О свободе и поэзии

Поместье Гуннхильдр стояло на самой окраине деревни Ли Юэ, по всему миру этот королевский род имел свои резиденции, но самой прекрасной считалась именно эта. Ведь рядом с ней стоял аккуратный неглубокий лес, по склону вниз — речушка, само здание украшали клумбы с сиренью, кусты виноградника, из которых потом получалось знатное лёгкое вино. Изъян столь царственной красоты был в тихом и почти нелюдимом уголке деревни; до людей далеко, приглашённые врачи терялись, пока не замечали на холме спрятанное за деревьями белокаменное поместье, название которого у всех на слуху. «Резиденция рода Гуннхильдр».

***

Музыка приказывала ногам двигаться; ноги приказывали сапогам ни в кое случае не слететь от диких плясок, сумасбродных, подчиняющихся только музыке; сапоги отвечали на приказы мозолями и лёгким натяжением в области икр: всё-таки неподготовленный авантюрист и посетитель кабака «Старый мир» не мог похвастаться той выдержкой, что обладали здешние завсегдатаи. Их походка и лёгкая фигура даже под тяжестью похмелья кружилась на столе, перепрыгивала с одного места на другое, сбивая собой посуду, еду, превращая не менее сумасшедший танец в настоящее безумие, охватывающее всех. Ни единая душа не смела остановить разруху «Старого мира», ещё несколько кружек эля — и неспокойные посетители возьмутся переименовать десятилетиями нетронутый кабак, окрестив его «Новый мир» назло хозяевам и работникам. Однако это не угрожало, покуда продолжалась песня. — Город полон тайн! Больше не скучай! Город полон тайн, полон тайн, — вторила оживлённая толпа празднующих, к ним подтянулись и другие, решившие спокойно скоротать вечерок, но в итоге оказались в группе поддержки молодой барышни, не останавливающей танец целый час. Бородатые рты пересохли и на смену им пришли другие, с щетиной, выучившие текст уличной старинной песни наизусть. — Пляши, Розария, я на тебя поставил! — на крик ответили одобрительными возгласами. Добрая часть кабака поставила на эту Розарию, видавшую перед собой всё новых и новых соперников. И вот, осталось лишь перетанцевать последнего. — Город полон тайн! Больше не скучай! Город полон тайн, полон тайн! Многие думали, что крепкая пышногрудая официантка сможет перетанцевать тёмную лошадку кабака, но по её румяным щекам, стекающему поту и заплетающимся ногам, казалось, было всё понятно. Оппонентка хлопками просила ускорить темп песни, и ноги её вновь пустились в сумасшедший пляс. Тучная женщина попыталась ответить, но — о нет! — неудачно вступила ногой на край и свалилась на грязный пол, отоптанный чужими ботинками. Победа была очевидна, и низкое здание затряслось от оглушительного крика! Розария победила! Резкое падение выбило официантку из колеи, с колен не получилось встать с первого раза и она унизительно свалилась на четвереньки. Стук чужих сапог заставил вздрогнуть и поднять голову на приближающегося. Девушка протянула оппонентке руку, клеймённую рубцами и царапинами, но очень крепкую и надёжную. Чуть скользнув взглядом по лицу, официантка покраснела от выделяющихся мокрых скул, приоткрытых губ, растянутых в снисходительную улыбку. Бордовые пряди прилипли ко лбу, но всё же выглядели очаровательно непослушными и вспыхнувшими огнём от танца. Эту девушку и звали Розария. — Нужна помощь? Я как раз свободна, — словно фиалки расцвели в глазах победительницы, и она настойчивее взяла оппонентку за руку, сплетая мокрые, но горячие, будоражащие пальцы. — Чем лучше навыки, тем выше эффективность. Твой танец был... Ничего так, — можно было лишь гадать, откуда у Розарии столько мышц в одной руке, скрытой хлопковой тёмной туникой, что была заправлена в широкие штаны, однако она смогла поднять тучную женщину с колен и поставить на ватные после танца ноги. — В этот раз и в следующие победа будет за мной. По кабаку полетели мешки с монетами, кто-то расплачивался оружием, самые же отчаянные — новыми сапогами из кожи морских дьяволов. Розарии же до этого не было дела, она слёту поймала свою долю, обещанную барменом, приятным мужичком, исполняющим любой каприз за деньги и зрелище. Смотреть на танцы несостоявшегося