Мимикрия II

      Створки лифта со скрипом открылись на одиннадцатом этаже дома в Бирюлево Западном.       Тишина, какая стояла в пустом подъезде, нарушалась лишь стуком мужских туфель и шипением музыки, по всей видимости, где-то громко включенной в наушниках.       Сделав несколько неспешных шагов, Космос остановился у квартиры Стрельниковых, но нажимать на звонок не торопился. Он прислушался к характерному музыкальному треску и обернулся.       Перед ним, на ступенях лестницы между одиннадцатым и десятым этажами, сидела Василиса. Одетая в свой старый спортивный костюм кислотного цвета, она чуть сгорбилась, опустив голову, и в такт играющей в наушниках песне подрагивала ногой. Пальцы левой руки сжимали между собой тлеющую сигарету, а распущенные белокурые волосы шторкой закрывали лицо.       Увиденная картина настолько позабавила Холмогорова, что он не смог сдержать на до этого хмуром лице ухмылку.       Будто лифт вдруг превратился в машину времени и перенес его в прошлое. В ту ночь, когда Кос пришел к Васе и доверил ей свой самый большой секрет в жизни. Тогда она так же сидела на лестнице и курила, встречая друга. Даже одежда, в которой Стрельникова была одета в настоящий момент, являлась той же.       Думал ли Космос, что спустя три года он снова вернется в эту антуражную ситуацию и увидит перед собой старую добрую бунтарку Василису?       Чтобы не напугать сидящую к нему спиной Васю, Холмогоров спустился на несколько ступеней, так, чтобы его тень попала в поле зрения подруги. Заметив ее, Стрельникова тут же выпрямилась, вынула из одного уха наушник и обернулась. — Место то же, лица те же, — усмехнулся Кос, спрятав руки в карманах брюк. — Здарова, Васёк. — Привет, Косматый, — Василиса вяло улыбнулась и жестом пригласила Космоса сесть рядом. — Что слушаешь? — Холмогоров чуть закряхтел, усаживаясь удобнее, и вставил свободный наушник себе в ухо.       О чем почти сразу же пожалел.       Тяжелые гитарные риффы, мощные ударные и срывающийся в агонии хриплый мужской голос так и норовили разорвать его слуховой аппарат. Словно Кос попал в саму преисподнюю на концерт к Сатане, который ни черта не смыслил в музыке, но отчаянно хотел ее играть. Иначе объяснить эту дьявольскую какофонию Космос не мог. — Это че еще за херня? — Холмогоров скривился и поспешил избавиться от наушника. — У меня чуть кровь из уха не пошла. — Какие мы нежные, — язвительно усмехнулась Вася. — Это «Нирвана», невежа. Гранж играют, слышал что-нибудь о таком стиле? — Да? — Кос обиженно хмыкнул. — И о чем же орут твои нирваны? Как поскорее в ящик сыграть? — В этой песне Курт говорит о том, что ему на все наплевать, — пояснила Стрельникова. — Он может все, потому что все равно сойдет с ума. — Походу, этот твой Курт уже давно кукухой поехал, раз такую музыку пишет, — Космос достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. — И Пчёле приходится такое слушать? Как он это делает? — Стиснув зубы, — сухо отозвалась Василиса.       Упоминание Вити опустило уголки губ, оставив после себя на девичьем лице скорбную гримасу. Вася поспешила спрятать ее за новой сигаретой, глубоко затягиваясь никотином.       Непринужденная обстановка сменилась мрачной аурой, а на сердце Стрельниковой начали скрести проснувшиеся после непродолжительного сна черные кошки. — Косматый, ты что-то хотел? — Василиса пыталась говорить деликатно, но нотки раздражения, что просачивались в голосе, все равно вылезли наружу. — Зачем приехал? — Навестить, — пожал плечами Холмогоров. — На звонки же ты не отвечаешь, поэтому пришлось самому приехать, чтобы узнать, как ты. — Я в полном порядке, — огрызнулась Стрельникова. — Ну, и кому ты пиздишь? — Кос осклабился, выдыхая дым. — Будто по твоей кислой физиономии я нихрена не вижу. — Посмотрите-ка, какие мы глазастые.       Кончик сигареты приглушенно зашипел при столкновении со ступенькой, в которую Космос вжал свой окурок.       Он слегка сощурился и открыто посмотрел на Васю, чье лицо субтитрами транслировало негодующий протест. Вместе со старой одеждой, какую уже впору было выбросить за ненадобностью, она напялила на себя роль прежней хулиганки с района. Недовольной занозы в заднице, вечно вставляющей палки в колеса.       