Меж ветром и пламенем

      Слёзы текли безудержным потоком, застилая и без того затуманенный взор. Грудь болела от грубого кашля, что стискивал твоё горло с каждым стоном в ворс махрового ковра — казалось, что внутри разверзлась кровоточащая пропасть. Жестокая, дикая и беспощадная в своей беспристрастности. Такая же, как и Ниалл. Она гоготала его голосом и обдавала ледяными порывами ветра, вытягивая последние остатки тепла в сердце.       Да и сердца уже не было — так, осколки, тонущие в вязкой агонии. Его имя слетало с губ отчаянной мольбой, тихой и слезливой, словно ты верила, что он передумает. Отступится от сказанного, признает поспешность и успокоит так, как делал то бескрайнее количество раз. Ласково, чувственно и поистине чутко, стирая все сказанные слова в сухой пепел.       Увы, дверь так и не отворилась, безучастно взирая на тебя свысока и будто бы насмехаясь. Этого стоило ожидать, и всё же… боль захлестнула тебя с новой силой, вытесняя даже клокочущую злость. Пальцы обхватили дрожащие плечи, и ты стиснула зубы, подавляя хриплые рыдания. Убей бы тебя кто сейчас, возможно, сделал бы неоценимый подарок — куда проще было бы сгинуть навеки нежели видеть его чужое, отрешённое лицо и слышать режущий голос, холодный, как сталь клинка.       Он хлестал и терзал с каждым разом всё мучительнее — как заезженную пластинку, ты прокручивала ваш разговор, наивно выуживая из брошенных фраз хоть намёк на взаимность, но натыкалась лишь на стенку, обвитую опасным плющом. Того тронешь, и яд хлынет по венам, смертоносный и чёрный, как густая смола. Только и оставалось, что тянуть руки, да обдирать кожу о колючки.       Ты не знала, сколь долго пролежала у его дверей — может, пару мгновений, а возможно и всю вечность. Время утекало секундами и минутами в абсолютной тиши пустого коридора. Сродни невидимому грузу оно придавливало тебя к полу, забирая последние остатки сил. Может, застынь ты неподвижным силуэтом, то накативший сон бы унёс твои страдания в небытие, выдрав с корнем всю любовь, привязанность и глупые, несбыточные мечты о счастливом будущем.       Не тебя он видел, заглядывая за кромку неизвестного и грезя о своих счастливых днях. Не ты была ему нужна — а, если и нужна, то не в роли спутницы жизни, а просто, как… подруга? Знакомая? Как кто?       Кем же ты всё-таки была для него?       Чужие ладони, горячие и шершавые, коснулись предплечья — невесомо почти, будто то был лишь порыв ветра, но достаточно, чтобы ты ухватилась за кинжал. Выскользнув из ножен, он запел в воздухе, чиркнув широкую дугу и выудив из незнакомца смачное ругательство.       Пульсирующее тепло сместилось на запястье, обхватив его кольцом — цепко и твёрдо, не позволяя оголённому лезвию продолжить начатый танец меж рыжих локонов.       — Всё хорошо, никто тебя не тронет.       — И… яр? — твой голос, надтреснутый и сухой, скатился с языка полу всхлипом. — Это ты?       — Да, живой и здоровый. Хотя махни ты чуть правее, не был бы уже ни тем, ни другим.       — П-прости, я просто-       — Не извиняйся, я понимаю.       Ты втянула воздух через зубы, позволяя руке безвольно обмякнуть, а оружию выскользнуть из пальцев. Противное бренчание содрогнуло вязкую тишь, а следом ты взвыла. Отчаянно, протяжно, как загнанный в угол зверь. Сгорбленную спину толкнуло рыданиями, плечи дрогнули, и ты вновь завалилась набок.       Плакать на глазах у Ияра не хотелось, но яростные слёзы даже и думали прекращаться, обжигая даже ткань плотных брюк. Ты потянулась, чтобы стереть их рукавом, и хоть как-то подняться, но непослушное тело будто бы сковала безысходность.       — Сейчас, сейчас, — Ияр нагнулся, притягивая тебя ближе одной рукой, а второй подныривая под колени. — Аккуратно, держись за меня.       