Изумрудный мир

– Нет, ну за что?! За что мне это?! За какие грехи кара эта упала на голову мою бедную? – восклицал правитель Изумрудного города, Гудвин, Великий и Ужасный. Полусидя (а точнее полулёжа) в своём троне, поперёк сидения, свесив ноги с одной стороны пышных подлокотников и уложив ту самую страдающую голову на другой, вот уже битый час он взывал ни то к высшим силам, ни то к четырём посыльным, что могли лишь сочувствовать бедолаге, каждый по своему, но помочь ему ничем не могли. Причиной страданий Гудвина были четыре письма, что принесли сегодня утром, и почтительно уложили на серебряный столик с гнутыми ножками, специально для всякой корреспонденции. За этот час письма были порваны в клочья, сожжены (пепел выброшен в окно), заморожены и даже утоплены в графине с вишнёвым компотом. Увы. На них это не произвело хоть сколь значительного воздействия. Четыре конверта, целые и невредимые, всё также лежали на столике. – Лев! Может ты их съешь и дело с концом? А я тебя награжу, чем скажешь? Некогда Трусливый, а сейчас Храбрейший Лев во всей округе, посмотрел на разноцветные конверты. Жёлтый, украшенный звёздочками, принёс он сам. – Не могу, о правитель Изумрудного города. Моя госпожа, волшебница с Севера, Виллина, зачаровала свой так, что никакими силами неба и земли не уничтожить его. И она будет ждать вашего ответа, который я должен доставить ей обратно. И, если совет Льва хоть чего-то для вас стоит, то рекомендую дать ответ благосклонный. Что было делать. Гудвин со всей осторожностью вскрыл золотистый конверт своим любимым ножиком для бумаг, вытащил белоснежный лист бумаги, пробежал глазами по золотистым завитушкам. Вздохнул. Посмотрел на золотистую шкуру Льва, под которой переливались восхитительные мускулы, на гриву, оттенком напоминавшую пылающее солнце, и снова печально вздохнул. Когда такое создание ждёт благосклонный ответ, отказывать решительно неуютно. Вот только, что делать тогда с остальными просителями? Положив прочитанное письмо обратно в жёлтый конверт, Великий и Ужасный протянул руку к столику, и взял фиолетовый. Податель его тотчас шагнул вперёд, скрипя всеми шестерёнками. Это был могучий человек, полностью отлитый и собранный из металла, с внушительным, полностью железным топором. Откликался он на прозвище Железный Дровосек. – Моя повелительница, волшебница Запада, несравненная Бастинда, ждёт твоего ответа, Гудвин, – металлический голос эхом разнёсся по тронному залу, невольно вынудив подняться дыбом шерсть у Льва и волосы на затылке Гудвина. Благо, шляпа, похожая на цилиндр, скрыла этот факт. По крайней мере, Гудвин очень на это надеялся. Быстро прочитав письмо, написанное, разумеется, фиолетовыми чернилами, он вытащил вложенное в конверт изображение самой Бастинды. Прекрасной юной девушки с пленительными формами, чарующим взглядом из-под чёрных ресниц. Фиолетовый лиф её платья едва удерживала серебристая шнуровка, а светло-сиреневая блуза под ним открывала плечи. Гудвин ощутил запах духов, от которого сразу начала кружиться голова, и поскорее запихал и письмо, и картинку обратно. Если художник и польстил Бастинде, то совсем немного. Гудвин видел её несколько лет назад. Она тогда ещё не вошла в возраст женского очарования, но и угловатым подростком была уже больше похожей на роковую хищницу, чем на… Размышления Гудвина самым решительным образом прервал податель голубого конверта. – Старшая сестра этой вертихвостки Бастинды, моя несравненная госпожа, хозяйка всего Востока, заслуживает куда большего внимания! Мудрость зрелого характера предпочтительнее интриг юной неуравновешенной капризницы! Гудвин ахнул, увидев, как Железный Дровосек всем своим железным телом повернулся к этому бесстрашному человечку, со скрипом сжимая пальцы. Видимо, только авторитет старшей сестры над младшей не дал железному кулаку в тот же момент разбить нечестивцу голову! Ну и то, что они всё же находились на аудиенции перед ним, Гудвином. Ничуть не испуганный, податель голубого конверта лишь хмыкнул, сложив руки на груди. – Я – Урфин Джюс, да будет вам известно. Если вы слышали это имя, значит, знаете, через какие приключения я прошёл, чтобы подняться на тот уровень, где пребываю ныне, к зависти врагов и восхищению друзей. Из простых жевунов к первому помощнику нашей правительницы. Настоятельно рекомендую вам, повелитель Зелёной страны и Изумрудного города, дать положительный ответ моей госпоже! Гудвин уже закончил читать письмо и положил вскрытый конверт к остальным двум. – Нет, серьёзно, как мужчина мужчине, от всей души советую Гингему, – сказал Урфин Джюс таким тоном, будто они с Гудвином по-дружески болтали в кабачке, за кружечкой пива. – Спокойная, хозяйственная. Основные порывы уже в прошлом. Много просить не будет. Так, в недельку раз, может, «поиграть», ничего сложного. Сами же будете, как за каменной стеной. Деньги не транжирит. Как выковали ей любимые серебряные туфельки, так в них уже лет двадцать и