We'll meet again

В полупустой комнате эхом раздавался нервный топот. Один из юношей был взволнован предстоящим выпускным не меньше, чем сами выпускники. — Что ты, как девчонка. Тем более, выпускной не у тебя. — усмехнувшись, Джейн достал из шкафа рубашку и расправил её, оценивая состояние. — Чёрт, чувак. — Джереми, накинув на белую футболку пиджак, наклонил голову набок. — Ты же понимаешь, что Михаил выпускается? — Ну да? — Мы больше не увидим его! — покрутившись перед зеркалом, встроенным в дверцу шкафа, бостонец повернул голову к Джейн и сжал губы. — Он был таким хорошим другом. Этот год пролетел так быстро, но я успел привыкнуть к нему. — Не хорони его раньше времени, рядовой. Джереми, глубоко вздохнув, поправил на себе пиджак и отошёл от зеркала. Тёплые лучи летнего солнца освещали полупустую комнату, предвещая радостный день, но с лёгкой горечью на языке от осознания, что их друг, ставший им близким человеком, уезжает в далекую страну, обратно домой, и вряд ли они когда-нибудь ещё увидят его вновь. — Да, точно… Как тебе? — Джереми покрутился, расставив руки в стороны. Подняв бровь, Доу медленно переложил рубашку с одной руки на другую и пожал плечами. — Я не законодатель моды или девчонка. Ну, нормально? — Понятно. — вздохнул Джереми и взглянул ещё раз в зеркало, поправляя пиджак. — Буду скучать по нему. — По пиджаку? — поднимая бровь под нервный смешок бостонца, Джейн отмахнулся и продолжил заниматься сбором вещей. Выпускной — крайне эмоциональное мероприятие. Это как последняя глава интересного сюжета в книге, это как точка в конце длинного сообщения, это логическое завершение обучения, которое давалось через бессонницу, слёзы и тяжёлый труд. Кто-то невероятно рад закончить обучение, получить диплом и забыть об этом периоде, как о страшном сне, а кто-то будет вспоминать до конца жизни все ситуации из студенчества, передавать эти байки детям, внукам и правнукам, сидя в удобном, но уже потрёпанном кресле. И в такой знаменательный момент жизни рядом должны быть близкие люди, которые будут с улыбкой на лице вспоминать первый курс обучения, видя своего выпускника в мантии университета. — Ja-ja, Миша, не переживай, — опуская вниз маску на лице, проговорил Людвиг, прижимая плечом телефон к уху. — я успею ещё зайти домой, переоденусь и прямиком на твой выпускной. — Точно успеешь? — Ты мне не веришь? Ах, Миша… — промурлыкал немец и оглянулся на настенные часы. — Моя смена заканчивается через десять минут. Сейчас придёт мужчина, заменяющий меня, и пойду домой. Не переживай. — Хорошо. — послышался облегчённый вздох от Михаила по ту сторону экрана. — Я буду ждать. — Я тоже. — почти шёпотом ответил Людвиг и повесил трубку. Людвиг стремительно направился к нужному кабинету, на ходу снимая с себя халат. Он был готов покинуть это место и как можно скорее добраться до дома, но его сменщик всё не появлялся. — Чёрт, где его носит… — достав телефон из кармана, немец начал искать нужный контакт среди номеров, пока не услышал подъезжающую машину. Людвиг часто работал в одиночестве, и это его ничуть не пугало. Он один в окружении трупов, он там, где тихо, где спокойно. И ему часто приходилось принимать тела ночью, складывать их на полу, если уже не хватало холодильников и это дело было явно не из лёгких, поэтому немца нельзя было назвать слабым в физическом плане. Его самой любимой частью работы была помощь эксперту во вскрытии. Он получал бесценный опыт и практику, доставая внутренние органы, наблюдая за изменениями человеческого тела в различных обстоятельствах и мастерски работая с костной пилой. Обычно его сменщик приходил чуть раньше и они вместе с экспертом принимали ночных «пациентов», подготавливая всё необходимое. Однако в этот раз что-то пошло не так. — Шульц! — крикнул мужчина из открытого окна, когда Людвиг вышел на улицу взглянуть на прибывшую машину. — Ещё один тебе. — Прошу прощения, но у меня уже закончилась смена. — немец нахмурил брови и криво улыбнулся. — Мне уже пора домой. — И мне сейчас ждать, пока придёт твой сменщик? — Да, чёрт возьми! Моя смена подошла к концу, это незаконно. — Кто бы говорил о законе. — мужчина отодвинул рукав рубашки и взглянул на часы, прищурив один глаз. — Твоя смена закончится через три минуты, ты успеешь забрать прибывшего и пойти домой. — О, да ладно! — развернувшись на каблуках ботинок, Людвиг повернулся к двери. — Переоденусь и приду. Через несколько минут Людвиг уже перетаскивал большой чёрный мешок на молнии, прокручивая в голове самые яркие оскорбления в адрес своего коллеги, опоздавшего на пересменку. — Из-за всех этих клинических идиотов я должен работать в свои законные свободные часы. — Людвиг взглянул ещё раз на время и оскалился. — Генри, чёрт тебя дери! Его смена закончилась, через час должен прийти эксперт, а он всё ещё здесь. Стоит здесь над чёрным мешком и ждёт сменщика. Почему он ещё здесь, когда должен быть дома? — Ладно, хорошо. — потерев виски, Людвиг устало взглянул на мешок и натянул перчатки. — Кто на этот раз? Привычный скрежет зубчиков о бегунок остановился. Наступила тишина, и Людвиг не мог раскрыть дальше