Кривое Зеркало

1906 год. С того момента, как Зольф и Луизе открылись друг другу, прошло чуть больше месяца. Шварц уже привыкла к его визитам — он часто заносил ей цветы и другие маленькие подарки. Зачем? Луизе не спрашивала, ей было плевать. Тем утром она проснулась одна. Луизе лениво сварила себе несоленую овсяную кашу и заела ею горсть таблеток: за все семнадцать лет страданий от артрита Шварц уже успела привыкнуть к тому, что ее завтрак состоял скорее из лекарств, чем из еды. Луизе быстро запила все виноградным соком, — вино ей было нельзя, — и, услышав телефонный звонок, поплелась в коридор. — Здравствуйте, Луизе, — послышался знакомый голос. Шварц удивленно моргнула и крепче взялась за ручку — это был не Зольф. На другом конце провода с ней разговаривал ее давний друг, один из ее бывших клиентов: четыре года назад Луизе помогла ему избраться в парламент. Его звали Йозеф Берн; Шварц не слышала его голоса уже многие годы… «Точно, выборы в этом году. Значит, у меня снова будет работа!» «Сука, мне же кандидатскую завтра защищать…» Луизе выдохнула, усмехнулась про себя и все же решила ответить, чтобы Йозеф не повесил трубку: — Привет. Что-то случилось? Мы не разговаривали три года. Шварц еще не знала, какие у Йозефа были планы, но вполне могла догадаться. Неужели он так не хотел оставлять свое место в парламенте? Что ж, спустя годы участия в политических кампаниях, Луизе набралась опыта и могла позволить себе требовать много денег за свои услуги. Каждый раз, когда Шварц соглашалась вести чей-то путь к мандату, она рисковала свободой… Что ж, цену можно было и утроить. — Это не телефонный разговор, ты и так это знаешь. Приходи сегодня вечером в один ресторан — там будет небольшое собрание, и мы сможем затеряться в толпе. — Собрание, значит… Хорошо. Дай мне адрес и время. После того, как Берн передал ей всю информацию, Луизе повесила трубку и пошла собираться — у нее было мало времени. Шварц, конечно, знала про предстоящие выборы, но и подумать не могла, что Йозеф решит объявиться спустя целых три года молчания. Луизе думала, что он уже нашел себе другого политтехнолога… Что ж, Шварц никогда не отказывалась от денег. Луизе решила надеть строгое, но облегающее кирпично-красное платье — рестораны почти всегда требовали от своих посетителей соответствующего образа. Шварц вздохнула, быстро натянула на руки длинные белые перчатки и наскоро сделала макияж; она могла бы думать о деньгах и радоваться, но все ее мысли занимал лишь один неприятный факт… «Зима близко. Что, если обострение уже началось? Главное, чтобы не судорога — только не там, не при всех». Луизе на всякий случай приняла еще две таблетки магния — последний ее врач сказал ей, что он помогает против судорог, но Шварц так и не почувствовала особого эффекта. Какая уже разница? Она была готова на все, чтобы не опозориться, особенно когда дело касалось работы. Луизе взяла свою сумочку с блокнотом, ручкой и деньгами, и вышла из квартиры. Пока она ехала в лифте, телефон зазвонил снова… Правда, Шварц уже никак не могла этого услышать. Ресторан, куда ее пригласил Йозеф, можно было описать только одним словом — «роскошный». На сцене играл свои песни джазовый оркестр, люди пили дорогой алкоголь, официанты в тесных сюртуках подавали закуски каждому, кто зайдет внутрь… Шварц улыбнулась — место напомнило ей о давно потерянном доме. Йозеф сидел не один: рядом с ним было где-то пять человек, мужчин и женщин, шикарно одетых и держащих карты в руках — компания играла в покер. Луизе раньше обожала карты — теперь, с этой кандидатской и беготней по гетто, у нее совсем не было времени. Шварц подсела к Берну, улыбнулась его спутникам и вежливо кивнула: — Йозеф, будь любезен, представь меня. — Конечно. Друзья, прошу любить и жаловать — моя политтехнологиня, Луизе Шварц. А это… Она не запомнила имен его приятелей — ей было попросту наплевать. Луизе не могла пить алкоголь, да и игра в покер уже шла полным ходом, так что она решила переключить внимание Берна на себя и быстро решить все дела. Шварц посмотрела на него, хитро щурясь — Йозеф тут же скинул карты с рук, хотя у него было два туза, и, извинившись, отвел Шварц в сторону: — Сейчас вернусь, друзья. Мы не можем допустить, чтобы наша гостья единственная сидела без вина. Луизе еще раз улыбнулась компании незнакомцев и проследовала за Йозефом