До Вас. III Навсегда?

— Я вернулся. — разгоряченный мужчина сел за стол, осушив стакан воды за раз. — Выглядишь, как будто за тобой кто-то гнался. — грузин ухмыльнулся, пересчитывая деньги. — Так и есть. — многозначительные взгляды встретились. Повисла тишина. — Но не за мной, а за Юрой. — пальцы поставили невидимые кавычки. — Ты уверен? — Абсолютно. Что обычно делают в таких ситуациях? — Новосельцев, прикусив губу, посмотрел на Георгия жалобными глазами, ожидая совета от старшего товарища. — Я не был в таких ситуациях. Но всё же передай Юре, чтобы сидел тихо, пока не уляжется. — Думаете министерские? — Вряд ли, этим занимаются другие службы. Если только не по личной просьбе, за большие деньги и при огромном желании узнать, чем живет твой товарищ. — Георгий, вы можете узнать? — Я — нет. — грузин встал из-за стола, подходя к поручням. — Дато. — позвал он, делая жест рукой. — Добрый вечер. — Дато добродушно пожал руку статисту. — Поинтересуйся у своих коллег на счет Юрия Григорьевича, только без шума. — Что-то случилось? — Пасут. — Понял, сделаем. — Спасибо, вот номер автомобиля. — клочок бумаги лег на стол. Новосельцев, встав, пожал обоим руки. — Я в долгу. — Анатолий Ефремович, мы всегда рады помочь, но прошу, больше не приезжай в ресторан на его машине, сам понимаешь. — Конечно… — Я дам знать. Мужчина покинул заведение в смешанных чувствах. Волнение за товарища перемешалось с необъяснимой злостью. И почему он всегда попадает в подобные ситуации из-за него? Будто бы отдуваясь за все грехи друга стало обычаем, традицией, он бы сказал — ритуалом, а может быть «крестом», который у каждого человека свой. Разные ругательства вспышками всплывали в голове, за что ему достался такой безрассудный, параноидальный, «везучий» во всех смыслах этого слова друг… Но он же всё-таки друг… Доброта когда-нибудь его погубит.

******

— Хвост есть? — оглядевшись по сторонам, мужчина подошел к машине, припаркованной у черного входа. — Был. — отрезал оппонент, выдыхая табачный дым изо рта. — Я же говорил! — с некоторой ноткой радости воскликнул он, единственным положительным моментом являлось подтверждение того, что он ещё не сошел с ума. — Не вижу причин для радости. Что ты натворил? — Новосельцев, сохраняя раздражительную серьезность, выкинул окурок, подходя вплотную. — Ничего! Я правда не понимаю, зачем я им нужен. — Какие у тебя дела с министерством, имена, фамилии, должности, вспоминай! — он повысил тон. — Правда, ничего. — Я тебе не верю… — Ну какие у меня могут быть дела?! Так разве что так… услуги. Я помогаю им, они помогают мне, это взаимовыгодное сотрудничество, можно сказать по-дружески. — В понедельник едешь в министерство и обхаживаешь всех своих «друзей». — пальцы нарисовали в воздухе кавычки. — Извиняешься, в ноги падаешь, как угодно, пока это не зашло слишком далеко. А все свои «услуги» придержи при себе. — Толь, я… — Разговор окончен, давай ключи. — Самохвалов молча передал предмет, виновато смотря на оппонента. — Дато в курсе, он постарается помочь. — Спасибо. — Ольга знает? — Нет. — Если с ней что-нибудь случиться — я тебе никогда не прощу, так и знай, Самохвалов. — дверь хлопнула, мотор, зарычав, унес хозяина подальше от центра. В доме Новосельцевых образовалось относительное спокойствие. Вова, получив очередной синяк под глаз, весело хохотал на кухне, уж такова спортивная борьба. Сергей был вовлечен в борьбу иного вида, скажем так, любовную, за сердце той самой Катьки, которая не могла определиться между двумя очень юными, однако симпатичными мужчинами, что сказать — дело молодое. Дед Максим, воевавший с двумя хулиганами, окончательно прирос к этой веселой, непредсказуемой, местами сумасшедшей семейке, не престающей удивлять на протяжении многих лет. Один лишь Анатолий Ефремович, словно оторванный от реальности, бродил по квартире, смотря то в окна, то прислушиваясь к шорохам на лестничной клетке. Сегодня сон обошел его стороной, хотя гадкая погода располагала погрузиться в затмение до позднего утра.