молнию ни на дюйм. — Генри, вот дерьмо… Людвиг смотрел на уже холодное лицо своего коллеги. Вот он и пришёл на смену… Ещё раз взглянув на часы, немец достал телефон и нашёл последний набранный номер. — Миша. — холодно произнёс Людвиг, его слова отразились от холодных стен. — Я слушаю. — Михаил знал этот тон возлюбленного и он никогда не сулил ничего хорошего. — Есть небольшая проблема… — вздохнув, немец посмотрел ещё раз на лицо своего уже бывшего коллеги. — Мой сменщик перед мной. — Перед тобой? Так ты можешь уходить, разве нет? — Нет, Миша. Мой сменщик перед мной. Я провожаю его в последний путь. Несколько секунд в трубке стояла тишина, пока Михаил, глубоко вздохнув, не нарушил её. — Есть кто-то, кто может заменить тебя? — Нет, другой сменщик в отпуске. Работаем только я и Генри. Работали… — Людвиг застегнул мешок и направился к операционной. — Миша… — Да? Открыв дверь и включив свет, немец стал собирать всё необходимое для операции. Была долгая тишина, рубившая нити сердца, как та самая костная пила. — Прости, я не смогу прийти на твой выпускной. Опустив телефон, Михаил провёл рукой по своим коротким волосам и покачал головой. — Всё в порядке. — всё точно не было в порядке, далеко не в порядке, Михаил понимал это. — Миша. — Людвиг с громким лязгом кинул пилу на стол. — Мне правда жаль… — его голос дрогнул и повисла гнетущая тишина. — Я понимаю. Такое бывает. — Если бы был кто-то ещё, кто заменил бы меня, то я бы уже был дома и готовился к твоему триумфу. — немец вспомнил, как Михаил поддерживал его в тяжёлые моменты и решил, что настало время ответной поддержки. — Миша… — Да? Людвиг крепко сжал между пальцами бегунок на молнии мешка, посмотрел на часы и практически шёпотом произнёс: — Я люблю тебя. Михаил ничего не ответил, лишь гулко вздохнул в знак согласия. Несколько секунд они существовали в полнейшей тишине. Каждый обдумывал случившееся, у каждого были неимоверно громкие мысли по этому поводу. — Миша, мне нужно идти. — Я понимаю. — русский что-то промычал. — Дай себе отдохнуть. — Постараюсь. — слегка улыбнувшись, Людвиг прикрыл глаза и поправил очки на носу. Возлюбленный заботился о нём даже в такие моменты. Это давало надежду на лучшее в самые тёмные времена. Раздался чужой голос, скорее всего, это был уже эксперт или лаборант, поэтому, сказав короткое «до встречи», Людвиг положил трубку, оставив Михаила в одиночестве. Мысли крутились с бешенной скоростью, рука всё ещё держала телефон возле уха, в немой надежде услышать новый гудок, чтобы продолжить разговор, но в более приятном русле. — Михаил? — Тавиш, собиравший себе перекус из всего, что было в холодильнике, обратил внимание на резкую смену настроения у соседа. Выпускной волнительное событие, но не настолько же, правда? — Да? — Всё в норме? Михаил долго не реагировал, но, опустив телефон на колени, потёр лицо ладонями, пытаясь привести себя в порядок. — Да… Да, всё в норме. — Мне нужно поучить тебя красиво врать. — сев рядом со своим соседом на кровать, Тавиш похлопал Михаила по плечу и свёл брови вместе. — Михаил, если серьёзно, то на тебе лица нет. Дружище, что случилось? — Людвиг не придёт. Отведя взгляд в сторону, Михаил потеребил уголки экрана своего телефона и прикусил губу. — То есть? Почему? — Как я понял, коллега, который должен был сменить его, умер и теперь Людвиг не может уйти из-за отсутствия сменщиков. — вновь проведя рукой по своим коротким волосам, Михаил остановился на виске и зажмурился, потирая височную часть головы. — То есть… Он пропустит твой выпускной из-за того, что будет работать вместо умершего коллеги? — Тавиш аккуратно хлопал русского по широкому плечу, обдумывая сказанное. — Да… Он сказал, что будь человек, заменивший его, он бы уже собирался дома на торжественную часть. — Вот как… — ДеГрут смотрел на лицо поражённого грустной вестью друга и поджимал губы. Такой важный день не может проходить без важного человека. Это, по всей видимости, слишком болезненно, раз даже Михаил, пример спокойствия в различных ситуациях, не знает куда деть свой взгляд и что делать с руками, кроме как потирать лицо и пытаться пробудить себя от мыслей. Тавиш провёл пальцами по своим тёмным бакенбардам и посмотрел в пол. Как так получилось? Почему нет ни одного человека, способного заменить санитара буквально на день? Разве Михаил не заслужил увидеть своего возлюбленного в столь знаменательную дату? Разве Людвиг не заслужил отдыха от постоянной работы? Ему нужен выходной, ему нужно увидеть счастливого Михаила с дипломом, ему нужно каким-то образом оказаться дома, а не в морге. Слегка приоткрыв рот, Тавиш поднял взгляд на Михаила и несколько секунд смотрел на его лицо. Улыбка ползком обнажала его клычки, брови сводились к переносице, а в голове складывались в единую картину мысли. — Михаил. — широко улыбаясь, шотландец встал с кровати и похлопал сильнее друга по плечу. — Мы все рядом. Но мне нужно сейчас… Кое-куда. — Да, конечно… — Встретимся на вручении! — подняв вверх кулак в знак поддержки, ухмыляющийся Тавиш выбежал в коридор. Быстрые шаги по коридору и вот — комната с самыми громкими парнями