Мимикрия II

— Горько! Горько!       Ликующие выкрики стоящей неподалеку кучки людей, окружающей пару новобрачных, залетали в уши, царапали раковину, подрывали перепонки и разрывали слуховой нерв к чертовой матери. Их радость за новоявленных супругов, что замерли в объятиях друг друга у входа в ЗАГС, разлеталась разношерстным эхом по всей улице.       Бесит.       Оскалившись, Белый глубоко затянулся никотином и обернулся на Пчёлу.       Его челюсть едва не скрежетала в подкатывающем к горлу раздражении, взгляд исподлобья рассматривал недобрым блеском счастливую парочку в нескольких метрах от себя, а пальцы настолько крепко сжимали сигарету, что готовы были в любую секунду разломить ее пополам. Белову не нужно было иметь рентгеновское зрение, чтобы разглядеть степень его злости и зависти, какую Пчёлкин в настоящий момент испытывал внутри себя.       Или, скорее, это они цинично испытывали Витю на прочность.       Окурок небрежным щелчком полетел в урну, после чего мужская рука тут же потянулась за новой сигаретой.       Нет, так дело не пойдет. Если Пчёла и дальше продолжит пыхтеть в таком темпе, как паровоз, то закоптит и выплюнет нахер свои и без того усталые легкие. Стрельникова за такие выкрутасы бригадиров по головкам точно не погладит, когда узнает, что ее жених по глупости склеил ласты прямо на пороге центрального дворца бракосочетания в день их свадьбы. — Не грузись ты так, брат, — ладонь Сани легла Вите на его напряженное плечо. — Приедет твоя ненаглядная, никуда не денется. Распишетесь с ней, а мы с пацанами будем громче всех орать «горько». Фил, скажи? — А то! — Валера охотно кивнул, обнимая за талию Тамару. — Космос же обещал, что привезет Ваську, а своих слов он на ветер не бросает. Том, какое платье у нашей невесты? Поди, самое красивое во всей Москве нашли? — Ой, мальчики, — мечтательно вздохнула Филатова. — Наша Василиса будет самой прекрасной невестой! — Ну вот, видишь, Пчёл, — подбадривающе хохотнул Белый. — Все у вас путем будет. Лучше наслаждайся последними минутами холостой жизни, пока есть возможность. — Не дрейфь, братуха, — широко, но натянуто, улыбнулся Фил. — Васька обязательно приедет.       Витя отрешенно кивнул, опустив голову, и вопреки настоянию Саши взял новую сигарету. Сощурившись, он прокручивал и сминал еще девственный фильтр между пальцев и представлял вместо него шеи лучших друзей.       Конечно, Пчёлкин понимал, что своим щебетанием они лишь пытались его поддержать, но та фальшь, какая сквозила из всех щелей, выводила из себя еще больше, чем сосущаяся напротив пара молодоженов. Ведь каждый из бригады, кто знал о нападении, понимал, что Василиса в самом деле могла не приехать.       Отказаться выходить замуж за Витю и навсегда вычеркнуть его из жизни. И никакой Космос в этой беде ему помочь больше не сможет, даже если он сутками напролет будет стоять на коленях под окнами Стрельниковой.       Спины коснулась тяжелая, но мягкая рука отца, чьей внимательностью не осталась не замечена нервозность сына. Обернувшись, Пчёла с потугой улыбнулся ему и коротко кивнул, давая Павлу Викторовичу понять, что с ним все было в порядке.       Ложь.       Глядя прямо в глаза собственному папе, Пчёлкин нагло врал ему, а вместе с ним и матери, что подошла к своим мужчинам следом. — Сынок, невесты всегда опаздывают, — несмело вымолвила Алла Дмитриевна, держа мужа под руку. — Это нормально. — Нет, это не нормально, — Павел добродушно усмехнулся, — но они все равно опаздывают. Вот твоя мама, например… — Замолчи! — Пчёлкина-старшая тотчас же зарделась от смущения. — Не слушай отца, Витенька. Мне просто сделали ужасную прическу; не могла же я явиться на собственную свадьбу с гнездом вместо волос.       Витя криво ухмыльнулся, слушая спор родителей, которые провели в браке не один десяток лет. За столько времени они ни разу не усомнились друг в друге, своей любви и не думали о том, чтобы развестись. Все невзгоды, какие выпадали на их долю, Алла и Павел прожили вместе плечом к плечу.       Душа в душу.       