Другой Путь

Они обосновались в купальне, в бассейне, заполненном горячей ароматной водой, пока Брес распоряжался насчет ужина. Молу было непонятно многое из того, что делал Оуэн. Например, когда принялся брызгаться водой, смеясь и подначивая. Реакция Мола, напрягшегося и с трудом удерживающегося от применения Силы, поразила его. — Ты чего, парень?— спросил человек, с удивлением и тревогой глядя на забрака. – Ты что, не играл никогда, что ли? — Играл? Это… игра? — Мол стер с лица капли воды. – Нет… Он честно пытался подобрать слова, потом плюнул и замолчал, отвернувшись и принявшись намыливать плечи. Оуэн осторожно приблизился и тоже обмакнул пальцы в мыло, размазав его по груди. — Ну, дела, — сказал он, глядя на Мола со странным выражением, — ты не обижайся, дружище, я же не знал, что ты не любишь веселиться. — Я не знаю, как, — просто ответил Мол, осторожно намыливая основания рогов, — я умею тренироваться, сражаться, убивать, ублажать – это то, чему обучал меня мой прежний наставник. Веселиться меня не учили. Оуэн мазнул мылом кончик его носа и улыбнулся. — Если хочешь, могу научить, — сказал он, — если в жизни не веселиться и не радоваться, то повеситься можно. Позже они устроились за накрытым столиком и опустошили огромный поднос с едой, а также два больших кувшина хаомы. Оуэн посмеивался, говорил странные вещи, потом принялся жонглировать предметами. Мол с интересом наблюдал за ним, он пока не ощущал ничего кроме смутного любопытства и предчувствия чего-то приятного. Но это предчувствие он попытался задавить в себе. Если не иметь надежды на лучшее, то не так сильно будет разочарование. Но он запоминал модель поведения, движения, жесты. Чем больше запомнишь, тем лучше. Они немного поговорили о других мирах, обмениваясь впечатлениями и историями, и это тоже было любопытно. Но вот Оуэн перевернул первый кувшин, вылил последние капли в собственную ненасытную глотку, приосанился и запел чуть хрипловатым звучным голосом, аккомпанируя себе на донышке кувшина: И в пепел взрывая звезды, Разжигая во тьме костры, Они шли, за собой оставляя Разрушенные миры Мол вздрогнул, вперив в него острый взгляд. Песня отдалась внутри неясной, болезненной тяжестью и неожиданно ослепительным ощущением, определить которое он пока не мог. Снова вспомнилась провонявшая выпивкой и дерьмом таверна, сильная фигура напротив и прекрасные точеные руки, синие, словно сумеречное небо над Иаттаром. — А ты откуда знаешь эту песню?— слегка севшим голосом поинтересовался он. — Да ведь всё её поют, — в голосе Оуэна слышалось удивление, — на очень многих планетах, песня известнейшая и на многие языки переведена. А тебе она не нравится? Мол медленно вздохнул, стараясь успокоить себя. Снова встало перед глазами лицо, появившееся из-под капюшона, пылающие алые глаза. Он помотал головой. — Нет, что ты, очень нравится. Пой дальше. Оуэн отхлебнул хаомы из второго кувшина и продолжал: Но там, где вокруг Асарета Кружилась стайка планет, Там призваны были к ответу Те, кто ненависть нёс и смерть И ярко во тьме блистая, Средь бескрайних звездных равнин Явился отважный красавец-принц, Короля забытого сын Рукою своей могучей Он поднял упавший стяг И двинул корабль в багровую тьму, Где давно затаился враг. И в битве средь звезд и планет Сказал он захватчикам «нет!», «Вы убийцы и воры мечты, И дальше вам не пройти! Никогда! Никогда не пройти!» — А дальше? – полюбопытствовал Мол, когда певец умолк, снова присосавшись к хаоме. — Дальше я немного подзабыл, — с некоторым смущением буркнул Оуэн, — там штук сорок куплетов и припев еще. — Так этому принцу удалось победить врагов?