До Вас. III Навсегда?

На утро компания из четырех мужчин села завтракать, чуть позже появился Максим Викторович, слегка болеющий от похмелья. После обеда все направились в парк, как и прогнозировалось, заснеженный и по-новогоднему волшебный. Новосельцев и Самохвалов лепили самый большой ком, толкая друг друга, закидывая снегом, падая в сугробы, один словом, ничем не отличаясь от Вовы с Сережей, которые лепили голову снежной бабе. За всей вакханалией наблюдал сосед, искренне улыбаясь, где-то подшучивая над старыми для таких игр мужчинами и помогая молодому поколению. В конце концов получилось что-то более-менее походящее на снеговика, правда слегка покосившего или пьяного, для кого как. Дети убежали на ледяные горки, которые были залиты буквально вчера, взрослые, выпив горячительного напитка из фляги, которую так удачно прихватил с собой старичок, последовали за ними. Прохожие тихонько смеялись над «сладкой парочкой», которая то и дело дискутировала на тему, кто первый скатиться с горки, один раз дошло до того, что Новосельцев, желающий, нет, требующий уступить место, поскользнулся, утаскивая с собою вниз ничего не подозревающего Юрия Григорьевича. Как только комок из мужчин оказался внизу, улица пронзилась громкими веселыми возгласами, Вова смеялся до слез. По приходу домой весь коридор был в снегу, образовав через несколько минут огромную лужу, которую Новосельцев с негодованием собирал в ведро. Наевшись до отвала, компания сидела в гостиной, отогреваясь горячим чаем с сахаром. Юра уже давно не чувствовал себя таким беззаботным и счастливым, искренне радуясь простым вещам — улыбке ребенка, насквозь промокшим ботинкам, горячему чаю и приятному изнеможению в теле. Весь негатив, скопившейся за несколько дней, рассеялся придав сил и уверенности в правильности принимаемого решения. Позвонив домой вечером, Самохвалов предупредил, что останется у друга ещё на оду ночь, благо Анна была одна, с радостью отпустив мужа.

