До Вас. III Навсегда?

За час до конца рабочего дня мужчина спрятался в кабинете старшего по должности товарища. Обессиленное тело прилегло на диван, не подавая признаков жизни. Глаза слипались, голова гудела, сердце ныло, мысли постоянно возвращались к состоявшемуся откровенному разговору. Он запомнил каждую фразу, жест, выражение лица, размышляя на счет правильности поступка. — Может всё-таки расскажешь, что произошло? — Юра, выдержав тридцатиминутную паузу, оторвал глаза от бумаг. — Всё нормально. — отрезал он. — Вы вместе? — Нет. — Что же тут нормального? — Ей будет лучше без меня. — С чего ты взял? Бросать любимую женщину — самый глупый поступок, который только может совершить мужчина. — Я делаю ей больно. — Почему ты думаешь, что другой мужчина не сделает ей больно? Хорошо, предположим, что не сделает, но быть с нелюбимым человеком — самое большое мучение из всех, разве не так? — Новосельцев замолчал и отвернулся к спинке дивана. — Глупый ты, Анатолий Ефремович, потом будешь жалеть, что упустил. В этом и заключается наша главная беда… — В чем же? — Питать надежду на то, что женщина всегда будет ждать… А потом они выходят замуж, рожают детей и ты всю оставшуюся жизнь винишь себя, что ушел… — Самохвалов, затянувшись сигаретой, откинулся на кресло, печально смотря в пустоту. Несмотря на то, что отношения с Ольгой стабилизировались, проблема осталась. — Но не мне тебя учить. — Новосельцев тяжело вздохнул. — Сколько время? — Полседьмого. — Я поеду. — Толя медленно поднялся, поправляя галстук, и вышел прочь.

******

— Людмила Прокофьевна, добрый вечер. — Басманов прошел в кабинет после окончания рабочего дня. Больше всего она не хотела сегодня с кем-то видеться, поморщившись посетителю. — Добрый. — голова несознательно кивнула. — Я купил два билета в театр в надежде, что вы составите мне компанию. — Людмила сразу дала отрицательный ответ у себя в голове. Какие могут быть театры, когда личная жизнь трещит по швам. — Учитывая возможность того, что вы не любите театр, я купил два билета в кино. — он улыбнулся. Женщина, окатив его взглядом, каким именно — сложно сказать, встала из-за стола. — Федора Алексеевич, спасибо за приглашение, но… — она осеклась. В голову стрельнула мысль. Если Новосельцеву так хочется верить в их неформальные отношения, почему бы не дать повод. Может хоть это поможет привести его в чувства и наконец заставить действовать, пусть на почве ревности, да хоть как-нибудь. — Я так давно не была в театре. — Тогда нам нужно поторопиться. — Басманов снял пальто с вешалки и помог одеться.

******

— Похоже, у меня сел аккумулятор. — Новосельцев вернулся через пару минут. — Сегодня явно не твой день. — Самохвалов, быстро собравшись, вышел с ним из кабинета под непринужденную беседу. Четверо столкнулись в приемной. Ирония судьбы. — Добрый вечер. — недовольно прыснул Самохвалов, окинув взглядом пару напротив. Басманов ответил в том же тоне, уделяя пристальное внимание растерянному Новосельцеву, сохраняющему молчаливое раздражение. — «Я же говорил…» — но Анатолий Ефремович был занят его сппутницей, общаясь с ней взглядами. — «Доволен?!» — она, вскинув бровь, не отпускала его глаза. Не выдержав, начальник легкой промышленности первым покинул приемную, за ним Самохвалов, пара, сбавив шаг, позволила им уйти. Юра, решив не тревожить открытую рану, не проронил ни слова в то время, как Новосельцев воспламенился настолько, что можно было зарядить аккумулятор автомобиля лишь от одного его прикосновения. — Спасибо. — друзья пожали руки и разъехались по домам.