рыцаря было сплошным удовольствием. Девушка никому не могла признаться честно, что за час беспрерывных танцев слегка вымоталась, поэтому непринуждённо выискивала вещи и обмундирование по всему кабаку, находя по частичкам (словно коротковолосая успела побывать во всех уголках «Старого мира»). А название рано или поздно всё равно сменят, потому что захудалый городишка, казалось бы, культурная столица Мондштадта, вскоре получит огромное состояние и всё благодаря принцессе, Барбаре Гуннхильдр. Столица готовилась к свадьбе, принцесса вот-вот должна была отправиться с экипажем в новые земли, к своему суженому, способному обеспечить Мондштадт на годы вперёд военной техникой, армией, защитой от волшебных тварей, терроризирующих границы. Мир менялся на глазах у ничего не подозревающих жителей, они никогда не знали обмана и предательства своих королей, всегда верили каждому слову, и если им говорили, что приближалась новая эпоха, они наивно воспевали об этом баллады. Впрочем, как и сама Розария, раз уж она прохлаждалась в подобных местах, в которых собиралось всё гражданское настроение. Перекинув сумку через плечо, девушка, махая знакомым «помеченной» рукой, спиной двигалась к выходу, во всём гуле не слыша стук рыцарских сапог. Лишь чьи-то сжатые пальцы на её запястье смогли обратить внимание на группу уполномоченных в блестящих доспехах. Кем бы они ни были, хватать за руку простого гражданина, пускай и с не самой лучшей репутацией, рыцари не имели никакого права. Только Розария раскрыла рот, как её вытолкнули наружу, закрыв дверь перед узревшими. — Ваши морды одна другой надоедливее: что не сделаю, сразу тащите в часть. Так, что на этот раз?! — В этот раз тебе повезло, ты пойдёшь... — грохот оборвал мужчину на полуслове; он и его товарищи обернулись к кабаку и его вывеске, теперь валяющейся на земле вниз лицом. — «Старый мир»... Я давно знал, что название это стоит поменять. — Знаешь, что действительно стоит поменять? Вашу привычку вырывать меня из дел в самый неподходящий момент и ничегошеньки не объяснять! — Розария общалась с ними наравне отнюдь не от близких отношений, врагами королевских псин она тоже не считала, скорее жалела, потому что им приходилось исполнять такую неблагодарную работу — искать девушку в огромном количестве кабаков. Розария, как и многие дети Мондштадта, мечтала вступить в ряды королевских рыцарей с самых ранних лет, ведь и родители, и прохожие говорили о них только в хорошем ключе. Со всей пылкостью, холодным умом и задатками бойца девушка рискнула пройти вступительный экзамен, отучиться в академии до последнего курса, и на протяжении всего обучения быть одной из лучших и возлагающих надежды. Однако пылкость, холодный ум и задатки бойца сыграли с неготовой к проигрышам Розарией злую шутку: на очередном спарринге она не смогла выполнить поставленную задачу и от злости свернула оппоненту две руки. Учителя назвали это чудовищным и недопустимым — ученица так нисколечко не считала — поэтому ограничили доступ к урокам, но не к учёбе в академии. Если бы Розария того хотела, могла бы засесть в библиотеке, на тренировочной площадке, но девушка этого не делала, тая обиду и злость на несправедливое решение людей, хвалящих её за новые успехи и беспощадность к врагам Мондштадта. Зная всё это, рыцари сами делали выводы касаемо того, рассказывать всё девушке раньше положенного или же держать её в неведении. Розария же продолжила быть ведомой и вновь оказалась в огромном королевском замке, в котором она не была со вступления в академию. В нём ничего кардинально не изменилось, казалось, именно эти картины, статуи стояли по обе стороны от неё, когда она шла вместе с группой таких же зелёных, увлечённых и страстных ребят. Однако в этот раз её глаза блестели не от предвкушения, а отражали бесчисленные драгоценности, навесные люстры с переливающимися камнями, практически прозрачный пол, напоминающий озёрную гладь. Розария думала, что их путь будет лежать к главному залу, но бойцы повернули в сторону от массивных дубовых врат, подозрительно ускорив шаг. Из перешёптываний рыцарей бывшая ученица академии узнала, что на