Невыносимая. — Васёк, я ж не ругаться сюда приехал, — устало выдохнул Холмогоров. — Я в натуре за тебя переживаю, да и Пчёла тоже места себе найти не может. — Он знает, что ты здесь? — Василиса на глубоком вздохе попыталась усмирить пыл. — Знает, — честно признался Кос. — Рвался со мной поехать, но я запретил — сказал, что со своей подругой сам разберусь. — И… — Стрельникова глянула на друга исподтишка. — Как он? — Рвет и мечет, как еще, — мрачно буркнул Космос. — Мы ж как сволочей этих нашли, так Палыч всех собак на них и спустил. Парад мести им полноценный устроил. — Кто-нибудь выжил? — Вася замерла на мгновение, не зная, хочет ли в самом деле слышать правду.       Думать о том, что ее жених из мести превратился в машину для убийств, у Стрельниковой не было никакого желания. Только вот язык, что повернулся раньше, чем она успела это осознать, решил все за нее. — Вась, ты же сама ответ знаешь, — ощерился Холмогоров. Ему и самому было чуждо обсуждать подобное с подругой. — Зачем спрашиваешь? Не первый год с Пчёлкиным знакома, вон, аж замуж за него выскочить собираешься.       Собиралась.       После того, что произошло, такая форма глагола в прошедшем времени больше подходила чувствам Василисы. Но говорить об этом Космосу она не хотела, поскольку до сих пор не понимала, как объяснить такое решение не только другим, но и самой себе.       Если друзья, которые стали непосредственными свидетелями нападения, еще могли понять Васю, то семье она преподнести правду, какая она есть, не могла. Светлана Львовна и без того ненавидела Витю лишь за одно его существование рядом с дочерью, а после случившегося и вовсе захочет стереть его с лица земли. О бабушке, для которой беды внучки могут стать фатальными, не было даже речи — для нее по выдуманной легенде Пчёлкин являлся обычным бизнесменом без ствола под подушкой. — Бля, как ты тут сидишь? — Холмогоров недовольно заерзал на ступени. — У меня уже вся жопа квадратная. — Пойдем домой, — поднялась на ноги Василиса. — Познакомлю тебя со своей семьей. — Васёк, да как-то неудобно, — тут же стушевался Кос. — Я, вроде как, посторонний. Давай лучше тут останемся? — У тебя же жопа вся квадратная, — язвительно парировала та. — Или ты не хочешь идти, потому что Пчёлкин моей мамой запугал? — Ниче он меня не запугал, — подорвался следом Космос, выпятив вперед грудь. — Я просто беспокоюсь, как бы твоя мама не устояла перед моим обаянием и не пожалела, что ее будущий зять — Пчёла, а не я. — Не переживай, она и без тебя об этом жалеет, — хмыкнула Вася. — Про нападение ни слова, понял? Никто не должен знать, что случилось. — Рот ставлю!       Квартира четы Стрельниковых встретила Холмогорова таким комфортом, что его щеки тотчас обдало лаской домашнего тепла.       В сапфировые глаза бросился мягкий свет переливающегося через окна закатного солнца, а ноздри вдохнули аромат сладкой выпечки. Сердце тут же пропустило один болезненный удар, возвращаясь воспоминаниями к собственному детству. Когда-то давно, много лет назад, когда мама еще была жива, у Космоса тоже была вкусная еда, уютные посиделки и болтовня по душам вместе с родителями.       Сейчас же, когда в квартире отца хозяйствовала Наденька, о такой роскоши, как семейные ужины, можно было забыть. — Мам, бабуль, — окликнула Василиса на пороге. — Встречайте гостей. — Кто там, Васечка?       Из дверного проема, ведущего в гостиную, выглянула миниатюрная старая женщина. Седовласая, с ярко выраженными зелеными глазами и морщинами на лице, она с легким подозрением рассматривала застывшего перед ней Коса, что от смущения давил глупую кривую улыбку.       Следом за ней в коридор вышла женщина моложе, которая, нахмурившись, принялась также исследовать незнакомого ей великана. В ней Холмогоров сразу признал мать Васи. Но если бабушка изучала Коса уже с интересом, то Светлана Львовна буквально испепеляла его недоброжелательным и почти враждебным взглядом. Таким, от которого Космос неосознанно поежился в желании сжаться до наночастицы и испариться в воздухе.       Теперь он понимал, почему Витя за столько лет так и не смог найти общий язык с будущей тещей — Светлана одним только тяжелым взором, точно тараном, была способна снести всех, кто стоял рядом с ее дочерью.       Особенно таких бандитов, какими являлись Пчёла и Кос. — А вы, должно быть, жених Васи? — Бабушка, чуть подумав, озарилась лучистой искренней улыбкой. — Витенька, да?       