Этот вкус любви

Господин Ким вредничал с самого утра — точно не с той ноги поднялся. Вопреки отрицаниям жены он обнаружил в рисе зёрнышко кориандра, и разразился такой скандал, что соседи наверняка слышали, как глава семейства Ким возмущался, Джин надрывал живот от смеха, а СанМун изводила себя и всех окружающих из-за предстоящей ярмарки. Именно из-за того, что она подняла весь дом ни свет ни заря, её отец был не в духе. Его и так принуждали к работе в качестве личного водителя, чтобы подвезти СанМун с Джином к пекарне, забрать все заготовки и контейнеры с персиками, затем отвезти их на ярмарку, помочь с обустройством их временной пекарни — деревянной конструкции, что была похожа на огромную будку с самодельной вывеской «SunMoon» — и множество других мелких поручений, которые непременно на него посыплются, когда они прибудут на место. Так что его утренняя ворчливость была вполне предсказуемой. Как и треволнения СанМун. Она очень серьёзно относилась к этому ежегодному мероприятию, потому что ей крайне важно было поддерживать имидж, готовить любимые персиковые пироги, следить, чтобы Джин со своим лимонным кремом не вклинивался при любой удобной возможности, и для проформы подтрунивать папу. Ранее всегда с приездом Джина начиналась длительная подготовка к ярмарке, в ходе которой СанМун уделяла много времени составлению планов на тот самый день Х, закупке всех необходимых продуктов в аномальных количествах, а всё свободное время проводила с братом. Но в этом году всё было иначе. СанМун всё так же много думала о ярмарке и беспокоилась о своих пирогах, но при этом тратила каждую свободную от работы минуту на Чонгука. Она была довольно осторожна вначале, как будто подбираясь на цыпочках к этим отношениям, от которых совершенно не знала, чего ждать, но Чонгук умел подкупать и убеждать. Его уверенность в ухаживаниях и организации свиданий никого бы не оставила равнодушным. Даже Джин всё чаще томно вздыхал, когда СанМун брыкалась в постели от радости, потому что Чонгук её куда-то пригласил. Для них по-прежнему являлось проблемой выбраться куда-то позже семи утра или прогулять работу, просто чтобы успеть в музей, но та неделя свиданий, что началась с поездки к морю на велосипеде, была восхитительной. Они завтракали и ужинали вместе — у горных склонов, снова на побережье, в порту, у Чонгука дома; прогуливались вечером по красиво подсвеченному мосту, смотрели утром на скульптуры в парке Юдальсан, а ещё были в вечном поиске других мест для свиданий. СанМун множество раз видела Чонгука увлечённым готовкой, и мысленно восхищалась его запалом, но видеть его не менее взбудораженным при планировании их свиданий было в разы приятнее. Он прикладывал много усилий и продолжал таскать цветы из чужих садов, за что чуть один раз не получил лейкой по голове, потому что одна госпожа поймала его за тем, как он ломал ветки цветущего миндаля. Ради СанМун Чонгук забросил пробежки и всё реже завтракал на пару с Крудо. Но кот всё равно по утрам и вечерам приходил на диван, чтобы помурчать как трактор и повыпрашивать чего-нибудь вкусненького. СанМун ценила всё, что делал Чонгук ради их отношений, и стремилась вносить свою лепту. До Чонгука ей было далеко, но она старалась баловать его, на шутки реагировать лишь укоризненным взглядом, и обиды держать на него не более пяти минут. И у них как-то выходило продвигаться дальше, как в разговорах на серьёзные и бессмысленные темы, так и в продолжительных поцелуях и объятиях. Когда СанМун закрывала глаза, запросто могла представить, как Чонгук находился максимум на расстоянии шага от неё и раскидывал руки в стороны. Он всё ждал, что она сама будет к нему в объятия бросаться, но она оставалась робкой и сдержанной, потому инициативу он брал в свои руки. Перед прощанием они всегда долго обнимались, стоя у дверей пекарни, чонгуковского дома или у сада Кимов. Они оба зябко ёжились от вечернего ветерка, в те дни не особо тёплого, и жались друг к другу ближе. — Ты взяла терминал? — отвлёк СанМун от мыслей голос Джина. — Я вложила его ещё с вечера. Из-за нарушенной тишины, господин Ким снова стал ворчать. — Вам лучше убедиться, что вы ничего не забыли, потому что я ни за что не поеду в пекарню с ярмарки, — забухтел он, чуть вздёргивая нос и обращаясь больше к СанМун, нежели к племяннику. — Ты каждый год