Второстепенное и не очень

— Ну, не знаю, — Таня повела плечом, — я допросила Малиновскую. Ничего подозрительного. Очень милая женщина, вежливая, приятная… Да ещё и с алиби. Удивительно, что Малине что-то такое досталось, я ожидала чего-то похуже. Как вспомню прошлую встречу с ним — так сразу передёргивает. Рогозина потёрла переносицу. В прошлую встречу Малина им всем крови попил. — Значит, придётся отпускать. — Можем ещё подержать, — предложил Майский, бессовестно качаясь в кресле, хотя с его габаритами это было, во-первых, строго запрещено, а во-вторых, чревато последствиями в виде сломанных конечностей или сломанного кресла, как в прошлый раз, — примерно часов эдак сорок пять. — Не можем, — отверг соблазнительное предложение Круглов, — никак не можем, если предъявить нечего. Карпенко вынесет нам весь мозг. — Будем отпускать, — подытожила Рогозина и вдруг нахмурилась, — а где Тихонов? — ОНА ВРЁТ! ЧТОБЫ ОНА НЕ ГОВОРИЛА, ОНА ВРЁТ! Тихонов влетел в конференц-зал с такой скоростью, что чуть не вынес стеклянные двери. Выглядел он как безумный учёный после удавшегося эксперимента: волосы дыбом, глаза безумно вращаются, в руках тонна бумажек, халат сполз до локтей и волочится следом… — Малиновская врёт? — переспросила Таня. Тихонов бухнул на стол кипу бумажек, подтянул штаны и халат, пригладил волосы, набрал воздуха в грудь и… Заулыбался. — Да! Вообще во всём врёт, в чём только можно. Вот она тебе сказала, как с мужем познакомилась? Таня удивлённо моргнула. — Сказала. На дне рождении их общего друга… Встречаться начали после крестин, у них же крестница одна… Даже шутку про кума и куму пошутила… — Что за кума, раз под кумом не была? — гоготнул Майский и ловко увернулся от подзатыльника Круглова. — А вот и нет, — счастливо произнёс Тихонов, игнорируя посторонние фразы, — а вот и нет! Наврала! — Ваня! — строго сказала Рогозина, — объяснись. Горящий взгляд счастливого до неприличия Тихонова прошёлся по всем сидящим и остановился на Рогозиной. Он откашлялся, вытащил первую бумажку — самую нижнюю и принялся вещать: — Начнём с того, что госпожа Малиновская познакомилась со своим супругом куда раньше… Года на два. Значит так… В девяносто шестом году была свадьба Оганесянов, — да, тех самых, чью дочку они потом крестили — и эта ваша Евгения Владимировна, и Малина на ней были. Со стороны невесты и со стороны жениха. Весьма странно, что она не упомянула тот факт, что они были свидетелями на свадьбе. Я даже видео нашел, — Тихонов переметнулся за клавиатуру и торопливо защелкал. Все коллективно повернулись к экранчику монитора. Съёмка для того времени была очень хорошей, декорации — ещё круче, типичная богатая армянская свадьба: много гостей, роскошный ресторан, невеста с женихом в национальных нарядах… Ваня перемотал. На весь экран вылезло улыбающееся женское лицо совсем молоденькой, смешной армяночки, говорящей с забавным акцентом: — Вай, Зина, тэбэ свадьба-то понравитца? Ты сматри! Пачэму не танцуэшь? Пасматри как надо!.. Камера повернулась на танцпол, забитый людьми, танцующими медляк. И тут среди пар мелькнули знакомые лица — знакомая им всем уже суровая бандитская рожа со шрамом на левой щеке. Малиновского узнать было нетрудно: огромный, похожий на медведя, в белой рубашке и малиновом пиджаке, туго обтягивающем широкие плечи. И, конечно же, с массивной золотой цепью на мощной шее. Партнёршу по танцу он закрыл собой, и были видны только маленькие красные туфельки, но вот он повернулся, и всё… Малиновскую Таня узнала сразу же, та почти не изменилась за эти пятнадцать лет: в бархатном красном брючном костюмчике, с длинными волосами, завитыми в крупные кудри, совсем маленькая, хохочущая… Вот Малина наклонился к её уху, — ему пришлось очень постараться, чтобы это сделать, — что-то шепнул, девушка заметно порозовела, и в этот момент камера повернулась обратно. — Так вот, — продолжил Тихонов в полной тишине, — познакомились они в апреле девяносто шестого года. И тут ещё интереснее — Малине было сорок два, а ей всего семнадцать, заканчивала первый курс в местном университете. У нас это в принципе растление несовершеннолетних, но тогда всё проще было: шестнадцать есть, паспорт получила, всё, взрослая… Хоть на работу, хоть замуж. Но дальше ещё интереснее! — Тихонов вытащил вторую бумажку, — А интереснее тем, что через три месяца Малину посадили. Тут прям… Всего намешали, но больше всего тут про банду Лютого. Конечно, там много где срок преступления уже