Знаешь, мне так нравится видеть как ты страдаешь.

— Я же тебе говорил, — Голос издевательски насмехался, растворяясь в чужих содроганиях, всхлипах, и беспомощности.- Все тебя оставят, но не я, ты всегда это знал. — Рука механически, с одной периодичностью гладила голову, даруя лишь нарастающую панику, чем упокоение. Манера речи резко перешла на невинную. — Согласись, кому нужно столь жалкое и беспомощное отродье как ты, кроме меня.- Всхлипы стали звучать громче, казалось, сейчас все сорвется на крик.- Тише, тише, — холодные пальцы сжали руку и приподняли мешающий рукав, и инородное тело вторглось под кожу, начало вводить содержимое шприца, уткнувшись в вену.- Ну что же ты на меня так смотришь, не так уж и страшно, а? Все опять повторяется. Секунда. Что-то внутри будто резко упало, но вместо ожидаемых осколков и громкого звука, так и не приземлилось. Взгляд Шина больше не метался, он стал мутным, подавленным, зрачок резко сузился в точку. Больше не хотелось плакать, вырываться, больше он не хотел шевелиться, последние попытки ухватиться за реальность, растаяли, а сон и слабость нахлынули, и накрыли с головой, не давая глотнуть воздуха. Каждый вздох давался в тягость, сердце словно перестало биться. Блевотный комок мерзко и больно встал в горле. Но знаете, теперь ему не понималось, почему он сейчас сидит на кафельном, ледяном полу, от чего трахея содрогается, а в глазах стоят слезы, беспрерывно вытекая, и преодолев щеки, падают с подбородка в бездну, почему он сам словно потерян. Что сделал ему человек, сидящий перед ним, почему руки изрезаны до мяса источая кровь, с чего вдруг ее так много? У него было все хорошо, до невозможности весело и жизнерадостно, он чувствовал себя по-настоящему живым. И пусть он до сих пор не очень понимает, где он, и почему при попытке слегка повернуть голову все начинает мешаться в одну непонятную кучу. Еще хотелось пить, выпил бы даже свою кровь, да, мерзко, но даже она, ему, счастливому, казалась слаще сахара, только вот, руки не хотели подниматься. Самое главное, боли, казавшейся сейчас сном, не было, да и быть не могло, у него же все прекрасно! Тело словно лежало на мягкой перине, она лениво его обволакивала. Вот его спасение-это Соу, он помогает, всегда рядом, даже, казалось, тот провел с ним больше чем всю его жизнь, в любых воспоминаниях, укутанных приятным туманом, был Соу, смотрел своими глубокими, проницательными, словно бездна глазами. Его касания, действия, унижения, казавшиеся Шину абсолютной правдой, что ему, несомненно, надо стыдиться, и корить себя, даже ненавидеть, ведь Хиери всегда говорит правду, его присутствие всегда и везде, уже давно не казались чем-то странным. Так было всегда, и будет. Соу-тот человек, который его спас, оберегает, и дает блаженство. И боже, как же Шин счастлив рядом с ним! И даже если он плохо к нему относиться, то это лишь вина Шина, ведь он такой убогий. — Как ты, все хорошо? — послышалось словно эхом. Лицо его было чем-то перепачкано, но когда он приблизился слишком близко, схватив пальцами за лицо, больно сжимая скулы, было понятно, что это кровь. Захотелось ответить, вот только не одно слово не могло протиснуться сквозь закрытые уста. Губы обдало теплым, ровным дыханием. Соу наслаждался, как-то извращенно разглядывал, тем, что Шин беспомощен еще больше чем обычно, с ним можно делать все что угодно, только вот, какая жалость, крика и плача не будет, если только, не постараться.- Ну, раз ты не отвечаешь, я ухожу…- опять тон его был овечьим, и как бы наигранно обиженным. Послышалось невнятное «Нет!», и штанину схватила дрожащая, ослабшая рука. Ему так не хотелось отпускать свое единственное спасение. Шин что-то бормотал, уткнувшись в чужое плечо, пытался даже обнять, но испачкав всю одежду своей кровью, передумал. Он только сейчас увидел бинты, уже давно не белые, намотанные немного небрежно, неужели он не заметил, когда Хиери обрабатывал порезы? — Ох, неужели я так важен? — он уже знал ответ, а на лице расплылась самодовольная улыбка.-А я думал, ты меня сове-е-ршено не любишь. Даже, может, ненавидишь, м? — Он стал перебирать и сжимать тонкие, светло-бирюзовые, слегка испачканные кровью волосы. В воздухе стоял спертый запах железа. Рука его вновь потянулась за запястьем, он осторожно прильнул к нему губами, — У тебя такая теплая кровь.- Язык мимолетно коснулся вскрытой плоти, и вернулся назад. Послышался странный смешок, будто через боль, но с удовольствием и радостью.-Знаешь, ты такой милый и еще более жалкий когда под наркотой, аж придушить хочется. — настроение Соу поднималось, он смаковал все свои идеи. Что же заставить сделать Шина на этот раз? Может еще больше унижать и давить, чтобы тот все время вымаливал очередную дозу, от того что не может больше выносить бренности этого мира и себя, и от того что не может покончить с собой, лишь потому что слаб до тошноты? Но не сейчас, он будет ждать, пока действие дури не отпустит. Он к чему-то приближался, шаг за шагом, не очень осознавая свою цель, но останавливаться совершенно не хотелось.