к бару — она знала, что ему нужен был благовидный предлог, поэтому позволила ему налить себе вина у бара и даже притворилась, будто пьет. Берн удовлетворенно кивнул, а затем вдруг перегнулся через стойку и взял себе бокал бренди. — Ты, наверное, уже догадалась, зачем я тебя позвал. Я хочу… — Остаться в парламенте и дальше представлять Аместрис за рубежом вместе со своими коллегами? — улыбнувшись, перебила его Луизе. — Это будет очень сложно. Берн, кажется, решил, будто Луизе пыталась набить своим услугам цену повыше; он не был совсем уж неправ, и все же… Йозеф залпом выпил бренди, налил себе шнапса, будто бы хотел перепробовать все, что было в этом баре, и льстиво пролепетал, касаясь руки своей старой подруги: — Брось ты, Лу. Уверен, ты справишься на отлично — с твоим-то профессионализмом! Шварц не хотелось говорить Йозефу этого, ой как не хотелось… Но кажется, у нее просто не было выбора: Берн часто был наивен, как ребенок, и это было его слабой стороной — только Шварц могла немного ему помочь, ведя его кампанию. На этот раз, правда, все могло быть совсем иначе: — Армия у меня на хвосте. Помнишь Софи? Она села за госизмену. А у нее в библиотеке была не одна моя книга. — Блять, — еле слышно выругался Йозеф. — Ты как? Еще не поздно уехать отсюда, ты знаешь? В Крете у меня есть дом, я бы мог тебя там… Крета была враждебной Аместрису страной на западе — так было не всегда, по крайней мере, до того, как Фюрер Кинг Брэдли не занял власть. Несколько лет назад Йозеф и Луизе встретились там, когда она путешествовала по демократическим государствам, чтобы узнать, как можно построить такой режим, в котором всем людям было бы свободно и хорошо. Берн же просто отдыхал там у своих родителей: у него было два гражданства, но жил он большую часть времени именно в Аместрисе. — Не надо, — отказалась Луизе. — Я патриотка. Патриоты не бегут. — Глупая! — Йозеф вздохнул, раздраженно отпил свой шнапс и покачал головой. — Ты и так ставишь себя в невыгодное положение. Что, если тебя придут арестовывать завтра? Ты никак не сможешь себя защитить! Луизе не могла рассказать Йозефу о том, что спала с офицером, который должен был арестовать ее еще в июле, хотя на дворе был октябрь. Никто не должен был знать о ее стыдном маленьком секрете… точнее, о нескольких, но похожих друг на друга. Шварц все же была в оппозиции, сердцем и душой, там были все ее союзники — знакомства в армии были лишь необходимостью, чтобы выжить и не оказаться в тюрьме. — Не переживай за меня, пожалуйста. Я буду вести твою кампанию — но не говори об этом никому. Своим друзьям скажи, что меня не устроила цена: они тоже не должны знать. Йозеф на секунду перевел взгляд на своих спутников, самозабвенно разыгрывающих уже пятнадцатую партию в покер, и удивленно покачал головой. Почему Луизе не доверяла их же союзникам, таким же оппозиционерам, как и они сами? Берн чуть опустил голову и прошептал, пытаясь выяснить, в чем было дело: — Я думаю, у тебя есть достаточно веские причины скрывать детали от наших друзей? — Любой может предать. Я вижу их впервые — тебя, Софи и настоящих наших «друзей» знает чуть ли не каждый, кто выступает против фюрера. — Раз любой может предать, то что насчет тебя? Луизе усмехнулась и покачала головой. Она аккуратно отняла у Йозефа недопитый шнапс, поставила бокал на барную стойку и приблизилась к нему — если Зольф бы увидел, что происходило в эту самую секунду, он бы обезумел от ревности… Но Шварц не собиралась делать ничего такого — она лишь улыбнулась Берну, пожала его руку и прошептала: — Уверена, вы тоже знаете меня дольше, чем их. Неужели я похожа на предательницу, Йозеф? Если бы это было так, я бы не подставлялась так прямо — за меня бы действовали другие. Но я веду митинги. Я общаюсь с ишваритами. Мои книги пополняют список запрещенной литературы… Так скажи мне, какой предатель, если он все еще в своем уме, будет рисковать так прямо? Я делаю все, на что другие не осмеливаются годами, хотя я больна… — Ох, Луизе. Йозефу вдруг стало очень стыдно — он посмотрел вниз, избегая ее взгляда, и потер глаза. Он коротко обнял Шварц за плечи, будто младшую сестру, затем отстранился и достал из кармана своих брюк чековую книжку: — Триста тысяч твои. Каковы у нас шансы сохранить мое место? Шварц изобразила удивление, но с радостью взяла чек — речь шла об огромной сумме, но