аудиенции настояла сама королева Джинн Гуннхильдр. И ждала она так же трепетно ещё одну девушку, с которой Розария была хорошо знакома. — Лиза, — вырвалось из уст коротковолосой, когда она застала волшебницу в цепких руках нескольких крепких мужчин; им всё никак не удавалось справиться с прирождённой ловкостью этой женщины, чарующей своим мягким смехом. Русоволосая отвлеклась на голос, и рыцари наконец смогли взять её за руки и отобрать книжку — гримуар, базовое оружие любой волшебницы и волшебника. Не могли же стражники пропустить на встречу с королевой незнакомку с опасным предметом под платьем, хотя Лиза совершенно не вызывала беспокойства, скорее, наоборот, с ней было комфортнее во всеоружии. Выглядела она не хуже знатных особ: высокий рост, длинные волнистые русые волосы, глаза отдавали лисьей хитрецой, лицо — поразительным спокойствием, а наряд — крайней кокетливостью. Розария не знала, сколько нужно было иметь сил, чтобы не засмотреться на открытые в вырезе ноги, прикрытые чулками до колен. Не доставало волшебнице фирменной шляпки, её выдавали лишь после окончания академии, но ведь Лиза была на год старше Розарии, значит, должна была закончить учёбу несколько месяцев назад, так почему же? Увидев подругу в компании рыцарей, не выглядящую, как пойманный дикий зверь, Лиза поумерила свой пыл. За себя внутри стало стыдно: Розария застала разборки с чопорными тугодумами слишком не вовремя. Румянец выплыл к щекам, но не уменьшил женской уверенности, ведь она шла к королеве, точнее, её вели к ней под ручку. — Сейчас время для послеобеденного чая, но никак не... — Лиза шикнула: хватка рыцарей оказалась слишком настойчивой, и девушек шустро повели в другую комнату, тайную, в недосягаемую часть замка. — Скажем так, деревянные, вы застали меня врасплох своим внезапным появлением в библиотеке, однако вам стоило ради приличия объяснить, для чего такая спешка и настойчивость. — Рыцари не бывают приличными. Лизу насмешило, что это вырвалось из уст самой Розарии, словно она имела в виду собственную персону, а не хмурящихся мужчин, ненавидевших этот день и эту встречу со старыми подругами, которые по пути в тайный кабинет разговорились, разгалделись, забыв об их долгом расставании. Можно было с уверенностью сказать, что ни бывший рыцарь, ни подозрительная волшебница без отличительной шляпы не знали обид друг на друга и были бы рады встретиться даже при таких обстоятельствах через добрых лет десять. Смешки и оживлённые разговоры прервала гнетущая фигура около деревянной двери, своим видом внушив лёгкую нервозность. Был ли он жнецом или телохранителем, но его сгорбленная осанка говорила о нездравии, запах отдавал едкими лечебными травами. Лиза сразу узнала этот запах, но промолчала. Говорить, что воин использует обезболивающее — постыдно, как и для него, так и для раскрывшего тайну. — Прошу прощения за срочность. В качестве извинений посмею предложить вам медовый чай с песочным печеньем, — голос из книжного уголка напугал своей внезапностью. Лампочка загорелась ярко при тройном хлопке, и вошедшие смогли наконец увидеть, чья прихоть нарушила их обыденность. Одеяния женщины нельзя было описать иначе как «королевские». Заколка держала волны белёсых волос, накидка прикрывала гордые плечи, перчатки скрывали на первый взгляд тонкие изящные руки, с выделяющимися даже через ткань ноготками. Без сомнений, это была Джинн Гуннхильдр, в прошлом наследница престола, и в последний год — королева Мондштадта. Стражники поклонились все как один, Розария, выйдя из ступора, повторила за ними, опустив взгляд в пол, как это полагает для обычного щита и копья славного замка. Лиза поклонилась ниже всех и выпрямилась лишь тогда, когда её наклонённая фигура начала выглядеть неловко. Лёгкий румянец переместился к приоткрытым ушам, и зеленоглазая намеренно прикрыла их распушившимися волосами. — Не стесняйтесь, присаживайтесь, — королева выказала пример, села первая на кресло с мягкой красно-гранатовой обивкой. Гостьям же достался не менее мягкий и дорогой диван с позолотами на подлокотниках, в котором они чувствовали себя некомфортно, стиснутыми узкими