всего общежития перед ним. Джейн и Джереми уже давно не должны спать. — Парни, у меня к вам дело! — с этими словами Тавиш ворвался в комнату, застав Джереми в процессе поиска подходящих джинсов для предстоящего мероприятия. — Чувак! — Джереми, стоящий в трусах, но увешанный различными штанами по рукам и плечам, вскрикнул и бросил свои пожитки на пол. — Я отвлёк вас от модного показа? — шотландец закрыл за собой дверь и оглядел парней. — Никак нет! — Джейн сразу же встал с кровати и отсалютовал. — Понятия не имею, почему эта девчонка так долго выбирает себе прикид. — Эй! — Так, друзья, мне не важно, что вы тут делаете, хоть мёдом обмазываетесь, — Тавиш развёл руки и выдохнул. — есть одна большая проблема. — Я больше не воняю. — в подтверждение этому Джейн поднял руку, но Тавиш вовремя отмахнулся. — Нет, придурок! Это насчёт выпускного Михаила! Американцы переглянулись и встали поближе к Тавишу, вытаращив глаза. — Что с ним? — в моменте Джереми старался надеть на свою задницу хоть что-нибудь, лишь бы не стоять в трусах при обсуждении таких серьёзных тем. — Людвиг не придёт на выпускной. — Так и знал, что на этих немцев нельзя полагаться. — почесав подбородок и посмеявшись самому себе, сказал Джейн, поднимая голову на шотландца. — Но почему? — Джереми старался отодвинуть рукой соседа, чтобы тот не встревал в разговор и дал составить полноту картины. — Что-то случилось? О боже, если Людвиг отменяет свои планы, то он либо смертельно болен, либо уже умер! — Ничего из этого. Почти. — Тавиш хихикнул, но вовремя остановил себя от столь чёрного юмора. — Умер его коллега, который должен был заменить его сегодня. — Оу… В комнате воцарилась тишина, словно время остановилось здесь, пока везде оно продолжало идти своим чередом. Опустив взгляд в пол, Джереми застегнул ремень на последнем отверстии и вздохнул. — Чёрт… Михаилу, наверное, грустно… — Да, но! — Тавиш обошёл друзей и взял их за плечи, притягивая к себе, чтобы все были на одном уровне. — У меня есть план. — План? И каков план? — Джейн заинтересовано наклонил голову. — Есть у меня на примете один санитар… — шотландец загадочно ухмыльнулся и посмотрел на Джейн. — Задолжал мне однажды обещание. Думаю, время возвращать долги. — Стой-стой-стой. — наклонившись к Тавишу ближе, Джереми широко раскрыл глаза. — Ты пойдёшь просить кого-то поработать за Людвига? Тавиш освободил парней из своей хватки и хлопнул в ладоши, поворачиваясь к окну с солнечным светом. — Кто сказал, что я пойду? Американцы вновь переглянулись и только Джейн хотел открыть рот, чтобы что-то спросить, как хищно улыбнулся и рванул с места. Запрыгнув на кровать Джереми, Доу стал неистово стучать в стену. — Хей, ковбой-хиппи, нам нужна твоя помощь! — крикнул Джейн, прислонившись лицом к стене. Через несколько секунд ярой долбёжки в стену, на пороге комнаты появился слегка, совсем чуть-чуть, злой Делл. — На кой чёрт тебе телефон, идиот! — крикнул Делл, заходя в комнату и захлопывая за собой дверь. — Зато работает! — Джейн подлетел к техасцу и толкнул его в плечо. — Всегда отзовёшься на помощь своему брату-американцу! — Я сейчас врежу тебе. — Но-но-но, Делл! — к Конагеру подошёл Тавиш и положил руки ему на плечи. — Джейн позвал тебя не просто так. Точнее, не соврал, что нам нужна помощь. Глубоко вздохнув, Делл положил ладонь себе на лицо и расслабился. — Как с вами тяжело, парни… — Конагер опустил руку и поднял глаза на шотландца. — Что-то опять починить? — О, нет, сегодня нам понадобится твоя машина. — А? — Делл поднял бровь. — Людвиг не может прийти на выпускной Михаила, потому что его коллега умер, а заменить неким, и вот Тавиш, типа, знает кого-то, кто мог бы заменить. — протараторил Джереми, сжимая ладони в кулаки. Делл, слегка приоткрыв рот, посмотрел на каждого из парней. Сжимая руки перед грудью, Джейн быстро кивал, подтверждая сказанное, пока Тавиш с надеждой смотрел в глаза Конагера. Но, отойдя от шока, техасец выпрямился и свёл свои светлые брови к переносице. — Куда ехать? Объезжая всевозможные светофоры и попадая чудом на зелёные, Делл гнал в нужном направлении по подсказкам сидящего рядом Тавиша. Они собрались слишком быстро, они смотрели на часы и нервно заводили автомобиль, молясь, чтобы успеть. Поначалу Джереми упрекал техасца, что тот слишком медленно выезжал, словно был старой черепахой, даже открыл окно, надеясь на лёгкую поездку с громкой музыкой из радиоприёмника под дуновения летнего ветерка Нью-Йорка, но быстро пожалел, что не засунул свой язык как можно дальше, когда Делл резким движением на коробке передач переключил скорость. — Ты уверен, что это короткий путь? — Конагер крепко держался за руль и не обращал внимания на Джереми с заднего сидения, которого носило из стороны в сторону при каждом резком повороте, даже не смотря на то, что он был перевязан ремнями безопасности. — Миллион раз по нему ездил, жми педаль в пол! — Тавиш сидел на переднем пассажирском и держался за бардачок, надеясь, что Делл не уйдёт с трассы. Что-то явно щёлкало в голове этого мужчины, когда дело касалось его друзей, инженерного дела или учёбы. Районы