До Вас. III Навсегда?

Ретроспектива

**Пятница вечер** — Я провожу. — пара направилась к подъезду. Поднявшись на второй этаж, они остановились у входной двери. — Пока? — Басманов, не терявший надежду, вопросительно посмотрел на женщину. — До встречи, я позвоню. — губы соприкоснулись на мгновение. Людмила, отпрянув, с трудом отворила дверь, кинув взгляд на расстроенного мужчину. Опустив букет на тумбочку, она сняла пальто и присела на край, тяжело вздохнув. Силы покинули хрупкое тело, которое желало оставаться в одном положении, как можно дольше. Однако звонок заставил вновь подойди к двери. Басманов, влетев в помещение, начал безмолвно метаться, вызывая недоумение. Затем в обуви прошел на кухню, прихватив с собой стул, на который через несколько секунд усадил женщину. — Что-то случилось? — Федора Алексеевич присел на корточки возле неё, не отпуская глазами лицо. От сумбурных и необъяснимых действий Людмила слегка нахмурила брови. — Выходи за меня… — тело словно окатило кипятком. Красная коробочка вынырнула из внутреннего кармана пиджака, кольцо с брильянтом осветило помещение. Она, затаив дыхание, потеряла дар речи. — Нет… Мне кажется это слишком рано. — она медленно перевела взгляд с кольца на него, щуря глаза. — Просто примерь. — драгоценный метал идеально обхватил безыменный палец. — Красиво… — уголки губ слабо вздернулись. — Мы красивая пара, мы подходим друг другу. — Может не надо торопиться? — Не веришь во внезапные чувства? — Ещё скажи, что полюбил меня с первого взгляда и на всю жизнь. — она с ухмылкой покачала головой. — Да, я полюбил тебя с первого взгляда. Увидел, понял, что поженимся, что у нас будет много детей и большой дом… — Басманов, видимо решивший впервые пойти до конца в отношениях с женщиной, пылал болезненным волнением. — Так и решил? Большой дом и много детей? — Я — да, слово за тобой. Пусть это будет помолвка, это ни к чему не обязывает, узнаем друг друга получше. — Помолвка? Смешно в наше время… — Ты согласна? — Это ни к чему не обязывает. — она широко улыбнулась, принимая мужские губы. — Больше не смею отнимать у тебя время, хорошего вечера. — мужчина, радуясь победе, обнажил белоснежные зубы, через секунду выпорхнул в подъезд, оставляя женщину в раздумьях. Людмила осталась сидеть на стуле посреди коридора, не переставая рассматривать правую руку. Неожиданность и скоропалительность настолько серьезного решения вызвало больше недоумения и растерянности, чем радости. Не так она себе представляла это самое заветное предложение руки и сердца, возможно женщины во взрослом возрасте менее склоны испытывать ураган эмоции при фразе: «Выходи за меня?», принимая как само собой разумеющееся. Однако всё же что-то смущало, но что, Людмила не могла понять. Может, действительно, во всем виноваты детские мечты, рисовавшие в голове сказочные картины о прекрасном принце на белом коне, но а кто если не Басманов подходит на роль идеального мужчины, выйти за которого мечтает каждая женщина: красивый, заботливый, богатый, правда белого коня заменила черная «Волга», но это может быть даже и к лучшему, собственная крепость и, наконец, министерские привилегии, обеспечащие беззаботную жизнь и хорошего образование будущим детям. Придя к выводу, что бессмысленные размышления лишь всё усложняют, она направилась в ванную, повторив про себя: «Это ни к чему не обязывает». На следующее утро настроение стабилизировалось, Людмила, сама не зная от чего, улыбалась хмурому декабрьскому утро, с удовольствием поглощая горячий кофе. Внутри словно поселился маленький энергичный человечек, побуждающий хозяйку заниматься домашними делами более резво и задорно. Протирая пыль, взгляд каждый раз невольно падал на кольцо, вызывая внутренний всплеск теплых чувств. Видимо, пословица утро вечера мудренее, действительно, имеет место быть, особенно в случаи с женскими тараканами. Под вечер героиня, размякнув окончательно, закрутила телефонный барабан. — Прага ещё в силе? — с улыбкой спросила она. Получив утвердительный смешок, она побежала собираться. Выходные в доме Новосельцевых прошли не менее продуктивно, субботний вечер был всецело посвящен обещанному катку, который выжил из отца семейства все соки. Догонялки за резвыми детьми были сравнимы с серьезной кардио нагрузкой, от которой Анатолий Ефремович успел отвыкнуть. В воскресенье было принято решение поехать в магазин, детские зимние вещи давно пора было сменить на новые, Новосельцев, решив не оставлять себя без подарка, прикупил новые боксерские перчатки, имея жесткое намерение возобновить тренировки, чем он и занялся вечером, подыскав спортивный зал около дома. Помещение было стареньким и облезлым, однако всё же лучше, чем мерзнуть на улице под нескончаемыми хлопьями слега. Желающих посетить это скромное обитель особенно вечером воскресенья было немного, буквально пару человек, однако тем лучше, тихая атмосфера и свободная площадь позволяла чувствовать себя свободнее, оставляя пространство для размышлений. Труд — он облагораживает, спорт — воспитывает, выбивая всякую дурь из головы, попутно являясь действенным средством от разбитого сердце, к тому же ещё и полезным. С недавних пор вечера стали сводными, побуждая Анатолия Ефремовича, помимо воспитания детей, конечно, погрузиться в литературу, в основном профессиональную, тем самым расширяя кругозор. По большей степени книги были на английском языке, заставляя закостеневшие извили снова приходить в движение. Самым большим достижением являлось восстановление нормального режима сна, мужчина, наконец, перестал чувствовать себя разбитым каждое утро. Может быть расстраивание, действительно, пошло ему на пользу?