так говоришь, а потом сам бросаешься довозить персики, — ласково поправила его жена. Господин Ким насупился, прямо как это делала СанМун, и из-за этого лично Джин находил их очень похожими. СанМун была полностью папиной дочкой, хотя ссорилась с ним куда чаще, нежели с матерью. Они оба были упрямыми и в чём-то слишком эгоистичными, потому никогда не уступали друг к другу, и это неминуемо приводило к взрыву и новой затяжной ссоре. — Нам ещё не пора выходить? — нашлась СанМун, поспешно сменив одну тему для воркотни на другую. — Тебе хочется приехать самой первой и начать раньше всех? — язвительно подметил папа. Несмотря на это, он встал из-за стола, попутно отодвигая тарелку с рисом подальше и давая понять, что этот проклятый кориандр среди специй всё испортил. Он прихватил вымытую и почищенную морковку, направляясь в прихожую и поглядывая на наручные часы. Так или иначе они бы приехали раньше, чем большинство участников, но всё лучше поскорее их отвезти и начать, чем спорить ещё пол-утра за столом. — Чонгук тоже едет пораньше? — до невозможного бодрый и довольный голос Джина был в чём-то заразительным. — Да, наверное, — размыто ответила СанМун, — первый раз, всё-таки… Она захватила с собой огромную сумку со всем необходимым, накинула тоненькую кофточку, чтобы прикрыть голые руки и тонкие бретельки платья, и обула красные лакированные туфельки — они пришли только позавчера, и СанМун решила обуть их впервые именно на ярмарку. — У нас с ним соседние палатки? — взбудоражено продолжал спрашивать Джин. — Я чувствую давление из-за этого. Раньше я был единственным красавчиком, который завлекал местных девчонок и втюхивал им твои пироги, а теперь на горизонте будет маячить Чонгук с этими его итальянскими фразочками. — Ты настолько неуверен в своих пирожных на лимонном креме? — воодушевлённо спросила СанМун. — Тогда вычеркнем их из списка и сосредоточимся на пирогах? Господин Ким недовольно выдохнул, не воспринимая слова дочери как шутку и уже готовясь снова отчитывать её. — Не дождёшься, — с улыбкой ответил Джин, дёргая за дверцу серого джипа. СанМун, как и он, потянулась к переднему пассажирскому сидению, но Джин отбил это место, заставив сестру садиться одной позади. Он был уверен, что она обидится, но усевшись сзади, она уткнулась в небольшой блокнот, ведя сомнительные расчёты. — Нужно продать минимум сорок шесть пирогов и сотню пирожных, чтобы покрыть затраты, а всё, что сверху — делим поровну, — СанМун ежегодно выдавала схожую статистику, разве что количество пирогов с каждым годом росло, как и цены на некоторые продукты. — Договорились, — отозвался Джин, воюя с ремнём безопасности, что давил. Папа поехал точно по маршруту автобуса, на котором СанМун ежедневно добиралась до работы, и припарковался в узкой улочке между зданиями, въехав задом, чтобы к багажнику было удобно носить коробки. Ещё паркуясь, он обратил внимание на приоткрытую дверь и несколько тёмно-синих контейнеров, выставленных у ступенек. Чон Чонгук тоже был у себя и выгружал продукты. Он потратил весь прошлый вечер и часть ночи, чтобы приготовить заранее достаточно теста, нарезать помидоры, салями и грибы, замариновать лук. Поскольку у него не было помощника, как у СанМун, он вынужден был тщательно продумать каждую мелочь, чтобы упростить себе работу. — Чонгук! — обрадовался господин Ким, заставая парня врасплох. — Доброе утро, — Чонгук со стоном опустил очередной контейнер на пол, а затем снова запутался с поклонами и рукопожатиями, немного теряясь при общении с отцом своей девушки. Она всё ещё не рассказала родителям, но Чонгук больше не поднимал этой темы. Он терпеливо ждал момента, когда СанМун будет воспринимать всё настолько серьёзно, — или наоборот отпустит все переживания — чтобы ей самой хотелось рассказать родителям. Он подозревал, что это может случиться скоро, а до тех пор продолжал играть роль сугубо соседа по зданию. — Собираешься на ярмарку? — спросил Джин, хлопая дверцей машины. — Да, — Чонгук приободрился чуть больше, когда из машины выбралась и СанМун. — Я вроде как заказал такси, но в приложении всё очень непонятно. Господин Ким окинул взглядом выставленное Чонгуком на улицу, и, сжав губы, стал думать над чем-то. Ему потребовалось чуть менее минуты, чтобы спросить: — Ещё много чего осталось? Чонгук махнул рукой в сторону