Ты рефлекторно сжала пальцы вокруг распахнутого ворота и уткнулась мокрой щекой в грудь — от неё пахло каким-то маслами и немного целебными травами. Почти точно так же, как от Ниалла, когда он, улыбаясь, заваривал тебе чай в окружении благоухающих цветов.       Почему? Почему всё обернулось именно так?       — Ниалл, Н-ниалл…       — Шшшш, маленькая Никки, шшш, — горячие губы прижались ко лбу, словно пытаясь забрать терпкую грусть. — Я не он, но я тут по его просьбе.       Ты подняла на него затравленный взгляд из-под тяжёлых век. Сквозь пелену его вытянутый профиль расплывался в фокусе, подобно отражению на кромке неспокойной водной глади.       — Ниалл… послал тебя?       — Да, попросил присмотреть за тобой. Я отпирался, признаюсь, даже его уговорить пытался, но ты ведь знаешь его, упрямый, принципиальный, стоял на своём до последнего. И вот в итоге я тут, собираюсь утереть твои слёзы, раз уж косвенно был причиной вашего с ним разговора.       Ты гаркнула, шмыгнула носом и пихнула Ияра в плечо. Не ожидавший подобного напора, тот чуть было не врезался в ближайший косяк — благо грации его движений можно было обзавидоваться наравне с ловкостью пальцев.       — Советую так не делать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы мы оба валялись на этом полу.       — А ты не шути… подобные шутки.       Ияр почти оскорбительно вскинул бровь — мол, я и шутить? С чего ты вообще такую нелепицу удумала?       — А я и не шучу.       — Да ладно тебе, я ведь понимаю, что ты так просто пытаешься успокоить меня. Сказать то, что я хочу услышать, а не то, что на самом деле правда.       — Обижаешь, красавица. Разве я тебе когда-нибудь врал? Ну кроме того раза, когда сказал, что твои стихи настолько прекрасны, что тебе стоит с ними выступить перед всей Академией, в особенности перед приехавшими из Ура магами.       Возможно, ты бы рассмеялась от воспоминаний, не будь на душе столь гадко, как сейчас. Но даже нелепые образы злостно пыхтящей тебя на огромной сцене не смогли тронуть уголки губ, что так и остались печально висеть на изрядно бледном лице. Поняв, что попытка с треском провалилась, Ияр досадно цокнул языком.       — От лица всей моей серьезности, я клянусь, что не шучу и не издеваюсь. Да и зачем? Я, конечно, может и слегка клоун, но не полный же идиот.       Твоё молчание так и норовило ляпнуть, что роль второго чаще всего удавалась ему на славу, но Ияр воспринял отсутствие ответа совсем иначе.       — Просто знай, что я упирался всеми своими четырьмя конечностями и даже неотразимой харизмой, но он настаивал так яростно, что мне пришлось согласиться. Как никак, хотя бы в одном он точно прав — в таком состоянии оставлять тебя одну уж точно нельзя.       Ты судорожно сжала грубую ткань, ухватившись за эти обрывки, как за призрачную нить надежды, что ему не всё равно. Что… Ниалла всё же заботит твоя судьба после полного переезда в Ур и отказа от его материального обеспечения. Пускай и на таком незначительном уровне.       — Он беспокоился обо мне? Хотя бы немного?       — Не делай из Ниалла уж совсем бессердечного изверга. Я знаю, что тебе сейчас крайне больно, но я уже говорил, что ты для него всегда, всегда будешь особенной. Конечно, он беспокоился. Просто это, увы, не мешает ему быть упёртым бараном с кучей глупых принципов.       — Но тогда-       — А-а-а, — он шутливо перекатил гласные на языке, — пока твой крайне любопытный нос не залез прямо мне в душу и даже дальше, настоятельно советую помолчать и дать мне хотя бы донести тебя до своей комнаты без рисков поцеловать эти великолепные ковры не самой прелестной частью тела.       