Нью-Йорка, парки, небоскрёбы — всё проносилось слишком быстро в глазах бостонца, всегда думающего, что он любит большую скорость на автомобиле. Даже если и так, то точно не по оживлённым улицам. Видит Бог, попадись Деллу неосторожный зевака, он бы переехал его и было бы у Людвига вдвое больше работы. — Парни, вы сумасшедшие! — крикнул Джереми, со страхом смотря на пролетающие за окном деревья и дома. Пейзажи сменяли друг друга с бешенной скоростью, ветер бил в лицо, и было слышно, как Делл чертыхался перед каждым светофором или пешеходным переходом, изредка поглядывая на боковые зеркала, чтобы не обнаружить за собой хвоста из полицейского патруля. — Ещё один квартал, и мы на месте! — воскликнул Тавиш. Он даже привстал с сиденья, чтобы оценить их приближение к конечной цели, как его резко одёрнул за штанину Делл и завернул в крутой поворот. Послышался звонкий крик с заднего сиденья, глухой стук о бардачок и мучительные стоны, пока Делл, даже не останавливая движение автомобиля, припарковался. Кажется, под конец этого заезда, шины будут стёрты в труху. Настала тишина, лишь посторонние шумы города выдавали их причастность к реальному миру. Возможно, Джереми приобрёл прядь седых волос за столь непродолжительную поездку. — Чёртовы техасцы, — промямлил Джереми, набирая грудью воздух. — как сказал бы Джейн… — дрожащими руками бостонец вцепился в сиденье водителя. — Джейн забыл, какой нрав у техасцев. — глубоко дыша, проговорил Делл, пока за окнами опускалась пыль. — Мы на месте. Вывалившись из машины, Тавиш проверил себя на наличие переломов и, с небольшим тремором, направился в сторону дома, похожего на сотни других в этом районе. С тяжёлыми вдохами после пережитого стресса Джереми прижался к окну и наблюдал, как Тавиш старался достучаться до жителя одноэтажного серого домика, иногда уходя в сторону, чтобы отдышаться. Через несколько мучительно долгих минут дверь открылась и шотландец, прижавшись плечом к человеку, широко улыбнулся. — Тут такое дело. Помнишь про своё обещание? — Обещание? — человек спросонья даже не понимал, кто стоит возле него. — Да-да, «я у тебя в долгу», помнишь такое? — Тавиш? О, чёрт возьми, дружище! Как я давно тебя не видел! Не хочешь выпить? — старый знакомый, положив руку на спину Тавиша, постарался завести его внутрь дома, но шотландец открестился. — Нет, у меня дела поважнее. — и в этот момент ДеГрут развернул человека в сторону автомобиля, даже указывая рукой, куда нужно взглянуть. — Если вкратце, то у моего хорошего друга выпускной, а любовь всей его жизни не может прийти по причине смерти коллеги. А работает эта любовь в морге санитаром. — Так? — человек, внимательно рассматривая помахивающих ему людей из окон машины, свёл брови, не до конца понимая свою причастность к этому делу. — Не дошло? Так, хорошо. Санитар в морге, — Тавиш усмехнулся, делая акцент на этих словах. — не может уйти, потому что коллега, сменяющий его, умер. — Стоп. Ты… — Ага… — протянул шотландец, наклоняясь ближе к старому знакомому и прокручивая ладонью в воздухе, показывая, чтобы тот думал быстрее. — Ты хочешь, чтобы я вышел на работу вместо этого человека?! Такой громкий крик услышали даже Делл с Джереми, сидящие в машине, возможно, это услышал и весь район. — Если он откажется… — Джереми повернул голову к Деллу, замечая, как тот расслабленно смотрел на картину по ту сторону стекла. — Он не откажется. Ты знаешь Тавиша и как он хорошо уговаривает людей. — хихикнув, Делл оглянулся на бостонца. — Он тот ещё змей-искуситель. Через несколько мгновений на пороге стоял уже один Тавиш и американцам могло показаться, что план рухнул. Делл даже взглянул на часы, встроенные в панель автомобиля, чтобы свериться с тем, сколько у них ещё есть времени на такое безрассудство. Но, услышав, что двери в машину открылись и подняв голову, Джереми с Деллом приятно удивились, увидев на заднем сидении собеседника Тавиша. — Делл. — Тавиш толкнул Делла в плечо, чтобы тот перестал смотреть на их спасение. — Трогай с места. На мгновение техасец замер, глядя на руль в своих руках, но, встряхнув головой, решительно вывернул на дорогу. По счастливому стечению обстоятельств, Тавиш даже знал, в каком именно морге работает Людвиг, поэтому, простроив короткий маршрут у себя в голове, парни добрались за двадцать минут до нужной точки. — Как тебе поездочка? — невзначай спросил шотландец, открывая дверь для старого знакомого, сразу подхватывая его за руки. — Очень... Опасно… — Такой он этот Делл. — Тавиш усмехнулся, буквально подлетев к двери здания и держа за запястье перепуганного человека. — Как можно туда попасть? — Думаю, они уже увидели, что кто-то подъехал, поэтому… — Да-да, я сейчас! — внезапно открылась металлическая дверь, которая очень хорошо попала по носу Тавиша и человек, вышедший из здания, закрыл рот руками, чтобы не вскрикнуть. — Тавиш? — осознание в уставший мозг начало медленно подступать. — Чёрт возьми, Тавиш? Что ты тут делаешь?! — Спасаю твою любовь, Людвиг! Собирайся, мы едем на выпускной! — ДеГрут сплюнул кровь с прикушенного языка и вытер нос, чтобы проверить, нет ли