До Вас. III Навсегда?

Мужчина, держа младенца на руках, осторожно спускался вниз. Людмила была готова к чему угодно — к отношениям с другой женщиной, даже с несколькими, но уж точно не к этому. Зрачки расширились, она, выпрямив спину и вытянув шею настолько, насколько это представлялось возможным, наблюдала за происходящим. Анатолий Ефремович притаился у края барной стойки, тихонько качая крохотное создание. В этом амплуа она видела его впервые, картина была преумилительной, что Людмила даже забыла о тайном расследовании, растаяв с теплой улыбкой на лице. Хотелось бы верить, что он когда-нибудь с таким же трепетом будет качать их ребенка, мечты рассеялись, когда мужчина рассекретил её местоположение глазами. Продолжительный и многозначительный взгляд, его улыбка, кивок головой, который словно приглашал выйти из-за стола и подойти вплотную, Людмила, подавшись интересу или мужским флюидам, почем знать, направилась в его сторону. — Добрый вечер. — негромко сказал голос. От непродолжительной, но губительной разлуки, влюбленные глаза не могли отпустить женское лицо. Мужчина, немного нагнувшись, кротко поцеловал в щеку, видимо, уверовав, что легко избежит наказания с ребенком на руках. — Я думала у вас двое, мальчик и… мальчик. — женщина, смутившись, но в душе обрадовавшись поцелую, глубоко посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Пародия была близка к оригиналу, вызвав положительный оклик у мужчины. — Это правда, ребенок не мой, к сожалению. — Толя слегка поменял положение рук, от чего комочек недовольно закряхтел, проваливаясь в сон. — Анатолий Ефремович, мне кажется, вы его неправильно держите, ему неудобно. — Во-первых, это она, а во-вторых, вы говорите это отцу с двумя детьми? — Новосельцев по-доброму ухмыльнулся. — Если на то пошло, покажите, как правильно. — он подошел вплотную, Людмила активно покачала головой. — Я боюсь. — призналась она с улыбкой, не переставая разглядывать мраморное лицо. — Что же вы будете делать, когда у вас появятся дети? — Надеюсь, что муж будет помогать. — они встретились глаза, каждый понял намек. — А вы хотели бы ещё детей? — этот вопрос родился в голове ещё давно, правда смелости спросить не хватало. — Однозначно, я вам уже говорил, что… — милую беседу будущих родителей прервали. — Добрый вечер. — Вано, отпустив талию жены, поцеловал руку директору. — Приятно видеть вас снова. Это моя жена, Софико. — Очень приятно. — женщины переглянулись одобрительными взглядами. «Та самая с фотографии…» — подумала про себя Калугина, виня себя за скоропалительный вывод на счет этой особы. — Людмила. — ответила она, скрывая смущенный взгляд от Новосельцева. — Спасибо за помощь. — грузинка взяла ребенка на руки. — В субботу, в девять, не забудь. — мужчины пожали руки, пара удалилась на выход, оставляя героев наедине. — Анатолий Ефремович, я хотела бы… — извинения прервал взявшийся ни откуда Георгий. — Людмила, как я рад вас видеть. — ладонь стерлась от поцелуев. — Позвольте я украду вашего мужчину на пару минут. — Я быстро. — Толя слегка дотронулся до локтя, Калугина, кивнув головой, проводила двоих взглядом на второй этаж. «Делать скоропалительные и неправильные выводы — мой талант.» — женщина, вздохнув, направилась на место, чувствуя вину, по пути столкнувшись с Басмановым. — Я вас потерял. — выпалил он взволнованно. — Подумал, сбежали от моего нескончаемого трепа. — он широко улыбнулся. — Нет, но… — присутствие министра совсем не вписывалось в сегодняшний вечер, который мог окончательно поставить все точки над «и», устранив все недоговоренности и, наконец, привести к положительному результату в виде совместной ночи вдвоем. — Не откажите мне в танце. — Людмила, смутившись, подняла взгляд. Черные, бездонные глаза завораживали, буквально околдовали своей неизвестностью. Казалось, эти черные угольки вот-вот заискрятся и разожгут пожар. Чувства, испытываемые к мужчине, были настолько противоречивыми, что разобраться в них