стенами и фигурами стражников позади. Неужели они всерьёз думали, что Розария и Лиза смогут навредить королеве? Вторая точно не могла, одно присутствие блондинки выбило доселе уверенную хитрюгу из колеи, и она с трудом могла держать кружку чая. — Сейчас вы находитесь в западном крыле замка, здесь мои личные владения и проникнуть сюда могут лишь приближённые, — Джинн положила ногу на ногу, откинулась на спинку кресла и пригубила немного медового чая, смягчая глубокий голос. — Догадывайтесь, почему вы здесь? К чему была игра в угадайку Розария не понимала, но продолжала играть в невозмутимость, позволяя нападу королевы владеть единственным человеком в комнате — Лизой. — Мне нужна от вас лишь услуга. Сопроводите мою дорогую сестрёнку в недолгом путешествии, — казалось, стоит Джинн взглянуть на Лизу, как она сразу воскликнет "Да!" и без сомнений побежит выполнять эту маленькую услугу, но Розария посмела перебить королеву. — Куда сопроводить? — учитывая, что даже с учителями копейщица общалась неформально, подобное поведение легко объяснялось, и королева даже внимания не обратила, однако стража зашушукалась. — И почему именно мы? Ваше Величество, вы осведомлены, кто мы вообще? — Вы? — королева расправила плечи, заняла пространства около себя ещё больше, демонстрируя всю уверенность в своих убеждениях и знаниях. Даже такая стойкая душа, как у Розарии, на мгновение спряталась в пятки. — В первую очередь, вы часть моего народа, который я защищаю, и мой долг — обеспечить вам достойную почву для реализации ваших желаний, — отчеканила Гуннхильдр, как заученный стишок. — Однако вы вдобавок преступники, прикрывшиеся во время правления моего отца табелем об обучении в королевской академии. Вас не осудили халатность закона и смягчающие обстоятельства. Розария, — коротковолосая выпрямила спину, словно хлыст ударил по ней, а ведь она лишь на мгновение словила на себе взгляд королевы. — Ты покалечила своего оппонента в спарринге, оставив на месяцы того без рук. И даже после всех разбирательств ты ни разу не вымолвила слов извинений. А что касается тебя, — Джинн расстроила русоволосую, не наградив услышанием своего имени бархатным голоском. — Полгода назад ты пыталась стащить священный гримуар из Собора. Гнусно. Но тебе повезло, ведь ты попыталась это сделать до новых законов и наказание тебя не коснулось, — Гуннхильдр глазами высказывала своё недовольство этим фактом. — Минчи — благородный род, однако в этом поколении у них явная осечка. Лиза неловко хихикнула и почесала затылок. Всё же кое-что королева о ней не знала, это успокоило, и девушка пропустила нотации мимо ушей, продолжив наслаждаться фигурой Джинн в кресле. Стало быть, после всего сказанного, подруги должны были согласиться выполнить ничтожную просьбу, но обе повернулись друг на друга: как-то угрозы и пересказ их биографии несильно трогал. Осудить их не могли, новые законы никак не касались прошлых проступков, исключение из академии не решит ничего, Розария уже привыкла жить без постоянных тренировок, а Лиза, возможно, и хотела вернуться, однако, учитывая её способность к обучению, был ли в этом смысл? Две пары глаз уставились на королеву, ожидая услышать что-то ещё, и у Гуннхильдр не осталось выбора. — Брак моей сестры, Барбары — ошибка, и он не должен состояться взаправду, — от слов королевы Лиза чуть было не уронила кружку, но успела удержать её, слегка перебив женщину раздражающим шумом. — Принц тех земель, с которыми мы заключаем союз — урод и садист. Однако этот брак поможет нам наконец развиться и защититься от монстров на границе, поэтому... — губы Гуннхильдр задрожали, она была готова расплакаться, но глубокий вдох успокоил натянутые нервы. — Поэтому вместо сестры, которая ни разу не появлялась на публике, мы выдадим замуж подставную девушку, примерно её возраста, а Барбару вывезем из Мондштадта. — И вы готовы пожертвовать жизнью той бедолаги? — Розария имела в виду подставную девочку, но и на это у Джинн нашёлся ответ. — Что лучше, умереть от казни или попробовать жить в условиях, объективно лучших по сравнению с темницей? — А если она проболтается, что