это было неудивительно: Луизе слишком сильно рисковала, соглашаясь на эту работу. Она наклонила голову, выдохнула, будто бы жалея, что не могла выпить ни капли из-за своих таблеток, и ответила Йозефу: — Я бы на твоем месте не давала так много денег. В прошлый раз мне потребовалось чудо, чтобы ты получил мандат, обойдя ставленников фюрера и родственников высших офицеров. Не знаю, получится ли у нас провернуть это дважды. — Хорошо, что твоя работа — не думать, а делать. Увеличь мои шансы так сильно, как только сможешь. Луизе кивнула; им пришлось тут же вернуться к его компании, чтобы никто ничего не заподозрил. Как раз начиналась новая игра в покер — выбранный из круга дилер уже тасовал карты. Шварц посмотрела на Йозефа, и он вдруг попросил, улыбаясь: — Не против, если моя подруга сыграет с нами несколько партий? — Конечно. Присаживайтесь, фрау Шварц. Луизе снова села на диван рядом с Йозефом и еле слышно хмыкнула. Неужели ей действительно придется задержаться? Она хотела пойти домой, чтобы у нее точно не случилось никакой судороги, но было уже поздно отступать. Шварц взяла свои две карты, как только ей их раздали, отвернулась от Берна, чтобы тот не подсматривал… — Рэйз пятьсот, — Шварц пододвинула фишки к центру стола. — Ре-рейз семьсот пятьдесят, — хитро улыбнулась какая-то блондинка на другом краю стола. Йозеф тут же вышел из игры. Остальные, не сговариваясь, решили продолжить и не повышать ставку — все чуть ли не в один голос произнесли «чек». Луизе подавила ухмылку, наблюдая за четырьмя людьми, играющими против нее, и посмотрела на первые три карты, которые выдали на стол. «Черт… У меня есть пара, но это восьмерки — слишком слабая комбинация. Посмотрим на две следующие». Луизе не привыкла выходить из игры: что в картах, что в жизни. Она хваталась за любой шанс, даже самый ничтожный, чтобы остаться на плаву, и чаще всего, у нее это получалось даже несмотря на все, чего она лишилась в процессе, будь то безопасность или часть друзей… — Чек. Трое согласились с Луизе, но та самая блондинка, кажется, была настроена выиграть. Она хитро улыбнулась, подмигнула Шварц и подвинула к центру стола еще двести фишек: — Рэйз. «Блять». Луизе согласилась на ставку — двое мужчин вышли из игры, и осталось только трое: она, блондинка и еще один молодой паренек. Йозеф с интересом посмотрел в карты Шварц, решив воспользоваться шансом, раз уж он уже не играл, и хмыкнул, пожав плечами. На столе очутился крестовый валет. Черт, эта карта никак не могла помочь Луизе. Шварц, не теряя лица, начала думать — у нее был последний шанс запугать противников и выйти из игры с никчемной парой, не дожидаясь пятой карты. Луизе широко улыбнулась, смотря на остальных, и кивнула: — Олл-ин. Паренек сложил карты, но девушка будто бы не собиралась сдаваться. Луизе видела, как она недовольно дернула бровью, и знала, что у нее был шанс окончательно убедить ее выйти из игры. Но как? Шварц пнула Йозефа под столом — он театрально посмотрел в ее карты и сделал такое шокированное лицо, будто у нее было два короля, а не восьмерка и дама. — Пас. Луизе забрала все фишки себе, получила деньги за игру, улыбаясь, и встала из-за стола. Ее колено начинало тянуть — Шварц окутало волной липкого, стыдливого страха. Что, если она упадет? Нет, Луизе вежливо кивнула своим новым знакомым, подмигнула Йозефу и попрощалась: — К сожалению, я не могу остаться — мне следует готовиться к защите кандидатской, так что я желаю вам хорошего вечера. — Очень жаль, Луизе. Мы будем ждать тебя снова, — усмехнулся уже пьяный Йозеф. Шварц быстро нашла такси и уехала домой: она думала, что сможет наконец расслабиться и немного поспать, прежде чем возьмется за повторение своей речи. Луизе достала из сумки мятную конфетку и расслабилась, чтобы ее не укачало в дороге… Когда она добралась до своей лестничной клетки, у ее двери кто-то стоял. Он был не в военной форме, а в белом костюме-тройке с такого же цвета шляпой на голове, но Луизе тут же поняла, кто это был — этот длинный черный хвост она бы не спутала ни с чем. Шварц вышла из машины, подошла ближе к двери… Зольф тут же разочарованно на нее посмотрел. — Милая, почему ты весь день не отвечаешь на мои звонки? Я думал, мы проведем этот вечер вместе… Луизе устало вздохнула — визит Кимбли совсем не входил в ее планы. Она приблизилась к нему, потянулась, чтобы обнять, но Зольф сурово на нее посмотрел: неужели обиделся на то, что она не поговорила с ним? Но как? Шварц работала, она не могла притащить телефон с собой. Луизе запустила Зольфа внутрь, разулась в коридоре и покачала головой: — Вот только не надо тут этого. Ты знаешь, выборы скоро — я была на встрече. Кимбли поджал губы, наклонил голову и посмотрел Луизе в глаза. Он снял шляпу, будто все еще хотел казаться джентльменом, сунул ее под мышку и свободной рукой погладил Луизе по щеке, не особо стараясь быть нежным. Он окинул взглядом ее наряд, а затем, хитро ухмыльнувшись, кивнул: — Вижу, дорогая. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Жаль правда, ты нарядилась так не для меня… — Не ревнуй понапрасну — бесит, — цокнула Луизе. — Ты ведь знаешь, что я бы никогда не променяла тебя на дураков, которые со мной работают. Зольф довольно промурчал что-то невнятное, положил шляпу на полку и прижал Луизе к себе. Он потерся своей щекой об ее, улыбаясь, и поцеловал ее челюсть — Шварц усмехнулась, посмотрела ему в глаза и все же строго произнесла: — В следующий раз звони позже, а не в обед. Я, знаешь ли, тоже могу быть занята — мне завтра кандидатскую защищать, между прочим. Луизе отстранилась от Кимбли и сняла пальто, тут же убирая его в шкаф. Она поставила сумку на тумбочку и развернулась, чтобы сделать им чай, но тут же, Зольф обнял ее сзади, нежно поглаживая ее бока, и поцеловал ее в затылок. Иногда он становился таким добрым, что Шварц невольно задавалась вопросом — зачем? Кимбли, правда, не собирался на него отвечать, а вместо этого улыбнулся: — Ты так тяжело работаешь. Может, мне стоит нанести несколько визитов, чтобы завтра все прошло гладко? — Что я, дура, что ли? — обиделась Луизе. — Сама со всем справлюсь. — Нет, милая, ты не поняла, — покачал головой Зольф. — Я не буду вмешиваться в саму защиту. Я просто хочу, чтобы тебя не осудили за твои… демократические взгляды. «Осудили, значит… Так сразу и не поймешь, о каком из смыслов этого слова идет речь». Луизе покачала головой, повернулась к Зольфу и поцеловала его в щеку. Она уже знала, как давать взятки и оправдывать свою работу, как защищать себя от преследования по закону… Шварц посмотрела на Кимбли — тот был несколько удивлен ее отказом, но молчал, поглаживая ее талию… Луизе нежно отцепила его руки, поцеловала его ладони и ответила: — Я просто заплачу комиссии. А пока… хочешь, я сделаю нам чай? Кимбли кивнул и прошел вслед за Луизе на кухню. Он сел за стол, наблюдая за тем, как она выбирает им чай, и зачем-то хмыкнул сам себе. Луизе не повернулась — она разлила чай по кружкам и поставила их на стол. Зольф подмигнул ей, отпил немного и улыбнулся, когда она села рядом: — Какая у тебя тема? Мне просто интересно… Я ничего не буду делать, если ты не захочешь. «Главное, Софи он арестовал за госизмену, а не за нападение… Теперь он говорил, что будет делать только то, что я ему скажу? Странно все это». Луизе уже давно хотела спросить его о Софи, но Зольф постоянно уводил разговор в сторону или отвлекал Шварц чем-нибудь. Но ей нужно было знать, что случилось на самом деле — она решила спросить, как только появится возможность, а пока ответила на вопрос Кимбли: — «Демократия как основа федерализма». — Мне, наверное, не стоит и надеяться, что ты критикуешь эти два явления? — устало вздохнул Кимбли. — Я буду удивлен, если после защиты за тобой не приедет конвой. Луизе закатила глаза и выпила чаю, пытаясь хоть немного успокоиться. За все годы в оппозиции она уже привыкла к тому, что за ней охотилась армия — теперь, с появлением Кимбли, угроза стала еще больше. Но разве Зольф не обещал защищать ее? Шварц коротко посмотрела на него, коснулась его руки и хитро улыбнулась: — Ты ведь освободишь меня, если это случится? Я знаю, что могу тебе доверять. — Если знаешь, зачем спрашивать? «Туше,» — невольно подумала Луизе; в ее голове это прозвучало издевательским тоном человека, который не желал признавать поражение и колко шутил над победителем. Правда, стоило ли ей воспринимать Зольфа как конкурента? Они уже тысячу раз договорились, что не станут играть друг против друга… Даже Кимбли, хотя он мог легко нарушить свои обещания, кивнул и сказал: — Я сделаю все, что могу, но постарайся не доводить до ареста. Моего влияния может и не хватить — особенно если ты попадешь не в те