здания, отвечая: — Нет, там только сложенные коробки для пиццы, все заготовки уже здесь. У Чонгука не было плана весь Мокпо своей пиццей накормить. Он подходил к ярмарке не как к возможности выручить годовую прибыль за день, а скорее как к промоакции, когда он продавал пиццу по той же цене, что обычно в пиццерии, и до тех пор, пока у него продукты не закончились бы. Так люди узнали бы о нём, и в дальнейшем это поспособствовало приплыву клиентов в пиццерии, а не сугубо на ярмарке. За какие-либо призы Чонгук бороться и не думал. Хотя бы потому, что СанМун метила на место победителя. Он хотел минимизировать причины возможных ссор, посему отодвинул безумное соперничество в сторону, заведомо уступая СанМун. — Привет, — поздоровалась она со счастливой улыбкой, махая Чонгуку рукой со своего места у машины. Она собиралась только контролировать Джина и отца, пока те носили бы её продукты к машине, потому у неё не было нужды приближаться к двери, на которую Чонгук опирался плечом, удерживая её открытой. Немного огорчало то, что они не смогли провести прошлым вечером достаточно времени вместе. Из-за воскресной ярмарки Чонгук выделил больше часов на курсы, покончив с испанскими чуррос и каталанским кремом в субботу, хотя ограничиться стоило паэльей и осьминогом по-галлийски. Он мучил своих учеников почти до одиннадцати, зато все посиделки были отменены — в большей степени из-за необходимости закончить с тестом на ярмарку и прочими мелочами. Чонгук совсем не нервничал из-за предстоящего мероприятия, но после бессонной ночи шатался по пиццерии как сонная муха, всячески стараясь взбодрить себя крепким кофе. Он поступил как идиот, вместо одной маленькой чашки эспрессо осушив две большие кружки горького кофе, от вкуса которого челюсти сводило и уже немного мутило. — Возможно, мы могли бы подвезти тебя, — поразмыслив, обнадёжил Чонгука господин Ким. — Если поставить часть на заднее сидение, сможем уместиться. — Класс, — искренне обрадовался Джин, — я спереди, а СанМун и Чонгук сзади, придавленные контейнерами. В тесноте, да не в обиде, как говорится. СанМун пригрозила ему кулаком и одарила многозначительным взглядом, не понимая, что папа ни за что не догадается, что этим двоим сидеть «в тесноте» позади действительно за счастье. Пока её мужчины занимались тасканием контейнеров, СанМун топталась у машины, показывая, куда и как лучше их установить. В целях экономии господин Ким размещал всё так, как считал нужным, пропуская мимо ушей советы дочери и даже огрызаясь на её исправления. Из-за этого Чонгук в очередной раз стал свидетелем их препирательств и подначиваний. Он даже не был удивлён тому, что СанМун такая — ей было в кого уродиться. Разговоры у машины снова напомнили ему его семью, шум и гам, которые за ними следовали, и сам не заметил, как слегка улыбнулся. Он мог презирать отчима и обижаться на маму, но в последний раз, когда они говорили, она напомнила ему, что они в любом случае ждут его и очень скучают. Так что если Чонгуку вдруг станет одиноко, пускай непременно приезжает домой — там его всегда накормят и поддержат. Даже если это значит, что и семейные ссоры подтянуться. Для Чонгука её слова оказались неожиданностью. Его мама была скорее сдержанной, а отчим вспыльчивым, из-за чего она говорила меньше приятных слов, а он — больше обидных. И было настоящей редкостью услышать что-то такое приятное от мамы. Потом она, конечно, всё испортила, вместо расспросов о СанМун снова заведя тему о Беатриче, отчего Чонгук был вынужден прервать разговор раньше. — Вот эти нужно уместить на сидении, — пыхтя, заявил господин Ким. Оставалось ещё три контейнера. Два из них и правда поставили на заднее сидение, за водительским креслом, и ещё один никак не умещался. Его нужно было либо везти на руках, рискуя отдавить себе все ноги, либо… — Может, сядешь ко мне на колени? — предложил Чонгук, предпочитая СанМун, а не соус. Джин, уже уместившийся впереди, обернулся, чтобы окинуть Чонгука подозрительным взглядом. Он был почти уверен, что СанМун откажется, не рискуя перед отцом, но она, по всей видимости, растеряла здравый смысл из-за сильно пахнущего контейнера с луком, который Чонгук мариновал в уксусе. — Надеюсь, что не набью шишку, — только и сказала она, когда Чонгук сел. Беря её слова во внимание, он съехал чуть ниже на сидении, планируя