Созерцая их крепкий союз в юношеском возрасте, Пчёла хотел, чтобы и на его пути повстречалась такая спутница, с которой он пройдет огонь, воду и медные труды, чувствуя за спиной надежный тыл. Витя долго искал избранницу, выбирал из десятка красавиц, из-за чего прослыл в Бирюлево главным бабником. И, повстречав на одной из точек Рижского рынка Васю, Пчёлкин понял, что именно она — та самая. С которой можно разделить не только быт, но и один пистолет на двоих.       Пусть на это осознание и потребовалось чересчур много времени. Но что если он опоздал? — А если она не приедет? — Витя вопросил тихо, силясь улыбнуться. — Как это? — Павел Викторович нахмурился, пытаясь понять сомнения сына. — Что значит: не приедет? — Ну, вдруг Василиса передумала, — ощерился Пчёла. — За несколько дней до свадьбы я сильно обидел ее. — Что ты, сынок! — Алла Дмитриевна всплеснула руками и поспешила крепко обнять его за шею. — Васечка очень любит тебя и понимает, что ты обидел ее не со зла. Она обязательно приедет, вот увидишь.       Материнские ласковые руки ощущались на коже ангельскими крыльями, отчего Витя прикрыл глаза, желая хотя бы на миг раствориться в их тепле и заботе.       И пусть вся Москва знала его как Пчёлу — самого отбитого бандита в бригаде, которому через несколько месяцев стукнет двадцать три года. Но для мамы он навсегда останется шкодливым мальчишкой, в настоящий момент нуждающимся в родительской поддержке и одобрении.       Семья для Вити всегда являлась и будет являться главным приоритетом в его жизни.       Слух уловил раздавшийся на въезде в ЗАГС протяжный гудок клаксона, из-за чего Пчёлкин, мягко отстранившись от Аллы Дмитриевны, выпрямился и устремил цепкий немигающий взгляд на подъезжающий к ним лимузин. Тот, который он заказал для их с Васей свадьбы.       Внутренние органы сжались в смятении, тревоге и нетерпеливом ожидании; оцепенели и камнем рухнули в пятки.       Первым из салона автомобиля вышел Космос. Одетый в дорогой брючный костюм, он деловито поправил на своем плече ленту свидетеля, поднял на Витю длительный задумчивый взгляд и замер в нерешительности. Будто Холмогоров готовился сказать то, чего Пчёлкин так опасался услышать:

Стрельникова не приехала.

      Терпение Вити стремительно падало ко дну, отчего он крепко сжал ладони и до скрежета стиснул зубы. Честное слово, если Кос и дальше продолжит так мучительно медлить, он разукрасит его рожу кулаками.       И, будто услышав проклятия лучшего друга на телепатическом уровне, Космос тут же просиял широкой голливудской улыбкой, обогнул капот лимузина и открыл дверцу с другой стороны, из которой изящно, держась за мужскую руку, выпорхнула Вася.       Белоснежное, переливающееся в мерцании, платье обнимало ее за талию и подчеркивало тонкий силуэт. Белокурые длинные волосы волнами спадали на обнаженные плечи и мягко подпрыгивали в такт плавным грациозным движениям. Накрашенные нюдовым оттенком губы дрожали в волнении, а руки нежно сжимали букет душистых пионов. За хрупкой спиной замерли близкие Стрельниковой люди: Светлана Львовна, Мария Никитична, Лизавета и Космос.       Сердце тотчас пропустило трепетный удар и стукнулось о ребра, парализуя тело, из-за чего ноги Вити вросли в асфальт, пустили корни и отказывались подчиняться командам мозга. Глаза кто-то наглухо пригвоздил к Василисе, не желая ни на секунду уводить взора от ее красоты.       Утонченная, хрупкая и благородная, Стрельникова выглядела так, словно сошла с корабля на бал, которым сама же и планировала править.       Некогда строптивая бунтарка, самая настоящая заноза в заднице, сегодня превратилась в истинную королеву.       Возможно, Пчёла бы и дальше стоял, как вкопанный, в растерянности, если бы не изумрудный кошачий взгляд, что, блеснув искрами, подорвал в его груди сотни фейерверков, поджег в жилах кровь и побудил ноги, какие еще мгновение назад утопали в бездействии, сорваться навстречу невесте.       