов. Я сегодня утром понял, что вчера ты меня загипнотизировала. Заставила мучиться от головной боли, чтобы спасти свою шкуру. Понимаю. Но ты же чуть было не отрубила меня окончательно. Наболтала что-то, и я отключился. Может, это твоя способность? Признавайся! Екатерина улыбнулась, но тут же засмеялась громко и заразительно. Она схватилась за живот, пытаясь справиться со смехом. — Я что-то смешное сказал? — раздражённо спросил он. — О, да! Ха-ха-ха! У меня никогда не было способности. Я самый обычный человек, а не одарённая. А вчера... вы сами заснули. Я просто помогла вам немного успокоиться. — Ну да, конечно. Просто так, из-за доброты душевной, сварила суп и сакэ где-то украла. — Да. Её голос звучал уверенно, без намёка на ложь. Дазай выпрямился и ещё раз внимательно осмотрел Екатерину. — Я заметила, что за всё это время вы ни разу нормально не поели. Кофе, печенье, алкоголь... Я же вам говорила: пора обратить внимание на своё здоровье. — Я не люблю наедаться. После еды всё выходит обратно. Я устал каждый раз совать пальцы в горло. — А к врачу сходить? Это же ненормально. Ваш организм не получает необходимых питательных веществ. — Плевать. Я уже говорил тебе и ещё раз скажу: каждое утро я надеюсь, что оно станет последним. — *Идиот. Двадцать три года — время порывов жизни, а он уже загибается как старая, бродячая собака.* — Вы не правы, но сейчас не об этом. Постарайтесь поесть. Этот суп очень лёгкий. Я специально не добавляла ничего острого и сложноперевариваемого. Мясо, правда, есть, но без него никак. Если хотите, можете его не есть. Но чтобы лапши и бульона в тарелке не осталось! — Что за приказы? Лучше подай мне чашку сакэ. Катя придвинула гиноми к себе и ловко выхватила бутылку из-под его рук. — Пока не поедите, алкоголя не получите. — *Мерзкая девчонка.* Дазай взглянул на тарелку. Есть хотелось, но воспоминания о недавних ночах у унитаза не давали покоя. — *Была — не была.* Он взял палочки и начал есть лапшу. Тишина заполнила комнату. Лишь прихлёбывания Осаму нарушали покой. Екатерина наблюдала за ним с лёгкой улыбкой. —*Если она что-то подсыпала, то пусть это будет смертельный яд. Наркотик? Пусть. Она просто хочет сбежать. Ладно, плевать...* Дазай доел суп и, наконец, получил из её рук чашку с сакэ, опустошив её мгновенно. Распитие спиртного продолжалось ещё долго. Катя подала Дазаю на закуску икру селёдки и даже сама попыталась выпить алкоголя, но Осаму не позволил ей этого сделать, выхватив из рук девочки чашку и опустошил её сам со словами: "негоже молодой девочке пить всякую дрянь" Катя сдалась и больше не пробовала спорить. Она села рядом, наблюдая, как мужчина медленно хмелеет от слабой рисовой водки. Она молча подливала сакэ, когда он просил, не вмешиваясь в его мысли. После трёх выпитых бутылочек сакэ Дазай выглядел куда более расслабленным. Он развалился на стуле, сняв джемпер и оставшись в одной рубашке. Конечно, он не был по-настоящему пьян — его организм давно выработал иммунитет к алкоголю, и такое лёгкое спиртное, как сакэ, не могло его свалить. Но лёгкое опьянение действовало на него как успокоительное, позволяя отдохнуть от навязчивых мыслей. Катя, занятая мытьём посуды, заметила краем глаза, как он сменил свою обычную напряжённую позу на расслабленную. Домыв тарелки, она подошла к столу, чтобы забрать пустую чашку и бутылки. — Спасибо за ужин, — проговорил Дазай с лёгкой улыбкой. Его голос звучал спокойно, немного весело, хотя и слегка наигранно. — Несмотря на то, что ты меня отравила, я благодарен за приятный вечер. За мной давно так никто не ухаживал, тем более... Он запнулся и умолк, бросив короткий взгляд в сторону. — Пожалуйста, — усмехнулась Катя, забирая чашку. — Только я вас не травила, и вы сами в этом убедитесь. Она вернулась к умывальнику, чтобы сполоснуть чашку и выкинуть пустые бутылки. Дазай проводил её взглядом и задумался, откинувшись на спинку стула. —*Такое чувство, что это не я к ней в романтические отношения вмазываюсь, а она ко мне. Такая спокойная, добрая — чтоб чёрт её побрал. И не скажешь, что она меня ненавидит за тот случай... и за то, что я её шантажирую. Будто мы старые друзья. Или даже... пара.