ехать полулёжа, чтобы СанМун ни за что не стукнулась головой о крышу. Когда она садилась, он поджал губы и при первой же возможности опустил руки ей на бёдра, заставляя Джина глядеть с ещё большим подозрением. Губы СанМун так и стремились растянуться в улыбке, когда Чонгук притянул её максимально близко к себе, заставляя упереться своей спиной в его грудь, а после помог расправить ей белое в вертикальные красные полоски платье. После он как бы невзначай правой рукой обхватил СанМун за талию — чтобы она не свалилась по дороге, а не потому что ему хотелось этого. Хотя Джин был уверен, что Чонгук именно хотел держать её всю дорогу. Потому и предложил эту ерунду с коленями. Джин немного расстраивался, когда СанМун выбирала Чонгука, а не его, но ничего поделать с этим не мог. Сколько он себя помнил, отношения СанМун были очень кратковременными. Она всегда осторожничала и двигалась к любви крохотными шагами, так и не достигая чего-то существенного. И дело не в том, что ей кто-то успевал разонравиться, просто ей редко кто-то изначально нравился. Но Чонгук был тем самым исключением, которое на первый взгляд совершенно СанМун не подходило, но в действительности было идеальным. Иначе как ещё объяснить загадочную улыбку СанМун и ежеминутный обмен взглядами с Чонгуком в течение всего пути до ярмарки? В какой-то момент она накрыла его руку, покоящуюся на её талии, своей тёплой ладошкой, и не убирала её до самого въезда на ярмарку. Зря господин Ким полагал, что они будут первыми. Уже множество кабинок были украшены, и на ещё не начавшейся ярмарке вкусно пахло чем-то, от чего он не отказался бы. Но прежде чем пойти на ревизию по чужим будкам, предстояло организовать продажи для дочери. В его интересах всегда была прибыль. Или возвращение долга. СанМун всё канючила из-за отдельного жилья, не прекращая периодически искать варианты поближе к пекарне и напоминать отцу, что те деньги, взятые прежде в долг, не подлежат возврату, пока второй этаж сдаётся. Хитрая лисица знала, что господин Ким совсем не скоро захочет выселить Чонгука или даже поднимать арендную плату. Так что в каком-то смысле все были в выигрыше. — Так не охота выходить, — промурлыкал Чонгук СанМун в шею, когда Джин и господин Ким первыми выскочили из машины. Чонгук упирался затылком в спинку сидения и держал глаза прикрытыми, вновь чувствуя себя каким-то разморенным. — Это ты просто не видел очередей, которые обычно выстраиваются после десяти, — она всё надеялась подкупить его азартом и огромной выручкой. — Я предпочёл бы не видеть и дальше, — пробормотал он с придыханием, так как СанМун нечаянно надавила ему локтем на живот, пока пыталась вылезти из машины. — Ради ярмарки я приготовил столько теста, что меня уже тошнит от запаха дрожжей. — Тогда из сегодняшнего ужина вычеркнем мучное. Пока никто не смотрел, СанМун зарылась в тёмные пряди парня пальцами и наклонилась к его щеке, чтобы оставить на ней лёгкий поцелуй. От её действий Чонгук открыл глаза и посмотрел на неё. — Ты так зовёшь меня на ужин после ярмарки? Она кивнула, чувствуя себя вполне удовлетворённой после того, как в мгновение ока создала себе и Чонгуку планы на вечер. И мысленно назвала их свиданием. — Супер, я в деле! Чонгук вышел из машины, чтобы помочь с контейнерами и отобрать свои. Он переносил их к соседней будке, а потом занялся проверкой установленной электронной печи. Эта умещала в себе не более четырёх пицц за раз, но Чонгук был уверен, что справится и будет выдавать готовые пиццы менее чем за шесть минут с начала заказа. Видя, что СанМун с Джином в умеренном темпе раскладываются и дают указания господину Киму, Чонгук решил отсыпать часть ингредиентов в небольшие глубокие посудины, из которых их было бы удобно брать. Он переложил нарезанные тонкими кружочками помидоры, грибы и лук, расфасовал всю зелень, подготовил салями и прошутто, попробовал соус, который был точно таким же идеальным, как и всегда, а затем взялся за контейнер с тестом. Он заведомо не делил его порционно, так как везти было бы неудобно, и сейчас у него появилось немного времени, чтобы сделать это. Чтобы оно не липло к рукам, он подготовил ковш с мукой, а стянув крышку, сыпнул в него больше половины. Белая воздушная пенка сразу стала оседать под весом муки. От первого испуга у него сердце ухнуло вниз, а после настоящего