— забрак отобрал кувшин и наполнил свою колбу. — А то! Больше того, он там себе нашел друга, парня из мира Синей Звезды, — Оуэн задумчиво поскреб в зарослях своих светлых волос, уже успевших подсохнуть, — и дальше они приключались уже вдвоем. Второй кувшин хаомы они добивали на двоих и на донышке что-то еще плескалось, когда Оуэн стащил с лежанки покрывала и основу и устроил двойную постель на полу. — Не знаю, как ты, дружище, а у меня глаза закрываются, — сказал он Молу, который уже тоже начал клевать носом от усталости. Они улеглись спина к спине, и Мол почти сразу отключился, не успев даже удивиться тому, что уснул рядом с парнем, которого знал всего ничего. …— Ты должен запомнить только одно, — мягкий голос Эриана заставлял кожу покрываться изморозью, — ты не раб и не подстилка. Не для меня, юноша. Возможно, Шив Палпатин нуждался в служении подобного рода, он всегда любил ломать тех, кто доверил ему свою судьбу. Но сейчас и здесь ты можешь сказать «нет» в любое мгновение. — Я… не хочу говорить «нет»! Мол опустил руки, держа голову поднятой, глядя прямо в алые полыхающие глаза чисса. Тот неторопливо собрал иссиня-черную гриву своих волос, завязав в узел на затылке, затем освободился от своих свободных одеяний, переступив через лежащую на полу кучку ткани. Он был красив, как никто. Мол не мог оторвать взгляда от совершенных линий его тела, от шрамов, покрывающих широкую грудь. — Уверен? — губы Эриана тронула улыбка. – Тогда подойди ко мне, Мол, мой прекрасный мальчик. Мол часто думал, каковы на вкус губы этого прекрасного существа, каково в его объятиях. Неизбалованный, привыкший к насилию и боли, он был поражен тем, с какой спокойной и уверенной нежностью Эриан привлек его к себе. Его кожа пахла немного резковато, но приятно, и губы дарили вкусом снега, ледяных метелей и сумерек иного мира. Мол невольно охнул, когда перед глазами вспыхнули заснеженные земли и три разномастные луны в сумасшедшем звездном небе. — Что… что это было? Эриан поцеловал снова, и улыбнулся, глядя в глаза. — Это был мой мир, тот, что утопает подо льдами и снегом. Любопытно, мой мальчик, что именно ты увидел его моими глазами. Мол не удержался, провел ладонью по гладко прибранным волосам. — Как мне называть вас, господин?— задал он вопрос, мучивший давно. – Мастер? Эриан? Учитель? — Это уже решать тебе, — ответил чисс, наклоняясь, чтобы поцеловать его шею, — кем ты сам захочешь быть для меня? Мол открыл глаза, с трудом переводя дыхание. Ему хотелось долго и со вкусом разбивать на кусочки собственную голову, но он принялся дышать, как учил его Брес, и постепенно ярость отпустила его. Не хватало еще этих снов, будто мало ему было всего остального. Сев, он потянулся к стоявшему у постели кувшину и вылил в рот остатки хаомы, плескавшиеся на донышке. Три небольшие луны наперегонки спешили по струящемуся звездным водопадом небу. Мол вздохнул, думая о том, что с прежним наставником все было намного проще. Проще, о да… Собравшись с силами, он кое-как поднялся на ноги и покачнулся, задев ногой разметавшегося по постели Оуэна. — А? Что? Ты в порядке? — вскинулся тот. — Да, всё хорошо, — Мол с трудом перевел дыхание, — просто дурные сны. Мне надо пройтись немного, проветриться. — Тебе точно не нужна помощь? — Оуэн совершенно детским жестом протер глаза. — Обойдусь, — ответил Мол, — досыпай спокойно, я скоро вернусь. Он шел по сумрачным коридорам, иногда останавливаясь, чтобы нащупать нить Силы, ощущение Эриана. Это было странное чувство, знакомое, хотя и новое. Сон еще трепетал на грани разума, позволяя погрузиться в чувство почти беспредельного могущества. Мол ухватился на эту Нить, позволяя ей унести себя, увлечь сквозь пространство, на краткий миг растворившись в бесконечности. Но небытие длилось лишь долю мгновения. И вот он уже стоял на небольшом мраморном плато рядом с Эрианом, чувствуя аромат его тела и волос, Силы, переполнявшей его, струившейся сквозь прекрасное тело. — Учитель…— тихо произнес он, опустив голову, — вы звали меня. Сильная рука опустилась на плечо. Даже не видя лица, Мол знал, что Эриан улыбается. — Как тебе нравится этот мир, ученик? — Я не могу сказать, — Мол покачал головой, глядя на странные исполинские выросты, торчащие из гладко отполированной поверхности внизу, — он не выглядит опасным, но это не значит, что он не опасен. — Да, мой мальчик, — чисс неожиданно рассмеялся, — откуда бы тебе знать о красоте и уродстве. Как, впрочем, и о любви и милосердии. Шив Палпатин постарался вытравить из тебя эти чувства. Но ничего, всему свое