
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Категоричное условие.
13 ноября 2024, 05:20
Ранее…
Гертруда Кляйн уже давным-давно наблюдала за весьма успешными попытками своей невестки самостоятельно изучить немецкий язык.
Пожилая фрау всеми фибрами своей Души действительно желала помочь русской Орловой в освоении языка, только вот совсем не имела понятия о том, как же это сделать. Наконец, у матери Ганса в голове созрел весьма и весьма логичный и удачный план действий…
Серьёзно переговорив по этому поводу со своим мужем — Джозефом Кляйном, пожилая немка окончательно согласовала с ним свою успешную стратегию дальнейших действий.
Однажды, аккурат в процессе завтрака, второго декабря 1942-ого года, Гертруда Кляйн, всё-таки, осмелилась начать разговор с собственной невесткой:
— Polina…
Сама Орлова же, слегка вздрогнув, повернула голову на свою свекровь и уставилась на ту совершенно ничего не понимающими и даже чуть-чуть испуганными глазами.
Такой реакции Полины сейчас существовало вполне логичное объяснение: свекровь крайне редким образом заговаривала непосредственно с ней, если не сказать, никогда.
В разум беременной блондинки тотчас же закрались беспокойные мысли и принялись атаковывать несчастную девушку, словно целый рой назойливых диких пчёл.
А вдруг, она в чём-то на данный момент серьёзно провинилась перед почтенной семьёй Кляйнов?..
Вдруг прямо сейчас, сама Гертруда прямо и открыто заявит про то, что они с отцом Ганса выселяют её, Полину, из их огромнейшего богатого поместья?..
А вдруг, её и вправду сейчас просто-напросто возьмут, да и выставят за дверь, а то и того хуже — вернут обратно в Советский Союз, в голод, холод, под мины и обстрелы?.. Теперь-то? Беременную двойней?..
Полина совершила глубокий вдох и сызнова, с неимоверным испугом, однако теперь — весьма требовательно взглянула на свою немецкую родственницу.
«Будь, что будет. Всё равно, от Судьбы не убежишь», — с горечью подумала девушка, но вслух произнесла следующее:
— Я слушаю Вас, уважаемая Фрау…
— Polina… — с нажимом повторила мать Ганса. — Мы тут с Джозефом посовещались и единогласно решили…
У Орловой моментально всё оборвалось внутри…
Ну, уж если её выселяют из дома Кляйнов и возвращают на непосредственную Родину, беременную, в самый Эпицентр жесточайшей Войны, то такова её, Полины, нелёгкая доля…
— Мы с Джозефом долго советовались по поводу тебя и всей этой ситуации… Однако, пришли, всё-таки, к однозначному решению, — между тем, невозмутимо и твёрдо продолжала Гертруда Кляйн. — Мы наняли для тебя наставника, преподавателя, если угодно, по немецкому языку. Мы действительно с мужем на сто процентов убеждены, что именно таким образом, а не любым другим, процесс освоения тобою нашего языка пойдёт гораздо-гораздо быстрее и будет в разы эффективнее.
Видишь ли, только грамотный и высококвалифицированный преподаватель в состоянии организовать тебе очень много устной практики, он также сможет отслеживать и всецело контролировать твои успехи, я имею ввиду, твой прогресс; ну и, разумеется, сможет придумать ещё уйму увлекательных вещей, касаемо вашего обучения.
И, да, Polina… Мы бы с Джозефом совсем… вот вообще бы ни на толику не хотели, чтобы наши внуки впоследствии общались между собой и с тобой на русском языке.
Да, скажу прямо, честно и откровенно: мы категорически против этого. И я, и Джозеф. Наши внуки, то бишь, ваши с Гансом дети, обязаны общаться с кем бы то ни было исключительно на немецком языке.
Да, это одно из наших непоколебимых условий тебе, которое мы не просто просим… мы требуем соблюсти.
Но. Если же ты с ним категорически не согласна, мы с мужем предлагаем тебе альтернативный вариант развития событий: ты вынашиваешь детей, рожаешь их здесь, в Берлине, затем… ты разводишься с нашим сыном и возвращаешься к себе на Родину, то есть, в Советский Союз. Разумеется, совсем без своих детей: они останутся здесь, в Германии, навсегда, на всю жизнь и будут расти исключительно в нашей, немецкой среде.
Но конкретно в этом случае… Они совсем лишаться права знать, кто на самом деле является их настоящей матерью и, уж поверь мне — никогда действительно об этом не узнают…
Уж я-то лично сделаю для этого абсолютно всё.
Я сочиню очень правдоподобную легенду о том, что мать моих внуков — чистокровная немка, однако она скончалась в процессе самих родов.
Будь уверена, уверена на все двести процентов, в этом случае — ты никогда больше не увидишь своих детей. Никогда и ни за что в этой жизни…
А что же касается Ганса…
Мой сын вернётся к Эммочке, забудет про тебя напрочь, и всё у них будет хорошо!..