руки. — Спасибо, любимый. — Луизе послала Кимбли воздушный поцелуй и вдруг села к нему на коленки, хватаясь за его плечи. — Жаль, ты не можешь взорвать полицейский участок, если случится что-то плохое… Ты ведь солдат. Зольф ухмыльнулся, посмотрел вниз, Луизе в глаза, и резко поцеловал ее в губы. Он переместил руки на ее талию, аккуратно сжал, играясь с ее языком, и вдруг отстранился, хищно улыбаясь. Шварц рассмеялась, покачала головой и снова притянула Кимбли к себе… Тот лишь покачал головой, отпил немного чая и ответил: — Мне плевать — все люди, кроме нас, одинаково ничтожны. Если они поймают тебя, я готов взорвать все тюрьмы и участки. Правда, ты можешь погибнуть под руинами, так что я бы предпочел не рисковать. Луизе улыбнулась, даже чуть покраснела — тут же, она поцеловала Зольфа в губы, прижимая его ближе к себе, и сжала его плечи в своих ладонях. Кимбли ответил на поцелуй, подмигнул ей, хотя она закрыла глаза, и погладил ее по волосам, обхватывая ее затылок. Шварц что-то промурчала ему в губы, затем отодвинулась чуть подальше от его лица и прошептала: — Ты такой романтичный. Я бы даже сказала, заботливый. — Ну ладно тебе, милая, — рассмеялся Зольф. — Мы же вместе. Как я могу допустить, чтобы с тобой что-то произошло? Мне будет не с кем устраивать хаос. Интересно, что это Кимбли имел в виду? Он как-то предлагал ей стать его правой рукой, но Шварц совсем не могла понять, что она в принципе могла для него сделать. Луизе ведь была политиком: она могла преподавать или вести чьи-то кампании, но вот сеять хаос… У Зольфа явно были на нее свои планы, и Шварц поспешила уточнить: — А что бы ты хотел совершить, хм? — Я люблю взрывы — особенно громкие. Эти звуки обрушенных зданий, крики… Я, правда, не знаю, где нам с тобой повеселиться и что именно сделать. «Неужели он хочет заставить меня взорвать Централ? Нет, это было бы слишком… Или нет?» Луизе даже не знала, как на это реагировать. Она не боялась жестокости и крови — этого в детстве она уже насмотрелась. Но разве взрывы в столице Аместриса были хорошей идеей? Зольфу было плевать, он просто хотел повеселиться… А вот у Шварц был политический имидж, который ей нужно было поддерживать, и она решила разубедить Кимбли, пока не стало слишком поздно: — Может, пока не стоит, дорогой? Выборы скоро — если мой начальник узнает, что я причастна ко взрывам, он меня тут же уволит. — Ах да, твоя репутация… — Кимбли облизнулся и вдруг поцеловал Луизе в шею, посмеиваясь. — Не переживай. Ты ведь умная: мы сможем все вывернуть так, чтобы ты показалась всем чуть ли не мученицей за свои либеральные взгляды. Знаешь, как это сделать? Луизе хмыкнула — что ж, это звучало интереснее. Она еще не до конца доверяла Кимбли: он, хоть и клялся ей в верности и любви, был таким же, как и она. Сама Шварц редко говорила правду и уже не могла пересчитать всех, кому когда-либо врала. Но если Зольф действительно не предал бы ее, то повеселиться с ним, а потом еще и заставить общественность думать, что это Луизе была жертвой, а не наоборот, было чудесной идеей. — Придется тебе притвориться, что ты сделал со мной что-то ужасное. Чисто гипотетически, ты бы мог «похитить» меня во время митинга или взорвать мой дом, а потом «заставить» меня взорвать половину Централа… Но нет, я не хочу, чтобы ты это делал. — Централа? Ну нет, здесь это слишком очевидно… Давай сделаем это как-нибудь потом, а пока… — Если хочешь повеселиться без последствий, иди на войну. Там можно убивать, сколько душе угодно… Зольф хмыкнул — идея Шварц не показалась ему глупой, но он все же покачал головой и начал гладить ее по спине. Луизе прильнула к нему, ожидая ответа, но вместо этого, Кимбли вдруг опустил руку ниже, на ее задницу, и сжал ее, странно улыбаясь. Шварц захихикала, поцеловала Кимбли в шею — тот опустил голову, чтобы рассмотреть ее получше, и цокнул: — Как, и оставить тебя одну? Тебя не возьмут, даже если ты выучишь алхимию — по здоровью не проходишь. Луизе вся побледнела — она терпеть не могла, когда ей напоминали о том, насколько слабой она была; по крайней мере, телом. Она отодвинулась от Зольфа и даже села на другой стул, чтобы он не трогал ее… Кимбли, вздохнув, встал, подошел к ней и покачал головой: — Ну не злись, милая. Ты у меня самая лучшая, знаешь? Я люблю тебя. Луизе позволила себе маленькую улыбку и тоже встала со стула — Зольф схватил ее