Ияр, несмотря на все свои неуместные шутки, обладал удивительным свойством — рядом с ним любая хворь, грусть и уныние словно само по себе рассасывалось. Не сразу, но чем больше он юморил, тем меньше эта ноющая рана саднила и выворачивала тебя наизнанку. Неиронично хотелось сравнить его с травяной настойкой или лекарственной мазью, но ты удержала эти мысли в себе — лишь пробурчала невнятный набор слов и крепче прижалась к горячей коже.       — Вот так, сначала мы хорошенько успокоим тебя, переоденем, и только тогда ты сможешь поспрашивать всё, что тебя так волнует. Подальше от лишних ушей.       -…Хорошо.       Налитые свинцом веки так и норовили утянуть в подобие беспокойной дрёмы, но и тут Ияр был на шаг впереди — принялся нарочито громко распевать одну из учебных мелодий, от которой у тебя всегда невольно дёргался глаз. К счастью, дополнительной парой рук он не обладал, иначе бы следом за подобием оперного пения тебя бы настигла жалобно говорящая лира с огромным запасом слезливых баллад.       Возможно, это был его личный способ развеселить тебя и хотя бы ненадолго отвлечь от гнетущих мыслей о невзаимных чувствах. И, пожалуй, где-то глубоко в своем израненном сердце ты была благодарна ему за это.       Ты насчитала как минимум три поворота и один лестничный пролёт до его скромной обители — сама по себе комната ничем не выделялась. Ты бы сказала, что у некоторых студентов даже на одежде было больше роскоши, но видимо Ияра это не волновало. Или волновало, но на минимальном уровне. Куда более трепетно он относился к огромному многообразию инструментов, для которых был отведён отдельный угол. Ты успела заметить его лишь мельком, но и этого хватило для очередного подтверждения, что музыка была не только его родом деятельности, но ещё и страстью.       — Прости, что тут так грязно, я редко принимаю гостей.       Будь у тебя моральные силы, ты бы пошутила про табор невест на пороге, которые бы навели порядок в столь холостяцком гнездышке, но заместо этого податливо развалилась на простынях. От них точно также пахло Ияром и совсем чуточку — маслом для чистки лир и древесной стружкой. Ты не исключала, что он мог частенько обрабатывать своих «детей», просто сидя на этой самой кровати, да и её скромные размеры исключали иные… способы скрасить досуг.       Подметив твоё сонливое состояние, Ияр поспешил тронуть пару звонких струн на ближайшей цитре — громогласный отзвук чуть не заставил тебя подскочить.       — Ты чего?       — Не спи, красавица, иначе мне придётся будить тебя поцелуем, как в самых романтичных преданиях, а ты вряд ли будешь этому рада.       Это звучало почти столь же нереально, сколь и до ужаса нелепо. Подрагивающие пальцы мазнули по губам, и ты невольно представила эту картину — как Ияр склоняется, и его высеченный профиль заслоняет собой потолок, а следом… Следом по велению сознания он обращается Ниаллом, растрёпанным и глядящим на тебя бесконечно нежным взглядом. Таким, от которого пересыхает в горле, а щёки горят — до дрожи в коленях и сладостного чувства невесомости.        Словно наяву, пахнущие металлом ладони скользят по скулам, низкий голос вибрирует в ушах, а губы, мягкие и такие желанные, льнут к твоим. Сродни касанию облака, они почти гладят тебя, окуная в ласку и шепча искренние признания. О любви, желании быть рядом и никогда не отпускать. О будущем и всём том, что так жаждет услышать глупое влюбленное сердце.       Увы, как и множество раз до этого, то были лишь грёзы. Настоящий и живой Ниалл вряд ли сейчас думал о ком-либо, кроме своей драгоценной и нареченной невесты…       Ты сморгнула подступившие слёзы, и дымчатый образ сменился уже вполне реальным лицом Ияра, чьё размеренное дыхание колыхало пряди твоих волос.       