
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Решающая ночь.
17 августа 2024, 09:45
Вечер и ночь, аккурат перед поездкой в новое и абсолютно неизведанное, в незнакомую ей прежде, да и отродясь Германию, показались Полине Орловой настоящей пыткой и чёртовой вечностью. Однако наступившее время суток сглаживалось одним, крайне весомым фактом: Полина провела эту ночь с действительно любимым ею человеком… Любимым всем её чувственным нутром и девичьим сердцем.
Законные супруги провели в обнимку целую ноченьку напролёт: Полина в полной мере наслаждалась тёплыми и нежными объятиями своего мужа, а Ганс испытывал схожие чувства. Немец обнимал свою русскую жену крепче прежнего и с такой непомерной лаской, которая была сильнее любого рода эмоций, прежде пережитых им, вместе взятых.
Полина не размыкала своих объятий и всё никак не могла «отлипнуть» от мужа. Блондинка пуще прежнего обнимала Ганса за шею и плакала, плакала, бесконечно плакала у него на плече…
— Ганс, быть может, я никуда не поеду?.. Быть может, ты, всё-таки, позволишь мне остаться здесь, с тобой и Таней?… — всё с надеждой спрашивала русская девушка, то и дело поднимая на немецкого мужа свои заплаканные очи.
— Нельзя, моя Любовь. Пойми — нельзя так сделать. Я так долго и упорно добивался этих документов… И мы совершим крайне глупый шаг вдвоём, если бросим всё, уничтожим наши совместные усилия на полпути…
— Ганс, ты ведь совсем не думаешь о моих чувствах и о моём Душевном состоянии! — вдруг вскричала Полина в полный голос, да так, что немецкий офицер вздрогнул.
— Моя девочка… — только лишь прошептал мужчина, целуя заливающуюся слезами девушку в лоб, как обычно целуют покойников. — Моя любимая девочка… У нас всё будет хорошо!..
— Ну почему, почему ты меня не слушаешь?… Почему не хочешь меня понять?… — пуще прежнего всхлипывала русская, прижавшись к мужу что было сил. — Почему относишься наплевательски к позиции, которую я тебе хочу донести?..
— Потому что она — неразумна, Полина. Совершенно неразумна.
— Ганс, я хочу остаться с тобой!… Я хочу быть с тобой до самой своей смерти!
— Ты и будешь со мной, Любовь моя… Мы будем вместе до тех пор, пока сама Смерть не посмеет разлучить нас!
— Ты меня совсем не слушаешь и не пытаешься встать на моё место, — горько усмехнулась Полина, глотая бегущие по красивому личику солёные слёзы.
— И что ты мне сейчас намерена предложить? — внезапно строго спросил Ганс, повернув жену к себе лицом.
— Я хочу остаться здесь! В родном Советском Союзе! Я хочу быть рядом с тобой, Ганс! И плевать, что мы оба умрём под пулями или от внезапно начавшихся бомбардировок… Я люблю тебя! И не собираюсь больше отпускать тебя так просто! Пойми, мы ведь можем больше никогда-никогда не встретиться…
— Господь с тобой!.. — крикнул Кляйн по-немецки и боязливо огляделся по сторонам. И в ту же самую секунду, продолжил:
— Полина, пойми же ты, наконец! Я не вправе рисковать безопасностью своей семьи… И рожать под пулями и постоянными обстрелами ты точно не будешь…
— Ганс, мы сейчас наверняка поссоримся… — быстро перебила Полина своего супруга.
— Уже, — очень уж недовольным тоном буркнул тот.
— Значит, ты и вправду пойдёшь против мнения своей жены?…
Наступила весьма продолжительная пауза: по-видимому, немецкий офицер старательно обдумывал ответ.
Полина, всё это время, покуда Ганс Кляйн молчал требовательно и даже в какой-то мере, зло пепелила мужа взглядом своих карих глаз.