тогда?.. — Заклинание лжи. Если его использует высший маг, может сработать, — наконец подала голос Лиза, и королева одобрительно кивнула. — По вам видно, вы продумали всё ради своей сестры. И даже больше. — В распоряжении королевской семьи есть резиденция в Ли Юэ, туда я и попрошу отвезти мою сестру в целости и сохранности, а дальше уже — моя забота. — И что же вы будете делать, коль обман вскроется, Ваше Величество? — Дальше моя забота, — повторила Джинн, еле слышно процедив, глядя на раскрывшуюся в улыбке Лизу. — Ваша сестра — проблемный подросток или воспитана, подобно вам? — слегка некорректный вопрос поступил от Розарии, но она тут же себя обелила: — Я хочу удостовериться, что поднимать моральный дух и терпеть недовольства по поводу ухода из дома нам не придётся. Это не только усложнит нам работу, но и увеличит ваши риски, королева. — Моя Барбара — умная и невинная. Она не готова к дворцовым делам и сердце её не лежит к престолу, — Гуннхильдр заметила, как глаза копейщицы заинтересованно заблестели. — В будущем она может стать прекрасной жрицей и дворянкой, но никак не королевой. Поэтому пусть живёт в мире, неподвластном времени, в мире, у которого не будет клейма «старый» или «новый». Она сама решит, в каком остаться и с кем. — Лично со мной всё очевидно, работа не пыльная, условия гуманные, я с радостью уважу вас, Ваше Высочество, — произнесла Лиза с немалой долей кокетства, казалось, из ушей мёд должен потечь. Джинн хмыкнула, не выразив ни раздражения, ни удовольствия. — А вот насчёт Розарии я бы не доверяла. — Чего? — ошарашенно переспросила коротковолосая. — Ваше Высочество, она поломала человеку руки, помните? Она не опасна для вашей сестры, как считаете? — Ты страх потеряла, Минчи? — в глазах Розарии блеснула едва уловимая ярость. — У меня нет ни единых опасений насчёт безопасности Барбары. Ведь она увлечена тобой, Розария, — снисходительно улыбнулась Гуннхильдр. — Увлечена? — рыцарь отлепила подбородок от ладони и удивлённо подняла голову. — Мной? — Ты не ослышалась. И о чём бы дальше Лиза не говорила с королевой, мысли Розарии заняли вскользь произнесённые фразы, такие мелочные, но вдруг ставшие важными. Коротковолосая уложила подбородок обратно на горячую ладонь, размяла красную щёку, невольно вытянула губки, задумываясь о том, как же выглядит эта принцесса Барбара: так, как сестра, или ещё лучше, или пошла в отца... Розарию передёрнуло, и она вернулась в реальный мир, где её просили стать телохранительницей и сопровождающей королевской особы. И всё приправлено статусом «маленькой услуги», в которой выгоды особо не разглядишь. Всё же девушка согласилась.

***

— Чёрт тебя дёрнул за язык вчера упомянуть про сломанные руки, Минчи, — Розария не умела рычать, но, глядя на довольное лицо подруги, так и хотелось научиться. Холодный тон не работал на окрылённую встречей с королевой Лизу, скорее проходил мимо ушей и таял, достигая горячих красных ушек, удостоившихся чести услышать глубокий сладостный голос Джинн. Странно, что за весь день симптомы помешательства на королеве так и не прошли. — И чего бы ты добилась? Таскалась бы с принцесской одна. — Мне показалось, что ни к чему тебе такие душевные потрясения. Ты независимая личность. Ты — свобода, — Лиза закружилась от собственных поэтических изъяснений, раскрутив по бедру походную сумку. — К слову, та принцесска в твоём вкусе. — Неправда. — Я знаю тебя с самого вступления в академию. И знаю, что тебе нравится... Поэзия, — захихикала Минчи, почти повиснув на руке подруги, ускорившей шаг. — И ты любишь жалеть людей! Ну разве не жалко бедняжку, которую отправляют в секретную экспедицию в какую-то далёкую резиденцию в Ли Юэ? — Нет, не жалко, — копейщица выдернула руку и почти бегом взобралась на склон, минуя цепкие щупальца то ли поддатой, то ли вдохновлённой чувствами к королеве девушки. С первого взгляда не разберёшь, что за муха укусила Лизу. Розария спешила наконец встретиться с этой принцессой Гуннхильдр сказала, что она будет ждать у фонарного столба на рассвете, и девушка настойчиво вглядывалась в горизонт. Чем объяснить это любопытство и трепет в