******

Людмила стояла около зеркала, поправляя укладку, довольно теребя новые сережки. Вдруг прозвучал стук в дверь, от неожиданности она задела правое ухо, украшение со звоном упало на пол. — Людмила Прокофьевна, можно? — Федора Алексеевич зашел внутрь, увидев ползающую по полу женщину. — Давайте помогу. — он мгновенно оказался около неё, подав руку и подняв упавшую сережку. — Спасибо. — протянула она, смущенно убирая руку. — Отчет за прошлый месяц готов. Признаюсь, слегка прибег к помощи коллег, но я обязательно освою это странное оформление. — он, слегка нахмурившись, посмотрел последний раз на бумаги, затем широко улыбнулся, передавая папку в руки. — Не ожидала, что вы справитесь настолько быстро. — Людмила странно покосилась на него, присаживаясь в кресло. — Как проверю, дам вам ответ. — Вы мне не доверяете? — хитрая ухмылка проявилась на лице. «Это мягко сказано.» — подумала она. — Доверяй, но проверяй, не так ли? — Безусловно. Нельзя верить министрам на слово, не так, Людмила Прокофьевна? — Басманов был чертовски умен, с первой встречи разгадав настрой новой начальницы. — В наше время нельзя доверять никому, иногда даже себе. — Калугина выдавила улыбку. — Профессиональная деформация — участь руководителей. — он усмехнулся, направляясь к выходу. — Но всё же мне вы может доверять. — дверь распахнулась после стука, впуская Юрия Григорьевича, который чуть не столкнулся с выходящим. — Добрый день. — обратился он сначала к женщине, а потом с недоверием к мужчине. — Сам Юрий Григорьевич Самохвалов, сын дипломатов и близкий друг доброй половины министерства, приятно наблюдать вас воочию. — от подобной характеристики мужчина пришел в ступор, покосившись на начальницу, однако быстро пришел в себя, ещё сильнее выпрямив спину, тем самым став на пару сантиментов выше оппонента. — Много слышал о вас, особенно от друга вашего тестя, если не изменяет память, Зиновьев, бывший председатель исполкома. — Какие точные сведенья… — Юра окинул его неодобрительным взглядом. — Жаль, что про вас я ни слухом, ни духом. — Самохвалов гордо направился к столу, Людмила мысленно ликовала, хоть кто-то смог поставить выскочку на месте. Басманов, раздражительно вскинул бровь и вышел. — Вы бы с ним поаккуратней. — Калугина легко улыбнулась. — Мне, поверьте, нечего бояться. Взять только дружбу Новосельцева с Алиевыми, никчемный министершка и рядом не стоял. — Юра усмехнулся. — И вы не бойтесь, если будет хамить — сразу говорите, мы всё решим. Заместитель ушел, оставляя Людмилу в недоумении. Конечно, она узнала в пьяных и поющих грузинах известную и влиятельную семью, но, по правде говоря, не знала, что их отношения с Новосельцевым были настолько близкими, из чего рождались всё новые вопросы и догадки. Отчет, на удивление, оказался удачным, без отпечаток и с корректным оформлением, на что Людмила лишь цокнула и отложила в ящик. Холеный начальник тяжелый промышленности настораживал, однако уже меньше, чем при первой встрече, однако делать выводы было ещё рано. После обеда двое друзей заняли свое излюбленной место на втором этаже, покуривая импортные сигареты Юрия Григорьевича. Самохвалов крутился во все стороны, разминая уставшую спину после двух ночей на диване. Новосельцев прибывал в более приподнятом настроении, настраивая себя на продуктивной рабочий день в учреждении, а после в ресторане. — Забыл сказать, сегодня столкнулся с начальником тяжелой промышленности у Калугиной в кабинете. — произнес мужчина, выпуская дым. — Что-то он зачастил… — рука невольно сжалась в кулак. — И что? — Хамло редкостное, а главное всё про всех знает, кто мои родители, кто тесть, кто жена, может даже, что я ем на завтрак, а что на ужин… как полевая крыса, где-то что-то услышит, кто что-то скажет, всё на ус мотает… — Самохвалов затянулся, неприятно поморщившись. — А имя то! Федора Басманов! — громко и протяжно выплюнул он, разводя руками. — А тебе-то что? Знает и знает, ты в министерских кругах постоянно, это не удивительно. — А если он про Ольгу узнает? Нет, нужно его ликвидировать и побыстрее. — С этим согласен. — вечно крутящийся около возлюбленной мужчина был не к добру. — Ты сегодня к Алиеву едешь, вот и узнай про него получше, я у своих поспрашиваю, хотя бы знать, к чему быть готовым. — Главное, чтобы это не навредило Людмиле. — заключил Толя, выбрасывая окурок в урну. Выходя из учреждения, Новосельцев наблюдал ту же картину, что и в пятницу. Засланный казачок как будто присосался к женщине, ведя бурную беседу около машины. Мужчина поморщился, пролетая мимо них и попутно снимая надоедливый галстук, внутри всё кипело, зачем, а главное, о чем можно было вести с ним беседу, он не понимал. Людмила, заметив знакомую фигуру, не отрывала взгляда. Толя демостративно открыл дверь, предварительно сняв с себя пальто, кинул его на заднее сиденье, туда же полетел и галстук. Оправив черный пиджак и расстегнув рубашку на две пуговицы, он кинул горячий взгляд на женщину и сел в машину, дав по газам. Людмила совершенно отвлеклась от рабочего разговора, понимая мотив поведения, однако совершенно недоумевая, зачем снимать верхнюю одежду, когда едешь домой. Вечерняя бытовуха, так называл свою нелегальную подработку мужчина, смогла отвлечь от болезненного осадка. Мужчина вернулся в ресторан около девяти часов, без алкоголя и с деньгами. — Георгий, я приехал. — мужчина присел за стол, за которым грузин попивал вино, записывая что-то в блокнот. — Отлично, ужинать будешь? — Не откажусь. — Толя улыбнулся, устраиваясь поудобней. Через пару минут стол был заставлен блюдами. — 705 рублей. — мужчина аккуратно положил конверт на стол, делая перерыв от еды. — Спасибо. — Георгий отсчитал нужную сумму, остальное оставил в конверте. — Рассказывай, как дела, как работа, устраивает? — Что вы, более чем. — Толя, убрал конверт во внутренний карман. — Всё хорошо, работа, дом, дети. — он улыбнулся, отпивая из стакана. — А Людмила? Помирились? — любовная драма не давала грузину покоя. — Мы к этому идем. Георгий, можно вопрос? — Задавай. — Вы знаете некоего Федору Басманого. — лицо оживилось. — О, друг мой, кто его не знает… — мужчина улыбнулся, качая головой. — Ученый малый, но педант… — Алиев рассмеялся, цитируя Пушкина. — А к чему вопрос? — С прошлой недели изволит работать в нашем учреждении. — Даже так… — лицо выражало истинное удивление. — Не с проста… — Георгий отпил вина. — Буду откровенен, человек хитрый, с ноткой безумства, до жути весел и открыт, когда выпьет, в остальное время — себе на уме. Боюсь даже представить, зачем он к вам пожаловал. — А слабые места? — У него их нет, безупречная репутация и блестящий послужной список, со всеми на короткой ноге, кроме меня, наверное. — грузин улыбнулся. — Идеальных людей не бывает. — Пожалуй, единственная его слабость — это женщины, впрочем, как и у каждого мужчины. Если увлекается, то с головой, если ухаживает, то щедро, частенько приходит сюда с дамами, одна краше другой, однако не женат. — Интересно… — пальцы стучали по столу, перебивая ворох мыслей. — Анатолий Ефремович, мне пора, увидимся в четверг. — мужчины встали и пожали друг руки.