Она задрала голову вверх, чтобы лучше разглядеть Холмогорова, который на фоне ее миниатюрной внучки выглядел совсем уж, как Эйфелева башня. Стрельникова-младшая едва ли в пупок ему не дышала, замерев рядом. — Я, конечно, слышала, что вы высокий молодой человек, но не думала, что настолько. Васечка выглядит такой хрупенькой рядом с вами. — Нет, мама, это не Витенька, — саркастично процедила Светлана, не отрывая взгляда от гостя. — Космос, верно? Друг нашего ненаглядного жениха. — Так точно, — отрапортовал Кос, кивнув в широкой улыбке. Ему стоило недюжинных усилий, чтобы проигнорировать на себе иглы, которыми мать Васи впивалась ему в физиономию. — Рад познакомиться с прекрасными дамами. Теперь я понимаю, в кого наша Василиса выросла такой красоткой. — А мы уже знакомы, — ядовито усмехнулась Стрельникова-старшая. — В восемьдесят восьмом, на рынке. Помните?       Флешбэк первой встречи с матерью близкой подруги откатил Холмогорова в прошлое и электрошоком пронзил в самое темечко. Он вспомнил, как она слезно умоляла бригадиров о пощаде, как пыталась прорваться сквозь мускулистую фигуру Филатова, чтобы спасти Василису, которую сам же Кос держал на мушке своего старого ТТ-шника. — Кос, покажи этой нерадивой мамаше, что с ее дочкой сделаешь, если она бабки нам не отдаст. — Не смей трогать мою дочь!       Горячий стыд жгутом обвил Космоса за горло, из-за чего он, скривившись, виновато сконфузился и повел плечом.       И как Пчёлкину удается сохранять самообладание вблизи этого цербера? Удивительно, как Светлана Львовна ему голову еще не откусила за столько лет непростых взаимоотношений, а сам Витя не закопал ее в каком-нибудь лесу на окраине города. — А это моя мама и, по совместительству, бабушка Василисы, — нарочито вежливо выговорила Светлана, указав ладонью на старушку. — Мария Никитична. Она приехала на свадьбу из Нижнего Тагила. — Очень приятно, — почтительно склонился Холмогоров. — Так вы друг? — Мария Никитична насторожилась; уголки ее губ опустились вниз, а глаза блеснули оскорблением. — Как же это можно? Чтобы друг без ведома жениха на порог невесты заявлялся?       Вечер стремительно переставал быть томным.       Прямо сейчас Космос один-одинешенек стоял в окружении волчиц сразу в трех поколениях, которые не только были похожи между собой, как капли воды, но и готовы сожрать его вместе с потрохами. И ведь пистолет, какой покоился у него в кобуре, Кос достать для самообороны не мог. Не станет же он, в самом деле, стрелять в беззащитных женщин.       Нервозность Холмогорова воздушно-капельным путем передалась и Васе. Боковым зрением она заметила, насколько Космос был напряжен и взвинчен, потому, чтобы как можно скорее спасти друга, Василиса украдкой схватила его за локоть и потянула в сторону своей комнаты.       Кос, в отличие от Вити, оказался еще не готов сталкиваться с такой тяжелой артиллерией, как женщины из рода Стрельниковых. — Бабуль, Космос пришел навестить меня, — на ходу тараторила Вася, заталкивая шпалу-Холмогорова в спальню. — Мы же с Витей до свадьбы видеться не можем, поэтому он попросил своего друга узнать, все ли в порядке. — Какой Витюша у тебя заботливый, Васечка, — Мария Никитична на миг умилилась, сложив ладони на груди, а после строго продолжила. — Даже не вздумайте закрывать дверь! Еще чего не хватало, чтобы вы за спиной у будущего мужа наедине оставались.       Но указания старшего поколения Василиса мастерски проигнорировала, и, как только они с Космосом оказались в комнате, сразу же захлопнула дверь.       Все-таки, гены — страшная сила, и сегодня Холмогоров в этом убедился лично. Теперь он понимал, в кого Стрельникова унаследовала такую сталь в характере, вложенную в нее сразу несколькими родственниками.       А ведь Пчёле придется уживаться с этими женщинами всю свою жизнь — бесстрашный. — Мощная у тебя охрана, Васёк, — хохотнул Кос, почесав затылок. — Ни одного врага на пушечный выстрел к тебе не подпустят. Ребятам Фила бы поучиться у них. — Это точно, — бесцветно усмехнулась Вася.       Она замерла у широкого окна, рассматривая с высоты одиннадцатого этажа новый мерин Космоса, который он купил на смену своему старому Линкольну месяц назад. Рядом с ним, через одно парковочное место, стоял другой тонированный автомобиль. Его Василиса наблюдала у подъезда уже второй день.       