* Он вздохнул, сцепив пальцы перед лицом. —*Эх... На такую голову думать — грех. Не стоит сейчас перегружать себя. Подождём — увидим, что она задумала. С другой стороны, может, её поведение и к лучшему? Так будет проще манипулировать ею, превратить в очередную марионетку.* Его взгляд затуманился, а лёгкая улыбка сошла с лица. Катя закрыла кран, сняла фартук и села на стул рядом с Дазаем, устремив на него спокойный, но внимательный взгляд. — Дазай, — тихо обратилась она, её голос звучал сдержанно, почти мягко. — Вы же никому ещё не рассказали обо мне? Он поднял голову, посмотрев на слегка раскрасневшуюся девушку. — Нет, — ответил он с лёгкой усмешкой. — Молодая, русская журналистка, которая приехала в Японию исследовать криминалистику, ещё не раскрыта. Истинная сущность Ангелины остаётся в секрете. Катя отвела взгляд в пол, её пальцы на мгновение сомкнулись на краю стола. Осаму заметил, как её щеки чуть сильнее порозовели. — Что ж... В таком случае наша сделка остаётся в силе, — проговорила она с лёгким выдохом. Катя медленно поднялась со стула и направилась к футонам, по пути расстёгивая верх платья, её движения были размеренными, но в них чувствовалась нервозность. Дазай провожал её взглядом, сидя на месте. Его поза оставалась расслабленной, но взгляд выдавал раздумья. Он словно взвешивал, стоит ли ему следовать за ней или остаться на месте. Катя, дойдя до футона, не спешила ложиться. Она устроилась, ожидая, украдкой бросая на него игривые, но немного настороженные взгляды, словно проверяя, насколько далеко он готов зайти. Тишина повисла в комнате, заполненная невысказанным. Дазай размышлял недолго. В один момент он сорвался со стула, стремительно выключил свет и мгновенно оказался рядом с Екатериной, заключив её в объятия. Его губы настойчиво прижались к её, поцелуи становились всё глубже, с едва слышным причмокиванием. Его руки начали скользить вдоль её ног, наткнувшись на тонкую преграду капроновых колготок. Пальцы на мгновение замерли, затем медленно потянулись к её бёдрам, чтобы стянуть их, но в тот момент, когда их поцелуй прервался, Дазай вдруг остановился, не ослабляя накала своих действий. — Катя... Катюша... — его голос прозвучал хрипло, как будто он хотел что-то сказать, но колебался. — Я вообще подумал и хотел сказать, что... Он не успел договорить. Екатерина резко притянула его за шею и прервала слова глубоким поцелуем, в котором чувствовалось её нетерпение. Её руки осторожно пробежались по его волосам, её губы скользнули по его шее, а затем вновь вернулись к его губам. Иногда она добавляла влажные, игривые касания языком, разжигая обстановку. Её бёдра слегка приподнялись, подавая невысказанный сигнал, который Осаму прочитал мгновенно. Его рука скользнула ниже, легким массажем сквозь ткань напомнив ей, что он понимает её желание. — *Плевать. Я не упущу такой возможности заняться с ней сексом. Конечно, это может обернуться против меня, но в её положении я единственный, кто может гарантировать ей безопасность. Она явно хочет задобрить меня, расплатиться за помощь...* Его пальцы уверенно потянулись к краю колготок. Он осторожно стянул их и отбросил в сторону, не прекращая целовать её, теперь чуть более жадно. Его руки продолжали изучать изгибы её ног, поднимаясь к талии. Их дыхания сливались в тишине, пока комната погружалась в теплоту их взаимного притяжения. Дазай медленно склонился к её шее, покрывая её нежными поцелуями, которые с каждой секундой становились всё более уверенными, провоцируя её нарастающее желание. Его руки, уверенно исследующие область между её талией и бёдрами, скользнули вверх, аккуратно поддевая ткань юбки. Получив от неё молчаливое разрешение, он осторожно стянул платье, освобождая её от ограничивающей