Спустя какое-то время Ганс Кляйн продолжительным образом вздохнул и, с интонацией проигравшего в долгой и сложной словесной баталии, наконец-то изрёк:
— Хорошо, любимая моя… Я отложу твой отъезд на продолжительное время. Однако для этого мне придётся вновь поговорить с Мюллером. Но я не буду кривить душой: что уж и говорить, я сам хочу удержать тебя возле себя как можно дольше… Я не хочу, совсем не испытываю ни малейшего желания того, чтобы ты расстраивалась, плакала и чувствовала себя подавленной. Потому что ты — моя Жизнь… Я живу ради тебя и нашего малыша, Полина…
Но аккурат на последнем месяце ожидания нашей будущей крошки, ты всё-таки поедешь к моим родителям. Тебя устраивает такой исход нашего спора?.. — Ганс перевёл дух, с огромной надеждой в очах взглянув на русскую супругу.
Не передать словами, какое счастье в данную минуту плескалось в глазах девушки… От избытка чувств, которые крайне переполняли её, Полина вновь заплакала, однако сейчас — уже от непомерного счастья.
— Ганс… Ты самый лучший!… Но я не хочу вообще ехать в Германию без тебя. Я предпочла бы родить здесь, в части или ещё где-то, в безопасном месте, главное — под родным Советским небом… Я хочу остаться с тобой, Ганс! Даже если мы все втроём погибнем… Я никуда не поеду без тебя, мой милый!…
— Хорошо… Будь по-твоему, — триумфально сдался Ганс, всё-таки, в полной мере уступив своей русской жене. — Я буду рядом до тех пор, пока Судьба не решит иначе… Да, я тоже пришёл к выводу, что мне будет гораздо спокойнее держать тебя… вас… рядом с собой. И не нужно будет сталкиваться с дополнительными сложностями, вроде просьбы об отправке меня домой, в Берлин. Но это — до определённой поры, Любовь моя… В любом случае, по окончании этой треклятой Войны, будь она трижды проклята мною лично, мы должны будем в обязательном порядке уехать в Берлин. Всей семьей. Однако на тот момент — как карта ляжет: видишь ли, никто не гарантирует того, что я буду жив на момент окончания Войны…
— Ганс, не говори так, я прошу тебя!… — очи блондинки в очередной раз оказались на мокром месте.
— Я люблю тебя, милая… Я вас люблю. И я буду защищать вас своей грудью, если не приведи Господь, наша часть попадёт под бомбардировку. Разумеется, с моей стороны явилось крайне неразумным шагом согласиться не отправлять тебя беременную в Берлин, но клянусь — я пущу себе пулю в голову, если из твоих прекраснейших очей продолжат литься слёзы… Но. Полина. Если вдруг я посчитаю нужным всё-таки отправить тебя к моим родителям — мне придётся это сделать вопреки всему. Даже твоей настойчивой просьбе. Имей ввиду, что моё решение — абсолютно не окончательное. Но я хочу чтобы ты знала лишь одно: я всегда буду прислушиваться к твоей точке зрения и буду делать всё, конкретно от меня зависящее для твоего Душевного покоя и комфорта. Любимая моя, Драгоценная… Ненаглядная… — Ганс шептал по-немецки Полине эти непомерно ласковые речи, не прекращая целовать свою жену.
— Милый мой… — только лишь смогла прошептать русская девушка в ответ.
Чета Кляйнов продолжительно поцеловалась, а затем — Ганс припал ухом к уже внушительно подросшему животику Полины.
— Ещё не толкается?… — изумительно нежно прошептал немецкий офицер.
— Временами, — рассмеялась на это его обожаемая и любимая женщина.
В то время как супруги вели продолжительный по времени пламенный спор, за окном немецкой части уже успел показаться блёклый осенний рассвет.
— Полина.
— А?… Я слушаю тебя, мой дорогой…
— Тебе необходимо сейчас лечь спать. Прямо сейчас. Вот прямо после моих слов. Ничто, ни одно обстоятельство на Свете не должно препятствовать здоровью нашей крошки…
— Да, милый, хорошо, я обязательно последую твоему совету и сейчас же лягу спать, — произнесла девушка весьма покорным тоном, чего раньше за ней никто не замечал.
Однако Ганс не мог не отметить тот факт, насколько сейчас ЕГО Полина была довольна и счастлива.
Когда жена Ганса наконец-то провалилась в продолжительный и глубокий сон, со счастливой улыбкой на своих красивых устах, мужчина какое-то время с умилением полюбовался спящей любимой женщиной, а затем — незаметно сам очутился в самых потаенных закоулках Царства Морфея…