После нападения Пчёлкин сразу же распорядился о том, чтобы его невеста находилась под стражей лучших охранников бригады, которые следили за ее безопасностью на круглосуточной основе. Трое мужчин с пистолетами за пазухой неброской тенью следовали за Стрельниковой по пятам, но так, чтобы не попадаться в чужое поле зрения. Ведь они знали, что если кто-то из ее семьи заподозрит неладное, Вася голыми руками отвинтит их бошки и выбросит в Москву-реку.       Не хватало еще, чтобы Мария Никитична или Светлана Львовна узнали о слежке за ними, а главное — по какой причине. — Платье — отвал башки, — за спиной раздался одобрительный свист, а после и гогот Холмогорова. — Бедный Пчёла, он же как тебя в нем увидит, так всю свадьбу со стояком ходить будет.       Но отвечать на неоднозначный комплимент друга Василиса не торопилась, точно так же, как и оборачиваться в его сторону.       То самое платье, которое она купила во время девичника, висело на двери шифоньера уже второй день, но лицезреть его Стрельниковой не хватало физических сил. Она не представляла, как через чуть больше суток сможет надеть его и, с улыбкой на лице, отправиться в ЗАГС.       Сверкающее напыление на ткани выжигало сетчатку, шелест юбки дробью разрушал слух, а корсет сдавливал легкие и воровал из груди кислород.       Все в предстоящей свадьбе казалось Васе неправильным: ее статус невесты, их брак с Витей, пышное торжество, радость предвкушающих гостей. — Меня в бессрочный отпуск отправили, — невпопад вымолвила Василиса. — Главврач сказал, что пока шум после нападения не стихнет, в больницу мне лучше не возвращаться. Думаю, что этот отпуск будет с последующим увольнением. — Васёк, ты не переживай так, — попытался подбодрить Космос. — Все у тебя путем будет. Слетаете в медовый месяц, отдохнете, а после Палыч придумает что-нибудь. Никто тебя не уволит. — Боюсь представить, каким способом он это сделает, — Стрельникова усмехнулась. — Меня и так в Склифе терпеть не могут, подстилкой бандитской называют, а после случившегося и вовсе, наверное, ненавидят. — Знаешь, что я думаю? — Кос в два шага оказался рядом с Василисой. Он опустил ладони ей на плечи и развернул к себе. — Что те, кто называет тебя так, должны быть посланы нахуй. Не их сучье дело, с кем ты спишь и за кого выходишь замуж. В конце концов, не все же тебя в больнице ненавидят? Вон, Лизок всегда на твоей стороне, а это уже не мало. — Да, — согласно кивнула Вася. — С Поповой мне правда повезло. — Как она там, кстати? — Холмогоров нахмурился. — Белый сказал, что она сама не своя была после той ночи. — Хреново, — горько хмыкнула Стрельникова. — Из дома не выходит, на звонки почти не отвечает; каждого шороха теперь боится. — Я тут подумал… — Космос прикусил губу, смущаясь от собственного заявления. — Может, мне съездить к ней? Я извиниться перед Лизой хочу от лица всей бригады, все-таки, она тоже из-за нас пострадала.       Василиса, склонив голову набок, посмотрела на друга с откровенным сожалением.       О том, что Косу уже долгое время нравилась Лизавета, не знал разве что слепой, оттого отвечать на поставленный вопрос ей было вдвойне тяжелее. Васе не хотелось разбивать его сердце, но и держать Холмогорова в неведении, чтобы он тешил себя пустыми надеждами, не желала.       Потому, набрав в легкие больше воздуха, Стрельникова подняла на бригадира немигающий серьезный взгляд. — Кос, ты же понимаешь, что у вас с Лизой ничего не может быть? — Василиса положила руку на грудь Космоса. — У нее есть молодой человек. — Да знаю я, — раздраженно отмахнулся Кос. — Пчёла сказал уже. И че, у них с этим хреном все настолько серьезно? — Серьезно, — кивнула Вася, поджав губы. — Он сорвался из Питера, чтобы быть рядом с Лизой после нападения. — На вашей свадьбе он тоже будет? — Холмогоров стиснул зубы так, что едва не заходили желваки.       Встречаться с соперником, который заведомо одержал победу в их негласной войне за сердце прекрасной девушки, у него не было никакого желания.       Ведь если Космос только учует запах чужака, то свадьба его лучших друзей, которую они так долго ждали, рисковала закончиться дракой.       Стрельникова же, получив вполне резонный вопрос, печально усмехнулась, снова отвернувшись к окну. Она прикрыла глаза на тяжелом выдохе и принялась нервно постукивать ноготками по подоконнику. — Не будет никакой свадьбы, Косматый, — прошептала она, чувствуя на себе колючий взгляд, направленный в спину. — Я че-то не понял, — Кос свел брови в суровости настолько сильно, что его лоб почти сразу же онемел. — Как это не будет никакой свадьбы?       