******

И при чем тут это? Видимо, Калугина, усвоив урок прошлых отношений, решила больше не доводить до крайностей, сразу же оповещая о своем статусе. В мужчине что-то треснуло, настолько скоропалительного исхода их отношений он явно не ожидал, только несколько дней назад смирившись с мыслью, что она не его. Стиснув зубы, Новосельцев натянул улыбку, нервно усмехнувшись. — Рад за вас, Людмила Прокофьевна. — единственное, что он смог выдавить из себя. — Анатолий Ефремович, я бы хотела вас поблагодарить за всё, что вы сделали для меня и… — «Ничего не говори…» — молил про себя мужчина. Напряжение, повисшее в воздухе, побудило поднять глаза на оппонента. — Вы были правы на счет… — «Нас? Господи, какая глупость!» — Одним словом, спасибо. — Людмила, прикусив губу, внимательно ждала реакции, но Анатолий Ефремович застыл, словно каменная скульптура, не давая разгадать истинные эмоции. — Вряд ли после всего того, что между нами было, мы смогли бы стать друзьями, но близкими коллегами вполне возможно. Я рада, что вы были в моей жизни, хоть и недолго… Мир? — она протянула руку. Толя, поколебавшись с секунду, дотронулся до ладони. — Близкие коллеги, это замечательно, это просто превосходно… — он нервно усмехнулся, когда внутри него рушился мир. — Мне пора, куча работы… Работа, работа, работа. — он отдернул руку, словно от кипятка, пятясь на назад и повторяя слова, как в бреду. — Хорошего дня. — кинул он, не обернувшись, Людмила лишь проводила его взглядом. Новосельцев, не зная куда себя деть, зашел в первую попавшуюся дверь, которая вела в уборную. К счастью, свидетелей его хаотичных скитаний по туалету не оказалось. Он, стремительно подошел к раковине и открыл кран на всю. Ледяная вода побежала из тубы, горячей здесь никогда не было и, по видимости, уже не будет, суровые советские реалии, тем лучше. Он погрузил руки под струю, затем, сняв очки, начал умывать лицо, постепенно избавляясь от горячки, вызванную неожиданным заявлением. Грубо вздохнув, он вернул очки на прежнее место, рассматривая себя в отражении. Настолько противным оно ещё не было. Горячая борьба взглядов между хозяином и отражением продолжалась в течении нескольких минут. Новосельцев, видимо, хотел спросить самого себя на кой черт он пошел против любви. Ответ не устроил. Кулак со всей силой врезался в стекло, которое разбилось на тысячу осколков, издав оглушительный звон. Алая струйка мгновенно выступила на костяшках, превратившись в непрерывный поток красной жидкости. Белоснежная раковина окрасилась в ало-бурый цвет, чистая вода не могла перебить яркий цвет. Новосельцев, от боли прикусив губу, издал протяжный стон, зато он избавился от мужчины, с осуждением смотрящего на него. Через пару минут под ледяной водой рука онемела, по ощущениям — отговорилась, но кровь продолжала сочиться с той же активностью, что и прежде, по всей видимости, вены были повреждены осколками стекла. Анатолий Ефремович больше не в силах терпеть пытку ледяной водой, скатился по стене, прижав руку к груди. С течением времени состояние только ухудшилось, голова начала кружиться, а красная жидкость уже залила весь пол, мужчина прикрыл глаза. Было не ясно, сколько времени он провел в таком полежении, однако всё-же был рад появившемуся сотруднику. — Анатолий Ефремович! Что с вами?! — молодой человек в панике забегал по помещению, громкий голос смог вернуть в реальность. — Юру… Юрия Григорьевича зови! — прошептал Толя, скалясь от вновь образовавшейся боли. — Новосельцев! — вскрикнул Самохвалов при виде ужасающей картины. — Ты меня слышишь?! — он лишь слабо кивнул головой. — Так, голубчик, быстро соображай. — двое мужчин взяли его под руки, вынося из учреждения. Со всех сторон слушались охи и ахи, особо впечатлительные отвернули головы, учреждение зажужжало пуще прежнего. Ещё бы! Не каждый день выносят полумертвого начальника легкой промышленности в окровавленной рубашке. Ольга, оправившись от произошедшего, болезненного смотрела на капли крови, запекшиеся на полу. К пяти часам товарищи вернулись на свои рабочие места. Как бы Юра не уговаривал Новосельцева поехать домой, он был непреклонен, кротко извинившись перед всеми женщинами за инцидент, попутно пряча перебинтованную руку в карман.