осознания того, что натворил, он жалобно застонал. — Чонгук, — его окликнула СанМун, выглядывая из-за деревянной стены, — Джин, кажется, взял нечаянно твой контейнер с тестом. У тебя мой с кремом? Она выглядела такой счастливой, пока медленно переводила взгляд с перепуганного лица парня на ковш с мукой в его руке, затем снова на его лицо. Её улыбка вскоре стала натянутой. — Ты же не додумался насыпать туда муки, верно? — спросила она с напором, но всё так же дружелюбно. На эти разговоры клюнул и Джин, высовываясь тоже вперёд, чтобы посмотреть на Чонгука. Он слышал вопрос СанМун про муку и его в первые секунды повеселило столь глупое предположение сестры. Он ведь с первого взгляда отличил её крем от теста и не успел всыпать туда сахарной пудры или ещё чего. — Чонгук? — повторила СанМун чуть более обеспокоенно. — Наверное, кофе плохо влияет на мой мозг, — стал оправдываться он, не оттягивая, а приближая Армагеддон. — Я нечаянно сыпнул немножко… — Что?! — воскликнула СанМун. Она скрылась за деревянной стеной, а Чонгука даже дрожь пробрала, когда он представил, как она сейчас пробирается через контейнеры к выходу из временной пекарни и мчится к нему, чтобы прибить. Она ворвалась вовнутрь даже скорее, чем Чонгук предполагал. От неожиданности он просыпал немного муки на стол и свои штаны, но это тревожило его точно не больше разъярённой СанМун. Ему так хорошо удавалось не ссориться с ней, а он обрубил всё на корню своей невнимательностью. — Прости, — негромко сказал он, его язык слегка заплетался от волнения. Он обычно не сожалел ни о чём и упрямо стоял на своём какое-то время, даже если факт его вины были неопровержим, но сегодня он прекрасно осознавал и признавал свои ошибки. — Ты много насыпал? — СанМун боролась с собой и своим голосом, чтобы не сорваться и не накричать. Она была зла, хотела много чего сказать Чонгуку и отругать его по-взрослому, так, чтобы даже блуждающий поблизости господин Ким удивился, но Чонгук выглядел подавленным и раскаивался, убирая руку с ковшом за спину, а вместо этого дрожащим пальцем указывая СанМун на дыру в креме, которая появилась из-за горки муки. Если бы он сыпнул немного сверху, пришлось бы снять небольшой слой, но он сыпал в одно место и щедро. Вполне возможно, что мука и до дна контейнера дошла. — Ты меня теперь убьёшь, — жалобно вздохнул он. Со своего места наблюдая за тем, как СанМун присаживается у контейнера, рассматривает крем со всех сторон и огорчается всё больше, он тоже не мог не расстроиться. Знал ведь, что СанМун ревностнее всего относится к своему пирогу, и второй раз его испортил. В перспективе даже не один пирог, а полсотни пирогов, если не больше. — Чонгук, — она произнесла его имя строго, поднимая свой взгляд на него, — ну ты не мог насыпать муки в крем Джина? Она шумно выдохнула, качая головой. — Я всё слышу, — прикрикнул Джин, тоже заглядывая к Чонгуку. — Разве не замечательно, что я приготовил так много лимонного крема? Мы можем готовить твои персиковые пироги вместе с ним. Убийственный взгляд СанМун пробирал до костей. Сложно было не поёжиться. — П-прости, — снова попытался Чонгук, указательным пальцем легонько тыкая девушку в плечо, но она одёрнула его после малейшего прикосновения. Она всячески старалась успокоить себя и не раздуть на этой почве скандал, потому что она сдерживалась очень долго и вообще-то могла много чего рассказать Чонгуку. Но не хотела портить всем настроение только потому, что теперь оно испорчено у неё. Она уже в курсе, какой Чонгук безалаберный, ничего удивительного, что он по ошибке испортил её крем. Она тоже из-за нервов могла быть невнимательной, а Чонгук и правда выглядел измождённым и полусонным, потому вряд ли на него можно было злиться. Ну почему же тогда СанМун злилась? Очень сильно. — Если тебе станет легче, можешь испортить мой соус, — вдруг предложил Чонгук. Он уже готовился снять с крышку с нужного контейнера, когда СанМун вымучено улыбнулась, начиная качать головой и трясти руками в воздухе. — Нет-нет, — попыталась сказать она мягко, но вышло всё равно с резкими нотками, — всё нормально. — Нормально?! — не поверил своим ушам Джин. Будь это его ошибка, и СанМун мало того, что убила, так она и господину Киму наябедничала бы. Из-за этого они бы сильно разругались, и до следующего его приезда СанМун наверняка