Второстепенное и не очень

*** — Я чё, непонятно сказал? — уточнил Малина жёстким, тяжёлым тоном. Он весь напрягся, набычился, на скулах заходили желваки, — рот закрой и дуй в машину! Ты чё, с первого раза не догнала? Забыла, с кем говоришь?! Его жена — по сравнению с огромным, высоченным Малиной — казалась совершенно крохотной. Она трогательно прижала руки к заметно округлившемуся животу и потупилась. Глаза у неё налились слезами. — Но… Малина аж озверел. — В машину! *** — Что же вы так грубо? Всё-таки ваша жена носит ребёнка… Малина сердито вскинул голову. — Знаю я, что носит… И чё, это значит, что мужа больше уважать не надо? Ага, щас! Я русским языком сказал трижды — закрой рот и иди в машину, нечего рядом с мертвяком торчать… А если ей плохо станет?! Нет, пререкаться начала… А главное, знает, что на людях спорить со мной нельзя, так один хер! Позорит! Галина Николаевна удивлённо приподняла брови. Малина сдулся и расслабился. Задумался, сделался мягче, каким-то… Виноватым. — Чё, расстроилась она, да? — спросил он, но ответа не ждал, — конечно расстроилась, как же… Такая она у меня… Это… Чувствительная, во! Небось подумала, что злюсь на неё… Ревела? — А вы как считаете? Малина совсем сник. — Сто процентов ревела. Говорю же — чувствительная… А щас тем более. Ничё, — вдруг постановил он, повеселев, — я ей шубку новую куплю, так успокоится. Или колечко. А лучше и шубку, и колечко… *** Малиновская нервно теребила обручальное кольцо. — Вы не подумайте ничего дурного, мой Роман Дмитриевич очень хороший… Он не со зла; просто не любит, когда я с ним публично спорю, ему кажется, что это… Подрывает его авторитет. Мол, если твоя женщина тебя не слушается, то дела твои плохи… Соколова щёлкнула резинкой перчаток. — Почему же вы тогда плачете? Малиновская пожала плечами. Беспомощно улыбнулась. Снова тронула живот — беспокойно так прижала ладонь к низу, несильно растёрла… — Не знаю, — ответила она жалобно, — вот понимаю, отчего он таким бывает, а всё равно очень обидно. *** Малина грузно опустился на колени. Заныли старые раны. Щекой прижался к животу. Губами — к запястью жены. Та зарумянилась. — Колоритная парочка. Соколова подкралась незаметно. Галина Николаевна перевела на нее взгляд. — Весьма, — согласилась она, — но, что самое удивительное, крайне гармоничная.