Все нерастраченные чувства к Поповой тут же испарились из сознания Холмогорова, отдавая бразды правления совершенно другим эмоциям: удивлению, раздражению и злости.       Взмахом ладони он схватил Стрельникову за плечо и резким движением вновь повернул ее к себе, всматриваясь в ее лицо с такой желчью и негодованием, что Василиса могла сгореть в языках пламени, какие бушевали в его потемневших глазах. — Вот так, — пожала плечами Вася. — Не будет и все. — Нихрена, Стрельникова, — Кос предупредительно покачал головой. — Пока ты не пояснишь за свой базар, я тебя в покое не оставлю. Че за херню ты тут устраиваешь? — Я тебе братва, по-твоему, чтобы за базар свой пояснять? — Василиса сурово зашипела, грубо смахивая с себя чужие руки. — Я не обязана ни перед кем отчитываться. — Серьезно? — Космос зычно рассмеялся в припадке злости. — А жениху ты своему что скажешь? Или то же, что и мне: не обязана перед тобой отчитываться? Тебе самой не в падлу вот так играть на его чувствах? — А на мои чувства всем похер, да? — Стрельникова едва не сорвалась на крик, но вовремя себя остановила. — Это же так просто: выскочить замуж за бандита, заведомо зная, в какую пороховую бочку после этого превратится твоя жизнь! — Ты знала, на что шла, когда соглашалась выходить за Пчёлу, — рыкнул Холмогоров. — Че теперь-то голову в песок прячешь? Ты единственная из всех с самого начала была в курсе, чем мы зарабатываем на жизнь, и сама даже руки в криминале замарала. Забыла? — Космос, время рэкета палаток уже давно прошло, — сухо парировала Вася, окончательно успокоившись. — Теперь игры стали намного опаснее. Думать о них и столкнуться с ними в реальности — абсолютно разные вещи. Я не хочу всю жизнь являться чьей-то мишенью, как и не хочу, чтобы из-за этого страдал Пчёлкин.       Девичье лицо приняло хладнокровный и безразличный оттенок, такой, с каким Василиса встретила Космоса в их первую после долгой разлуки встречу в девяносто первом. Она выпрямила плечи, вздернула подбородок и посмотрела на него надменно, почти свысока.       Такая маска подруги не просто раздражала Холмогорова, она буквально выводила его из себя. Лучше бы Стрельникова и дальше крушила его нервную систему своей колючей строптивостью, чем выказывала в его сторону изморозь.       Их разговор зашел в тупик и уперся в стену, какую сама Вася же и выстроила между ними.       Продолжать диалог больше не было никакого смысла. — Я понял тебя, Васёк, — понуро кивнул Кос. Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его подруге. — Это тебе от Вити, он просил передать. — Что это? — Василиса нахмурилась, опасаясь передачки, как огня. — Свечку не держал, не знаю, — пожал плечами Космос. — Может, письмо, а может, граната сплющенная.       Стрельникова нервно хохотнула, вспоминая последнее письмо от Пчёлкина, которое стало для их отношений фатальным. В прошлый раз он оставил для нее клочок бумаги с несколькими сухими фразами на прощание и дарственную на немца, укатив после этого за Урал.       Неужто и сейчас Витя решил из обиды переписать на невесту свой белый Вольво и сбежать, скажем, на Дальний Восток?       Но, тем не менее, слегка дрожащей рукой Вася взяла конверт, глупо уставившись на него в нерешительности. — Я пойду, — продолжил Холмогоров. — Не буду мешать. — Подожди, — чересчур резко выпалила Василиса, схватив его за край пиджака, но уже через секунду смягчилась. — Останься, пожалуйста. Одна я вряд ли смогу прочитать то, что внутри. — Думаешь, Пчёла так тебя бросить опять решил? — Космос снисходительно улыбнулся, когда блестящие зеленые глаза боязливо покосились на него. — Брось, Васёк, он же любит тебя больше, чем бабло, а это в понимании Пчёлкина пиздец, как сильно.       Притянув подругу к себе, Кос обнял ее за плечи и усадил на кровать, присаживаясь рядом.       Тот холод, с каким Стрельникова еще десять минут назад смотрела на Холмогорова, испарился в дымке уязвленности, оставив после себя лишь озноб в конечностях. Вася долго не решалась раскрыть конверт, рассматривая каждый его изгиб и сантиметр. Только спустя долгие минуты она, взяв Космоса за руку, наконец, решилась достать из него исписанный с двух сторон альбомный лист.       Глубоко вздохнув, будто ныряя в чужое повествование, Василиса опустила взгляд на размашистый почерк Вити.