повреждений. — Was? — Здравствуйте. — человек, которого подтолкнул Тавиш вперёд, слегка помахал рукой и поправил очки на своём лице. Людвиг оглянулся назад и, приоткрыв рот, посмотрел вновь на Тавиша, иногда бегая глазами по фигуре второго человека. — Не беспокойтесь, я тоже санитар, но из другого отделения и у меня сегодня выходной. Неофициально проработаю за вас сегодня. — мужчина слегка улыбнулся, замечая, насколько же Людвиг выглядит уставшим. — Чёрт возьми… — немец ещё раз оглянулся назад и, схватив за руку второго санитара, вбежал внутрь, закрывая дверь. Тавиш, наклонив голову вниз, постарался остановить кровотечение из носа, слегка расстроившись, что его любимая и чистая рубашка теперь испачкана. — Он согласился? — к другу подбежал Джереми и протянул ватку, любезно предоставленную из аптечки в машине Делла. — Думаю да. — Тавиш стал вытирать кровоподтёки на лице. — Ждём нашу медсестру. — У нас час на всё, парни! — Делл высунулся из открытого окна и похлопал по запястью, показывая, что часик-то тикают. Дверь снова открылась, но более осторожно, чтобы вновь не задеть друга по лицу, и перед парнями предстал очень уставший, помятый, но крайне решительный Людвиг. — У нас час на всё, Freunde, не стоим! — Людвиг сразу побежал к машине и сел возле Делла, мгновенно пристёгиваясь. Парни последовали его примеру и Делл, усмехаясь, вновь тронулся с места, уже следуя по маршруту до университета. — И кому из вас пришла идея где-то найти санитара? — Людвиг уже даже не задавал вопроса, откуда его друзья знают подробности о его пропуске выпускного, ведь с ними хранить секреты никогда не получится. — Тавишу, кому же ещё. — вдавливая педаль в пол, Делл перевёл взгляд на Людвига. — Вид у тебя, конечно… — Я спал в последний раз два дня назад. — замечая, какую бешенную скорость набирал техасец, Людвиг сжал ремень безопасности. — Так что мой внешний вид оправдан. Все на какое-то время расслабились, даже пролетающие за окном дома на большой скорости никого не волновали, только если повороты, но Тавиш, держащий вату возле носа, уже на мало что обращал внимание. Только ближе к университету шотландца отпустило и он, сев ровно, наклонился к водительскому сидению. — Делл, сколько у нас времени? — Около получаса, приятель. — Мы успеваем зайти переодеться? — Людвиг сразу отстегнулся и взглянул на здание университета. Тавиш взглянул на свою рубашку с небольшими пятнами крови. — Хороший вопрос, кстати. — Нет, мы и так опаздываем, ведь нужно было приходить за час. — Пиро пишет, что они уже на месте. — Джереми показал экран телефона Людвигу и Деллу, на котором высветилась фотография Пиро, сидящего вместе со всеми друзьями на самых дальних рядах. — Тогда бежим и как можно скорее. — вздохнув, Тавиш вышел из машины. Все, будто по команде, открыли двери и побежали в сторону корпуса с огромным спортивным залом, где в обычное время проходили матчи, а по праздникам концерты или спектакли. Впереди всех бежал Джереми, успевающий при всём этом писать Пиро о их скором прибытии. — Делл, не отставай! — крикнул Тавиш, придерживая дверь после Джереми. — Я… — тяжело дыша и хватаясь за сердце, техасец старался не отставать от друзей. — Чёрт возьми… — Надо будет Джейн попросить провести тебе парочку забегов с утра. — Пошёл ты. — опираясь о дверной косяк, Делл дал себе пару секунд перевести дух, пока не увидел, что все бегут дальше к местам. — Да чтоб вас… Церемония должна была начаться с минуты на минуту. Задыхаясь, парни нашли друзей и буквально растаяли, сев на удобные мягкие сиденья. — Где вы были?.. — Мик озадачено взглянул на севшего рядом Джереми и свёл брови к переносице. — Это очень долгая история, кенгуру… — Джереми сглотнул и почувствовал, как его горло режет от сухости во рту. — Есть попить? — О, да, сейчас. — австралиец сразу полез в свою небольшую сумку через плечо. Томас и Пиро переглянулись, когда увидели Людвига, пока Джейн, широко улыбаясь, встряхнул Делла за плечи. — Рядовой, ты проделал превосходную работу! — Я сейчас сдохну. — уже каким-то неземным голосом простонал Делл, держась за сердце. — Но-но! Тебе ещё рано умирать! У кого-то из вас есть вода? — Джейн повернул голову к остальным парням и Джереми, взглянув на бутылку в своей руке, поднял глаза на Мика, как бы спрашивая разрешения и, получив его, протянул бутылку Джейн. — Что вы делали, чёрт возьми… — Томас заметил кровавые пятна на рубашке Тавиша, когда в моменте заиграла торжественная музыка и все разом вздрогнули. Погас свет со стороны зрителей и подсветилась лакированная площадка спортивного зала, посреди которого стояла трибуна с деканом и его помощник с огромным количеством дипломов. Все неосознанно выдохнули, осознавая, что операция «по спасению любви», как её назвал Тавиш, удалась. Звучала долгая напутственная речь от декана университета, во время которой Людвиг выискивал взглядом знакомую фигуру большого русского парня где-то среди первых рядов. — Я не вижу его… — прошептал себе под нос Людвиг, вытирая пот со лба. Это услышал Джереми и, сжав губы, стал тоже бегло искать глазами среди рядов Михаила. Вроде такой большой парень, а в толпе