вышел, но в итоге суд приговорил к пяти годам. Рэкет, коллекторство, откуда-то вылез подставной мужик с тяжкими телесными… — Почему подставной? — поинтересовался Майский. Он даже качаться перестал, теперь сложил руки в замок, устроил на них подбородок и хмурился. — Потому что в показаниях путался, — любезно пояснил Тихонов, — Дрынов Максим Валерьевич по кличке Дрын только месяц назад откинулся, напился и въехал в машину Малиновского, разбил фару. Ругань полгорода слышала, а через пару недель этот самый Дрын написал заяву, мол, Малина у него вымогает деньги, избил… Кстати, описи травм тут почему-то нет. Но не суть. Малина сел. Его просто хотели устранить и успешно устранили, но тут внезапно вылезло, что большая часть его имущества ему не принадлежит… Вообще песня! — Тихонов вытащил ещё два листка, — Смотрите! Гелендваген его достался какому-то мажору, сынку местного чиновника и пропал из виду, дом купил Небетонов — это тогдашний мэр, ресторан Бирюза купил его двоюродный брат, а казино досталось тётке. Вся родня при деле. — Нехило, — оценил Круглов. — Вы только не падайте, Николай Петрович, — серьезно сказал Тихонов и ловко увернулся от профилактического тычка, — но это далеко не всё. Это самое… Известное, что у него было. Малина в то время был крупной шишкой, хотя и меньше, чем сейчас, и владел по меньшей мере половиной города. Так что при делёжке отжатого мэр и компания многое забрать не смогли… Вот смотрите. Баня. Две столовые, между прочим, очень хорошие. Цветочный магазин. Ювелирка, единственная на весь город. Ночной клуб. С пятак продуктовых. С десяток ларьков со всякой мелочёвкой: пиво там, журналы, кассеты, ещё что… Качалка. Тоже очень хорошая, «для своих». Кинотеатр. Ещё одна машина — красная «Копейка». Автомастерская. Тут список огромный… И это только то, за чем я смог проследить. Часть собственности была записана на мать ещё до того, как Малину посадили, но добрая доля — до него. За неделю до того, как состоялся суд, он это всё переписал. По документам вся эта красота теперь принадлежала некой Татьяне Смирновой. Знаете, кто это? Неизвестная пенсионерка из деревни под Воронежем. Казалось бы — откуда он её взял? А я вам скажу откуда. Это бабушка нашей госпожи Малиновской. Вот только на официальном уровне у них родства нет — это мать её отчима, а он её не удочерял. В конференц-зале стало настолько тихо, что, казалось, было слышно, как Таня моргает. — Ты хочешь сказать, — медленно произнесла она, — что Малиновские тогда были настолько близки, что Малина — напоминаю, бывший бандит, а они частенько параноики и даже родным не доверяют — переписал на её бабушку огромную часть своего состояния? — Всё верно, — весело подтвердил Тихонов. Резко посерьёзнел, — я думаю, что они скорее всего… Состояли в отношениях. — Вряд ли, — неожиданно сказал Майский, — вот это вряд ли. Я в прошлый раз друзей его опрашивал, так они в один голос твердили, что если дамочке восемнадцати нет, то Малина бы и на пушечный выстрел к ней не подошёл… У него так вроде история какая-то про это была неприятная, тоже чуть до суда не дошло… — Ну, тем не менее, он львиную долю своего имущества отписал ей, — невозмутимо сказал Круглов, — ну или её бабушке. Думаешь, деревенская старушка понравилась Малине больше молодой и красивой студентки? Он на ней ещё и женился потом… — А ну прекратить балаган! — рявкнула Рогозина, — Ваня, ещё что-то есть? — Я только начал! Тихонов потёр ладони. — Ты остановился на том, что Малину посадили, — подсказала Таня. Тихонов взялся за ещё одну бумажку. — Да-да, — кивнул он, — Малина сел, а Евгения Владимировна продолжила учёбу. Она была приезжая, жила в общаге… Была связана с рокерской тусовкой. Не знаю, говорила или нет, но она полтора года выступала с Багровыми Фантомасами — популярная рок-группа конца девяностых и начала нулевых, кстати… Сейчас ажиотаж уже спал. Барабанщик умер от передоза, вокалист женился на своей фанатке и укатил в Израиль… Так, это не очень интересно… В принципе, ничего подозрительного и правда нет. На первый взгляд. Вот только спустя год от того, как Малина сел, Малиновская — тогда ещё нет — съехала из общаги. Я даже нашёл интервью, в котором наша врушка говорит, что купила квартиру на первый достойный гонорар от большого концертного турне. Квартиру она купила на Гоголевской, вот что странно. Это не слишком хороший район, скажем так… Могла бы позволить себе что-нибудь получше, но нет, выбрала малюсенькую однокомнатную