
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Сентиментальность.
08 октября 2024, 09:15
Полина Валерьевна Орлова.
Воспоминание.
Июнь, 1942 год.
Официально прошла целая неделя с того самого момента, как мы с Гансом обоюдно, а главное — абсолютно одновременно решили, что очень сильно любим друг друга.
Мой немецкий возлюбленный всецело помогал мне по домашним делам: носил огромными вёдрами воду для приготовления неизменной похлёбки, оказывал всяческое содействие также и на огороде.
В его глазах я читала чистое желание. Лишь чистейшее желание и ничем не прикрытую животную страсть. И, по правде говоря, меня даже действительно очень пугал данный факт…
Однажды мой Ганс приказал Фридриху Шульцу ночевать в их автомобиле, а сам — прытко позвал меня к себе…
Я тотчас же юркнула под общее одеяло и изо всех сил прижалась к моему любимому немцу, на что он крайне возбуждённо задышал…
— Милая… — тяжело выдохнул Ганс прямо мне в плечо.
— Я слушаю тебя, — ласково прошептала я.
— Я и сам понимаю, что сейчас — абсолютно не время для всего этого… Не те обстоятельства и совершенно не то место. И да, я чувствую, правда чувствую то, что ты сейчас не хочешь этого и не настроена на это…
Я как порядочный человек не стану настаивать, а уж тем более — принуждать тебя к этому. Запомни крепко-накрепко, милая… я — не скотина. Не все немцы — подонки, которых в состоянии исправить только могила. Поверь мне, далеко не все… — чёткая медленная и членораздельная немецкая речь.
Я помолчала с целую минуту, прежде чем раскрыть рот, поскольку мне действительно было сейчас, да и в целом, довольно сложно «переварить» крайне объёмный поток иностранной речи, даже если он был произнесён очень медленно.
— Дорогой. Я тебе полностью верю. Верю и доверяю. Если бы дела обстояли иначе — я бы совсем не вступила с тобой в отношения…
— Я хочу от тебя детей!.. — перебивает меня внезапно мой немецкий офицер и тут же поспешно добавляет, словно поясняя своё предыдущее предложение:
— Не думай, что я закрутил с тобой просто интрижку. У меня к тебе — всё очень серьёзно. Я хочу на тебе жениться! И жажду своего продолжения лишь от тебя… — порывисто зашептал Ганс, почему-то ни с того ни с сего начав покрывать мокрыми горячими от того самого желания поцелуями мою обнажённую шею…
Я в крайне неимоверном испуге и полнейшей растерянности слегка отодвинулась от своего немца в темноте, однако в ответ услышала лишь его нежнейший шёпот:
— Что такое, милая моя?.. Тебе совсем некомфортно со мной?..
— Ганс… — нелепо шепчу в ответ.
— Я детей от тебя хочу. Моих… и твоих. Наших…
— Ганс, дорогой мой…
— Ну что, что?..
— Милый. Я совсем не испытываю к тебе ничегошеньки даже отдалённо напоминающее отвращение. Я люблю тебя! Очень сильно!
— Да?.. — переспрашивает Кляйн по-русски.
— Да. Но. У меня к тебе есть один, крайне важный для меня самой вопрос, ответ на который я очень хочу получить вот прямо сейчас.
— Я полностью готов ответить на твой вопрос, — вдруг ответил немец, и в его голосе послышались нотки серьёзности.
— Почему ты выбрал именно меня?..
— Видишь ли… милая. Это произошло только из-за того, что я действительно влюбился в тебя!.. Абсолютно без памяти. Как тринадцатилетний мальчишка на школьной скамье.
Я и вправду понял, что никогда ещё не любил раньше так, как я люблю сейчас.
Знаешь, Meine Liebe, когда я увидел тебя в самый первый раз в этой самой жизни, то окончательно и бесповоротно осознал для самого себя лишь одно: ты просто обязана быть моей. Совсем моей. Полностью. И больше — ничьей. Абсолютно. Понимаешь?..
Я бы мог поступить как последний подонок и принудить тебя силой, мужской силой абсолютно ко всему… Ко всему, что мне только заблагорассудится. Принудить тебя любить меня той же самой мужской силой… Да и не любить, наверное, вовсе: просто быть со мной рядом. Против твоей Воли и здравого смысла.
Но потом я также понял, что данная тактика — губительна, как для тебя, в первую очередь, так и для моей Совести, понял, что я лучше застрелюсь, чем причиню такому поистине Прекрасному созданию хоть малейший физический вред… И тогда я решил постепенно завоёвывать твоё расположение. Вот, собственно, и вся история, — закончил свой безумно долгий и медленный немецкий монолог Кляйн, после которого я ещё долгие дни приходила в себя, на постоянной основе прокручивая его в голове.
— Значит, ты действительно любишь меня?.. — на всякий случай, всё же, решила уточнить я.
— О!.. — воскликнул вдруг мой офицер.
— «Любишь» — это уж слишком мягко сказано! Знаешь, Polina, если бы мне предложили умереть за тебя, я бы сделал это совершенно не раздумывая. Моя смерть в обмен на твою долгую счастливую и безоблачную жизнь — только это, я считаю, действительно равноценный обмен. Вот как я тебя люблю… — Ганс в абсолютнейшей темноте отыскал мои губы и прижался своими губами к моим…
Некоторое время мы просто сладко целовались полулёжа, затем Кляйн с неимоверной силой прижал меня к себе и яростно прошептал:
— Не отдам никому, слышишь?.. Никому! Никому и никогда! Ты — моя. Только моя! До самой своей и моей смерти!
Когда окончится эта проклятая Война, я непременно увезу тебя в Германию… Там мы создадим собственную большую семью. Обязательно!
Моя… Моя… — неустанно твердил Ганс, не переставая страстно целовать мои губы.
Я забеременела гораздо-гораздо раньше «назначенного» Кляйном срока. Да и полностью неожиданным образом. Для нас обоих.
Однако я совершенно не жалею, что моя Судьба сложилась именно так.
Сейчас для меня существовала лишь одна далёкая Мечта: увидеть моего любимого мужа однажды на пороге этого поместья живым и абсолютно здоровым… И об этом я продолжала настойчиво и горячо молить Господа днями и ночами. И я буду слёзно вымаливать у Христа возвращение моего немецкого офицера на Родину, сюда, в Германию, ровно до тех самых пор, пока самолично не увижу его в этих стенах.
Ганс, ты должен, ты просто обязан остаться в живых!.. Ведь нас теперь — четверо, мы — полноценная семья: всё ровно так, как ты и мечтал когда-то.
Своими упрямыми слёзными молитвами я всегда буду морально поддерживать тебя, и я не дам тебе умереть!
Ни за что на Свете.