затерялся, что даже самые глазастые не могут найти. Бостонец крутился из стороны в сторону, пытаясь уловить хоть какой-то намёк на русского, но чтобы посмотреть на более дальние ряды, нужно было сидеть уже на месте Мика и, не придумав ничего лучше, Джереми опёрся рукой о ногу Мика и слегка приподнялся, всматриваясь в первые ряды дальней стороны. Чуть дёрнувшись, Манди посмотрел на затемнённое лицо Джереми. Что он ищет? Почему он просто не попросил Мика посмотреть куда-то? Может, он сделал это специально? Эта мысль не очень понравилась австралийцу, но, вздохнув, будто ища выход из ситуации, он положил свою загорелую ладонь поверх слегка дрожащей ладони Джереми и отвёл взгляд. — Не видно, вот дерьмо. — прошептал Джереми, будто бы не замечая, как его ладонь накрыла чужая, сев обратно на своё место. Началась церемония вручения, и выпускников было действительно много. С каждого факультета выпускалось, по меньшей мере, по сотне человек. Самое главное было не пропустить момент, когда будут объявлять Михаила и его одногруппников с факультета филологии. Все были на взводе, каждый внимательно рассматривал среди однообразных мантий и шапочек крупную фигуру Михаила. Кажется, прошла целая вечность, пока объявляли абсолютно разные факультеты, и вот очередь дошла до филологического. — Скоро будет Михаил. — Джереми крепко сжал ладонь Мика в своей и слегка потряс ею, широко улыбаясь. — Думаю, нас отсюда не очень видно. — Манди потёр большим пальцем мягкую кожу на руке Джереми, пытаясь как-то успокоить взбудораженную тряску. — Да? Осмотревшись по сторонам и оценив уровень темноты вокруг, бостонец опустил уголки губ. Было действительно темно и найти друзей взглядом сразу не получилось бы. Все выпускники медленно и торжественно проходили по залу, их объявляли перед тем, как вручить диплом и отпустить на свои места. Это было похоже на парад, захватывало дух от такого количества внимания, обращённого на них. — Парни, сейчас будет Михаил. — предупредил Тавиш, чуть приподнимаясь с места. — Вот! Прозвучали фамилия и имя Михаила, когда его крупная фигура подошла, чтобы получить заслуженный бессонными ночами и потом диплом. Весь зал хлопал каждому из выпускников, было шумно и иногда не было слышно даже самого себя. Мик чувствовал себя, как не в своей тарелке, хотелось встать и уйти в тишину, но какой-то резкий порыв потянул его руку и он услышал громкое: — Миша! Мик поднял глаза на Джереми, вскочившего с места и кричавшего, что есть силы. Услышав ласковое произношение своего имени, Михаил обернулся и посмотрел в сторону, где предположительно должны были сидеть его друзья. — Чёрт, что ты творишь! — Людвиг приподнялся с места и осадил Джереми. Повернув голову к месту вручения, немец увидел ласково улыбающегося и машущего рукой Михаила. Он помахал в ответ, и его лицо начало краснеть, пока он медленно садился на своё место. — Теперь Михаил не расстроен. — улыбаясь, проговорил Джереми Мику, пребывающем в небольшом шоке от случившегося. — Я не оторвал тебе руку? Бостонец освободил чужую ладонь и стыдливо опустил глаза. Праздник продолжался, ещё куча выпускников ждала своей очереди, но Джереми уже был в своих мыслях. Конечно же, на пару с Людвигом, потирающим раскрасневшиеся щёки и слушающим подколы Джейн. — Порядок. — Манди тоже отвёл взгляд и приподнял уголки губ. — Да, теперь Михаил счастлив. Переворачивая кисточку на шапке с одной стороны на другую, что означало пройденный путь обучения, Михаил наблюдал за своими друзьями на трибунах, стараясь рассмотреть как можно внимательнее их лица и эмоции. Они счастливы — а для Михаила это главное. Выпускной настолько неоднозначный праздник. С одной стороны — невероятное облегчение, что наконец-то все страдания и экзамены закончились, больше не нужно бежать из одного корпуса в другой с мыслью «чёрт возьми, кто придумал перерывы в пять минут между парами?», больше не нужно сидеть над учебниками поздно ночью и не видеть прекрасных снов, а с другой — все друзья остаются не то что в этом заведении, вообще в другой стране, в которую получится вернуться, возможно, через год. Это расстраивало Михаила. Он действительно полюбил своих друзей и каждого по-разному. Тавиш оказался невероятно интересным собеседником, его истории часто входили в небольшие рассказы для редакции, Делл стал моральным наставником в каких-то вопросах и хорошим другом. Мик и Томас, насколько бы они не были оба скрытны, были интересны Михаилу по своей сути, по своему поведению, русскому хотелось понять, почему они ведут себя именно так и никак иначе. Джереми и Пиро стали, как младшие братья, которых иногда нужно опекать, проводить беседы по поводу поведения и слушать их безумные истории за день. Джейн оказался неплохим, хоть и очень громким, в каких-то вопросах радикальным, приятелем, к которому всегда можно обратиться с проблемой и он не сможет отказать. А Людвиг, ох, этот человек стал дорогим, только с ним он почувствовал, что такое любить и быть любимым, хоть и слегка в странной для остальных людей форме. Михаилу будет невероятно тяжело оставить этого сумасшедшего немца хотя бы на год. Церемония