Витя несся сломя голову сквозь толпу приглашенных гостей, чье присутствие в настоящий момент казалось таким несущественным, бесполезным и абсолютно ненужным. Будь его воля, он бы распустил их по домам, чтобы остаться наедине с Василисой и таинством их любви.       Ничто больше не имело смысла, кроме них двоих. — Цветочек, — одними губами произнес Пчёлкин, остановившись вблизи Стрельниковой. — Ты приехала.       Его взгляд блуждал по фарфоровому лицу, а руки то и дело замирали в воздухе, опасаясь коснуться бархатной кожи. Будто если Витя только посмеет дотронуться до Васи — она тут же рассыпется на песчинки и испарится вместе с теплым майским ветром. — Прости меня, — коснувшись своим лбом девичьего, Пчёла на выдохе прикрыл глаза. — Я сильно облажался. — Не надо, — Василиса, силясь сдержать слезы, изогнула губы в ласковой улыбке и несколькими пальцами коснулась его щеки. — Не вини себя, ты сделал все, что мог. В следующий раз мы вместе надерем задницы врагам. Пусть все знают, кто такие Виктор и Василиса Пчёлкины.       Витя, разразившись поистине мальчишеским хохотом, запрокинул голову к небу.       Он ощущал себя непутевым школьником, влюбившимся в самую красивую девчонку, которая стояла перед ним, в этом умопомрачительно сексуальном платье, угрожала конкурентам и с волнением ждала того момента, когда их объявят мужем и женой.       Обняв без пяти минут бывшую Стрельникову, Пчёлкин подхватил ее на руки и закружил на глазах у десятка затаивших дыхание гостей.       Женский смех колокольчиком переливался в ушах, руки нежно обнимали его за шею, а атласный шлейф платья развевался на ветру, точно волна самого теплого океана, ставшего олицетворением чистого листа, с которого начнется совершенно новая глава.       Будет ли в их жизнях момент счастливее этого?       Разве что тот, в котором Василиса поставит свою подпись и официально станет носить фамилию Вити.       Кончики пальцев, наэлектризованные нетерпением, подрагивали, ноги пытались пуститься в пляс, глаза хаотично бегали по интерьеру зала дворца бракосочетания, а язык, скрутившись в спираль, застрял в горле в желании форсировать нерасторопного регистратора.       Женщина средних лет, что стояла перед парой с папкой в руках, настолько тягуче произносила свою торжественную речь о нити, связывающей две судьбы, чьи жизни теперь будут навсегда биться в одном ритме сердца, что Пчёле едва удавалось сдерживать себя, чтобы не выхватить из ее рук свидетельство об их с Васей браке и не отдать бразды правления церемонией Космосу.       Они столько лет ждали этого часа, что терпеть лишние секунды на никому ненужные монологи больше не оставалось никаких сил. — Пчёлкин Виктор Павлович, — возвышенно вымолвила регистратор, — согласны ли вы взять в жены Стрельникову Василису Андреевну? — Главное, чтобы она согласилась, — усмехнулся Витя, боковым зрением с хитрецой поглядывая на невесту. — Стрельникова Василиса Андреевна, — женщина обратилась к Васе, — согласны ли вы стать законной женой Пчёлкина Виктора Павловича? — Главное, чтобы он согласился, — обернулась на жениха Стрельникова, ответив ему той же монетой.       Даже стоя в стенах ЗАГСа, на пороге общего семейного счастья, Василиса и Витя продолжали испытывать окружение своими характерами.       Гости, что стояли за их спинами, приглушенно засмеялись, качая головами в ответ на такую мизансцену, а регистратор, которая никогда с подобными выходками молодоженов еще не сталкивалась, зарделась в одновременном смущении и возмущении.       Что они себе позволяют?! — Так, а что мне дальше теперь делать? — Женщина, запнувшись, строго посмотрела на до одури довольную друг другом пару. — Не путайте меня, пожалуйста… На чем я остановилась… Вы согласны или нет? — Ну, Пчёлкины и выдали, — шепнул в ухмылке Космос. — Как всегда в своем репертуаре — запутали бедную тетку. — То ли еще будет, — Лизавета тихо усмехнулась.       Холмогоров с легкой тоской взглянул на стоящую рядом с ним Попову.       Страх после нападения все еще читался в ее карих глазах, из-за чего девичьи ладони были крепко сцеплены в защитном жесте. Но, несмотря на это, Лиза изо всех сил старалась держать лицо, взметнув уголки накрашенных губ в несмелой улыбке. Лента свидетельницы ласково обнимала ее за хрупкие плечи, а ткань красного вечернего платья соблазнительно опоясывала осиную талию.       