казалось невозможным: Людмила, будучи абсолютно однозначной в любовных делах, не могла устоять перед чарами, хотя вначале ей это удавалось, что неудивительно — засланный казачок из министерства с дерзкими манерами, к тому же импортными туалетами, которые буквально резали глаз, не вызывал ничего, кроме негодования и отвержения. Но сейчас что- то изменилось, перещёлкнулось, словно рубильник, ей овладевал неизвестный порыв, который отрицался, но всё же присутствовал. Её к нему тянет, но почему? Почему человек идет на риск, порой совсем неоправданный, к чему совершать опрометчивый поступок, если исход сулит провал практически в ста процентах случаев, наконец, зачем женщины выбирают «плохих» мужчин? Интерес — во что движет людьми в этот момент. Та самая загадка, на раскрытие которой можно положить всю жизнь, однако в большинстве случаев на это не стоит тратить и секунды. Как только в женской голове, пусть хоть она и светлая, и умная, и рассудительная, появляется «А если…» считайте — попалась. Сложно провести грань между любовью и тем самым интересом, ведь те, кого мы любим определенно вызвали у нас интерес вначале, однако всё это сложно. Человеческие чувства неподвластны описанию, а их причины иногда непонятны даже для самих обладателей. Увлекаться философией можно бесконечно, дабы избавить читателя от этого крайне изнурительного занятия, я закончу так. — Пожалуйста. — Людмила поджала плечами, холодная рука взяла за ладонь, увлекая подальше от столов. Женщина невольно положила руку на плечо, защищенное дорогой и дефицитной тканью. — Никогда не танцевал с директором. — Никогда не танцевала с министром. — оба рассмеялись, растворяясь в суете ресторана под медленную музыку. — Не буду задерживать, Анатолий Ефремович. Бегите скорей, не дайте женщине заскучать. — Георгий, искренне обрадовавшийся воссоединению, похлопал по плечу, передавая конверт с зарплатой. — Спасибо. Толя пулей выскочил из кабинета, ноги быстро перебирали ступеньки, взгляд… пропасть. Ноги невольно сбавили шаг, улыбка стёрлась с лица, сердце сжалось на столько сильно, что, казалось, кровь перестала циркулировать по телу. Он и она. Он держит её за талию, нашептывая что-то на ухо, она расплылась в улыбке, попутно поправляя волосы и щуря глаза. Идеальная пара, как будто только что сошедшая с обложки иностранного журнала. От переизбытка чувств мужчина попятился назад, словно желая убежать в кабинет и отмотать время вспять, только чтобы не видеть её влюбленные глаза. В голову ударил туман, дрожь обдала всё тело, Новосельцев не знал куда себя деть, будто это он был пойман с поличным. Набравшись терпения, он незаметно скользнул мимо столов, выскочив на улицу. Сигарета, ещё одна, курение его погубит… или это будет всё-таки она? Вопрос риторический. Сев в машину, он резко дал по газам, колоса, перемолов снег, быстро удалили хозяина от ресторана Арагви. — Спасибо, но мне правда пора. — Людмила, отпустив мужчину, оглядела помещение в надежде найти любимое лицо. — Хорошо, попросите счет, я сейчас вернусь. — Басманов удалился в уборную. По пути к столику женщину не покидала мысль, как корректно намекнуть министру, что поедет с другим. — Можно счет. — сказала она, как только молодой человек подошел к столу. — Ваш счет уже оплачен. — Как? — Анатолий Ефремович закрыл стол. — официант улыбнулся. — Простите, а где сам Анатолий Ефремович? — женщина ничего не понимала. — Он уехал и просил вам передать. — маленькая записка легла на стол. — Спасибо. — женская интуиция подсказывала, что Новосельцев опять всё неправильно понял. «Будь счастлива.» — глаза скользнули по бумажке, тяжелый вздох. Всё, чего она боялась — потерять его, у неё получилось. Собрав нетрезвые то ли от бокала вина, то ли от нахлынувшего чувства вины, мысли она встала из-за стола, приняв решение окончательно разобраться во всем завтра. — Позвольте. — Басманов, вновь появившейся из ни откуда, помог надеть пальто, грустные глаза взглянули на