одежды и оставляя лишь в нижнем белье. Его взгляд скользнул по её телу, которое вновь оказалось перед ним, словно воплощённое искушение. Он наклонился ближе, возвращаясь к поцелуям, уделяя особое внимание её ключицам и области груди. Маленький топ, прикрывающий её грудь, и тонкие трусики были последними барьерами между ними. Некоторое время он сдерживал себя, предпочитая продолжать ласкать её тело: скользить пальцами по её спине, уделять внимание изгибам её фигуры, и вызывать у неё трепет лёгкими касаниями. Но, поддаваясь растущему напряжению, он наконец решительно снял с неё топ и трусики, полностью обнажая её. Дазай замер на мгновение, его взгляд скользнул по её телу с почти изучающим вниманием. Он плавно раздвинул ножки, внимательно осматривая почву, анализируя, стоит ли её оплодотворять перед посевом. Его движения оставались нежными, но в них уже сквозила решимость. Руки Кати потянулись к его плечам, предвкушая следующие действия, словно следуя за тем, кто взял на себя командование. Её прикосновения были мягкими, но настойчивыми, словно она пыталась укрепить связь между ними. Дазай медленно провёл двумя пальцами по её нежной, влажной коже, изучая её реакцию с почти дразнящей методичностью. Его движения были одновременно уверенными и аккуратными, создавая тонкую грань между нежностью и провокацией. —*А они всё такие-же мокренькие как и в тот первый раз. Вагинальная смазка ручьём. Ха, так вот что значит выражение; девушка с которой и лубрикант не нужен. Девушка с очень пошлыми и мокрыми органами.* Он задержал пальцы у её больших половых губ, осторожно раздвинув их. Лёгким движением он коснулся её клитора, начав его массировать мягкими круговыми движениями. Это прикосновение заставило Катю тяжело задышать, её ноги непроизвольно поднялись выше, а по телу пробежала лёгкая дрожь. Екатерина откинула голову назад, чувствуя, как её тело поддаётся этим ласкам. Её руки крепче обхватили плечи Дазая, словно она искала в нём опору, но одновременно её движения выдавали безоговорочную отдачу тому, что происходило. Из её влагалища выделилась ещё порция смазки, что не ускользнуло от внимательного взгляда Осаму. Он убрал пальцы от её клитора, направляя их к влажному входу. Дазай медленно и осторожно раздвинул её малые губки, позволяя пальцам проникнуть внутрь. Его движения были уверенными, но бережными. Подушечки пальцев скользили по влажным стенкам, чередуя прикосновения к верхней и нижней сторонам, двигаясь вперёд-назад. Секунды спустя он ускорил темп, погружая пальцы глубже. Екатерина не смогла сдержать лёгкие стоны, которые вырывались у неё помимо воли, её тело отвечало на каждое его движение. Она приподняла голову, хоть это было нелегко, и встретила взгляд Осаму. Его глаза горели, то задерживаясь на её лице, то опускаясь на процесс. —Осаму... — её голос дрожал, она старалась удержать себя от более громких звуков, но дыхание становилось всё тяжелее. —Пожалуйста... Не тратьте время на подготовку... Войдите в меня... Я хочу вас... прямо сейчас... Дазай замер на мгновение, позволяя своим пальцам медленно покинуть её влажное, пульсирующее тело. Он вновь наклонился к Екатерине, прикоснувшись губами к её горящему лицу, даря ей страстный поцелуй. Но она уже была слишком поглощена своим желанием. Екатерина ответила на поцелуй, но это был всего лишь рефлекс, её настоящие намерения говорило её тело. Она приподняла бёдра, подстраиваясь под его движения, и начала тереться своей промежностью о его пах. Тепло её кожи, оставлявшей влажные следы на его одежде, передавало всю её нетерпеливую жажду. Дазай чувствовал, как её тело дрожит от желания. Она полностью отдалась этому моменту, её глаза горели, мышцы напрягались в сладком ожидании, а каждая её клеточка звала его. Он знал, что она полностью доверяется ему, как мужчине, как тому, кто способен утолить её жажду. —*Её желание неудержимо, она хочет, чтобы я взял её прямо сейчас, — подумал он, наблюдая за её попытками притянуть его ближе. — Глупая девочка, ты даже не понимаешь, насколько тобой управляет биология. Эта овуляция, твоя молодая, горячая плоть... всё заставляет тебя подчиниться этим инстинктам. И всё же... как же сложно устоять перед тобой. Даже мне, такому человеку, как я, сейчас невыносимо остановиться. Поэтому, заранее, извини.