******

Министр и директор статистического учреждения расположилась в ложе на верхнем ярусе, наслаждаясь недавно вышедшей постановкой «Мастер и Маргарита». Внимание женщины было постностью сосредоточено на сцене, мужчины — на женщине. Сказать, что достать билеты было непросто даже для него — ничего не сказать, но разве это не стоит того? Наконец, зажегся свет, отлепляя зрителей. Калугина, находясь под впечатлением, широко улыбалась, слегка позабыв о любовной драме. Федора Алексеевич неощутимо придерживал за талию, чтобы не потерять женщину в бушующей от эмоций толпе. — Федова Алексеевич. — мужчина в возрасте поманил рукой. — Вы не возражаете, если мы задержимся на пару минут? — Калугина покачала головой, неосознанно прижимаясь ближе, чтобы избежать столкновения с товарищами, идущими навстречу. Они зашли в нижнюю ложу, где располагался, как предполагалось, министр и его красиво постаревшая жена. — Добрый вечер, Андрей Викторович. — они пожали руки. — У вас очень красивая спутница. — пожилой мужчина поцеловал руку. Людмила, смутившись, посмотрела на Басманова, который был невозмутим. — Людмила Прокофьевна Калугина, самый молодой и красивый директор статистического учреждения. — мужчина улыбнулся, смотря, как она краснеет. — Я не сомневался. Что ж не буду вас задерживать, хотел лишь попросить вас зайти ко мне на досуге. — старичок добродушно хлопнул по плечу, удаляясь под руку с женой. — Пора рвать ноги, пока на горизонте не появился очередной коллега, непременно требующий зайти к нему на досуге. — прошептал Басманов на ухо, заставляя женщину тихонько рассмеяться. — Я успел состариться в проклятом гардеробе! — с ноткой иронии сказал мужчина, вдыхая свежий, морозный воздух. — Людмила Прокофьевна, вы не против, если я отправлю вас на такси? Сегодня мне непременно нужно успеть на день рождения к другу. — они остановились у припаркованной машины, Федора сел на капот, закуривая сигарету. — Вы пожертвовали днем рождения товарища ради спектакля? — женщина загадочно улыбнулась. — По-моему, он того стоил. Вам понравилось? Чуть не забыл! — воскликнул он, стремительно направляясь к багажнику, из которого появился букет алых роз. Приняв цветы, Людмила растаяла в улыбке. — Очень… — тихо сказала она. — Спектакль или цветы? — уточнил он. — Постановка, действительно, чудесна. Вы заметили… — она продолжила делиться впечатлением с необыкновенной живостью, чем вынудила мужчину наклонить голову, тем самым пряча улыбку. — Почему вы смеётесь? — она остановилась, заметив реакцию. — Вы просто не такая… — Какая же? — Другая. В рабочей обстановке сложно узнать истинное лицо человека, не правда ли? — Соглашусь. Если быть совсем честной, в начале вы мне совсем не понравились. — Калугина смущенно отвела взгляд. — Я знаете тоже был не в восторге. — оба рассмеялись, продолжая откровенничать. — Представляете, я захожу в кабинет, а какой-то мужичина пьет кофе из моей кружки! — А я говорю: «Доброе утро!» и дарю вам цветы, на что получаю лишь неодобрительный упрек! Ни здравствуйте, ни до свидания! — громкий смех. — Знаете, я от возмущения просто растерялась, думала, кто вы такой?! — А когда узнали, возмутились ещё больше. — мужчина, заливаясь, поддался вперед, смотря в искрящиеся глаза. — Я могу представить, какого вам было! — обмениваться лестностями можно было до бесконечности, однако их идиллию нарушило подъехавшее такси, внутри осталось приятное чувство легкости и непринужденности. Мужчина, открыв переднюю дверь, назвал адрес и передал водителю деньги. — Мне было очень приятно провести с вами сегодняшний вечер. — Басманов подошел вплотную, держа ручку задней двери, имея полную власть над тем, когда она откроется. — Это взаимно. — взгляд, не выдержав черных загадочных глаз, упал вниз. Мужчина невесомо обнял за талию второй рукой, прикоснувшись губами к щеке на мгновение. Людмила не успела сказать и слова, как дверь открылась и последняя фраза слетела с губ. — До завтра. — машина тронулась. Левая щека приятно горела, вгоняя женщину в краску. Людмила прикоснулась к коже, невольно поднимая уголки губ.