фигуру. Людмила, в первые секунды злившаяся на министра, кротко улыбнулась, осознавая, что единственной виновником трагических событий является она сама. — Не переживайте, я обязательно рассчитаюсь с Анатолием Ефремовичем. — Федора Алексеевич, заметив перемену, списал её на оплаченный счет. Двое вышли из ресторана, Людмила, сев в машину, отвернулась к окну, желая поскорее очутиться дома и крепко заснуть до завтрашнего утра. К счастью, поездка по пустым улицам столицы не заняла много времени. — Не переживайте, всё будет хорошо. — Басманов, кротко сжав её ладонь, улыбнулся, списывая тревожность и неразговорчивость на завтрашнюю проверку. Снова промах. — До завтра. — До свидания. Утро. Макияж, прическа, трясущиеся руки. Тошнотворное волнение у горла. Учреждение. 9 утра. «Когда они придут?». Сигарета. — Людмила Прокофьевна, 10 минут. — сообщило лицо, зажатое между дверью и косяком. — Не переживайте, я встречу. — Басманов качнул головой, словно желая вселить в женщину уверенности невербальным жестом. Людмила, окатив себя взглядом, невольно поправила волосы, её любимая и пародируемая Новосельцевым привычка, затем жакет и вышла на балкон через приемную. Трое мужчин в возрасте, одетые в угрожающие костюмы, остановили работу учреждения, женщины, озираясь на них, начинали шептаться, предчувствуя неладное. Басманов сопроводил их до лестницы, пожал руки и удалился, делая вид, что их приезд является настоящим сюрпризом даже для него. В актерском таланте он мог бы соревноваться с Анатолием Ефремовичем. — Добрый день. Людмила Прокофьевна. — начал главный, как только три фигуры достигли второго этажа, не без отдышки, разумеется. — Внеплановая проверка, будьте так любезны предоставить нам кабинет и соответствующие документы. — улыбка старичка была настолько противной, что её чуть не стошнило, однако умение общаться с различными представителями мужского пола, в том числе с самыми отвратительными, имелось, что позволило непринужденно натянуть милое и дружелюбное лицо. — Безусловно, прошу расположиться. — Людмила указала на дверь заместителя, входя первая. — Юрий Григорьевич, позвольте коллегам из министерства расположиться в вашем кабинете. — Самохвалов, только придя в себя после сна, захлопал глазами, движения стали нервными, он суетливо поднялся из-за стола и кивнул. Быстро сориентировавшись, что он делал искусно, будем признательны, Юра обласкал мужчин добрым словом, приглашая присесть, предлагая кофе и прочее, одним словом, всё, что сможет смягчить министерское сердце. — Хорошего дня. — мужчина, чуть ли не оказав поклон, плотно закрыл дверь. — Вера, три кофе, пожалуйста. — Юра, изменившись в лице, недовольно взглянул на начальницу. — Почему вы меня не предупредили? Вы же были в курсе, не так ли? — зашипел он, подойдя вплотную. — С чего вы взяли? — Людмила спокойно пожала плечами. — Знали… конечно, знали. Не ожидал, Людмила Прокофьевна, не ожидал… Удивительно, как быстро укореняются министерские привычки. — личность информатора уже не представляла никой секретности, однако это было ничтожно, по сравнению с обидой за влюбленного друга.

******

— Вопиющая несправедливость! — с такими словами Самохвалов влетел в кабинет друга, пережившего бессонную ночь, и еле-еле доживающего сегодняшний рабочий день. Новосельцев, подняв уставшие и пустые глаза с бумаг, смотрел на горячо возмущающего товарища, слова, которые звучали достаточно громко, пролетали мимо ушей, словно неразборчивое жужжание. — Почему я не в курсе? Интересное дело… В какое положение она меня ставит, о каком доверии может идти речь, если она с ним за одно?! Людмила Прокофьевна просто обезумела, Толя, с этим надо что-то делать! Калугина и Басманов… — Они встречаются, Юр. — прервал Анатолий Ефремович тихо. Глаза вылезли на лоб, Самохвалов, невольно схватившись за сердце, упал на стул. — Как? — прошептал он. — Я видел их вчера в ресторане. — мужчина встал, направляясь к выходу. Юра, ошарашенный новостью, последовал за