******

— Ты представляешь?! Всё в крови, рубашка, пиджак, говорят, кто-то упал в обморок! Жуть да и только! — Вера, не в силах устоять перед самой обсуждаемой новостью, в красках рассказала Алене о произошедшем. — Прости, больше не могу говорить. — заметив Калугину, вернувшуюся из министерства, секретарша бросила трубку. — Вара, что за ужасы?! — Людмила, пропустив событие, мило улыбнулась женщине. — Вы ещё не в курсе? — В курсе чего? — Новосельцев чуть не умер. — спокойно ответила она, отпивая из чашки. — Как?! Что произошло?! — зрачки расширились, тело мгновенно затрясло. — Зеркало упало и… — она не успела договорить. — Где?! — воскликнула она, не желая вдаваться в подробности. — В кабинете. — директор кинулась к лестнице. Людмила влетела без стука, в глазах читался дикий страх, Анатолий Ефремович резко поднял голову, остановившись на бешеном женском взгляде. Дверь хлопнула. — Людмила Прокофьевна, всё в порядке? — он сохранял спокойствие, хотя догадывался, о чем пойдет речь. — У меня — да, а у вас? — голос дрожал, женщина пыталась разглядеть левую руку, прятавшуюся в кармане. — В полном. — он, улыбнувшись, встал из-за стола. — Неужели?! — частое и прерывисто дыхание выдавало волнение. — Людмила Прокофьевна, вы бледная, что-то произошло? — видимо, мужчина был намерен сохранить инцидент в тайне. — Анатолий Ефремович, время, срочно, сколько времени? — заметив часы на столе, она решились на хитрость. Мужчина, вытащив руку из рамана сразу осекся, но было уже поздно. — Дурацкая привычка. — он нервно усмехнулся, прикладывая перебинтованную руку ко лбу. — Что случилось, Вера сказала, что вы… — это слово даже не хотелось озвучивать. — Вера… Она преувеличила, не переживайте, нелепая случайность. Представляете, мыл руки и зеркало упало, глупо правда? — он усмехнулся. — Потом потерял сознание, Слава, наш новый сотрудник, кстати говоря, отличный парень, закончил институт с красным дипломом… — Не отвлекайтесь от темы. — видимо его приемы она выучила наизусть. — Он меня нашел, потом Юра отвез меня в больницу, руку заштопали, а мне дали валерьянки. — Я буду жаловаться! Какой идиот, скажите мне, вешал эти чертовы зеркала?! Что за халатность! Я этого так не оставлю. — она вновь замаячила по кабинету. — Людмила Прокофьевна, да перестаньте, в этом нет абсолютно ничего страшного. — мужская руку остановила хаотичные движения, повернув к себе. — Как это нет?! Пришли на работу здоровым, а уйдете покалеченным?! — хорошо, что она не знала истинной причины полученной травмы. — Хотите я завтра сам куплю и повешу это дурацкое зеркало. Ради бога, только не нервничайте. — мужчина добродушно улыбнулся внутреннему пожару женщины. — Не хочу. — будто обидевшись, правда не известно на кого, она села на стул, скрестив руки, Новосельцев сел в кресло напротив. — И почему вы ещё на работе? — А где я должен быть, время полшестого. — Раньше думала, что я повернута на работе, но по сравнению с вами… Новосельцев, мигом домой и чтоб ближайшие пару дней я вас не видела, а лучше в больницу. — Людмила Прокофьевна, какая больница, я здоров… — Толя резко встал, от чего закружилась голова, он с трудом сел на место, ухватившись за край стола. Женщина, подскочив, в секунду оказалось около него, взяв за руку. — Мне уже лучше, правда. — Людмила кинула недоверчивый взгляд, отпустив ладонь. — Домой, это приказ. Василий вас отвезет. — Но… — Новосельцев осекся, заметив неодобрительно вздернутые брови. — Как скажите. — он накинул пальто на плечи и собрал рюкзак. — Не вздумайте самовольничать и ехать на машине. — И в мыслях не было. — Я проверю, Новосельцев. — он лишь кивнул головой и вышел. Калугина, приземлившись на кресло, застыла в раздумьях. Слишком много стресса для начала недели. Что было бы с ней, если его, действительно, не стало? Сердце больно кольнуло, плохие мысли окутали с ног до головы, обездвижив тело. Покачав головой, она вернулась в реальность, глубоко выдохнув. Резко встав, она стремительным шагом направилась в кабинет. Отдернув штору, Людмила внимательно наблюдала за крохотной, однако знакомой фигурой, вышедшей из здания. Мужчина подошел к своей машине, открыв дверь. — Упертый баран. — страх, что в таком состоянии он вряд ли благополучно доедет до дома, побуждал скорее накинуть шубу и выбежать следом. Однако Новосельцев, кинув портфель на переднее сиденье, закрыл дверь на ключ. Мужчины пожали руки, начальник отдела сел на заднее сиденье, через пару секунд машина уехала. Вздохнув с облегчением, она вернулась к работе.