******

Женщина, насладившись вчерашним рандеву, поднималась по ступеням на второй этаж, твердо решив, что с подобного рода играми пора заканчивать, пока маленькая шалость не зашла слишком далеко. В душе сохранялась зыбкая надежда на то, что мужчина через пару дней остынет и сам придет извиняться, чего она неумолимо, но терпеливо ждала. Что же на счет Басманова — мужчина оказался намного лучше, чем она предполагала, однако какие-либо отношения помимо рабочих представлялись полным абсурдом, тем более отнюдь нежелательным. Любить одного, идти на свидания с другим — в этом есть загадочная, иногда просто феноменальная, абсолютно непонятная мужчинам, женская логика. В нос ударил аромат кофе и свежей выпечки, как только нога перешагнула порог кабинета. Похоже игра уже начала выходить из-под контроля… Новосельцев, пребывая в разбитом состоянии, одному Богу известно, сколько он ещё намерен провести в нем, шарахался по залу, не в силах вспомнить, зачем вышел из кабинета. — Толь! — Ольга, заметив странное поведение, окрикнула мужчину. — Доброе утро. — наконец, он остановился, женщина стала подобием маяка, который помог сориентироваться в пространстве. — Ты выглядишь растерянным… Что-то потерял? — видимо вечная оптимистка ещё была не в курсе последних новостей. — Да, но не могу вспомнить, что именно. — Новосельцев потер лоб. — Деменция? — она рассмеялась. — Похоже на то. — он слабо поддержал улыбкой. — И сколько времени это длиться? — Оля, ты гений! — мужчина озарился. — Люблю! — он впопыхах поцеловал её в щеку, убегая в уборную за часами, которые оставил на раковине пару минут назад. — Как Людмила Прокофьевна его терпит? — Рыжова покачала головой, удаляясь на место.

******

Мужчина, закончив работу на час позже остальных, размеренным шагом двигался мимо столов, глядя под ноги. Всё свободное время, которое у него оставалось в перерывах между сном, детьми и двумя работами, он старался заполнить мыслями об улучшении показателей отдела, спортом и домашними делами, лишь бы подавить чувства и тоску по ней. Машинально он зашел в лифт, подняв глаза. Она. На секунду женский образ, словно реалистичное видение, помутнил рассудок, однако Калугина, устало облокотившаяся о стенку лифта, была что не на есть настоящей. — Добрый вечер. — любимый голос рассеял всякие сомнения. — Добрый. Я, пожалуй, спущусь по лестнице. — Новосельцев невозмутимо сделал шаг назад, внешнее спокойствие противоречило внутреннему состоянию. — Анатолий Ефремович, что за детский сад?! — раздражению не было предела. Неужели она стала настолько ненавистной, что он предпочтет десять пролетов по лестнице, только бы не лицезреть её в течение пары минут. — Этот лифт меня нервирует. — язвил он, выходя прочь. — Лифт здесь не причем. — печально заключила она, как только створки захлопнулись.

******

— Папа пришел! — громко озвучил детский голос. Мальчик на всех порах пронесся по квартире, запрыгивая на отца. — Привет. — на душе сразу стало легче. — Ужинаете? — Только сели, давай скорей. — Максим Викторович умилился картине. По традиции четверо мужчин расположились на кухне, под монотонный голос диктора, доносящегося из радио. — Как на работе дела? — сосед, заметив отсутствие аппетита, обратился к мужчине. — Хорошо. — Как годовой отчет? — Работаем. — Новосельцев на протяжении нескольких дней был не многословен, вызывая подозрения. — Как Людмила? — вопрос дал обухом по голове, заставив мужчину перестать отрешённо водить вилкой по тарелке. — Людмила? — Сережа оживился, с улыбкой смотря на отца. — Пап, может, наконец, пригласишь её в гости, я не против. — произнес Вова спокойно и как-то по-взрослому, выбив отца окончательно. — Думаю, не стоит… — Почему? — младший состроил грустную гримасу. — Я не буду грубить, обещаю. — Так… — нарастающее давление вынудило встать из-за стола. — Спасибо за ужин, я в душ. — мужчина поставил полную тарелку в раковину. — Трус! — заявил старший, отпивая чай из кружки. — Как ты разговариваешь с отцом! — Новосельцев взорвался, шарахнув рукой по столу. — Неделя без телевизора вам обеспечена, молодой человек. А теперь шагом марш в свою комнату! — Вова, стиснув зубы, вышел прочь, громко хлопнув дверью. — Толя… — вступился сосед, Сережа от испуга вжался в табуретку. — Я не позволю хамства в моем доме! — мужчина точно так же хлопнул дверью в ванной. Гены пальцем не размажешь... — Дед Максим. — младший поманил пальчиком, старичок придвинулся ближе. — Мне кажется, что Людмила больше не дружит с папой. — Мне тоже так кажется. — ответил он шепотом. Через полчаса в квартире обрадовалась относительная тишина, дети во избежание очередного всплеска легли по кроватям, постепенно засыпая. — Толя. — позвал Максим Викторович, как только мужчина вышел из душа. — Садись. — на столе красовалась одна рюмка и бутылка самогона. — Пей. — мужчина, недоумевающе посмотрел на него, опрокидывая рюмку. — Ещё. — вторая пошла следом. — Достаточно, теперь рассказывай. — Ещё одну. — сказал он, закусывая куском хлеба, на что старичок лишь перевернул емкость вверх дном, ожидая ответа. — Ладно… — Анатолий Ефремович глубоко вздохнул, начиная рассказ. — Вот такая история. — через полчаса воцарилась тишина, хозяин дома, закончив, опрокинул третью стопку. — Грустная история. — заключил дед Максим. — Причины твоего порыва понять несложно, особенно учитывая биографию. — В каком смысле? — Леонтьева оставила неизгладимый отпечаток, ты, может не осознанно, но всё-таки боишься, что история повториться и Людмила уйдет от тебя к другому. Единственным верным способом защитить себя остается расстаться до того момента, пока этого не произошло. Басманов лишь удачно подвернувшийся вариант, чтобы внушить самому себе благородность сего поступка, избежать мук совести и безусловно сохранить мужское достоинство. Вова правильно сказал, ты трус, Анатолий Ефремович, к тому же круглый дурак… — Какая глупость! Я? Боюсь? Смешно. — Толя закурил сигарету. — Любовь — это счастье, а не страдания, со мной она только мучается. — Думаешь, после беспричинного расставания ей станет лучше? — старичок усмехнулся, Новосельцев приумолк. — А что, по-вашему, я должен был сделать? — Жениться, уверен, большего для счастья ей и не надо. — дед Максим пошаркал к выходу, осадив Анатолия Ефремовича окончательно. — Она бы не согласилась! — крикнул он вслед. — А ты спрашивал?! — дверь захлопнулась с той стороны.