Поджав губы, Кос глубоко вздохнул, перевел дыхание и вернулся вниманием к церемонии. — А можно сразу перейти к пункту с поцелуем? — Пчёла, вскинув уголки губ, испытующе глянул на регистратора исподлобья.       Ему доставляло поистине садистское удовольствие изводить терпение этой жрицы любви в отместку за то промедление, какое она себе позволяла. Заметив по правую руку ехидную ухмылку своей почти жены, Витя осклабился еще кровожаднее.       Их брак еще не был до конца заключен, а они уже ставили на уши всех, кто препятствовал их долгожданному союзу. — Потерпите, молодой, — едва заметно шикнула та. — Вам еще предстоит расписаться и обменяться кольцами.       Регистратор ближе придвинула свидетельство новобрачным, стараясь ни под каким углом не встречаться с ними глазами. Наверняка она уже считала минуты, когда сможет распрощаться с этой безумной парочкой, а вместе с тем и их гостями.       Женщине не нужно было иметь научную степень кандидата наук, чтобы заметить у присутствующих в зале их принадлежность к криминальным кругам; одно только вызывающее поведение жениха все говорило за него.       Первым, как полагается главе семьи, размашистую роспись в документе оставил Пчёла, после чего передал золотой паркер Васе. — Последний раз Стрельникова? — Василиса замерла с ручкой в руках, подарив Вите кокетливый взгляд. — И навсегда Пчёлкина, — нежно улыбнулся он.       Ладони покалывало десятками игл под высоковольтным напряжением, тело сгорало под плотоядным взором Пчёлкина, неотрывно наблюдающим за тем, как Вася расписывалась в свидетельстве. Его лицо каждую секунду принимало все новые мимические метаморфозы, осмысляя происходящее. Некогда полные легкомысленности голубые глаза сверкнули серьезностью, будто Витя уже возложил на плечи ту ответственность, которую он будет нести на протяжении всей оставшейся жизни.       Уже не только за себя, но и за их семью.       Холодные пальцы слегка подрагивали, когда Пчёла замер перед Василисой с обручальным кольцом в руке. Он поднял на нее такой глубокий, жаркий и вместе с тем проницательный взгляд, что дыхание Стрельниковой на миг прервалось, запнулось о волнение и застряло в горле. И только когда обод белого золота обхватил девичий безымянный палец, ласково скользнув по фалангам, Вася смогла вздохнуть полной грудью. — Дорогие Виктор Павлович и Василиса Андреевна, — вновь церемонно заговорила регистратор, — сегодня вы вступаете в брак. Этот день будет для вас… — А можно уже целоваться? — Пчёлкин, не дожидаясь конца ее монолога, снова нахально перебил женщину. Он едва не выпрыгивал из свадебного костюма в желании как можно скорее поцеловать Василису, что сдержанно рассмеялась у него под боком. — Виктор Павлович, вы… — процедила регистратор из последних сил, но после, закатив глаза, тяжело вздохнула. — Вы можете поцеловать невесту. Объявляю вас мужем и женой. Целуйтесь уже!       С этой секунды они всецело и навсегда принадлежали друг другу.       Зал центрального дворца бракосочетания тут же взорвался восторженными возгласами гостей, что остервенело принялись хлопать в ладоши, плакать и поздравлять друг друга с долгожданным событием.       Повернувшись к Васе, Витя с ласковой улыбкой обхватил ее лицо обеими руками и притянул к себе, чтобы подарить первый супружеский поцелуй. Долгий, головокружительный, исступленный и пьянящий. Такой, который пробуждал на коже мурашки, разливался по венам и скапливался в желудке комком сладостного томления, сжимая легкие в будоражащем дурмане.       Он целовал ее так, как только муж мог поцеловать свою любимую жену.       Новый статус Василисы отдавался на ее губах таким всепоглощающим вкусом и ароматом, что Пчёле стало еще труднее оторваться от них, чем когда-либо. Он сминал уста жены так неустанно и собственнически, что не обращал никакого внимания на начавшееся в ресторане торжество в их честь.       