груди? Прямо, как перед спаррингом, словно девушку поджидал непобедимый враг или настолько верный друг, что от его теплоты и очаровательности в груди всё сожмётся. Розария больше всего боялась стать похожей на Минчи, которая совершенно не замечала, что превращается из сильной волшебницы в шарлатанку-магичку, только стоит ей дольше одной минуты подумать о королеве. Разве это не страшнее сломанных рук? — Вот, кажется, — рыцарь смело указала пальцем на скромную фигуру около столба, держащую походную сумку. Розария удивилась, как туда поместился весь гардероб, но озвучивать в шутку не стала даже Лизе, ускорив шаг, ведь заставлять принцессу ждать было невежливо. — Ваше Высочество, а вот и мы! — Лиза вела себя так открыто, словно знакома была с принцессой очень давно и не смущалась не оказать даже минимального уважения к её персоне. Немудрено, по сравнению с королевой, на которую взгляд поднять — честь, Барбара была всего лишь младшей сестрой с непростой и туманной судьбой, однако она не боялась, не плакала. Розария, подойдя как можно ближе, завела одну руку за спину, другую положила на сердце и поклонилась почтительно, прикрыв сонные веки. Лиза же фамильярно приподняла юбку и сделала реверанс, на что принцесса еле слышно хмыкнула и — Розария не могла поверить — повторила за волшебницей, раскрыв за плащом светлый сарафан! Рыцарь с замершим сердцем смотрела на тонкие пальцы в половинчатых перчатках, на то, как они снимают со светлой макушки капюшон. Волосы принцессы, воздушные, словно крем, были собраны в два очаровательных хвостика, которые так и выпорхнули из сдавливающей ткани на маленькие плечи. Барбара была меньше девушек на голову, по комплекции напоминала куколку, даже удивительно, как она продолжала держать походную сумку и не дрожать от её веса. — Моё имя Барбара Гуннхильдр, можно просто Барбара, а вы, — девчушка рассмотрела каждую своими большими глазами цвета озёрной глубины и радостно улыбнулась. — Уважаемая Розария и уважаемая Лиза, так? Барбара... Бархатный голос. Только думая о ней, внутри рыцаря всё пело, соединялось в рифмы. Принцесса была целой поэзией, об этом подумал бы каждый, увидев её впервые. — Понимаю, было бы легче, попросив я у дорогой сестры экипаж, но я посчитала это слишком шумным и быстрым. Хочу пройти весь путь сама, — Барбара покраснела, говоря о своём желании, и еле заметные ямочки засияли, словно звёзды. — Если вы устанете, мы можем взять лошадей. Сестра выделила мне деньги на такие развлечения. — Развлечения? — Лиза с ухмылкой глянула на почти не дышащую Розарию, тело её было занято совершенно другим, и волшебница легонько пнула напарницу в бедро. — Конечно, Ваше Высочество, мы к вашим услугам. Позвольте, — русоволосая потянулась к походной сумке, но Барбара отшатнулась. — Простите? — Нет, не поймите неправильно! Просто у вас есть свои вещи, и они тоже, уверена, тяжёлые... Я понесу сама. Отставать не буду, клянусь! Розарию словно волной откинуло, рыцарь ухватилась за фонарный стол, пока Лиза и Барбара непринуждённо обсуждали, что такого важного лежит у принцессы в походной сумке. Королевской особе было неловко признаваться в своей неопытности в этом вопросе, но она, краснея, показывала, какие удобные вещи положила, насколько глубоко спрятала деньги и другие драгоценности, показала, как нетронуто лежали в кармашках карты и компасы, даже аптечка в уголке завалялась! Минчи довольно охала, исподлобья глядя на сконфуженную напарницу. Лиза была готова поставить свой гримуар на то, что Розария думала о том, какая же принцесса милая. И не ошиблась. — Если вдруг устанешь, уважаемая рыцарь поможет тебе нести эту тяжёлую ношу, — хихикнула Минчи, не отрывая глаз от дрожащей спины. Напарница угрожающе нахмурилась, но заметив, что Барбара тоже смотрит на неё, смягчила черты лица. — Буду признательна, — ответила принцесса непривычно тихо. В голове всплыла фраза Джинн: «У меня нет ни единых опасений насчёт безопасности Барбары. Ведь она увлечена тобой, Розария». По ней и не скажешь, но краткий взгляд младшая Гуннхильдр незаметно отдавала коротковолосой, нежели её напарнице или горизонту. Это будоражило.