* Его глаза горели неподдельной страстью. Дазай больше не медлил. Его рука уверенно потянулась к ширинке, и он расстегнул её, спуская брюки вниз. Его тело было готово к действиям, но, чтобы окончательно подготовить себя, он обхватил рукой свой орган. Лёгкие, уверенные движения вверх-вниз сделали его твёрдым и надёжным, готовым к предстоящему моменту. Екатерина, заметив его готовность, расставила ноги ещё шире. Она закрыла глаза, доверившись ему полностью, и сосредоточилась на ощущениях, готовясь принять то, что она так долго ждала. Осаму, удерживая свой орган рукой, аккуратно направил его к её входу. Он действовал мягко и с осторожностью, постепенно проникая внутрь. Тёплые, влажные стенки её тела обхватили его, принимая его полностью. Он замер на мгновение, наслаждаясь этим моментом, а затем начал плавно двигаться, задавая ритм. Екатерина вздрогнула, её тело охватила дрожь удовольствия, а из губ вырвался приглушённый звук наслаждения. Её дыхание стало прерывистым, а руки сильнее ухватились за его плечи. Дазай, двигаясь в ритме, слегка приоткрыл рот, позволяя себе выдохнуть. Его дыхание стало чуть тяжелее, а из груди вырывались тихие, глубокие звуки, отражающие его собственное удовольствие. Каждый толчок был точным, уверенным, и с каждым движением он проникал глубже, доводя до грани экстаза. Ритм их движений постепенно ускорился. Толчки становились всё более энергичными и напористыми. Дазай замечал, как Екатерине это нравилось, как её тело откликалось на его действия. Она улыбалась, закатив глаза, и с каждым новым движением издавала всё более громкие и выразительные стоны. Её голос разливался по комнате, заставляя Осаму на мгновение задуматься о том, что кто-то мог бы их услышать. Но даже мелькнувшее беспокойство не могло заставить его остановиться. Он продолжал двигаться, всё глубже погружаясь в этот момент, теряя связь с внешним миром. Её стоны, наполненные удовольствием, казались ему самой прекрасной музыкой, нежной и завораживающей. В каждом её звуке он находил отражение своей страсти. Это было настолько идеально, словно картина, которую он когда-то рисовал в самых смелых и пошлых фантазиях. Дазай, не снижая темпа, наслаждался каждым мгновением. С минут пять, быстрый темп сменился чётким ритмом и отдачей. Теперь его член целился в глубь Кати, каждый раз продвигаясь дальше, раздвигая тонкие стеночки полости. Эти движения были редкими и упорными. Член был крайне возбуждён и горел, отдавая этим своему хозяину. Дыхание подчинялось движениям, помогая вести дело до конца. Катя быстро приняла позицию Дазая, переменив свой стон на лёгкий продолжительный, но короткий. Он снижал темп, то снова его нарастал, прогибаясь под желанием своего члена и набухшей головки, готовившейся испустить сперму. Но толчки не могли продолжаться вечно, вскоре он кончил во внутрь Кати, заполняя влагалище своим семенем. Осаму и Екатерина достигли первого пика удовольствия, словно волны, накрывшие обоих разом. Дыхание в комнате стало медленным и размеренным, будто каждое движение воздуха было наполнено остатками их страсти. Дазай осторожно вытащил член, позволяя каплям смешанных соков и его спермы медленно стекать по бедру девушки. Он ненадолго задержал внимание на этом интимном моменте. Его взгляд поднялся выше, на лицо Екатерины. Она лежала, прижимаясь к простыням, её тело чуть подрагивало в остатках слабых спазмов. Щёки заливал лёгкий румянец, кожа блестела от мелкого пота, а губы были слегка приоткрыты, словно она всё ещё ловила последние осколки этого момента. Её глаза, полуприкрытые, смотрели на него с каким-то тихим, но всё ещё полным энергии счастьем. —*Как же это не похоже на ту ночь,* — промелькнуло в голове Дазая. — *Нет, в тот раз я не забрал её девственность. Сегодня. Это произошло сегодня.