Тосты, поздравления, танцы и смех гостей пролетали мимо, и только одна Вася, сидящая за президиумом рядом с Витей, имела весомое значение. — Пчёлкина, — он невесомо коснулся пальцами щеки Василисы, смакуя на кончике языка каждую выговоренную букву. — Моя жена. — Твоя, — на прерывистом выдохе произнесла та, растворившись в ласке супруга. — До сих пор не могу поверить. — Давай сбежим? — Пчёлкин притянул Василису к себе, чтобы оставить на ее губах новый поцелуй. — Не хочу ни с кем тебя делить сегодня.       Он опустил руку на женское бедро, обнаженное глубоким вырезом платья, сжал его и медленно стал подниматься вверх, кончиками пальцев собирая мурашки.       Прикосновения мужа, дразнящие и щекочущие, пробуждали в Пчёлкиной неистовое желание беспрекословно подчиниться. Без предупреждения сбежать, оставить празднование их собственной свадьбы и гостей и, наконец, остаться вдвоем. Каждая ее клеточка, каждое нервное окончание и сантиметр кожи нуждались в том, чтобы раствориться в Вите. Ощутить близость, его ласку и страсть, отдать всю себя в его единоличное владение.       Помедли Василиса еще хотя бы секунду, Пчёла бы наверняка точно похитил ее, но зычный голос Космоса, раздавшийся у самого уха Вити, заставил его замереть в объятиях жены и, раздраженно поджав губы, обернуться на своего свидетеля.       Холмогоров, чья довольная улыбка едва не разрывала физиономию, замер по левую руку от жениха и с заметной хитрецой рассматривал ожидающих его речи молодоженов. — Уважаемые гости, братья, — торжественно начал Кос, басом привлекая к себе всеобщее внимание. — Сегодня у нас воистину большой праздник, который мы все очень ждали — наши лучшие друзья: Пчёла и Васёк, наконец, стали одной семьей. Я лично был свидетелем зарождения их отношений, поэтому могу с уверенностью сказать, что такой любви, как у них, нет больше ни у кого. Но, помимо чувств друг к другу, Витю и Василису объединяет любовь еще к одной вещи…       Кивнув в сторону Белова и Филатова, которые тут же встали со своих мест, Космос спрятал одну руку во внутреннем кармане пиджака и продолжил тост: — Поэтому мы с пацанами решили подарить молодоженам то, без чего их супружеская жизнь точно была бы скучной, — интригующе усмехнувшись, Кос протянул Вите поблескивающий черный брелок. — Поздравляем!       Несколько секунд Пчёлкин внимательно рассматривал врученный подарок, изучал его и крутил в пальцах, после чего, подняв взгляд на друга, довольно и протяжно рассмеялся. — Вы на голову поехавшие, — хохотал он. — Где вы его откопали? Такую модель же хрен найдешь. — Где нашли — там уже нет, — улыбнулся Валера, обняв Витю за плечи. — Все для тебя и твоей красавицы жены. Поздравляем, брат. — Удивил ты меня, Пчёлкин, — Саша похлопал друга по спине. — Думал, ты всю жизнь в девках просидишь, а тут, вон, уже мужем стал. Пусть вам с Царевной всегда будут открыты только ровные и безопасные дороги. — Спасибо, братья, — поблагодарил бригаду счастливый Пчёла. — Вовек не забуду!       Новоявленная Пчёлкина, что все это время сидела в гордом одиночестве, с едким прищуром наблюдала за жаркими объятиями пацанов. Она заметно скуксилась, скрестив руки на груди, и испепеляла колким взглядом своего ненаглядного мужа, который, по всей видимости, забыл, что этот подарок бригадиры подарили им обоим.       Она, вообще-то, тоже имеет право — теперь уже законное — знать, что там!       Будто почувствовав негодование супруги, Витя обернулся на Василису и замельтешил перед ней брелоком, на котором был изображен бегущий конь. В нем бывшая Стрельникова сразу узнала марку спорткара, о каком долгое время мечтала. Бессознательный девичий визг тут же вырвался из груди и обрушился на зал ресторана. — Господи, неужели это правда он? — Вася сорвалась с места и впорхнула в объятия мужа. — Да, дорогая, — усмехнулся Пчёла, обнимая Василису за талию. Видеть ее лучезарное личико для него было сплошным наслаждением. — В нашем автопарке появился Мустанг, как ты и хотела. — Поздравляем, Васёк, — расплылся Космос. — Теперь у вашей семьи есть свой верный конь. — Он ждет вас у входа в ресторан, — дополнил Валера. — Можем прямо сейчас пойти и посмотреть на него. — Никакой гранаты там нет, — оскалившись, хмыкнул Саня. — Проверили собственными глазами и руками.       