******

Первые пятнадцать минут рабочего времени были потрачены с пользой, на кашку кофе с сигаретой, необходимая доза для любого руководителя. Людмила, поежившись от прохлады, приступила к отчетам. Время летело быстрее обычного, ни минуты на отвлекающие звуки из приемной, в которой, как обычно, обсуждались последние сплетни учреждения. Обед был также благополучно пропущен, ввиду наступающего на пятки срока сдачи годового отчета, для которого требовалось перепроверить всё с начала января. Женщина, погрузившись в сладостный мир цифр, чувствовала умиротворение, хотелось, как ни странно, побыть одной, впитать тишину, бесшумно бегая глазами по бумагам. Казалось, что время замерло, позволяя директору отстранить от всех гнетущих проблем, забыть про любовную драму, наконец, спокойно вдыхать спёртый под конец рабочего дня воздух. Так продолжалось до того момента, пока с громким стуком в дверь не влетела фигура, которая ввиду своих размеров, не могла остаться незамеченной. От неожиданности Людмила дернулась, машинально пряча документы в ящик стола. — Что ж вы от меня так шарахаетесь, Людмила Прокофьевна. — мужчина демонстрировал свою фирменную улыбку, подходя ближе. — Я задумалась. — отрезала она, собирая всё в папку. — Я бы сказал, не доверяете. — усмехнулся Басманов, положив очередные сметы на стол. — Правда, не понимаю почему… — Доверие нужно заслужить. — получив моральную поддержку от Самохвалова, она стала более уверена и открыта. — А есть возможность? — Федора Алексеевич игриво поднял бровь. — Возможность есть всегда, а уж как вы ей распорядитесь, совсем другое дело. — она внимательно посмотрела не него. — Я вас понял. — мужчина загадочно улыбнулся и вышел из кабинета, оставляя шлейф одеколона.

******

— Людмила Прокофьевна! — надрываясь, крикнул запыхавшийся Новосельцев, настигнув её около автомобиля. — Добрый вечер! — Добрый… — нотка обиды прозвучала в голосе. — Позвольте вас подвести. — Толя улыбнулся, заметив серьги. — Я сегодня очень устала… Вы могли подвести меня вчера, но стремительно убежали с работы. — шпилька в его адрес стерла улыбку. — Вчера вы были слишком заняты. — он прикусил губу, вспоминая Басманова. — Вы ошибаетесь, товарищ Новосельцев. — Людмила открыла дверь, присаживаясь на сиденье. — Ложка дорога к обеду, не так ли? — дверь хлопнула, машина тронулась, оставляя мужчину в негодовании.