за талию, грубовато погладил ее бока и вдруг поднял, перекинув ее через плечо. Шварц вздрогнула, обвила его шею руками, чтобы не упасть, и нервно выдохнула. «Лишь бы он меня не уронил… Худой же!» Кимбли не смог долго ее нести — они опустились на диван, и он снова посадил ее к себе на коленки. Луизе вздохнула, все еще не зная, злиться ли на то, что он указал ей на ее здоровье, и закрыла глаза. Зольф, посмотрев на нее, лишь усмехнулся и начал гладить ее коленки… — А ты что, высоты боишься? Так дрожала, пока я тебя нес. — Иди ты, — отвернулась Луизе. — Я просто не ожидала, что ты меня поднимешь. Кимбли пожал плечами, подарил Луизе ухмылку и поцеловал ее в затылок; он повернул ее так, чтобы она смотрела туда же, куда и он. Зольф переместил руку с ее ноги на ее живот, уткнулся носом в ее плечо и вдруг хмыкнул: — Я сильнее, чем выгляжу. — Я тоже, — усмехнулась Луизе. Оба знали, что ей нечего было делать в армии: дело было не столько в ее здоровье, сколько в ее имидже. Если Луизе ставила себя против всей системы и говорила о полном отходе от военной диктатуры, вступление в ряды армии сразу бы отрезало ее от политической гонки. Шварц не знала даже, зачем взялась что-то доказывать Зольфу — наверное, ее слишком обидело напоминание о собственной никчемности. — Я знаю, милая, — улыбнулся Зольф. — Но на войне слишком много мужчин. «Наши насилуют местных, местные наших — что бы ни произошло, страдают женщины». Луизе вдруг повернулась к Кимбли и широко распахнула глаза. Она уже знала, что он нашел ее книгу в библиотеке Софи, но неужели Зольф действительно решил ее прочитать и даже запомнить фразу оттуда? Шварц наклонила голову, уставилась на его лицо… Кимбли, усмехнувшись, украл у нее поцелуй и кивнул: — У фрау Кранц было много твоих книг. Я прочел каждую — мне было интересно, о чем ты думаешь. — Я даже не знаю, мило это или жутко… Луизе, конечно, была рада, что Зольфу было не плевать на нее, но она все еще помнила, как он приходил к ней «на разговоры» и шантажировал ее этими же книгами, чтобы она рассказала ему больше про свой ревматоидный артрит. Шварц вздохнула, и Кимбли, будто бы пытаясь развеять ее подозрения, поцеловал ее в лоб и нежно погладил ее по голове: — Ну почему же жутко, милая? Сначала я просто выполнял свою работу, но теперь, раз уж мы вместе, я должен был узнать тебя получше. Луизе кивнула, выдержала паузу и все же решила спросить про Софи — раз уж Зольф упомянул ее, у Шварц был шанс все узнать. Она улыбнулась Кимбли, поцеловала его в щеку, чтобы он не начал уходить от ответа, и вдруг все же задала этот вопрос: — Кстати про Кранц. В газете было написано, что она арестована за госизмену, так? — Конечно. За что же еще? Софи хранила у себя запрещенные материалы и отдавала их кому попало… — Но ведь она попыталась меня задушить, — настояла Луизе. — Разве я не сказала тебе об этом за день до того, как ее поймали? Кимбли рассмеялся; он вдруг по-собственнически сжал талию Шварц, смотря прямо в ее глаза, и наклонился к ее уху. Луизе напряглась — она просто не знала, что от него ожидать. Зольф ведь не мог знать, что она наврала, разве не так? Шварц прислушалась, ожидая, что он тут же начнет говорить, но Кимбли сначала прикусил ее шею… — А-! — вздрогнула Луизе. — Тебе больно? — Зольф отпустил ее шею и перевел тему. — Фрау Кранц была арестована только за то, что она действительно совершила. Я знаю, что ты не сказала мне правду — я не виню тебя, милая, у нас ведь с тобой тогда не было никакого уговора. Но если ты соврешь мне еще хоть раз, я… Луизе побледнела — черт, да как он узнал? Либо Софи смогла убедить его, что никакого удушения не было, либо Зольф был экстрасенсом. Она быстро замотала головой, чтобы убедить Кимбли, что больше не будет говорить ему неправду… Нет, это ставило ее в невыгодное положение, Луизе не хотела, чтобы Зольф шантажировал ее снова. Она вдруг оттолкнула его от себя, взялась за свою укушенную шею и нахмурилась: — Поняла. Но если ты снова сделаешь мне больно, я убью тебя во сне, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. Зольф поднял руки вверх, усмехнулся и кивнул — неужели принял ее условия? Он накрыл своей ладонью ее руку, аккуратно поглаживая ее шею рядом со своим укусом, и нежно поцеловал ее в щеку, чтобы Луизе перестала злиться. Кимбли прижал ее к своей груди, чмокнул ее в лоб и хитро, соблазнительно