Надтреснутый голос Белова заставил Пчёлкину напрячься и, нахмурившись, обернуться в его сторону.       На протяжении всего вечера он отчего-то ни разу не выпускал Василису из поля своего зрения. Бросал короткие исподтишка взгляды, изучал, как диковинную зверушку под микроскопом, сверху донизу, зрачками прожигал зону ее декольте, из-за чего Вася испытывала перманентный приступ тошноты.       Словно Саша разглядел в супруге лучшего друга соперницу, представляющую для их многолетней дружбы опасную угрозу.       От его глаз, сверкающих недобрыми молниями, хотелось сжаться и убежать, лишь бы не чувствовать на себе их тяжесть. Даже глянцевый черный красавец-Мустанг мерк по сравнению с дьявольским отродьем Беловым.       Потому, пока бригадиры с мальчишеским озорством изучали новую тачку молодоженов, Василиса стояла чуть поодаль от них и вдыхала аромат ласкового мая.       Память в ретроспективе принялась воскрешать эпизоды их с Витей истории: рэкет палатки, драка у беседки после пожара, васильковое поле, первые поцелуй и близость.       Думала ли Вася, что спустя четыре года она выйдет замуж за того, кого всем своим существом ненавидела?       Какая, все-таки, непредсказуемая штука — судьба. — Цветочек, — заботливый голос Пчёлы выдернул Василису из чертогов ее мыслей, — все в порядке? — Все хорошо, — кивнула она, прильнув к мужу. — Просто задумалась. — О чем? — Витя обхватил девичий подбородок несколькими пальцами, чтобы видеть лицо жены, и заглянул в ее блестящие счастьем глаза. — О том, как же так вышло, что я вышла замуж за гребаного Шмеля, — с напускной строгостью выпалила Пчёлкина и тут же рассмеялась, — которого я терпеть не могла. — Не смогла устоять перед его обаянием, — пожав плечами, Пчёлкин мягко усмехнулся. — Но справедливости ради хочу заметить, что мои нервы ты тоже знатно потрепала, особенно в самом начале.       И ведь это в самом деле было так.       Они оба долгое время подрывали терпение друг друга, делали больно, убегали, учились принимать кажущиеся запретными чувства. Но все пройденные трудности гасли в сравнении с тем, к чему они пришли сейчас, став одной семьей.       Термоядерной смесью красоты, силы и власти, что крепчала с каждым новым прикосновением и поцелуем. — Я люблю тебя, Пчёлкина, — выдохнул в губы Витя, прижав Василису к себе. — И я люблю тебя, Пчёлкин, — сквозь поцелуй прошептала Вася. — Извиняемся, — за своими спинами пара услышала мелодичный голос Светланы Львовны. — Мы не помешали?       Обернувшись, Василиса широко улыбнулась маме и бабушке, что стояли в нескольких метрах напротив.       Зеленые глубокие глаза Марии Никитичны были полны слез и восхищения, смотря на внучку, утопающую в объятиях своего мужа. Ее сухие, слегка обветренные, губы дрожали, а руки то и дело смахивали с лица соленые капельки, из-за чего бывшая Стрельникова, не выдержав, сорвалась к бабушке и крепко обняла ее за плечи. — Бабуль, не плачь, пожалуйста, — шепотом вымолвила Вася. — Иначе я тоже заплачу, а у меня макияж! — Не могу, Васечка, — всхлипнула та. — Ты уже такая взрослая. Если бы только Андрюша видел, какой красавицей стала его дочь. — Папа все видит, — через слезы улыбнулась Василиса. — И радуется за меня, я чувствую.       Склонив голову набок, Витя с нежностью наблюдал за тем, как два поколения Стрельниковых дарили друг другу ласку и тепло. Он хотел было уйти, чувствуя себя лишним в их идиллии, но Светлана Львовна, схватившая его за локоть, не дала этого сделать. — Теперь ты в ответе за мою дочь, Пчёлкин, — тихо, но строго процедила Светлана. — Если с ней что-нибудь случится или ты снова сделаешь ей больно… — Я сам себе этого не прощу, — серьезно ответил Пчёла, не дав теще договорить.       Стрельникова-старшая подняла на зятя долгий пронзительный взгляд, пытаясь отыскать в нем хотя бы толику фальши, но ничего, кроме уверенности и решимости в его аквамариновых глазах не нашла.       