* Екатерина чуть пошевелилась, поднимая одну руку, чтобы поправить выбившиеся пряди. Её тихий голос прервал тишину: — Осаму... Дазай мягко склонился к Екатерине, их взгляды пересеклись, наполненные страстью и тихим трепетом. Его рука потянулась к её густым, волнистым волосам, пальцы осторожно запутались в локонах, словно он наслаждался их текстурой. Этот жест был одновременно нежным и властным, как будто он хотел запечатлеть этот момент прикосновением. Он притянул её ближе, сокращая расстояние между их лицами, и его губы коснулись её губ. Сначала осторожно, словно пробуя на вкус, а затем с большей уверенностью. Поцелуй стал глубоким, долгим, всё более чувственным. Его губы ласково обхватывали её, а язык пробирался внутрь, находя её собственный язык. Они встретились, переплетаясь в нежной, но страстной борьбе. Слюна тянулась тонкими нитями, липкими и сладкими, создавая странную, но завораживающую связь. Вкус её был неописуемым — чуть солоноватым от их общего пота, но с какой-то неуловимой сладостью, словно этот момент был пропитан самим чувством удовольствия. Екатерина сдалась полностью, её руки поднялись, обхватив его лицо. Пальцы нежно касались его щёк, а тело само собой подалось вперёд, как будто она стремилась быть ближе, почувствовать его сильнее. Этот поцелуй длился вечность, каждый миг заполнял их сознание волнами тепла и новых эмоций. Дазай понимал, что ночь только начинается. Всё тело просило продолжения, и в её глазах он видел такой же голод. Екатерина нежно провела рукой по его груди, её прикосновения были мягкими, но уверенными. Её пальцы двигались неспешно, изучая, пробуждая в Осаму новые волны тепла. Затем, с лёгким нажимом, рука указала ему лечь на спину. Она сделала это без слов, но её взгляд говорил сам за себя. Осаму подчинился, откинувшись на футон, но не размыкая объятий. Их тела ещё сохраняли связь, словно боялись потерять тепло друг друга. Их поцелуй взял паузу, оставив их дыхание смешиваться в тишине. Екатерина слегка отстранилась, их взгляды встретились, и в её глазах причиталось любопытство. Она украдкой взглянула на него, словно искала одобрение, а затем, словно решившись на что-то необыкновенное, медленно скользнула вниз. Её движения были осторожны. Она устроилась между его ног, опираясь на колени, и её лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от его возбуждённого органа. Лунный свет проникал в комнату, освещая её фигуру и играя отблесками в её голубых глазах. Эти глаза, устремились на него, как будто она ждала последнего одобрения. —Я... никогда этого не делала, — её голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но в нём слышалась искренность. — Но... надеюсь, вам понравится. Екатерина раскраснелась ещё сильнее, и её дыхание стало более заметным. Её взгляд был полон надежды, желания угодить и сделать всё как можно лучше. Она провела пальчиками вдоль его бедра, осторожно коснувшись его органа, прежде чем приступить к своему первому, столь важному шагу. Екатерина робко обхватила его орган своей нежной ладонью. Её движения были осторожными и неуверенными, но в них ощущалась искренняя попытка подарить удовольствие. Она проводила рукой вверх-вниз, при этом избегая слишком сильного сжатия, стараясь не причинить дискомфорта. Однако она быстро поняла, что одной рукой достичь желаемого эффекта будет непросто. Набравшись решимости, девушка приоткрыла ротик, стараясь спрятать зубки за губами, чтобы не поранить его нежную кожу. Её дыхание участилось, но она подавила смущение и направила губы ближе, пропустив его орган в свою тёплую, влажную полость. Лёгкое ощущение её слюны сразу же облегчило скольжение, обволакивая его стержень приятным, естественным теплом. Она начала медленно посасывать, при этом возвращаясь каждый раз к головке. Каждое её движение было