подошла к концу и выпускники могли идти, чтобы провести время с родственниками и друзьями. Все собрались, чтобы поздравить Михаила с получением диплома, Джереми даже попросил взять его в руки и рассмотреть этот документ, который он получит только через три года. А пока он на начале своего студенческого пути. — Чувак, это так круто! — бостонец стал вертеть из стороны в сторону диплом. — Думаю, ты заслужил сегодня хорошенько отдохнуть, друг. — добавил Делл, улыбаясь, будто бы это не он умирал около часа назад. — Да, я думаю, что стоило бы… — опустив глаза, Михаил кротко улыбнулся и кивнул. — Спасибо, что пришли. — Знаешь, Миша… — из-за спины Тавиша вышел Людвиг, поправляющий воротник своей не самой свежей рубашки. — Я так долго готовился к твоему выпускному, думал, что приду в новой красной рубашке. Все расступились и позволили Людвигу пройти ближе к русскому. Михаил не переставал улыбаться, смотря в милые усталые глаза своего возлюбленного. — У меня для тебя и подарок есть. Планировал подарить его… — Людвиг ладонью указал на свою фигуру во весь рост и опустил глаза, неловко посмеиваясь. — в более романтичной обстановке. — Мне важно, что ты пришёл. Остальное не имеет значение. — Да… Да, Миша… — немец взял большие ладони в свои и притянул их к себе. — Я бы хотел сказать, что… Взгляд Людвига бегал от широких ладоней до лица собеседника, он старался подобрать слова и Михаил знал, как тому даётся это с большим трудом. Признания в любви и романтические серенады не его конёк. — Чёрт, — Людвиг начал нервно смеяться, хватаясь за своё лицо и приподнимая очки, чтобы протереть глаза. — Миша, милый, я не спал около двух суток, прости, что говорю полнейший бред. — Я внимательно слушаю, ты же знаешь. — ласково ответил Михаил и поднял ладонь возлюбленного к своим губам, после чего нежно поцеловал костяшки пальцев и улыбнулся. — Да… Да, я знаю. И я ценю это в тебе. Я ценю твою заботу, твою доброту, твои мысли, твои слова… Я ценю тебя. — Людвиг покачал головой. — Я люблю тебя. Я рад, что ты смог пройти этот путь и сейчас стоишь здесь. Рядом с нами. — И с тобой. — Михаил хихикнул, когда заметил, как стоящие позади парни стали неловко прятать глаза в пол. Людвиг и Михаил совсем забыли, что не одни. Влюбленные идиоты, что с них взять. Джереми не знал, куда себя деть, поэтому смотрел на Мика, ища ответ, как вести себя на таких любовных мелодрамах. Мик спокойно наблюдал за сценой перед его глазами, с лёгкой улыбкой. Он рад за чужое счастье, за счастье тех, кого он может называть своими друзьями, даже не прообщавшись достаточного количества времени с ними. Бостонец последовал его примеру и приподнял уголки губ, но мгновенно вспыхнул, подобно спичке, когда Людвиг и Михаил поцеловали друг друга. — Закрой глаза, это не для детишек. — хихикнул Тавиш, прикрывая глаза Джереми. — Чувак, мне не восемь! На них шикнул Томас, прикладывая указательный палец к своим губам, пока Людвиг с Михаилом крепко обнимали друг друга, продолжая шептаться и перекидываться всякими нежностями. — А мы пойдём праздновать куда-нибудь? — невзначай спросил Пиро, чтобы разбавить обстановку для остальных беспарных. — Конечно! Я уже забронировал столик на нас всех. — Тавиш приобнял Пиро за плечо, на что тот невольно сжался. — Ты, оказывается, и по ресторанам ходишь? — слегка улыбнувшись, спросил Михаил, не выпуская из своих тёплых объятий Людвига. Томас прикрыл глаза и едва заметно улыбнулся, пряча улыбку за изящными пальцами. — Мне помог Томас. Он больше в этом разбирается. — только Тавиш хотел протянуть руку к Томасу, как тот отстранился и качнул головой. — Как знаешь, приятель. — Тогда чего мы ждём? — Делл с улыбкой поставил руки по бокам. — Такой праздник грех не отпраздновать. — Но тогда до ресторана ты, рядовой, должен добежать. — вмешался Джейн, усмехаясь. — Ещё чего! Михаил и Людвиг, переглянувшись, отпустили друг друга из объятий и начали тихо смеяться, наблюдая, как Джейн убегает от техасца с какой-то отобранной вещью, чтобы тот проявил хоть каплю активности, словно тому не хватало предыдущего раза. Выпускной — это праздник, на котором чаще всего собираются друзья, проявившие себя на протяжении четырёх лет обучения и ставшие самыми близкими людьми. Они видели слёзы и улыбки, боль и невероятное умиротворение. Эти люди становились опорой и поддержкой в самые трудные моменты, и можно с уверенностью сказать, что с ними точно можно будет переписываться ещё очень долго даже после выпуска, с ними никогда не будет скучно. Но, к сожалению, всё должно подходить к логическому концу. Обучение заканчивается, и студенческие годы тоже, друзья остаются позади, возможно, даже в другой стране. Общение уже не будет прежним, и, как бы ни была грустна такая горькая правда, с кем-то приходится переставать общаться из-за потери интереса. Такова жизнь, и от неё не убежать. Но об этом стоит забыть хотя бы на время праздника, хотя бы в долгих, тёплых и слегка опьянённых объятиях возлюбленного. — Миша. — Людвиг слегка повис на плече Михаила, привлекая к себе внимание полушёпотом. — Да? — слегка вздрогнув, русский повернул голову к