Они все еще находились по разные стороны баррикад, каждый считая друг друга негласным соперником, и только любовь к Василисе, что объединяла новоиспеченных родственников, была способна потушить тот пожар пренебрежения, какой они взаимно испытывали на клеточном уровне. — Витенька, ты уж береги нашу Васю, — подала голос Мария Никитична. — Теперь ты у нас главный мужчина в семье. — Не переживайте, Мария Никитична, — Витя выдохнул, чтобы снять с себя напряжение после диалога со Светланой, и поспешил улыбнуться. — Ваша внучка будет под надежной защитой. Обещаю. — Мам, у нас с Витей есть к тебе предложение, — Пчёлкина, подойдя к мужу, взяла его под руку. — Как ты смотришь на то, чтобы, пока мы будем в свадебном путешествии, пожить у нас в квартире? — Я даже не знаю… — растерялась Стрельникова-старшая. — Это так неожиданно. — Соглашайтесь, Светлана Львовна, — Пчёла самодовольно ухмыльнулся, глядя на тещу исподлобья. — Вам же не далеко от нас до работы? Хоть поживете с комфортом, заодно и за квартирой присмотрите в наше отсутствие. — Хорошо, я подумаю, — сквозь зубы прошипела Светлана, стоило зятю взять слово. — Спасибо. — Пчёла, ну, где ты там? Шуруй сюда, послушай, как твой конь рычит!       Со стороны парковки раздался раскатистый бас Холмогорова, по-хозяйски занявшего место водителя за рулем Мустанга. Он развалился на сидении спорткара и давил такую широченную лыбу, что Витя едва не ослеп от его щенячьей радости.       Дурачина. — Прошу прощения, — Пчёлкин умехнулся. — Мне нужно отойти, пока мои друзья не сломали нашу с Василисой новую машину.       Поцеловав жену в макушку, Пчёла покинул своих новых родственниц, мысленно благодаря Космоса за спасительный клич. Если бы он провел в их обществе еще хотя бы несколько лишних минут, наверняка бы взорвался. — Какой у тебя замечательный муж, Васенька, — умилилась Мария Никитична. — Обязательно держись за него! Такие, как Витя, далеко пойдут по жизни — ни в чем нуждаться не будете.       Заметив, как Светлана Львовна закатила глаза на обреченном выдохе, Пчёлкина с трудом смогла сдержать язвительный смешок.       Знала бы бабуля, насколько далеко такие, как муж ее внучки, шли по жизни, диктуя ей свои собственные неоспоримые правила с пистолетами в руках.       За углом ресторана Василиса услышала посторонний шорох, а следом заметила и чью-то тень. Оставив бабушку и маму наедине, она кошачьей поступью направилась на звуки.       Неужели кто-то из гостей уже успел так знатно налакаться, что обосновался в ближайших кустах?       За спиной звучал беззаботный гогот бригадиров, их шуточные перепалки и споры о том, кому удостоится честь следующим сесть за руль новенького Мустанга, из-за чего Пчёлкина лишь покачала головой, улыбнувшись.       Как маленькие дети, честное слово, но оттого и любимые.       Улыбка не исчезала с девичьего счастливого лица всю дорогу. С ней Вася, завернув за угол, вначале заметила острые мыски черных мужских туфель, с ней же неспешно поднялась взглядом выше, изучив брючный костюм, а после столкнулась и с самим гостем, которому принадлежала эта загадочная тень.       Сердце, подожженное керосином, тут же вспыхнуло и рывком выпрыгнуло из груди, оставив после себя пепелище, пальцы покрылись тонкой коркой льда, а улыбка, какая еще мгновение назад сияла ярче заходящего за горизонт солнца, померкла, приняв очертание сардонической гримасы.       Пчёлкина слегка пошатнулась, вовремя ухватившись за стену здания ладонью, и ненадолго прикрыла глаза.       Этого не может быть. Кто-то таким образом решил разыграть ее в день собственной свадьбы? — Здравствуй, Василиска.       Мягкий, неизменно насмешливый, голос, какой Василиса могла узнать из тысячи, прошелся по грудной клетке острием искусно заточенной катаны.       Глубоко вздохнув для храбрости, Вася мысленно отсчитала несколько секунд, после чего распахнула глаза и столкнулась цепким взглядом с незваным гостем.       Перед ней в самом деле стоял Головин.