прошептал: — Тебе совсем не нравится, когда тебя кусают? Прости, дорогая. Я думал, ты имела в виду какие-нибудь избиения… В общем, все то, что злые мужчины делают со своими женщинами. — Нет, — вздохнула Луизе. — Как боль вообще может кому-то нравиться? Ну, если ты не причиняешь ее другим… Кимбли выгнул бровь, уставился прямо в ее глаза и заливисто рассмеялся. Он, кажется, совсем не ожидал, что Луизе признает свои наклонности вслух — Зольф представлял, что происходило в ее предыдущих отношениях, но думал, что Шварц уже и думать забыла о том, чтобы делать кому-то больно. Кимбли улыбнулся во весь рот, поцеловал ее шею там, где до этого укусил, и покачал головой: — Ужас, что ты делала со своими прошлыми мужчинами? — Мне проще уже сказать, чего я не делала, — захихикала Луизе. Кимбли был заинтригован — он не причинял своим бывшим любовницам боль, но иногда ему так хотелось… Зольф наклонил голову, чуть отстраняясь от Луизе, и, не скрывая своего вожделения, прошептал: — Била когда-нибудь партнера горячим утюгом? Представляю, какие были бы шрамы… Во взгляде Луизе промелькнул интерес, но в следующую же секунду ее лицо приобрело такой вид, будто бы Шварц почти вырвало. Она сглотнула, нахмурилась и уставилась на Кимбли, даже не зная, что на это отвечать — тут же, она начала смеяться: — Ха-ха, какой кошмар… Ты где это вычитал вообще? Или мне стоит выкинуть утюг, пока ты не побил им меня? — Нет, милая, я ничего такого не делал и не собираюсь. Но знаешь, если бы твои прошлые любовники не были бы такими тупицами, я бы их пожалел. Луизе усмехнулась, покачала головой и прильнула ближе к Зольфу. Она обняла его за плечи, наклонила голову, потерлась носом о его ключицу… Кимбли издал короткий, тихий стон и снова опустил руку на задницу Шварц — она подняла на него взгляд и весело улыбнулась: — Так хочешь остаться на ночь? Зольф подмигнул Луизе и, не убирая руку, сжал ее ягодицу, будто бы хотел, чтобы у Шварц вообще не осталось сомнений о его намерениях. Он нежно подтолкнул ее, чтобы она села чуть повыше, и уткнулся носом в ее грудь — когда Луизе вздохнула, Кимбли вдруг покачал головой и недовольно цокнул: — Может, и хочу. Но я забыл купить презервативы. — Ты вполне мог съездить за ними, пока ждал меня со встречи, — закатила глаза Луизе. — В чем твоя проблема? — В том, что я вспомнил об этом только сейчас. Кимбли поднял Луизе и посадил ее рядом с собой: она тут же разочарованно вздохнула и отвернулась от него. У них не было выбора — оба ненавидели детей и уж точно не хотели обзавестись ими в ближайшую вечность. Зольф прошел обратно в коридор, взял пальто, нацепил свою любимую белую шляпу и как-то раздраженно приказал Луизе: — Жди. Как только Кимбли вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, Шварц вздохнула и быстро заскочила в душ. В ее районе была аптека, так что ей нужно было поторопиться — это был ее единственный шанс повторить свою речь на завтрашнюю защиту. Луизе вылезла из ванной, наскоро вытерлась сухим полотенцем и прямо так, голая, прошла в свою комнату и села за стол. — Фрау и герры, сегодня я пришла сюда, чтобы представить свою кандидатскую работу. Я посвятила долгое время поиску материала… — …Нынешнее правительство не может и не хочет предоставить населению эти политические права, поскольку внезапно возросший уровень свободы часто ведет к нестабильности авторитарных режимов вроде… — Я еще никогда не спал с девушкой, которая читает кандидатскую перед сексом. Луизе вскрикнула и спрыгнула со стула — она не ожидала, что Кимбли вдруг окажется у нее за спиной. Шварц была слишком погружена в свою работу, слишком нервничала по поводу завтрашней защиты… Зольфу это не нравилось: он хотел, чтобы этой ночью она думала только о нем. Луизе неловко отложила бумаги, встала напротив него, и Кимбли, усмехнувшись, дотронулся до ее голой груди: — Расслабься, хорошо? Я схожу в душ и вернусь к тебе — и чтобы никакой политологии. — Ладно, ладно… Зольф вышел из комнаты, попутно теряя одежду, и Луизе усмехнулась, ложась на кровать. Она даже не знала, чем занять себя, пока Кимбли не было рядом — соблазн дочитать свою речь был слишком высок, но так она не смогла бы расслабиться. Шварц вздохнула, обняла подушку, чтобы унять тревогу… Кимбли, вернувшись к ней, снова посадил ее к себе на колени и поцеловал ее чуть выше груди. Луизе, хмыкнув, посмотрела