******

— Пап, мы хотим на каток. — озвучил Вова за завтраком. — Вечером я работаю. — Ну, пап… — взмолились дети. — Постараюсь успеть. — он весело подмигнул, рассматривая каждого внимательно. — Обещаешь? — Обещаю, что постараюсь. — полные сил молодые люди убежали в гостиную. — Что-то случилось? — вставая из-за стола, спросил старичок. Разгадать обеспокоенность Новосельцева он мог не глядя. — У Юры проблемы… — Может быть Юре пора самому научиться решать свои проблемы, не находишь? — Пора, я не спорю, но всё равно переживаю. — руки сомкнулись в замок. — Иногда мне кажется, что у тебя трое детей. — Знаете, мне тоже так кажется. — он усмехнулся, облегченная улыбка появилась на лице. — Всё будет хорошо. — старческая рука легла на плечо, вселив мизерное чувство уверенности. Рабочий день прошел боле обыденно, чем обычно, за исключением количества адресов и заказанных на них бутылок спиртного, то ли ещё будет. Новосельцев, зайдя на минуту домой, чтобы переодеть черный костюм на более подходящий наряд для ледовых побоищ, подошел к телефону, который разрывался от звонка.

******

Людмила, позволив себе проспать полдня, встала с постели. Состояние здоровья значительно улучшилось, голова не болела, а гордо изредка подавало призраки внутренней раздраженности, врач, по совместительству начальник отдела, сотворил чудо, значительно облегчив последствия гриппа. Завтрак был импровизированным, то есть из того, что осталось в холодильнике, впрочем, ходить за продуктами по субботам стало традицией. Преодолев снежные горы, засасывающие ноги, в квартире приятно запахло мандаринами. На кухне зашкварчали котлеты, нож, режущий овощи, придерживался четкого ритма, схожего с пульсом человеческого тела. Выполнив женские обязательства, Людмила решила порадовать себя очередной блузкой, юбкой или кардиганом или всем сразу, она ещё не решала, к тому же вечернее платье до сих пор было не куплено, а Новый год стремительно подкрадывался к женщине. Субботние пробки в центре одно из неотъемлемых атрибутов наступающих праздников. Приятный ажиотаж, очереди, счастливые улыбки людей поднимали настроение. Женщина, окунувшись в атмосферу, потеряла счет времени, вернувшись домой к девяти часам вечера. Сладостное изнеможение проникло в уставшее тело, для идеального завершения дня осталось лишь принять горячую ванну с ромашкой. Накинув шелковых халат и заварив некрепкого чаю, она зашла в ванную, повернув кран. Оглушительный звук поразил небольшое помещение, а хлещущая во все стороны вода начала заливать пол. Вскрикнув от неожиданности, Людмила помчалась перекрывать воду. К счастью, всё обошлось, однако сорванный кран омрачил весь день. Отсутствие горячей ванны ещё можно было пережить, но перспектива остаться даже без душа до вечера понедельника, точнее сказать, до прихода сантехника, который, по всей вероятности, давно ушел в запой, была пугающей. — Спишь? — для чего ещё созданы мужчины, как не выслушивать женское недовольство, даже если они в другом городе. — Ещё нет. Как дела? — Не спрашивай. Что можно придумать со сломанным краном? — Придумать можно много всего. — рассмеялся голос на том конце. — Я серьезно. — Завтра вызови сантехника. — «Спасибо за совет.» — Завтра никто не работает. — Значит послезавтра. — И до понедельника не мыться?! — Что ты от меня хочешь? Сорваться из Ленинграда чинить тебе кран? В конце концов, помойся у соседки, в этом нет ничего страшного. — Спасибо, Федора Алексеевич, за дельный совет. — голос приобрёл нескрываемые нотки раздражения. — Не смею вас больше задерживать глупыми вопросам. — телефонная трубка упала на место, что самое странное — повторного звонка так и не произошло. Видимо, мужчина решил переждать бурю. Людмила, облокотившись о комод, активно думала о решении сей неприятной ситуации, произошедшей так не кстати. Колебания продолжались с минуту, затем пальцы вновь закрутили барабан. Два продолжительных губка, надежда