ним. — Ну и что? Ресторан — обычное дело, это ничего не значит. — заместитель нервно захихикал, заходя в курилку и попутно доставая пачку. — Полностью с тобой согласен. — Толя безразлично выпустил дым, смотря в пустоту. — Но я ещё в состоянии отличить влюбленную женщину от обычной. — грустная улыбка появилась на лице. — И что ты собираешься делать? — Отпустить. — он пожал плечами. — Что за глупость… — цыкнул Юра, качая головой. — Я не понял, ты её любишь или нет? — Только за то, что ты любишь человека, ты должен дать ему возможность уйти. Возможно это её последний шанс выйти замуж, родить детей и стать по-настоящему счастливой. — Вы любите друг друга, к чему эти глупые самопожертвования? — Мы раним друг друга. — мужчина, выкинув окурок в урну, вышел из помещения, оставляя растерянного товарища. — Идиот! — на выдохе сказал он, нужно было вызывать тяжелую артиллерию, иначе жертвенника не спасти. — Привет. — мужчина, нагнувшись столу, прошептал на ухо. Женщина слегка дернулась. — Что у нас происходит? — прошептала Ольга в ответ. — Внеплановая проверка. — Я не об этом. — женщина, находящая неделю в неведение, нахмурила брови. Желания разговаривать с пропавшим без вести, а лучше сказать бегающим от ответственности, возлюбленном не было совсем. Ольга, пережив несколько часов истерик за эту неделю, решила занять оборонительную позицию, их отношения, начавшиеся так неожиданно и волшебно, постепенно превращались нечто болезненно и отнюдь непонятное, что огорчало каждый раз, когда мужская фигура «в спешке» или «сославшись на неотложную поездку в министерство» стремительно проходила мимо неё, так и не давая ответа ни на один вопрос. Неужели всё было ошибкой, совершенной под действием нахлынувших юношеских чувств? Эта мысль угнетала, а любящие глаза мужа, которому она так нагло и грязно врала, сводили с ума. — Ты считаешь это нормальным? — Как раз таки нет, за этим я и пришел. Новосельцев сошел с ума, тебе нужно с ним поговорить. — Юра, пылающий негодованием от умозаключений друга и предательства начальницы, открыто не понимал о чем хочет поговорить женщина. — Юрий Григорьевич, вот идите и сами с ним разговаривайте. — разозлившись окончательно, Рыжова резко встала из-за стола. — Подожди. — он остановил её за руку. — Оль, что с тобой? — Вы бы ещё полгода побегали, а потом спросили. Отпусти, я не хочу с тобой разговаривать. — Прости, я не хочу… — Юра замялся, обдумывая, как обрисовать сложившуюся ситуацию с зятем в двух словах и не обидеть женщину. — С тобой отношений, видите, как просто. — продолжила она дрожашим голосом. — Ты ничуть не изменился, такой же трусливый, как и пятнадцать лет назад. — Ольга, выдернув руку, убежала в туалет. Юра, сделав глубокий вдох, проводил её взглядом, все объяснения откладывались на потом, дабы ещё сильнее не разжечь пожар эмоций, вызванный нелепым поведением.

******

Мужчина беззвучно приземлился на стул, наблюдая за товарищем. Пристальный взгляд и висящее в воздухе напряжения отвлекало от работы. — Ну что ты сидишь над душой?! — Толя закатил глаза, откинувшись на кресло. — Юра, иди работать. — Оккупировали же. — Что ты несешь? Кто? — Новосельцев, уставший от бредовых волн, иногда накрывающих друга, недовольно вздохнул. — Министры. — Какие министры? — Ты вообще слушаешь меня? У нас проверка. — Какая проверка? — Внеплановая! — Юра повысил голос, чтобы привести его, наконец, в чувства. — Внеплановая… — повторил мужчина шепотом с ноткой радости. Вспышка озарения посетила его. В голове начинала складываться схема, которую он не мог разгадать несколько ночей. «Значит они готовились к проверке, почему не сказала? Не хотела беспокоить… А ресторан? Выпытывала детали? Да чего коварная женщина…» — А ты знал? — Толя ожил. — Нет! — взорвался Самохвалов. — Тебе надо ко врачу, либо к лору, либо к психиатру. — мужчина покрутил у виска. — Я дурак! — радостно заключил Новосельцев, прикладывая руку ко лбу. — Это диагноз. — Юра покачал головой.