исполнено аккуратности, и от этого казалось ещё более волнующим. Екатерина позволила своему языку играть на чувствительных участках. Он нежно скользил по стержню, изучая его форму, пробуя на вкус каждую деталь, изредка проводя кончиком языка по уздечке, вызывая у Осаму резкие волны удовольствия. Тепло её полости охватило его, и это чувство усиливалось каждым её осторожным движением. Екатерина сосредоточилась, двигаясь всё более уверенно. Осаму не мог сдержать себя. Тёплая волна удовольствия накрыла его, и он откинул голову назад, закрыв глаза. Лёгкие стоны, которые он не пытался скрывать, служили для девочки подтверждением её стараний. Екатерина уловила его реакцию и, вдохновлённая ею, продолжала усердно работать, позволяя себе немного ускорить темп. Её движения становились всё более уверенными, а Дазай погружался в волны наслаждения, потеряв счёт времени. Екатерина понимала, что с её пока неумелыми действиями полностью удовлетворить Осаму будет сложно. Она на мгновение замерла. Девушка собрала побольше слюны и, облизав его член своим влажным языком, распределила её по всей длине, создавая идеальную смазку. Её дыхание было неровным, а сердце билось всё сильнее. Поднявшись с колен, она робко посмотрела на Дазая, её щеки пылали от смущения. Катя медленно уселась на него, своими руками раздвинув нежные половые губки, чтобы принять его стержень. Осаму заметил её намерения и хотел было остановить, опасаясь, что её неопытность может привести к неловкости или даже боли. Но прежде чем он успел что-либо сказать, она уже мягко опустилась на него, позволив ему полностью войти. На мгновение оба затаили дыхание. Екатерина закрыла глаза, привыкая к новому ощущению, а её губы издали лёгкий стон. Тепло и влажность её тела обволакивали его, заставляя его замереть от накатившей волны удовольствия. Её движения были осторожными и неспешными. Она начала плавно покачивать бёдрами, пытаясь поймать ритм, одновременно изучая реакции партнёра. Её коленки упирались в пол, а руки слегка опирались на его грудь, помогая держать равновесие. Осаму не ожидал такой инициативы от неё и был удивлён её смелостью. Сначала он собирался вмешаться, чтобы взять ситуацию под контроль, но вскоре понял, что её действия вызывают в нём неописуемое наслаждение. Екатерина постепенно набирала темп. Её аккуратные, скромные движения сменились более уверенными и смелыми. Она стала двигать бёдрами вверх-вниз, чувствуя, как его орган заполняет её, заставляя её тело отзываться на каждое движение. Катя начала терять контроль над собой, следуя своим инстинктам. Её лицо раскраснелось, рот был приоткрыт, а дыхание становилось всё более прерывистым. Осаму смотрел на её выражение, наполненное искренним наслаждением, и почувствовал лёгкое смущение. Ему показалось, что он увидел в её лице слишком много эмоций — от удовольствия до полной отдачи, и это заставило его отвести взгляд. Он повернул голову вбок и прикрыл глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Но каждый её прыжок, каждый стон поднимали его возбуждение на новый уровень. Катя полностью взяла инициативу в свои руки. Её движения стали дерзкими и страстными, она больше не сдерживалась. Волосы разметались, лёгкие капли пота стекали по её шее, а глаза блестели. Она сама задавала ритм, поглощая и себя, и Дазая в этом вихре удовольствия. Каждый её порыв был наполнен такой энергией и страстью, что Осаму не мог не улыбнуться. Ему даже стало немного забавно и приятно видеть её в такой роли. Она, пусть и неопытная, но невероятно чувственная и искренняя, управляла процессом с удивительной решительностью. В какой-то момент он ощутил, что приближается к пику наслаждения. Его тело напряглось, а девочка сделала последний скачок. Твёрдый ком удовольствия прорвался, как бурлящая волна, которая разлилась по её внутреннему миру, заполняя её тёплой, жданной жидкостью. Организм Екатерины отозвался на это непроизвольным, громким стоном, наполненным одновременно