на спасение от неопрятного вида таяла на глазах. — Анатолий Ефремович, это Людмила Прокофьевна, мне ваша помощь нужна… — затараторила она, как только гудки прекратились. — Спокойно, сейчас буду. — телефон был брошен на том конце, не дождавшись дальнейших указаний — куда ехать, что случилось, и тысячу других подобных глупых вопросов. Людмила застыла с приятной улыбкой на лице, смущенно опустив глаза. Через ничтожный пятнадцать минут звонок оглушил квартиру. Как только дверь отворилась, мужчина влетел в помещение, бешено бегая глазами по женщине. — Что случилось? Вам плохо? Может скорую? — сыпал он, беспрерывно бормоча. — Анатолий Ефремович… — неловкость сковала тело. По внешнему виду, было очевидно, что мужская нервная система пережила потрясение всего лишь из-за прихоти принять ванную. — У меня кран сломался… — глаза опустились в пол, как бестактно было гнать его через весь город ночью в субботу. — Слава богу… — мужчина невольно выдохнул, страшные картинки, всплывающие на протяжении всего пути, рассеялись. — То есть я хотел сказать, впрочем, неважно. — пиджак повис на вешалке. Новосельцев, закатав рукава, прошел в ванную. — Простите, что выдернула вас в выходной… — Что вы с ним делали? — усмехнулся он, глядя на картину. — Ничего сверхъестественного. — Поверю вам на слово. — невольная улыбка не сходила с лица. — Так… — Новосельцев, выйдя из ванной, беспрепятственно прошел в гостиную, выудив из одного из ящиков шкафа коробку с инструментами. Казалось, он знает эту квартиру, как пять пальцев. — Может кофе? — Людмила, не отделавшись от смущения, перебирала пояс халата. — Не откажусь. — обернувшись, взгляд остановился на декольте, до этого момента было не до него. Женщина, скрывшись, оставила приятный шлейф духов. — Каток отменяется… — прошептал он, смотря на искореженный кран. Приступив к работе, мужчина погрузился в процесс, изредка отвлекаясь на звуки, исходящие из кухни. Самым важным и волнующим вопросом, всплывающем в голове, определенно был о новоиспеченным женихе, местонахождение которого было неизвестно, так же как и время, когда он собирался вернуться домой и застать его в расстёгнутой рубашке, исполняющим обязанности мужа, и её — в тонком, шелковом халате. Впрочем, и эта мысль благополучно вылетела из головы при появлении женщины. — Кофе… — Спасибо. — Новосельцев, расположившийся в ванной, аккуратно взял горячую чашку, отпив глоток лишь для того, чтобы беспрепятственно обвести глазами фигуру. — Людмила Прокофьевна, дайте, пожалуйста, ключ на шесть. — директор, смутившись от незнания, подала первое, что попалось под руку. — Это отвертка. — Это? — Это шестигранник, давайте я сам. — по-доброму усмехнувшись, он вылез из ванной, быстро найдя необходимый предмет, затем залез обратно. — Я выучу к следующему разу. — острила женщина, облокотившись об дверной косяк и с неподдельным интересом наблюдая за процессом. — В этом нет никакой необходимости, на это есть мужчина. — сказал он, напрягая мышцы. — Мужчины созданы лишь для того, чтобы чинить кран, открывать двери автомобиля и дарить цветы, без женщин наше существование было бы бессмысленным, не находите? — Интересная трактовка материальности мужского общества. Однако в современном мире это мнение не найдет общественного отклика, женщины стали самодостаточными и давно адаптировались к отсутствию настоящих мужчин. — Тогда мы под угрозой… — Новосельцев лишь усмехнулся. — Далеко ходить не надо, взять, например, Анну Николаеву, сама водит машину, уверена, что и починить кран ей не составит никакого труда… — личность новой начальницы до сих пор не давала покоя, не говоря об их отношениях с Анатолием Ефремовичем, ревность, накрывающая волнами, вынуждала заговорить напрямую, к тому же тема была более, чем подходящей. Пользуясь случаем, Людмила с нетерпением ждала ответа, надеясь, что её интерес останется обыденным поддержанием беседы. — Анна Николаевна — это