Когда он?       — Я ведь и правда поцелую, если вздумаешь плакать.       — Ты же… это… несерьёзно?       Твой голос, казался, превратился в сдавленный писк.       — Очень даже серьезно. Ещё одна слезинка скатится с твоих прекрасных голубых глаз и я не побрезгую украсть твой первый поцелуй самостоятельно, так что, — подушечки шершавых пальцев пощекотали подбородок, — настоятельно рекомендую больше улыбаться и меньше грустить.       Впервые ты замерла, сбитая с толку и даже слегка… смущённая? Он был слишком близко. Непозволительно близко — ты могла различить едва заметные родинки на его подбородке и около левого глаза. Никогда ещё Ияр не позволял себе так явно и намеренно вторгаться в личное пространство, несмотря на многолетнюю дружбу и склонность к излишней тактильности.       Сродни вольному ветру он был поистине непредсказуем в своих порывах.       — Я уже не грущу. Видишь? — улыбка скорее походила на оскал, и Ияр неодобрительно качнул головой. — Тебе необязательно идти на такие жертвы.       — А кто тебе сказал, что с моей стороны это будет жертва? Может, я на самом деле долгие года мечтал сорвать с твоих пленительных уст этот поцелуй, и тут мне выпал уникальный шанс осуществить свои желания.       Словно в подтверждение он качнулся вперёд, сократив и без того минимальное расстояние — теперь его губы буквально парили около твоих. Ты же страшилась вымолвить хоть слово — любое случайное движение, и его хитроумная задумка имела все шансы воплотиться в реальность. Мысли лихорадочно закрутились в голове, вытесняя даже болезненные думы о свадьбе, Ниалле и его загадочной суженой.       Спокойно, Ника, спокойно. Это просто шутка. Глупая, далеко зашедшая шутка. Не видит Ияр тебя в таком свете, он сам ведь говорил, что его сердце уже отдано коварной женщине, отвергшей его. А я меньше всего похожу на кандидатуру местной сердцеедки. Если уж кому и грызут сердце, так это мне самой.       — Вижу, ты не так уж и против, м?       Его смех, рокочущий и самую малость соблазнительный, опалил уши, и ты невольно замерла, не зная, чего ждать в следующее мгновение. Всё это не должно было происходить, не должно было, не должно было.       Ияр дёрнулся, и ты зажмурилась. Прошла секунда, вторая, но то, чего ты одновременно ждала и страшилась в итоге не произошло — его влажные губы чмокнули кончик вздёрнутого носа, а следом Ияр отодвинулся на достаточно приличное расстояние.       Взбудораженная, ты рывком поднялась и пальнула в Ияра почти осязаемый столп искр.       — Ты всё это специально, да? Поиздеваться решил?       — Не поиздеваться, а всего лишь отвлечь.       — Ты чуть было не поцеловал меня, — ты потёрла переносицу, словно отголосок его прикосновений всё ещё пылал на коже, — что это за поддержка такая?       — Эффективная. Посмотри, как ты сразу оживилась. И плакать перестала, и даже силы появились. Смею предположить, что ещё немного и ты бы не побоялась наброситься на меня с кулаками.       — Ещё один такой фокус и уж точно наброшусь. Нельзя… делать подобные вещи. Ты ведь знаешь, что я…       — Знаю, красавица, прекрасно знаю. Я уже говорил, что могу быть клоуном, но не идиотом точно. Я бы тебя никогда не тронул, даже если бы ты от горя напилась и сама бы полезла искать во мне утешения. Я уважаю твои чувства к Ниаллу и просто хочу, чтобы ты смеялась, улыбалась или даже гневалась, но уж точно не грустила.       Ты спешно умолкла, растеряв весь свой запал, и просто уставилась на Ияра немигающим взглядом. В его действиях был резон, да и если быть уж совсем честной, его план сработал на славу — боль ненадолго притихла и уже не норовила поглотить тебя целиком. У него были странные и даже необычные приёмы, но… он всегда был на твоей стороне, сколько ты себя помнила.       — То есть, побей я тебя или накричи, ты бы остался доволен?       Ияр расхохотался.       — В данной ситуации несомненно.       — Иногда мне кажется, что ты самую малость безумен.       — Возможно, но тебе ведь стало чуточку легче, правда?       Стиснув ткань на груди, ты выдохнула, а следом кивнула.       — Это всё, что имеет значение. А сейчас, — он кашлянул и сложил у твоих ног какие-то непонятные костюмы, — тебе стоит переодеться в более удобную одежду. Я пока что заварю тебе трав для хорошего сна.       — О, спасибо, не ожидала, что у тебя найдётся сменная одежда.       — Она мужская. Вопреки твоим неприличным мыслям, женской у меня отродясь не было и вряд ли когда-нибудь будет.       Ты прыснула, покачала головой и потянулась за невысокой стопкой — на самом верху красовалась свободная рубаха и какие-то широкие штаны. Судя по размерам, в них могли поместиться две тебя сразу, но то и неудивительно — у Ияра были широкие плечи и массивная грудь, даже его регулярно ношенный камзол уже казался маленьким на столь заточенной фигуре.       — Ты… ведь не будешь смотреть?       Ияр почти театрально запрокинул голову и выдавил из себя фальшивый всхлип.       — Я и подглядывать? Ты ранила меня прямо в моё одинокое сердце. Как можно?       Ты подавила желание запульнуть в него теми самыми штанами, что покоились на твоих коленях.       — Ияр.       — Ладно-ладно, переодевайся без задних мыслей, обещаю, что мой прекрасный взор будут ласкать лишь сушёные травы и цветочные лепестки.       Подмигнув тебе, он нарочито громко повернулся корпусом в сторону чрезмерно пустой стенки и принялся копаться во множестве склянок, банок и каких-то древних свёртках. Щёлкнули ремни, дёрнулись затяжки, и вот облегающие штаны неспешно принялись скатываться с ног. Следом на простынь упали наручи, пиджак, свободная рубаха и набедренный ремень. Краем глаза ты поглядывала на спину Ияра, проверяя, не пытается ли он нарушить договоренность, но за всё время, что ты натягивала предложенную одежду, он ни разу не попытался хоть как-то подсмотреть за тобой. Это слегка угомонило нервы, что всё ещё были на дыбах после шуточной попытки украсть твой поцелуй.       — Я закончила.       — Отлично, а твоя рабочая форма пусть пока просохнет где-нибудь на солнышке.       Перекинув ту через натянутые веревки, Ияр бодрый и вполне себе довольный опустился на невысокий стул. Скрестил руки, откинулся на спинку и в целом принял нарочито преподавательский вид.       -Ну-с, маленькая Никки, пока мои чудесные настойки завариваются, я готов ответить на все те вопросы, что ты так настойчиво пыталась задать по пути сюда.       Ты сглотнула, чувствуя, как загрохотало в груди и как моментально вспотели ладони. Ты так много жаждала узнать, что, пожалуй, не оставила бы Ияра в покое до самого утра. Но… иного пути не было, Ниалл уже чётко дал знать, что не желает вести с тобой никаких бесед.       Во всяком случае, ты так думала.       — Я правильно понимаю, что Ниалл попросил тебя присмотреть за мной сейчас?       — Мы уже это выяснили, но повторюсь — да, именно по его инициативе я пришёл за тобой.       — Почему он не пришёл сам, если понял, что, — ты закусила губу, — мне нужна поддержка? Он выгнал меня так холодно и жестоко, словно я для него ничего не значу. Его лицо было таким беспристрастным, что я…я…       Краткое рыдание толкнуло плечи, но ты резко замотала головой и вытерла назревающие слёзы рукавом.       — Что я хотела просто умереть прямо у его кабинета.       Взгляд Ияра сочувственно огладил сгорбленный силуэт, однако он не шелохнулся — лишь кратко выдохнул.       — Он счёл, что ты не пожелаешь ни то что разговаривать, даже видеть его после того, что произошло.       — Наоборот… Я так ждала, что он откроет дверь, что извинится, что обнимет меня… Знаю, что меня накрыло, что я по случайности чуть не спалила кабинет и всё в этом духе, но я бы… Я бы простила его слова, покажи он, что ему не всё равно.       — Ему не всё равно. Он просто верит, что не имеет право давить на «рану», которую самолично и нанёс своим присутствием. Конечно это всё глупости, я пытался ему втолковать, что тебе гораздо сильнее нужно будет утешение в его лице, но, увы, ты его знаешь, я лишь вымотал свои нервы.       Ты заёрзала на простынях, не зная, что и думать. Вся эта ситуация вгоняла в некий ступор — слова и последующие действия Ниалла противоречили друг другу: то он без колебаний гнал тебя прочь, то срывался в поисках Ияра, чтобы удостовериться, что ты не останешься в одиночестве. Нет, определенно что-то тут было не так — кусочки не складывались в полный паззл, даже в некое подобие целостной картины.       — Ияр.       — М?       — Ты можешь просто пересказать мне свой разговор с Ниаллом? Пожалуйста? Я просто хочу понять, что на самом деле происходит.       Ияр как-то весь напрягся и засуетился, даже чуть было не опрокинул несчастный стул в попытке избежать подобной просьбы.       — Может, ограничимся вопросами? Не думаю, что тебе обязательно знать все-все подробности наших разборок.       — Я заслуживаю хотя бы знать, почему меня отвергли. Ниалл… он не скажет мне, даже если я спрошу.       —Ты точно уверена, что сможешь принять любую правду, которую я тебе расскажу? Сейчас ты ещё не совсем пришла в се-       — Говори иначе я поднимусь и покажу тебе, как я прекрасно пришла в себя.       Ияр потёр точку меж бровями, пробормотав неразборчивый набор букв себе под нос.       — Ладно-ладно, расскажу, только сначала ты выпьешь трав, хорошо?       — Идёт.       Как только горячая кружка оказалась наполовину пуста, а Ияр перестал изворачиваться, как скользкая змея, диалог, наконец, свернул в желанное русло. Ты старалась слушать максимально внимательно, не упуская ни одной детали и не прерывая Ияра на полуслове, хотя, конечно, за долгие пятнадцать минут тебе это хотелось сделать, наверное, минимум раз так двадцать. Слишком многое казалось, если не глупой шуткой, то как минимум чем-то абсолютно нереальным. Невозможным. Под конец от обилия информации и новых, ранее неизвестных тебе фактов, голова словно бы невольно вспухла, а внутренности сделали несколько кульбитов. Никак иначе это состояние ты была описать не в силах.       Умолкнув, Ияр окинул тебя обеспокоенным взглядом из-под каймы волос. Протянул руку, чтобы слегка встряхнуть, а следом приготовился к любым последствиям — крикам, возмущениям или на худой конец яростным, эмоциональным восклицаниям вперемешку с отборными ругательствами.       Увы, ни первого, ни второго не последовало — заместо всего этого из тебя полез истеричный смех — на грани слёз и коликов в животе. Ты хрюкнула и почти загнулась, пытаясь подавить его, но тот лишь сильнее бил по рёбрам с каждым выдохом. Кружка выскользнула из хватки и скатилась с кровати прямо на пол, к счастью уже полностью пустая.       — Я, конечно, понимаю, что имя его невесты не самое благозвучное, но не настолько же…       Ты пропустила его шутку мимо ушей и скрючилась на простынях, продолжая надрываться. Наверное, тебя и правда стоило сдать в храм для одержимых — такая реакция на стрессовые события была явно ненормальной. Вскоре хохот сменился отголосками всхлипов, а потом и вовсе протяжными рыданиями.       