«Цветочек,

Я снова облажался. Не защитил и не сберег, хотя обещал.

На твоем месте я бы тоже не хотел иметь ничего общего с таким пиздаболом, как я. Ведь какой идиот мог умудриться просрать свое счастье за несколько дней до свадьбы? Только такой, как я.

На протяжении четырех лет я постоянно подрывал твое доверие, заставлял сомневаться, сбегал и подвергал опасности.

Но я честно пытаюсь быть лучше.

Ты заставляешь меня быть лучше. Каждый день, видя твою улыбку, мне хочется стараться ради нас и нашего общего будущего.

Тебя нет рядом уже два дня, и я задаюсь вопросом: кто я без тебя? Оболочка в виде Вити Пчёлкина? Субстанция без целей и мотивации? Если это так, тогда зачем это все? Чтобы просто существовать? Херня.

С тобой я живу. Тянусь к свету и борюсь с темнотой. И я хочу, чтобы так продолжалось всегда.

Я не знаю, хочешь ли ты все еще пойти со мной по одному пути, но я все равно буду ждать тебя в субботу у ЗАГСа и надеяться на твое согласие разделить со мной одну фамилию и одну жизнь на двоих.

Я не буду обещать тебе безопасности рядом со мной — уже достаточно врать и тебе, и себе. Нападение в Склифе наглядно доказало, что это бесполезно. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь тебя от зла, даже если самому придется подставиться под стволы.

Хотя, пока ты меня любишь, все пули будут пролетать мимо.

Я люблю тебя, Василиса Стрельникова, и хочу задать тебе вопрос, который так и не задал в самом начале, как полагается, а нужно было:

Ты выйдешь за меня замуж?