обижалась бы. А на ближайших семейных ужинах оплошность с кремом была бы главной темой для обсуждения. — Я попробую спасти часть, — заговорила она торопливо, вытягивая руку и жестом требуя у Джина ложку, лопатку или хоть что-нибудь, чтобы можно было убрать муку. — Видимо, нужно пересчитать количество пирогов и пирожных, и сделать упор на лимонный крем. Склонившись над контейнером с кремом с маскарпоне, она до боли прикусила нижнюю губу, пользуясь тем, что ни Чонгук, ни Джин не видят. Она сердилась из-за этой случайности, которая была словно знаком свыше, наказанием за то, что СанМун капризничала и долго не давала Джину зелёный свет на его пирожные. Зато в этот единственный день в году, которого она ждала с таким трепетом, Джин сможет оторваться на полную и продать побольше пирожных. — СанМун, — Чонгук снова коснулся её плеча, и в этот раз она не одёрнула его, просто опустила голову ещё ниже, — извини, я действительно не хотел. Возможно, я сбегаю в магазин за сливками? Я помню фирму и могу помочь с кремом. — Не нужно, — она окунула ложку в крем, уже после понимая, что её длины никак не хватит, чтобы выскрести всю муку. — Джин приготовил достаточно.

***

Нужно было быть слепым, чтобы не видеть, что СанМун расстроена. Ей удалось спасти малую часть крема, и то он проходил тщательную проверку на вкус, прежде чем попасть в кондитерский мешок. Чтобы не допустить попадания муки, СанМун долго и нудно водила по крему лопаткой, пробовала всё ложкой, и в итоге смогла с ним приготовить всего девять пирогов. Даже для первого года ярмарки этого было бы слишком мало. Обиднее всего было, когда подходили те, кто регулярно покупал у СанМун пироги, и просили классический персиковый, а Джин вынужден был предлагать им вариант с лимонным кремом. Его пирожные и правда пользовались успехом, и идея с десертами в банке была очень хороша — в семи из десяти случаев люди решались на лимонный крем, но часть клиентов всё равно была утеряна. Как и темпы продаж. И первое место в конкурсе. В то же время у Чонгука было по-настоящему много работы. Он готовил пиццы всех размеров, а в свободную минуту заглядывался на СанМун, что автоматически лепила из теста формы для пирога, нарезала очищенные от кожуры персики и печатала чеки. Она всегда улыбалась тому, кому отдавала заказ, но потом возвращалась к работе, и уголки её губ смотрели вниз. Чонгук подозревал, что выскажи она ему всё, и тогда именно он ходил бы удручённым, зато СанМун стало бы легче. Он также думал, что её месть для кого-то вроде него была бы прекрасным вариантом. Он уже воевал с ней, он знает, что она может почувствовать себя лучше, если они будут квиты. — Вот это да! — радостно воскликнул господин Квон, посмеиваясь в кулак. Он стоял позади столпившейся очереди, и с удивлением рассматривал вывеску Чонгука, а ещё написанное на ватмане маркером меню, да и самого пекаря тоже. — Сэгён, смотри, у него и правда пиццерия, — позвал он госпожу Мин, которая была возмущена всем этим скоплением в одном месте людей, что не давали нормально передвигаться по ярмарке. Чонгук по лицу её это прочитал. — У кого? — не сразу поняла она. Но стоило ей распознать в парнишке с перепачканными в муке щеками Чонгука, как она нахмурилась ещё больше. — А-а, любитель поучать… Чонгук не думал, что они запомнили его имя. В конце концов, они с СанМун просто переночевали у них, и о дальнейшем общении не было и речи, хотя Чонгук всё равно был очень рад увидеть их на ярмарке в Мокпо. — Господин Квон, госпожа Мин, — он махнул им рукой, просыпая муку и создавая белое облачко вокруг стола. На его восклицание отреагировала СанМун, чуть ожив в сравнении с тем, какой она была прежде. — Здравствуйте! — она напугала своим звонким голосом кого-то из очереди, но привлекла внимание стариков. — О, СанМун, — лицо госпожи Мин тоже посветлело. «Ага, как я, так любитель поучать, а как СанМун, так запомнили», — хотелось выпалить Чонгуку, но он не посмел бы ляпнуть такое при всех тех людях, что ждали свои заказы. Это потому что госпожа Мин тоже дулась на него за то, что он ни разу так и не доел её еду до конца, в отличие от СанМун? — Идите скорее сюда, — позвала их девушка, подбивая Джина локтем, чтобы тот занялся тестом вместо неё. — Как насчёт персикового пирога? Господин Квон задрал голову, ища взглядом цены, но СанМун приподнялась