Ияр, ошарашенный и потерянный, вскочил и забегал по комнате, ругая себя за то, что вообще согласился на столь очевидную авантюру и провокацию. Схватил одинокую цитру, что опиралась о косяк, и принялся нараспев выуживать из неё какие-то звуки. Сначала одной тональности, потом иной, смешивая их в некое подобие радостной и игривой мелодии. Когда же это не помогло, он злобно швырнул её обратно и попытался самолично приподнять тебя.       — Ну-ну, не стоит плакать, разве ты не должна радоваться тому, что ты всё-таки Ниаллу не просто подруга?       Ты гаркнула и спешно уткнулась в его спасительное плечо. Радоваться? Радоваться, что даже несмотря на столь трепетные и долгие чувства, он всё равно выбрал ту, что исчезла из его жизни на столько лет? Радоваться, что Ниалл готов положить не только твоё, но и его собственное счастье на эшафот ради этой Нахрейн? Радоваться?       — Разве это не доказывает, что она ему важнее, чем я? Он ведь не отказался от неё, пускай ты и говоришь, что там уже давно нет любви.       — Это доказывает, что он слишком засел в своих правилах и понятиях чести и достоинства. Я не знаю всех подробностей их прошлого и то, по какой конкретно причине он поклялся взять её в жены, но сомневаюсь, что он ей на крови клялся и что-то подписывал. Пообещали они друг другу по юности лет всякого, а теперь ему просто жалко оставлять её одну после случившегося.       — И всё же факт остается фактом — из нас двоих он выбрал её.       Ияр ещё крепче прижал тебя к своей груди.       — Головой, но не сердцем. К тому же… Он просто слегка самонадеянно верит, что ты от него никуда не денешься. Именно потому я слегка приврал, что собираюсь увести тебя у него из-под носа и сделать своей женой.       — Ты что?!       Ияр ухмыльнулся, и голос его смягчился.       — Расслабься, красавица, всего лишь красивая ложь для нужного эффекта. И для того, чтобы наш любимый блюститель всех законов, наконец, перестал прекрываться ими и расставил все точки над «и», мне нужно, чтобы ты слегка подыграла мне, когда он утром прибежит справиться о твоём состоянии.       — Почему ты так уверен, что он придёт?       — Я знаю его, тем более его скорее всего всколыхнуло моё заявление и он захочет поговорить. Возможно, даже оспорить мои, скажем так, намерения.       Ты шмыгнула носом, и с толикой любопытства уставилась на почти потирающего ладоши Ияра. Казалось, что он был в диком предвкушении собственного плана. Стоило признаться, что звучал он не дурно и вполне себе логично — ревность всегда была мощным оружем.       Если только всё, что он мне рассказал и правда случилось. До сих пор не верится, что всё это время Ниалл действительно… любил меня.       — Что ты хочешь, чтобы я сделала?       — Сущий пустяк — показаться на глазах в слегка… непрезентабельном для юной девушки виде, чтобы Ниалл подумал, что между нами что-то было и что я настроен серьёзно.       Твоё лицо сначала побелело, а следом побагровело. Он же не имел в виду?       — Именно то, что ты подумала. Мне надо создать видимость, что мы провели вместе чудесную ночь.       — А другого способа нет?       — Он вряд ли поверит в мои слова в ином случае — да что он, даже ты бы не смогла представить, что я решил жениться на женщине, с которой даже не разделил ложе. Да и лишняя искра не повредит, согласись.       Ты помассировала виски, не зная, стоит ли тебе возмутиться или же восхититься находчивостью и подвешенным языком Ияра. Возможно, даже всё вместе и сразу. Конечно, в глубине души представать перед Ниаллом таким образом не хотелось от слова совсем, но иных мыслей или даже вариантов хоть как-то качнуть сторону весов в свою пользу не было.       