возлюбленному. — Ты же не забыл, что у меня есть подарок для тебя? — Помню, конечно. — Михаил поддержал за талию парня, чтобы тот не упал. На улице было тихо, лишь отдалённые звуки ночного города следовали за двумя парнями, не давая им уснуть. По крайней мере, слегка пьяному Людвигу, тёршимуся щекой о плечо Михаила, как кот, просивший подкинуть хоть кусочек мяса в миску. — Миша. — остановившись, немец взял Михаила за руку и опустил глаза, улыбаясь. — Ты счастлив? — Сейчас я самый счастливый человек, который только может быть, Людвиг. — Да… — Людвиг кивнул и, оглянувшись, свернул с нужной дороги до его дома. — Да, я бы хотел, чтобы ты был счастлив всегда… — он посмотрел на Михаила, надеясь, что тот последует за ним беспрекословно. — И чтобы я был рядом в этот момент… — Людвиг, мы обсуждали это, думаю, мы можем переписываться, я буду совершенно не против. — Михаил, сведя брови к переносице, старался понять, куда его всё-таки ведут, если квартира, даже скорее логово, его возлюбленного находилось в другой стороне. — Я вернусь через год. Ночной летний ветерок щекотал короткие волосы на макушке, но, подходя ближе к подземной парковке, ветер будто становился всё холоднее и Михаилу не нравился маршрут, по которому его вёл возлюбленный до дома. — Людвиг? Могу я спросить, почему мы идём на парковку? — Можешь. Но я не отвечу. — Людвиг. — серьёзным тоном сказал Михаил, останавливая немца. В ярко-голубых глазах Людвига отразился страх вперемешку с недоумением. Почему Михаил остановился? Он что-то понял? Он знает о сюрпризе и не хочет его видеть? Ах, точно… — Я напугал тебя? — Людвиг, похлопав глазами, слегка улыбнулся и притянул Михаила к себе, взявшись за щёки. — Если немного. Объясни, почему мы здесь. — Я не могу раскрывать сюрприз, Миша. — улыбаясь, немец поцеловал в уголок губ возлюбленного и положил голову ему на плечо. — Просто доверься мне. Вздыхая, парень кивнул и позволил вести себя дальше. Через какое-то время непродолжительного блуждания по подземной парковке Людвиг полез в карманы своих брюк и, ухмыляясь, нажал на кнопку, встроенную в какой-то брелок. Раздался сигнал об открытии дверей машины за спиной парней и немец, подойдя к небольшому белоснежному автомобилю, хлопнул в ладоши. — Сюрприз! Михаил, подняв брови и приоткрыв рот, старался как можно скорее переварить полученную информацию, но выходило скверно, пока в голову не пришёл один единственный вопрос. — У тебя есть машина? — Ja! — Людвиг подошёл к автомобилю и погладил боковое зеркало. — Сколько сил и нервов было потрачено на этого зверя. — Стоп-стоп-стоп. — отойдя от шока, Михаил рассмотрел машину и поставил руки по бокам. — Тогда почему в кемпинг мы ехали на автобусе? Несколько секунд Людвиг молчал, широко раскрыв глаза и отведя их в сторону. Этот вопрос он точно не ожидал услышать, уж тем более от такого литературного романтика, как Михаил. — Да она появилась буквально неделю назад. — немец пожал плечами и улыбнулся. — Но это не самое главное. Машина не тебе. — Тогда… что является подарком? Щелчок и Людвиг уже стоял возле открытой двери автомобиля, складывая руки за спину. — Я понимаю, что ты вернёшься через год. И я буду скучать по тебе… — парень наклонил голову набок и несколько раз взглядом указал на переднее сиденье, намекая Михаилу подойти ближе. — Поэтому это твой билет на будущее со мной. Поняв намёк своего возлюбленного, русский подошёл к машине и заметил какую-то бумажку, лежащую на переднем сидении, а, подняв взгляд, и широкую улыбку Людвига. Слегка наклонившись, Михаил взял бумажку в руки и выпрямился, вчитываясь в небольшой шрифт. Минуту вокруг парней царила тишина, брови Михаила то уходили к переносице, то взлетали вверх, пока Людвиг, оставив на лице более лёгкую улыбку, переминался с ноги на ногу. — Заявление на… — Рабочую визу. Я нашёл для тебя работу. Людвиг подошёл поближе к Михаилу, всё ещё пряча руки за спиной и потёрся щекой о его плечо, надеясь, что тот скажет хоть что-нибудь, а не будет молча смотреть на бумажку. Но, лишь одним резким движением руки, немец оказался в самых крепких объятиях, которые он только мог получить за сегодняшний вечер. — Ах, Миша! — смеясь, воскликнул Людвиг, пока возлюбленный целовал его лицо. — Боже правый! Всю парковку озарил не утихающий смех немца, пытающегося выбраться из крепких объятий. Это был очень дорогой подарок. Настолько же дорогой, как и Людвиг со своими гениальными, но не всегда законными идеями. Найти работу для возлюбленного, подать заявление на принятие рабочей визы, подготовить это всё — не стоит одного цента. Как Людвиг догадался до этого? Ах, точно, он и не такие иммиграционные махинации проводил, лишь бы остаться в США… — Миша. — Да? — русский не мог сдержаться, он широко улыбался, прижимая к себе любимого и «билет в счастливое будущее». — Я люблю тебя. — Людвиг поправил очки на носу и наклонил голову набок. — И теперь я всегда рядом. — Знал бы ты, как давно мне хотелось услышать это, Людвиг. — Михаил усмехнулся и тоже наклонил голову, поцеловав мягкие губы немца, чувствуя, как уже близкие для него руки прижимали к себе и отвечали взаимностью.