Надеюсь на твой положительный ответ.

С любовью,

твой гребаный Шмель».

      Глаза жгло от подступающих слез, что комом застряли в горле. Сердце издало характерный стеклянный хруст и осколками впилось в кричащую от боли душу.       Крепче сжав ладонь Космоса, который преданно сидел рядом, Василиса глубоко вздохнула, поджала дрожащие губы и часто проморгалась, чтобы сбросить с себя пелену печали по Вите.       Ее гребаному Шмелю, который ни черта не смыслил в романтике, но написал такое проникновенное, полное тоски и горести письмо. Каждая строчка, каждая амплитудная буква, выведенная его рукой, говорила его родным голосом о том, что Пчёлкину было так же хреново, как и Стрельниковой.       Они остались друг без друга и теперь не знали, куда деться от их общей на двоих сжигающей агонии. — Если хочешь, можешь поплакать, — ласково произнес Кос, несмело улыбнувшись. — Мое плечо всегда рядом. — Отстань, — нарочито фыркнула Вася, пальцами смахивая первые слезинки под глазами. — Не буду я плакать. — Че, расчувствовалось наше членистоногое? — Холмогоров, кивнув на письмо, по-доброму усмехнулся. — Нормально хоть написал, без ошибок? А то у него по русскому уверенный трояк в школе был. — Нормально, — сквозь беззвучный плач рассмеялась Василиса. — Ваш учитель может им гордиться. — Ну, добро, — кивнул Космос.       Он прижал Стрельникову к своей груди, позволяя ей разразиться тихим, исцеляющим рыданием, что служил для нее катарсисом, прикрыл глаза и оставил на белокурой макушке короткий поцелуй.       Сколько же сомнений, страхов и терзаний скрывалось в этом хрупком, но бойком тельце, что сокрушалось в мужских руках дрожью освобождения. Но еще больше в Васе таилось любви — глубокой, светлой и бесконечной, которую нельзя было вот так выскоблить скальпелем и вытащить щипцами из сердца.       Она засела в Василисе так основательно и бесповоротно, что даже полуторагодовалая разлука с Витей не смогла разлучить их.       И пусть их любовь казалась безумной, неустойчивой и порой взрывоопасной, но именно она заставляла их обоих жить. Это понимал Космос, понимали все их друзья, и теперь дело оставалось за самым сложным:       Чтобы это поняла сама Стрельникова.       Осознала, что лишь вместе с Пчёлкиным они смогут покорить не только этот мир, но и целую Вселенную. Только идя с ним рука об руку, подставляя друг другу плечо, они станут единым и непобедимым целым. — Тебе нужно побыть одной, — вымолвил Холмогоров, мягко отстранившись от подруги. — Подумать, все взвесить. — Да, — шмыгнула носом Вася. — Спасибо, Косматый, что был рядом. — Я всегда рядом, Васёк, ты ж знаешь, — улыбнулся Космос. — В субботу я заеду за тобой и твоим решением. Надеюсь, что увижу тебя в платье и погуляю на вашей свадьбе.       Василиса, опустив голову, неопределенно кивнула.       В ее беспокойной душе все еще не находилось однозначного ответа, который теперь она же сама от себя и ждала.       Остановившись у выхода из комнаты, Кос обернулся, чтобы еще раз взглянуть на свою близкую подругу: — Вы с Пчёлой уже столько вместе дерьма схавали, что будет откровенно обидно, если вы просрете свое счастье из-за одной оплошности.       И, покинув спальню, а вместе с тем и квартиру, Холмогоров оставил Стрельникову наедине с отголосками своей фразы, которую она расщепляла на атомы, впитывала в себя, словно губка, и пускала по венам.       В сознании роилось слишком много мыслей, и ухватиться за них Василиса никак не успевала. Она металась между двух огней, что разрывали ее внутренности на части. У нее оставалась лишь одна недолгая ночь для того, чтобы принять решение, которое навсегда изменит ход ее истории: остаться в прежней безопасной скорлупке и всю жизнь горевать в сожалении о несбывшейся мечте без любимого или пойти по одной дорожке судьбы вместе с Витей, подставляясь вместе с ним под пули до самого конца, каким бы он ни был.

Что ей теперь делать?