ходит. А с Бастиндой на одних только купаниях разоритесь! Она раз семь за день ванну принимает, с солями да маслами всякими. И после каждой ванны – полностью меняет весь наряд! У вас денег на такое хватит, при всей вашей изумрудности? За месяц по миру пустит, растранжирив все самоцветы! – Предпочесть старую говядину молодой газели? – Железный Дровосек явно говорил не своими словами. Откуда ему взять такие сравнения. – Вы же не такой глупый, Великий и Ужасный? Гудвин глянул на Льва, потому как при упоминании мяса, тот пару раз облизнулся. – Моя госпожа, несравненная Виллина уже, конечно, достаточно почтительна годами, – признал Лев. – По вашим, человеческим меркам, её позволительно называть скорее бабушкой, или, даже, старушкой, но любой, кто посмеет сравнить её со старой говядиной, может недосчитаться некоторых конечностей. Пусть даже и железных. Мои зубы перекусывают любой металл, о, Великий и Ужасный, – Лев зыркнул на Дровосека. – Но я не хотел бы вынуждать вас смотреть на подобную сцену в вашем же тронном зале. Трое просителей ещё чуть поиграли в переглядки, но, поскольку уже высказались о своих правительницах, все взоры устремились на последнее, нежно-розовое письмо. Гудвин протянул было к нему руку, но его опередил податель этого письма. Живое огородное пугало, прозванное Страшила Мудрый. – И ты, друг? – простонал Гудвин. Если бы мог, Страшила, наверняка бы, покраснел. – Я просто шёл мимо Розовой страны, – оправдывался он. – И встретил прекрасную её правительницу, вечно юную Стеллу. Самую добрую из всех четырёх волшебниц. Она попросила о любезности. Раз уж я всё равно иду в Изумрудный город, не будет ли мне трудно, отнести вам письмо от неё? Но ведь письмо отнести совершенно нетрудно. Как я мог отказать? – Нетрудно, – Гудвин, даже не открывая, уже знал, что написала розовыми чернилами вечно юная на вид Стелла, что, на деле, была не моложе старушки Виллины. – Отказать Стелле ты не мог. Никто не может отказать женщине, наделённой магией, способной уменьшить огромный неподъёмный фолиант до размеров карманной книжечки. Кто знает, что ещё она может столь же эффективно уменьшить… Он сказал это тихо, но все присутствующие явно услышали. – Всем же известно, что Стелла способна творить только добро, – чуть откашлялся Урфин Джюс. Видимо, только он и понял намёк Гудвина. Или же, только его эта тема и затронула. Железному да соломенному чего бояться уменьшения того, чего у них и по природе не было. А Лев вообще далёк от страстей человеческих. Вскрытое розовое письмо легло поверх остальных. В комнате разлилась почтительная тишина. Все присутствующие смотрели на Гудвина. – Вы же понимаете, что я не могу ответить согласием всем четырём? – простонал он. – Бастинда… – Гингема… – Стелла… – Виллина… Начали хором все, но замолчали. Смысл воздух сотрясать? Всё уже было сказано. Гудвин прекрасно знал о каждой из четырёх волшебниц-правительниц то, что ему было положено и позволено знать. – Но что же они хотят от вас? – Страшила подошёл к трону, на котором растекался несчастный правитель Изумрудного города, прикрывая глаза рукой в зелёной перчатке. – А ты не догадался ещё, Страшила Мудрый? Чего же, как не прибрать к рукам мой город, мою Зелёную страну. Каждая из четырёх. Правда, из вежливости они именуют это браком. До сегодняшнего заката я должен дать ответ, на которой из четырёх я согласен жениться. Ещё несколько минут почтительной тишины были прерваны шумом, криком, который произвела влетевшая в окно крылатая обезьяна. Сначала никто ничего не мог понять в сбивчивых воплях посланницы волшебницы Бастинды, но потом разобрали: – Погибла! – хрипел замученный зверёк. – Гингема! Сегодня! Погибла! Раздавлена упавшим с неба домом! Домом какой-то неизвестной феи из Большого мира! Гудвин пододвинул обезьянке кувшин вишнёвого компота, который та принялась судорожно пить, обливая себя и стол, на который уселась. Заодно с письмами. – Что ж, вот и стало невест на одну меньше, – проговорил Гудвин. Урфин Джюс, от новости о хозяйке, просто плюхнулся на пол, в ужасе глядя на обезьяну. Остальные деликатно молчали, пытаясь изображать сочувствие. Но всем было известно: злую властительницу Голубой страны никто не любил, включая её жителей. – А может, – продолжил в тишине Гудвин, – наоборот? Определилась победительница? Я должен взглянуть на эту «фею из большого мира». Лев, Страшила, Железный Дровосек! Эта фея должна невредимой добраться до Изумрудного города, вы слышите? Для восстановления ровного счёта претенденток. Никаких ловушек и никаких уловок от вас или ваших повелительниц! А точнее, прошу вас отыскать её, встретить и сюда сопроводить. Это будет вам несложно. От владений Гингемы до моих идёт очень удобная и безопасная дорога из жёлтого кирпича. Никто из троих не возразил, а Гудвин тайком перевёл дух. Какая-никакая отсрочка. А за это время нужно придумать, как избавиться от остальных невест. Ну или хотя бы от их желания стать его супругой.