А с Нахрейн… С Нахрейн стоило поговорить позже. Или заставить поговорить уже самого Ниалла.       — Ладно, великий манипулятор и актёр, я согласна. Только без лишних прикосновений и поцелуев, хорошо?       С губ, скривленных в почти приторную улыбку, слетел проказливый смешок, а следом Ияр звонко чмокнул тебя в висок.       — Замётано, красавица.       В следующее мгновение в него полетела подушка. ***       Стук в дверь ранним утром не удивил никого — вы оба ждали его, Ияр даже чуть больше твоего. Ты придирчиво оглядела собственный облик — полураскрытая рубашка, засосы на шее, съехавшие с бёдер штаны и абсолютно лохматые волосы. Вид действительно был такой, словно ты наспех собиралась после бурной и страстной ночи.       Для полной картины не хватало только разбросанного нижнего белья на полу и смятых простыней, но ты убедила Ияра, что подобное будет слишком подозрительным. Куда больше, чем просто полупустая бутыль с каким-то пойлом в зоне видимости.       — Действуем по плану.       Ты кивнула и развалилась на кровати, делая вид, что всё ещё спишь.       Главное и правда не уснуть, а то поднял меня ни свет ни заря.       Дверь за углом стены со скрипом отворилась, и до твоих ушей донеслось фальшиво-удивлённое приветствие:       — Господин ректор, чем обязан вашему визиту в столь чудесное утро?       — Оставь эти глупости, Ияр. Ты знаешь, зачем я пришёл. Как Никкаль?       — Думаю это тебе всё же лучше спросить у неё самой, — он прокашлялся и нарочито громко окликнул тебя, — Красавица, тут справляются о твоём состоянии, думаю, тебе стоит подойти.       Собрав все свои крошечные остатки воли, ты сделала три глубоких выдоха и заученной за ночь походкой зашагала ко входу. Сердце, увы колотилось, как бешеное, и из-за волнения ты чуть было не налетела на косяк — благо вовремя подставила руку.       — Ммм, что такое, кто там меня ищет так рано…       Всё сделалось ещё хуже, когда ты увидела его лицо — слегка заспанное, но такое… любимое. Свет огненным всполохами играл в распущенных волосах, а глаза казались даже ярче, чем обычно, словно впитали в себя всю зелень вселенной. Он был безумно, нет, безмерно красив.       Ваши взгляды встретились, и ты почти физически ощутила толчок дикой боли — столько в них было тоски, сожаления и беспокойства. Это не шло ни в какое сравнение с тем образом Ниалла, что жестоко выгнал тебя из кабинета и даже не обернулся.       Бесспорно он должен был заметить все напоказ выставленные намёки — ты даже принялась разминать шею, чтобы «метки» не затерялись за воротом рубахи.       — О, Ниалл… не ожидала тебя увидеть так скоро.       — Доброе утро, Никки, — он нарочито вежливо и спокойно поздоровался, хотя было видно, как напряглась его челюсть и сколь сильно на скулах заходили желваки. — Как тебе спалось?       Ты подавила в себе желание разрыдаться на месте от тона его голоса, и максимально вальяжно опёрлась ладонью о плечо Ияра. Потёрлась щекой о ткань и даже зевнула.       — Да вот спать-то я особо и не спала. Тяжкая ночь была, но уже всё хорошо, Ияр позаботился обо мне.       Ияр обвил твою талию рукой, и ты еле сдержалась, чтобы не ущипнуть его за столь дикую наглость. Заместо этого — улыбка и очередной зевок.        — Думаю, что Никки стоит всё же поспать — сам видишь, она еле на ногах стоит. А меня ждут студенты на пару через полчаса, если понадоблюсь, то найдёшь меня на обычном месте.       — …Конечно, не смею вам мешать.       Ниалл стиснул запястье и, окинув тебя последним печальным взглядом, спешно закрыл за собой дверь. Сказать, что в его душе бушевал ураган было бы преуменьшением. Там разгоралось такое пламя, что он даже сам удивился, что всё ещё был способен испытывать такое чувство, как ревность.