квартирку. И это важно — в четырнадцатом доме. Какое-то время жила одна, потом с подругой, потом неожиданно переехала, но квартиру не продала… В то время был большой разлад в группе, барабанщик ушёл, взяли нового. Но это не слишком важно, важно другое… — Ну? — поторопил Майский. — Не нукай, не запрягал, — огрызнулся Тихонов, — Малиновский вышел, вот что. Через два года, в девяносто восьмом. Карпенко сбила часть обвинений, и его освободили досрочно. Малина вышел и пропал со всех радаров. Он нигде не был официально трудоустроен, непонятно где жил… Я нашёл его прошлый допрос, который был по делу Мамонта, и он там говорил, что жил… Вуаля, на той самой Гоголевской! Только в третьем доме. И жил там целый год. Работал в местной автомастерской. Напоминаю, что городок маленький, все друг друга знают… Ещё и улица одна. Короче говоря, даже если не думать о свадьбе, то Малиновские наверняка виделисьна Гоголевской. И это не всё. У Малины были долгие свидания, вот только… Опять непонятно с кем. На обычные свиданки к нему приезжал Оганесян и мать. А вот на долгие — неизвестно. — В смысле неизвестно? — возмутилась Рогозина, — а записи посетителей? Выдача разрешения? — А их нет, — просто сказал Тихонов, — Малина сидел в «Матросской тишине», а там всё в том же девяносто восьмом был бунт. Сожгли всю документацию, уничтожили жёсткие диски, технику, несколько бараков сгорело… Как хорошо сложилось, правда? Бунт, кстати, поднял зэк по кличке Жила. Угадаете кто он? — Сидел с Малиной в одной камере? — задумчиво спросил Круглов. — Сидел с Малиной в одной камере, — повторил Тихонов, — там вообще очень интересная компания подобралась: Жилин с убийством, Багдасаров за фальсификацию выборов, Малина за тяжкие телесные и старые дела… Все вышли давно, кстати. Жилин сейчас владеет тиром в Катамарановске, охотничьим магазинчиком и прудом. Женат на известной телеведущей, четверо детей. Багдасарову сняли судимость, и он сменил на посту мэра Стрельникова. Тоже женат, двое детей. Угадаете жену? Не угадаете… Наша любимая Карпенко. У Малиновского тоже всё замечательно. У Рогозиной дёрнулся глаз. Ваня продолжил вдохновлённо вещать, вытащил новый документик. — Год Малиновского не было не слышно и не видно. А потом он неожиданно вернулся… Со всем своим имуществом. Домом, казино, машиной, рестораном, мелочёвкой… Документы, кстати, все подписаны одной датой, оформлены сразу же. Через пару месяцев Небетонов и всё его семейство уехали из города. Где они сейчас — неизвестно. Либо они мертвы, — цинично предположил Ваня, — либо сменили фамилию. Вряд ли они хотели добровольно отдавать то, что с таким трудом отобрали у Малины. Где сам Небетонов мы знаем, у Вали на столе спит мёртвым сном… Малина заново укрепился в городе… И, наконец, в конце девяносто восьмого года, он якобы впервые знакомится со своей будущей женой на крестинах дочки Оганесянов. Искра, буря, безумие… Ей тогда было… Сколько там, двадцать? И Малине сорок пять. В марте девяносто девятого они поженились. Спустя три месяца отношений. В две тысячи третьем родился сын. Дальше в принципе всё сходится с её словами: за рождение сына Малина подарил любимой жене редакцию. Пока она была в декрете, то там сделали ремонт. Тогда же в гору и пошла её карьера: вышла та самая скандальная книжка о рокерах после смерти бараанщика, потом ещё, потом ещё… В литературном мире госпожа Малиновская достаточно крупная фигура. Пишет неплохо, книжки продаются хорошо. Там на любой вкус… Написала сценарий для фильма, в котором потом сыграла жена Оганесяна… И тут ба-бах — в две тысячи шестом они неожиданно разводятся. Потом сходятся снова, женятся, у них рождается дочь. А потом снова разводятся, только в две тысячи девятом. — Прямо перед тем, как мы взяли Малину по подозрению в убийстве Мамонта, — встревает Майский, — мы тогда бывшую жену даже не допрашивали, её в стране не было… По телефону пару вопросов задали и всё… — Всё верно, — важно кивает Тихонов, — она вместе с детьми гостила в Армении. Когда вернулась, то Малину уже выпустили. Я посмотрел по датам — они спустя полтора месяца опять поженились. Так о чем я? Я о том, что это милой, нежной женщине верить нельзя ни на йоту. И вот ещё что… Зачем им так много врать? О знакомстве? О разводах? Что-то здесь не так… В общем, я думаю, что если кто-то и убил Небетонова, то это сделал либо Малина, либо его жена. Либо они оба. Либо один покрывает другого. Что-то из этого. Вечно у них всё… Слишком гладко.