ему в глаза и наклонилась, чтобы чмокнуть его в губы, но ее лицо все еще выглядело так, будто она уже стояла перед комиссией. Зольф, покачав головой, взял Луизе за подбородок, притянул ее лицо ближе к своему и уставился в ее глаза: — Успокойся. Здесь только мы вдвоем, ясно? Если ты не расслабишься, тебе будет больно. Зольф, даже не дожидаясь ответа, начал целовать ее грудь — Шварц издала легкий стон, закрыла глаза и сжала его плечи, чтобы не съехать с его колен на кровать. Кимбли схватился за ее бедра, погладил ее задницу, затем вдруг уложил Луизе вниз и сел сверху, смотря в ее глаза и улыбаясь. Луизе усмехнулась и погладила его живот, опускаясь рукой все ниже, пока не достала до его члена… — Нет, — покачал головой Зольф. — Почему? — удивилась Луизе. — Хочу тебя немного помучить, — видя, как Шварц напряглась, Зольф добавил. — Больно не будет. Кимбли раздвинул ноги Луизе и положил их к себе на плечи. Та улыбнулась, смотря ему в глаза, но уже через секунду издала удивленный стон и отвернулась: Зольф дотронулся языком до ее клитора. Шварц взвизгнула от удовольствия, позволяя ему играть с собой, и почувствовала, как ее ноги начали дрожать… Совсем скоро ей захотелось большего. Но Кимбли и не собирался останавливаться — он, закрыв глаза, самозабвенно и методично продолжил двигать языком взад-вперед. Он держал Луизе за внутреннюю сторону бедер, чтобы она не сводила колени, и иногда мычал, будто бы доводить ее до оргазма было самым любимым его занятием… — Пожалуйста, — умоляюще всхлипнула Луизе. — Я так долго не продержусь. — О чем именно ты просишь, милая? Зольф поднял голову — его губы и нос блестели от смазки. Он, будто издеваясь, посмотрел ей в глаза, ожидая ответа, и вместо того, чтобы выполнить очевидную просьбу, аккуратно ввел в Луизе два пальца. Та резко вздохнула, покачала головой, будто бы потеряв рассудок, и прикрикнула: — Выеби меня уже, идиот! — Не называй меня так, — рявкнул Кимбли. — Я не твой бывший. Луизе всхлипнула, чувствуя, как он прекратил двигать пальцами внутри нее, и покачала головой. Она, кажется, обещала не унижать Зольфа, когда они начали отношения — но неужели он мог ожидать от нее взвешенных решений, когда Шварц была в таком состоянии? Луизе посмотрела ему прямо в глаза, еле сдерживаясь, чтобы не сесть сверху и получить то, чего так хотела, и прошептала: — Извини… Ну пожалуйста, я- Кимбли довольно вынул из Луизе пальцы, поцеловал нижнюю часть ее живота и, наконец, надел презерватив и начал двигаться. Шварц простонала, закрывая глаза — все мысли о защите кандидатской испарились у нее из головы, и она обмякла, прижимаясь к Зольфу всем телом. Он ухмыльнулся, наблюдая за ее реакцией, и ускорился. — Блять, как хорошо… — всхлипнула Луизе. Зольф было хотел ответить что-то вроде «со мной по-другому и не бывает», но почувствовал, как удовольствие слишком быстро поглощает его, накрывает его тело огромной волной… Кимбли уже не мог формулировать слова и предложения, не мог думать… Вскоре, оба, закончив, прижались друг к другу и закрыли глаза. Но ни Луизе, ни Зольф не позволили себе заснуть — у них были свои дела. Первым с кровати встал Кимбли: он коротко поцеловал Луизе, снял заполненный презерватив и, перевязав его, пошел на кухню, чтобы выбросить его в мусор. Луизе пошла вслед за ним, чувствуя странную слабость в ногах… «Сука, лишь бы не судорога». Кимбли, увидев Луизе, прижал ее ближе к себе и поцеловал в лоб. Она слабо улыбнулась, обвила руками его талию, чтобы не упасть, если ее ноги снова сведет, и вдруг спросила: — Не обидишься, если я скажу тебе уйти? Кандидатская, сам понимаешь. Повторять надо. — Совсем нет, милая. У меня тоже есть свои дела — я поеду сейчас. Зольф вернулся в спальню, собрал с пола всю свою одежду и снова вышел в коридор, лениво хватая свою шляпу с тумбочки. Шварц, все еще голая, оперлась на стену и подмигнула ему, но в глубине души ей казалось, что что-то было не так. Разве Кимбли не сказал ей тогда, у двери, что хотел провести весь вечер вместе с ней? Стрелка часов показывала семь, время еще совсем детское… «Его командование не знает моего телефона. Как он мог узнать, если бы его вызвали? Если только он не имеет в виду что-то другое…» — Удачи, Зольф. Но не веселись без меня, ладно? Сам говорил, что мы будем сеять хаос вместе. — О, конечно… И Кимбли закрыл дверь, толком не прощаясь.