время. Ты очень порадовал меня, дитя мое. Из всех моих подопечных ты – первый, кто сумел превзойти впаянные в тебя знания и умения Темной стороны, разрушить её воздействие на сознание и преодолеть пространство бесконечности Космоса, использовав Нить. Как ты чувствуешь себя? Мол с некоторой растерянностью взглянул на него. — Я… что я должен ответить, учитель? — Лишь то, о чем я спросил, — Эриан повернулся к нему и накрыл ладонью его щеку, заставив вздрогнуть, — не бойся сказать мне, если чувствуешь слабость или страх. Я не тот, кто похитил тебя из твоего мира. И я не стану истязать тебя, пытаясь сделать сильнее. Мол поежился, бросив взгляд на странную долину внизу, словно прошитую выростами. Зрелище вызывало смутное отвращение. Он вздохнул, внутренне подбираясь в ожидании наказания. — Мне не нравится этот мир, учитель. Я не могу сказать, почему, просто не нравится. Вместо удара Эриан погладил его по плечу и одобрительно улыбнулся. — Хорошо, очень хорошо, Мол. Продолжай. — И я немного устал, — тут он порядком преуменьшил ту слабость, что накатывала волнами, вызывая желание попросту упасть наземь, — но это скоро пройдет. Горячая как раскаленный металл рука мягко скользнула по затылку, шее, а потом тело сотрясла мощная волна Силы, хлынувшая сквозь него. Глаза открылись сами собой. Мол пораженно уставился на Эриана, который, посмеиваясь, отступил на шаг. — Пока не в моих интересах дать тебе упасть от изнеможения, — сказал чисс, весело глядя на новоявленного ученика, — хочу показать тебе еще несколько мест более приятных, чем это. Мол, положа руки на свои два сердца, не мог бы сказать, что еще когда-то в жизни ему было настолько интересно. Эриан шел из мира в мир, делая лишь шаг, протаскивая за собой Мола, который то замирал в немом восторге, глядя на удивительные места и небеса, то подбирался, точно хищный зверь перед прыжком, когда чувствовал опасность. Десятки, сотни небес сменяли друг друга, прежде чем они шагнули во внутренний дворик крепости на Ловене. И первые мгновения Мол никак не мог сообразить, где они. — Мол, дружище! Наконец-то ты вернулся! – с воплем облегчения Оуэн бросился к нему и повис у него на шее. Эриан расхохотался, обнажив белоснежные зубы, но в этом смехе не было ничего обидного, лишь веселье и радость, переполняющие его. Юноша-человек отстранился и отступил на шаг от забрака, с настороженным любопытством рассматривая хозяина замка. — Милорд, — негромкий голос Бреса вызвал у Мола странное чувство покоя и тепла, — я взял на себя смелость подготовить библиотеку для вас и вашего… ваших подопечных. — Как всегда, более, чем своевременно, мой дорогой Брес, — во взгляде красных глаз, обращенном на дворецкого, была глубокая приязнь, — сколько отсутствовал юный Мол? — Тридцать четыре местных часа, — ответил Брес, посторонившись, чтобы хозяин с учениками могли пройти в дом, — мастер Оуэн очень беспокоился за мастера Мола. Простите ему его юношескую горячность. — Разумеется, друг мой, — чисс сверкнул белоснежными зубами, адресовав улыбку теперь уже смутившемуся Оуэну, — рад знакомству, юный Оуэн. Брес, вели подавать ужин и напитки, мы голодны как звездные демоны. Библиотека была и оставалась, пожалуй, одним из самых интересных и уютных помещений в дворцовом комплексе. Умница Брес позаботился о том, чтобы туда перенесли три постели и необходимые устройства для обучения, которые Мол уже видел раньше. — Тебя так долго не было, — тихонько говорил Оуэн, пока они разглядывали корешки книг и кристаллы с записями, — я уже начал волноваться. Но Брес меня как-то успокоил. Ты расскажешь, что случилось той ночью? Мол вздохнул, не без удовольствия опустив руку на плечо человеку. — Просто сработала Сила. Я пока еще сам не очень-то понимаю, как и что делаю. Так что просто позволил Силе нести себя и оказался в каком-то другом мире рядом с учителем Эрианом. — Звучит совершенно безумно, — признался Оуэн, придвинувшись ближе, — но с того мгновения, как мой челнок сюда свалился, безумие меня просто сопровождает. И знаешь, братец Мол, мне еще никогда в жизни не было так интересно и весело.