совершенно другое дело. — мужчина, не выдержав, хитро улыбнулся, глядя на начальницу, её заинтересованность была разгадана сразу. Сомнений в том, что слухи о его новой спутнице дошли и до неё, не было. — Почему же? Она ведь женщина? — Вы правы, но… Я не могу вам рассказать, я обещал. — Что же там такого секретного… — Людмила недовольно хмыкнула, отпивая чай. — Ну хорошо… Я намекну, выводы вы сделаете сами. Вот, например, кто ваш любимый киноактер? — Миронов. — А её — Наталья Варлей. Вам определенно нравиться Пастернак. — он слегка рассмеялся. — А ей — Ахматова. Наконец, между мной и вами, она определенно предпочла бы вас… Улавливаете связь? — Честно говоря, с трудом… — женщина, нахмурив брови, внимательно слушала, пытаясь провести логическую цепочку. — Людмила Прокофьевна… — повисла пауза, Новосельцев кинул многозначительный взгляд. — Ей не нравятся мужчины в принципе… — Как? — голова до сих пор не могла понять смысл. — Вы хотите сказать… — озарение пришло внезапно, зрачки расширились, рот слегка открылся от изумления. — Это я вам и хочу сказать, только прошу, никому не говорите. — мужчина, вдоволь насладившись по-детски шокированным и одновременно смешным видом, вернулся к работе. — Современно… — всё, что она смогла из себя выдавить. — Каждый вправе любить того, кого посчитает нужным, не так ли? — Да, но… Вы меня ошарашили. Ну а… Она вам нравиться? — чувство такта было потеряно в связи с потрясением. — Как человек или как женщина? — Как человек… — Людмила осеклась, осознав, насколько далеко зашла. — На первый взгляд, Анна Николаевна хороший, честный и добрый человек, надеюсь, что я не ошибаюсь. — А как… — Как женщина? — Анатолий Ефремович краем глаза наблюдал, как она краснеет, однако сохранял серьезный вид. — Скажите, женское любопытство от природы дается или передается воздушно-капельным путем? — начальница, смутившись окончательно, опустила глаза. Повисла пауза, ожидать прямого ответа было бессмысленно, особенно зная натуру Анатолия Ефремовича. — Словом, обаятельна и привлекательна, но нет, не нравиться, буду откровенен. Она слегка напоминает мне одну женщину, что послужило первоначальным интересом, но этого отнюдь не достаточно для того, чтобы понравиться, не говоря уже о более высоких чувствах. Тем более если учитывать её предрасположенности, то между нами могут быть исключительно дружеские отношения, впрочем, и об этом говорить ещё слишком рано. Я вас удовлетворил? — Более, чем. — Калугина, внутренне ликуя, легко улыбнулась, до сих пор чувствуя некоторое смущение. Рамки рабочих отношений рушились на глазах под давлением откровенностей. И кто её дернул заговорить о ней? Что он подумает? Однако довольство перекрывало все неловкости, которые она испытывала. И почему эта информация её так радует? Видимо, женщина была ещё не готова смириться с тем фактом, что он может полюбить другую. Странно, для человека, носящего кольцо на безымянном пальце. — Как вы себя чувствуете? — вопрос вывел из размышлений. — Намного лучше, спасибо. — Вы меня сегодня напугали этим звонком. — Вы меня не дослушали. — Может, тогда бы я не приехал. — рассмеялся мужчина. — Новосельцев… — хмыкнув, Людмила скрестила руки. — Я пошутил, можете звонить мне в любое время дня и ночи, будучи уверенной, что я готов починить всё, что вы сможете сломать. — Анатолий Ефремович тепло улыбнулся, чувствуя, как вновь теряет перед ней контроль. Хотелось бросить кран к чертовой матери и, забыв о всех общественный нормах и мужской солидарности, прикоснуться к тонкому телу, погрязнув в вулкане страстей. Жаль, что кран был уже починен. — Людмила Прокофьевна, откройте воду. — женщина скрылась в коридоре. Новосельцев вылез из ванной, проверяя работу на прочность. Наклонившись, ледяная вода внезапно полилась из душа, висевшего над головой, от неожиданности мужчина отскочил подальше, успев помыть голову. — Работает? — ничего не подозревающая женщина зашла