наслаждением и легкой болью — орган был слишком глубоко. Её дыхание было тяжёлым, обрывистым, словно она только что пробежала марафон. Тело девушки дрожало от переполняющих её эмоций, а её кожа покрылась мурашками. Дазай в этот момент тоже был не в силах сдержать себя. Его грудь размеренно вздымалась, он сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя после такого удовольствия. Его глаза были прикрыты, а губы слегка приоткрыты, выдавая тихие, довольные выдохи. Екатерина медленно соскользнула с него, осознавая, как много энергии у неё забрали эти мгновения. Она аккуратно опустилась на футон, опираясь на руки и колени. Голова её была склонена, волосы слегка скрывали лицо, а плечи предательски подрагивали. Она старалась выровнять дыхание, но её тело всё ещё горело. Осаму по-прежнему лежал на футоне, не отрывая взгляда от Екатерины. Его глаза скользили по её обнажённому телу, изучая каждую эротическую деталь с неприкрытым интересом, как художник, который не может отвести взгляд от своего шедевра. Каждый изгиб её тела манил его, оставляя в душе странное ощущение удовлетворения и неутолённого желания одновременно. Его внимание притянула её грудь — аккуратная, молодая, с мягкими линиями, которые, казалось, словно были созданы для ласки. Красные соски, слегка припухшие после их игр, выглядели такими чувствительными, что он невольно представил, как снова касается их пальцами или губами, слушая её едва сдерживаемые стоны удовольствия. В его воображении орган был вновь внутри неё, а его руки неспешно массажировали её грудь, вызывая новую волну экстаза. Его взгляд приподнялся выше, к её губам — маленькому, слегка припухшему от поцелуев ротику, который сейчас жадно хватал воздух, пытаясь восстановить дыхание. Эти губы недавно приносили ему невыразимое удовольствие, и он никак не мог забыть, как они сжимали его орган, как её язык танцевал, создавая каждый раз новые ощущения. Теперь, глядя на них, он хотел снова ощутить их тепло, их мягкость, ощутить её покорность в каждом движении. Её волосы, пышные и слегка волнистые, беспорядочно раскинулись вокруг. Он вспомнил, как его пальцы скользили по этим шелковистым прядям, как они накручивались на его палец, поддаваясь каждому его движению. Даже в этом хаосе они выглядели идеально, словно сама природа специально сделала их такими, чтобы они вызывали желание снова и снова касаться их, наслаждаться их мягкостью. Он задержал взгляд на её шее — вытянутой и хрупкой, которая так и просила его прикосновений его губ. Слегка вспотевшая кожа блестела в тусклом свете, вызывая в нём желание наклониться и оставить на ней длинные дорожки поцелуев, медленно спускаясь к ключицам. Но больше всего его взгляд притягивали её ноги — длинные, стройные, с идеальными линиями, которые до сих пор слегка дрожали от пережитого. Он вспомнил, как они обвивались вокруг его талии, как они раздвигались, даря ему доступ к самому сокровенному. И сейчас, глядя на них, он не мог избавиться от мысли, что хочет снова почувствовать их силу, их тепло, ощутить, как они подчиняются его движениям. Дазай невольно усмехнулся. Екатерина выглядела как совершенство, живое, настоящее, доступное только ему в этот момент. И как горька была мысль о том, что у него осталась всего одна ночь. Одна-единственная ночь. Время поджимало, и вскоре некая случайность разлучит их навсегда. Неважно, что это будет: Фёдор, известие о беременности или даже конец света. Так или иначе, отношения придётся завершить, а его лёгкий путь в организацию окажется закрыт. Но пока у него оставалась эта возможность, он не мог медлить. Нужно было сделать всё, чтобы она была без ума от него. Он приблизился к её лицу, а затем внезапно захватил её губы в поцелуе. Его язык проник в её рот, смешивая их дыхание, их эмоции, их страхи и вновь возгарающие желание. Это был не просто поцелуй — это было предупреждение. Предупреждение о бури, которая должна была обрушиться на них с новой силой.