******

В среду директор статистического учреждения был вынужден удалиться на несколько часов в «излюбленное» место. Выходя из кабинета с кипой бумаг, она наткнулась на лицо, подозрительно часто мелькающее около неё. Федора Алексеевич громко смеялся, забавляя, одним словом, окучивая, влюбчивую секретаршу. — Добрый день! — директор сразу переключила внимание на себя. — Категорически вас приветствую. — голос прозвучал более соблазнительно, чем это было позволительно, от чего женщина снова впала в ступор. Самое страшное в таких ситуация — невозможность дать отпор в силу субординации, а может в силу бессилия над мужскими флюидами. — В министерство? — Как видите. — Людмила продолжила шаг, выходя из приемной. Новосельцев, заметив знакомую фигуру на лестнице, быстро отбросил все дела, направляясь к ней. На данный момент это была лучшая возможность загладить вину и провести, хоть и несколько минут, но рядом. — Позвольте помогу. — голос опередил хозяина, которого отделяли несколько ступеней от заветной цели. — Не утруждайтесь, товарищ. — удивительное свойство нового сотрудника — появляться неожиданно вовремя. Басманов вынырнул из-за спины, забирая бумаги из рук растерянной женщины. Людмила нервно посмотрела сначала на одного, потом на второго, ожидая столкновения, но его не последовало. Новосельцев корректно уступил дорогу, прожигая взглядом спускающеюся темную макушку. Калугина, задержавшись лишь на секунду, последовала за ним, виновато пряча глаза. — Не надорвись. — прошептал мужчина, поднимаясь на вверх. — Юра! С этим надо что-то делать! — Новосельцев влетел в кабинет, пытая от ревности. — Сначала цветы, бог с ними, потом он крутиться у кабинета, теперь не дает даже подойти к ней. Может на следующей недели он сделает предложение, а через месяц мы погуляем на свадьбе?! — Погулять я всегда не против. — усмехнулся Самохвалов. — Иди к черту! — Ну, что ты так нервничаешь? Пусть крутится, ей до него, как до ракетного завода. Развел панику, истеричка. Ты мужчина или кто? Подошел, поцеловал и увез домой, дальше на твоё усмотрение. — Ты прав… но эта рожа… так бы въехал. — мужчина, встав у зеркала, поправил галстук, приходя в себя. — Не делайте так больше. — сказала Людмила, выходя из лифта. — Не помогать? — Не принимать решения за меня. Спасибо. — машина устремилась к министерству. Окончательно придя в себя, Новосельцев рассудил, что новый сотрудник по большей степени не представляет угрозы. Во-первых, он министр, которых на дух не переносила женщина, во-вторых, против любви не попрешь, а в-третьих, Новосельцев считал, что деловой костюм сидит на нем слегка лучше, чем на Басманове. Во избежание очередного промаха, он стоял у её кабинета ровно в шесть, оставив пару бумаг на совесть заместителя. — Людмила Прокофьевна ещё у себя? — Вера с точность швейцарских часов уже надела пальто, выключая настольную лампу. — Ещё не выходила. Собрались караулить? — усмехнулась женщина, забирая сумку со стола. — Пока не решил. — невольно улыбнулся мужчина. — Пока вы решаетесь, здесь будет стоять очередь. — Вера вышла, оставив тонкий намек. Толя покачал головой, расхаживая по приемной. Он предпочел мучительное ожидание, врываться в кабинет было слишком банально. По истечению получаса он оперся кипящей от работы головой об тяжелую, холодную дверь. Вдруг она резко отворилась, ударяя по самому слабому месту. Мужчина, покачнувшись назад, издал болезненный стон, прикладывая руку к голове.