на носочки, норовя поймать его взгляд. — За мой счёт, — уточнила она. — Могу предложить большой пирог с собой или пирожные, которые удобно кушать прямо сейчас. Или и то и другое. Благодаря Джину они к часу дня полностью отбили все потраченные деньги, и последние часа четыре зарабатывали на лимонном креме. СанМун не хотела признавать вслух, но раз всем в основном нравилось, и кто-то возвращался за добавкой, значит крем был неплох. Более того, сегодня этот крем спас её бизнес. — Мы можем взять пирог и ложки, — задумчиво протянула госпожа Мин, после вопросительно глядя на своего мужа. — Да? Он потёр живот ладонью, видимо, уже успев перекусить где-то, но раз Сэгён настаивала и думала, что съест много, отказывать не стал. — Конечно, — сказал он сипло, — пирог и ложки. Пирогом для них СанМун занялась лично. Поскольку они вряд ли ели её пироги когда-либо и уж точно ни разу за последние несколько месяцев, уточнять насчёт лимонного крема она не стала. При них же она всё запекала, остужала и заполняла сладким кремом с кислинкой. Она очень увлеклась раскладыванием персиков, наложив побольше. Для пирога полагалась фирменная коробка, которую СанМун качественно запечатала и вместе с ней подала господину Квону две одноразовые ложки. Чонгук до этого предпринял попытку тоже угостить их, но госпожа Мин сказала, что не признаёт «горячие бутерброды», — так она обозвала пиццу — а господин Квон пообещал подойти как-нибудь попозже и попробовать. С пирогом эти двое перешли к одному из домиков с сувенирами напротив, затем ещё куда-то в сторону, и вскоре совсем затерялись в толпе. А СанМун надеялась, что они подыщут подходящее место поблизости и не только попробуют её пирог, но и отзыв оставят. Её сегодня много хвалили, но чаще приходилось напоминать, что таким вкусным пирог вышел благодаря крему Джина. Это пагубно влияло на самооценку и настроение СанМун. За день она столько раз произнесла: «Извините, классический крем закончился, устроит ли вас лимонный?» — что это порядком надоело. Она ещё никогда так сильно в дни ярмарки не ждала момента, когда не из чего будет готовить. Ей хотелось закончить поскорее, а завтра вернуться в свою любимую уютную пекарню и в неторопливом темпе создать один идеальный персиковый пирог, чтобы съесть его на обед. Возможно, со своим парнем. — Чонгук? Проходи, — донёсся справа голос Джина. СанМун отдавала один из заказов, в то время как Джин приоткрыл дверцу пошире, впуская в домик Чонгука. Он нёс открытую коробку с пиццей. Учитывая вкусы СанМун, он приготовил большой размер, с хорошо пропечённым сыром, прошутто, без лука, но с рукколой. — Ты уже закончил? — удивился Джин. — У меня закончились ингредиенты ещё полчаса назад, а оставшиеся помидоры и ананасы господин Ким уже загрузил в машину, — объяснил он, сжимая коробку крепче в руках. Он болтал с Джином, не рискуя подходить ближе к СанМун, пока она обслуживала клиента. — А вы скоро заканчиваете? Ещё даже не сгущались сумерки, но повсюду на площади, где проводилась ярмарка, включались фонари, а у некоторых уже работали гирлянды. Было около половины шестого, когда Чонгук официально закончил выполнять заказы и сунул в печь последнюю пиццу — перекус перед ужином. Они вроде как договорились с СанМун поужинать чем-то другим, но они так за весь день нормально и не поговорили, потому он не знал, в силе их свидание или нет. — У меня ещё готовятся пирожные, — Джин указал на полный кондитерский мешок и миску нарезанных персиков. — Вы собираетесь пробыть здесь всю ночь? — полюбопытствовал Чонгук, ожидая, что СанМун рявкнет «да» на его вопрос. — Нет, — ответила она спокойно, заставляя Чонгука гадать, миновала ли уже буря, — я надеюсь закончить как можно скорее. Она дёрнула Джина за футболку, меняясь с ним местами и подпуская его к кассе, чтобы он мог принять следующий заказ, а сама тем временем взялась за крем. — Тогда после мы сходим куда-нибудь? — осторожность в голосе Чонгука граничила с боязливостью. Удерживая пиццу на расстоянии, он подошёл к СанМун справа. На его присутствие она реагировала холодно, точно холоднее, чем обычно, и он ошибочно принял это за обиду на утреннее происшествие. — Ты можешь, пожалуйста, испортить эту пиццу? — у Чонгука действительно были странные идеи сегодня. — Мне будет лучше, если ты отомстишь сразу, и не будешь таить обиду. Такое его изречение заставило СанМун удивиться. Она смахнула рукой пряди волос со лба, пересечённого морщинками от беспокойства, что вызывали у неё слова Чонгука. — Я не собираюсь тебе мстить, — сказала она с хмыканьем, — с чего ты вообще взял? И я не обижаюсь. Я просто устала. Это было похоже на правду — СанМун выглядела утомлённой, но он знал, что хмурая она ходит с самого утра, хотя по дороге на ярмарку была в прекрасном настроении. — Ты так говоришь, но я знаю, что обидел тебя очень сильно своей тупостью. Прости, пожалуйста, — с сожалением выдохнул он. — Я уже давно простила, — как можно мягче сказала она, — и я правда не злюсь. Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить выставлять меня злодейкой и перестать предлагать испортить что-нибудь взамен? — Я подумал, что тебе станет легче… — Чонгук, ну хватит! — она прикрикнула, агрессивно махая руками, потому что тема эта ей уже осточертела, и нечаянно придавила кондитерский мешок. Лимонный крем черкнул по пицце, а ещё появилась белая полоска на футболке Чонгука. Крем на ткани надолго не задержался — отпал прямо в пиццу. — Минус пицца и одно пирожное, — подытожил Джин, отбирая у Чонгука из рук коробку, чтобы отставить её в сторону. Взамен он протянул Чонгуку полотенце, но СанМун его перехватила. — У меня есть влажные салфетки, — объяснила она, скрывая за обеспокоенным, даже ошарашенным голосом переживания как по поводу своей неаккуратности и рассеянности, так и по поводу чистого полотенца, которым парни хотели стереть крем. А СанМун потом стирать это, между прочим. Она схватила Чонгука за руку, уводя его в левый дальний угол будки, поближе к выходу и сумке, что стояла всё это время там. Он плёлся за ней туда и оттягивал край футболки, чтобы ей удобнее было стирать крем. — Заладил с этим кремом, — бормотала она неразборчиво, — сказала ведь, что не злюсь. Мне просто не верится, нет, я скорее разочаровалась… — Во мне? — Чонгук опустил руки, позволяя футболке прилипнуть к телу. СанМун оттёрла основное пятно, но затирала уже влажное от салфетки место для того, чтобы после высыхания там не осталось белых разводов. — В карме. Поскольку она то и дело касалась его живота пальцами, пусть и через футболку, Чонгук напрягал пресс. — Вот как она могла настигнуть меня именно в этот день? Ещё и твоими руками. Это слишком несправедливо, — она была полностью в своих мыслях, потому её не волновал крутой пресс Чонгука. — Я не хотела продавать пирожные с кремом Джина. Это ведь моя будка, мои пироги и вообще… Я плачу ему половину за то, что он помогает, а не генерирует новые идеи. А теперь почти никто не попробовал мой крем… Чонгук приподнял её голову, поддев указательным пальцем острый подбородок. — Не переживай, — успокоил он её, — сегодня они пробовали крем Джина, чтобы в дальнейшем, придя в пекарню, заказать твой фирменный пирог. Я уверен. Придёт какой-нибудь господин Хван и скажет: «Какой вкусный пирог я попробовал на ярмарке, но как же я соскучился по крему СанМун, вот бы съесть того самого пирога». Чонгук криво усмехнулся, так и видя эту ситуацию с долговязым печальным мужчиной, что заглядывал к СанМун регулярно. Если бы этот господин не был таким зацикленным на булочках, что брал, и проявлял к владелице чуть больше интереса, Чонгук бы точно заволновался и приревновал. — Правда так думаешь? Она беспомощно посмотрела на него — такая очаровательная в этом платье и с растрёпанной причёской, такая уютная и определённо любимая, что у Чонгука моментально потеплело в груди. — Конечно, — без сомнений заявил он. — Придут завтра же. Гарантирую. Это СанМун польстило. Она рассмеялась, легонько хлопая парня по груди и задерживая на ней ладошку. Опустив голову, она засмотрелась на сухие после многочасовой готовки пальчики, на новый грязный след, что сама же оставила от муки, а затем перевела взгляд на лицо Чонгука. Он терпеливо, с приятной улыбкой смотрел на неё. Ей редко кто-то нравился так сильно. Она и припомнить не могла, когда в последний раз испытывала столько разнообразных эмоций из-за одного парня. — Давай после всего этого поедем к тебе, — попросила она, ощущая тёплые волны удовлетворения и смущения. Джин позади говорил громко, сбивая Чонгука с верной мысли, но он всё равно пошутил, сначала говоря, а после — думая: — Значит, хочешь посмотреть на салют из моей постели?