в ванную, наткнувшись на мокрого начальника легкой промышленности. Чувство стыда и неловкости накрыли с головой, она с бешенной скоростью гуляла по серьёзному выражению лица, ожидая всевозможный ругательств в её адрес. — Работает… — прошептал он, обжигая хозяйку взглядом. Её страх, подобный ребенку, нашкодившему в школе, вызвал внутренний смешок, который перерос во внешний, затем в нескрываемый смех. Людмила, улыбнувшись, подхватила настроение, смущенно зарывая лицо руками. — Простите… — через возглас сказала она. — Простите, пожалуйста… — Да нет, пожалуйста. — Новосельцев развел руками, смеясь. Она никогда не престанет его удивлять. — Я не хотела! — с нескрываемой радостью произнес голос. — Неужели?! Мне кажется, очень даже… — мокрые пальцы сделали движение, от которого мокрые капли полетели во все стороны, забрызгав халат. Взвизгнув, Людмила убежала в коридор. — Пощадите! — разгоряченный мужчина подошел вплотную, остановившись на губах. — Я принесу рубашку. — Анатолий Ефремович остался на месте, ожидая сухих вещей. — Спасибо. — к счастью, рубашка оказалась его, надеть рубашку Басманного было бы недопустимо. Через несколько минут он вышел в коридор. — Оставьте, я высушу. — Как скажите. — Новосельцев снова застрял, смотря на неё. — Мне пора. — сделав усилие, он надел пиджак и ботинки. — Анатолий Ефремович, я вам очень благодарна за помощь, просите всё, что угодно. — в голову стрельнули самые интересные предложения, однако мужчина сохранил лицо. — Выздоравливайте. — дверь закрылась с обратной стороны. Людмила, оставшись на месте, продолжала смотреть в сторону выхода. Приятный трепет от незапланированной встречи ещё присутствовал внутри, заставляя сердце биться через раз. И почему он всегда оставляет эта сладостно-горькое послевкусие? Подобно герою из романа, он появляется в самый нужный момент, спасает, а затем бесследно исчезает, будто его и вовсе и не было. Возможно, во всем виноваты женские гормоны, которые начинали сходить с ума при его близком присутствии. Смятение перерастало в радость, радость в смех, смех кончался легкой улыбкой, и так по кругу. Возможно, между ним никогда не образуется тихая гавань настоящей, верной, вечной любви, но пожар страстей, горячих взглядов и томных придыханий останется навсегда. Что поделать, если их так тянет к друг другу, правда ведь? Людмила включила воду, наполняя холодную ванну кипятком, мощный напор воды быстро заполнил емкость, в которую с наслаждением и тихим стоном погрузилось женское тело. Веки, потяжелев, закрылись, воздух, беспрепятственно проходящий через открытую дверь, остужал красные щеки. Казалось, нет ничего сладостней и прекрасней этого умиротворённого момента наедине с собой. Мысли снова начали крутиться вокруг высокого блондина, ошарашившего, рассмешившего и заставившего почувствовать себя женщиной. Женщиной, которая может легко рассмеяться, не боясь быть опороченной секундной глупостью, словом, настоящей, не нуждающейся в обороне просто потому, что у неё есть мужчина, способным справиться с любым недугом, даже со сломанным краном. Как же хорошо быть женщиной… с правильным мужчиной, разумеется. Новосельцев, завел мотор, глупая ухмылка не сползала с лица. Последний взгляд на её окно. — Часы! — вскрикнул он, не обнаружив предмета на руке. Автомобиль смолк, выпуская хозяина на мороз. Ноги невольно ступали быстрее, холод, с лёгкостью проникающий под пиджак, вызывал мелкую рябь по телу. Видимо, стоило прихватить пальто, выбегая из дома, впрочем, тогда было не до того. Строгая консьержка, вышедшая покурить, впустила ночного посетителя. Пару пролетов наверх и тело снова согрелось, активно выдыхая воздух из легких. Неосознанно дернув ручку, дверь отварилась. — Людмила Прокофьевна. — никто не отозвался, вторая попытка не дала результатов. Возможно, женщина уже заснула, именно к такому выводу пришел Новосельцев, беспрепятственно проходя в ванную. Он застыл.