******

Басманов заглянул в кабинет, пропитанный аурой нервозности и запахом табака, около четырех часов. Людмила, подняв взгляд, вскочила с места, подбежав вплотную. Обеспокоенные, с ноткой бешенства глаза говорили сами за себя. — Ну что? — шепотом спросила она. Мужчина лишь улыбнулся и кивнул головой. — Всё хорошо. — спокойным тоном сказал он, изначально зная о положительном исходе. Людмила, словно спичка, воспламенилась радостью и облегчением, от переизбытка чувств она невольно обняла мужчину, вскрикнув. Басманов, усмехнувшись женской эмоциональности, слегка приобнял за талию, умиляясь несвойственному настроению неприступной начальницы. Калугина, придя в себя так же быстро, как потеряла рассудок, отстранилась, смущенно пряча глаза, щеки покраснели, лишь подчеркивая неловкость ситуации. — Извините. — женщина приложила руку ко лбу, пряча улыбку. — Простите меня. Я очень рада. — Я вижу. — Федора Алексеевич, наконец, отпустил талию, чувствуя, как женское тело невольно тянет назад, но этой секунды было достаточно, чтобы ощутить тонкую талию. — Спасибо вам за помощь, я бы не справилась в одиночку. И… — она то опускала, то поднимала стыдливые глаза, сохраняя близкий контакт. — Это мелочи. Вас ждут. — мужчина показал рукой на выход. — Спасибо. — повторила она шепотом, выходя из кабинета легкой и уверенной походкой, в очередной раз одержав победу над министерством. Выслушав похвалы, Калугина проводила трех мужчин до лифта, как только створки закрылись, она вздохнула с облегчением, надеясь, что следующий приход случится не скоро, желательно никогда. Рабочее настроение отсутствовало, хотелось открыть холодное шампанское и наслаждаться жизнью, однако всё, что она могла себе позволить — не забивать голову отчетами, хотя бы сегодня. — Отстрелялись! — радостно объявила она при входе в приемную. — Слова Богу! — ответила Верочка, перепугавшись с утра. — Людмила Прокофьевна, выпейте кофе. — женщина закрутилась на месте, в поисках второй чашки. — Спасибо, милый. — Калугина присела на стул, с наслаждением потягиваясь. — Как хорошо… — улыбка не сползала с лица. Глоток вкусного напитка придал бодрости. — Если бы они задержались ещё на час, то кофе бы не осталось. До чего противные морды. — Людмила хихикнула, смотря на разгоряченную женщину. — Я куплю вам кофе, не переживайте, Вера. — Мне уже Новосельцев пообещал. — серетарша рассмеялась. — Какой щедрый. — начальница подхватила смех. Их отношения всегда вызывали невольную улыбку, особенно взаимные шпильки, которые они щедро отпускали в адрес друг друга, особенно по понедельникам, особенно, когда не выспались. — Кстати о Новосельцеве, он вас искал или это уже неактуально? — Вера была бы не Верой, если бы не заметила министра, в последнее время крутящегося у кабинета. Женщина, поперхнувшись, опустила глаза. — Почему же? — «Неужели я дала повод?» — подумала она про себя, ожидая честного ответа. — Я не знаю, Людмила Прокофьевна, вам виднее. — что за привычка увиливать, это заразно? — Как вам кажется? — Калугина помрачнела. Если даже секретарь, видевший их пару раз мельком, питает догадки, что говорить об Анатолии Ефремовиче, который, кажется, уже успел их поженить. — Честно? — Вера ехидно ухмыльнулась, начальница лишь кивнула головой. — Вы влюбились, Людмила Прокофьевна. — утверждение моментально начало отрицаться внутри. — А в кого, это вопрос. — секретарша подперла голову рукой. — Вера… Вы правы, я ничего не понимаю. — наконец, она призналась в этом по крайней мере самой себе. — По-моему, всё просто. Новосельцев разбил вам сердце, рана зажила, а осадок остался. Откуда не возьмись в вашей жизни появляется мужчина, абсолютная противоположность Анатолия Ефремовича, который, как вам кажется, идеально подойдет для спокойной семейной жизни, он вам нравится и могу предположить, что даже слишком, но вы по привычке возвращаетесь к «прошлому», у которого есть возможность стать будущим, но отчего-то сейчас оно отсиживается в своем кабинете, перестав бороться за ваше внимание. — Людмила, прибитая монологом, недоумевала, как женщина смогла настолько точно описать сложившуюся ситуацию, она явно её недооценивала. — Вера, вы не хотели бы сменить профессию? — Ни за что, драмы мне и здесь хватает. — И какой же вывод? — Вывод, Людмила Прокофьевна, вам нужно сделать самой. Любить или быть любимой? — Любить… — Тогда поговорите с Новосельцевым, приведите, наконец, его в чувства. Я уже устала ждать, когда он снова вломиться к вам в кабинет. — секретарша улыбнулась.