******

Среда пролетела незаметно и на удивление спокойно. Новосельцев, по обыкновению, прятался за семью засовами, общаясь исключительно с заместителем. Пару раз он вышел из убежища на перекур с Самохваловым, который про себя переживал, но молчал, будучи убежденным, что разговор по душам не кончиться ничем хорошим ни дня него, ни для Новосельцева, ни для ремонта статистического учреждения. Хотя вряд ли что-то или кто-то мог вывести мужчину из глубоких дум. Максим Викторович был беспрекословным авторитетом в глазах мужичины, который давно записал его пусть не в отцы, но в круг родных и близких сердцу людей. Они часто расходились во мнениях, всему виной разница поколений, однако именно в этот раз Новосельцев почувствовал себя маленьким мальчиком, сотворившим настолько глупый поступок, что ругать за это было даже нелепо. Мысли о Людмиле всё реже стреляли в голову, сосредотачиваясь на самоанализе. Калугина же наоборот не могла думать ни о чем, кроме любимого начальника отдела лёгкой, легонькой промышленности, который будто поселился у неё в голове. Басманов, заходивший пару раз, смог поднять настроение, но не вернуть в реальность. Единственным человеком, способным вывести из транса, был тот, кто в него и погрузил. Вернувшись домой, Людмила нехотя поужинала в одиночестве, предпочтя книге просмотр телевизора. Весёлый мужичок из ящика смог вызвать смешок, который мгновенно растворился в пустой квартире. «Он бы рассмеялся…» — подметила женщина с грустной улыбкой. — Хватит! — шепотом сказала она, направляясь в спальню. До сна оставалось как минимум полчаса, однако дело было не в телевизоре. Женщина, погасив свет, легла на кровать. Жить мыслями о нем было невыносимо. Она обессилила, дальнейшее продолжение сулило лишь верную погибель. Пришло время смириться с тем, что он ушел из её жизни, но не из сердца, но не всё сразу… Время лечит, женщина знала это по печальному опыту. Но отпустить его казалось невозможным. И почему ей всегда не везет в любви? А может всё лишь плот её воображения и той самой верной и вечной любви вовсе и не было? Может ей показалось? Возможно, она не умеет любить? Что значит любовь? Банальный выброс эндорфинов? Она отказывалась в это верить, перебирая в памяти моменты. Может дело не в любви, а в человеке? Если изменить одну переменную, результат может оказаться совершенно иным, так зачем же ставить крест, исключая шанс положительного исхода. Быть может Новосельцев всё-таки не герой её романа? Или за любовь нужно бороться? Разумно ли бороться за того, кто сам от тебя отказался, или же это хитрый промысел судьбы, испытывающей их отношения на прочность? Сон накрыл лавиной, резко и внезапно, оставляя тысячу вопросов без ответа.