А может, ты… А может, ты и вовсе беременна не от нашего сына, а?.. Может, ты просто-напросто оклеветала его, преследуя какие-то свои корыстные цели?…
Губы Полины задрожали, а красивые глаза моментально увлажнились: из правого глаза на стол упала солёная слезинка…
Русская девушка повторно сглотнула обильную слюну, которая прямо сейчас мешала ей говорить:
— Зачем же Вы так, Фрау Кляйн?.. — спросила Полина, из последних сил, едва сдерживая горькие слёзы, подступающие сейчас к горлу, которые могли хлынуть бесконечным и абсолютно неконтролируемым потоком в любую секунду.
Однако сейчас мать Ганса сохраняла поистине гробовое молчание. Женщина пепелила свою русскую невестку крайне ледяным, очень чужим и отстранённым взглядом, словно между ними и в помине не было никакой эмоциональной близости, словно не ей, Гертруде, Полина Орлова изливала все свои страхи и опасения по поводу Ганса…
Гертруда Кляйн, однако, почему-то, слегка потупилась, поймав до безумия укоризненный и гневный взгляд своего супруга.
— Гм… Согласна. Получилось слегка… неприветливо, что ли. Нужно мне было чуть-чуть изменить тон подачи и саму формулировку нашего условия, это верно… Однако основную мысль, суть самой формулировки, ты, надеюсь, уж очень крайне на это надеюсь, уловила, Polina. Ещё раз повторяю: я не желаю слышать в своём доме, в его стенах и под его крышей, русскую речь. То есть, совсем. Ни слова.
Даже тот преподаватель, которого мы тебе наняли, будет объяснять тебе учебный материал исключительно на немецком языке.
На первых порах — упрощёнными формулировками, затем, когда ты окончательно освоишься с нашим языком — он перейдёт к весьма обычным формулировкам, привычным для нас, немцев.
И, да. Твой наставник — коренной немец, уроженец Берлина и по-русски, соответственно, он не знает ни слова.
Решай, Polina, что тебе дороже: твоя русская речь или же — дети и полноценная возможность сохранить брак с нашим с Джозефом сыном…
— Не думаю, что Ганс разведётся со мной непосредственно по Вашей на то указке, — вдруг смело съязвила русская блондинка, заставив Гертруду Кляйн в прямом смысле опешить.
Однако, несмотря даже на этот факт, пожилая Фрау очень быстро «нашлась».
— О, поверь мне, девочка, мой сын крайне охотно разорвёт с тобой все возможные связи, а точнее, ему просто не останется другого выбора, в том случае, если я сама буду всецело против вашего с ним союза… А тебе бы сейчас следовало бы в полной мере прислушаться к моим словам заместо того, чтобы хамить мне.
— Я принимаю абсолютно все условия Вашей семьи, уважаемая Фрау, — сглотнув, твёрдо заявила Полина Орлова.
— Вот и умница, дорогая моя невестка. Меня и вправду порадовал прямо сейчас тот факт, что ты, всё-таки, сделала донельзя правильный выбор и что муж и будущие дети действительно оказались тебе дороже твоих принципов…
А сейчас, довольно разговоров, моя дорогая. Завтракай и поднимайся на третий этаж, в кабинет Ганса. Дверь тебе укажет Сара. Именно там тебя уже ожидает твой новый преподаватель по немецкому языку и крайне жаждет с тобой познакомиться…
Полина Валерьевна Орлова-Кляйн безмолвно кивнула, облизнув пересохшие от тотального страха губы и в крайне вымученной манере — улыбнулась своей свекрови.
После этого, весьма и весьма неприятного разговора с Гертрудой, аппетит у девушки совершенно пропал.
Серьёзно, Полине более не хотелось есть. Вообще.
Настроение также существенно упало, в одночасье оказалось на нулевой отметке… А уж знакомства с её новым преподавателем по немецкому языку, Орлова и вовсе не желала. Отнюдь.
Но, да. Неоспоримая истина звучала так: живёшь под немецкой крышей, в абсолютно чужом доме, в чужой для тебя стране, значит, будь добра, принимай все условия немцев.
Однако Полина была действительно согласна на каждое условие своих новоиспечённых иностранных родственников.
В принципе, а куда ей было деваться, у неё что, действительно был выбор?..
Вздохнув, Полина принялась медленно и совершенно без малейшего признака на аппетит, поглощать свою порцию вкусного завтрака.
— Поторопись, — предупредила русскую девушку Гертруда Кляйн усталым тоном. — Преподаватель вовсе не планирует тебя долго ждать, поверь, у него и без тебя дел куча.
Полина Орлова в очередной раз грустно кивнула собственной свекрови, поспешно намазывая свежайшее масло на ломтик такого же по свежести белого хлеба.
Отчего-то беременной блондинке прямо сейчас начало действительно и в полной мере казаться, что её предстоящее знакомство с будущим преподавателем по немецкому языку отнюдь не сулит ей самой ровным счётом никаких положительных эмоций…