Полина

Орловская область, деревня Белый колодец. Довоенное время. Полина Орлова, ученица пятого класса сельской школы, в своей родной деревушке, являла собой личность весьма способную ко всякого рода наукам, особенно, гуманитарного цикла. Нравился ей и немецкий язык, который им начали преподавать именно в пятом классе. Однако только в немецком языке являлась для Полины одна особенность: не она была лучшая в классе по этому предмету. Отнюдь не она. А Тонька Новикова: вихрастая девочка, с двумя тугими косичками, которые едва ли доставали ей до плеч. Казалось бы, что у Тоньки действительно имеются особые языковые способности, особый дар, своеобразный талант к языковым наукам. А может быть — так оно в действительности и было. Не сказать, чтобы Полина правда, в полной мере завидовала языковым способностям и умениям Антонины: Орлова в действительности обладала чистым, даже в какой-то степени наивным сердцем, не лишённым и проявления такого, поистине чудесного чувства, как Доброта, Сострадание и прочее. Однако, когда в один прекрасный день Антонине Новиковой по немецкому языку поставили твёрдое «отлично», а самой Полине — лишь «хорошо», весьма противоречивое, довольно склизкое, а оттого — не менее мерзкое чувство закралось в девичье сердечко Орловой… Да и ко всему прочему, преподавательница ещё и горячо, от всей Души похвалила Антонину и поставила её в пример перед всем классом. Дело было вот как. Стоял промозглый ноябрь. Ветер задувал в захудалые ставни школы, и от того, в помещении сейчас было действительно очень холодно. — Так, дорогие мои ребята. Сейчас мы ответим с вами на пару вопросов, относительно того материала, который мы с вами уже проходили на самых первых занятиях немецким языком. Отвечать будут те люди, которых я назову. Договорились? — Да! — хором выкрикнули детские голоса, вперемежку и девичьи, и мальчишечьи.  — Назовите мне, пожалуйста, формы приветствия, прощания и вежливости на немецком языке. Это — самый лёгкий вопрос. Отвечает… — учительница замялась на пару секунд, — отвечает… Орлова Полина! Белокурая девчонка вскочила со своего места, как ошпаренная и принялась тотчас же вспоминать материал, который она, на самом деле, старательно учила по долгим тёмным осенним вечерам. — Ну, Полина. Как будет, к примеру, «Доброе утро!» на немецком языке, — учительница предприняла явную попытку натолкнуть девочку на мысль. — Guten Morgen! — крайне испуганно промямлила девочка с густыми светлыми косами. — Правильно, Полинушка. Совершенно верно! Ну. А далее. — Guten Tag! Это — «добрый день!» — уже гораздо смелее сообщила отчаянная девчушка. — Ты абсолютно права! А дальше?… — Hallo! Это у них называется «привет»… — Всё верно! А как будет по-немецки, к примеру, «Добрый вечер» или же «Спокойной ночи» или же «Извините»? — учительница вопросительно наклонила голову, ожидая от своей старательной ученицы ответа. Полина на какое-то короткое мгновенье крепко задумалась. Но затем — бесстрашно выдала: — Guten Abend! «Добрый вечер». Gute Nacht! «Спокойной ночи»! — Умница! А как же будет «Извините» на немецком языке, если же мы намеренно совершили какую-либо оплошность, провинность? Полина молчала. Молчала девочка очень долго. Весь класс замер и не издавал ни звука. Было слышно, как по учебной комнатушке летает сонная муха. — Ты не знаешь этого? — уточнила преподавательница на всякий случай. — Нет… — промолвила девчушка, и складывалось явно такое ощущение, что она вот-вот расплачется. — Садись, Полина. Больше, чем «хорошо», я тебе сейчас поставить пока что, не могу. Что могу сказать: пожалуйста, занимайся и учи фразы и грамматические конструкции усерднее… Полина Орлова кивнула, и глаза её тотчас же наполнились слезами. Однако девочка совсем не показала того факта, что она расстроилась и просто-напросто сморгнула подступающие слёзы. — Так. Далее. Я, всё же, хочу услышать слова: «извините» и «пожалуйста». Кто станет сегодня отважным и произнесет их по памяти для меня? Рука Антонины Новиковой бесстрашно взметнулась вверх. — Отлично, Тоня! Встань, пожалуйста. Темноволосая девчонка повиновалась, резво вскочив со своего стула. — Итак, Тоня. Я тебя внимательно слушаю. — Entschuldigung! «Извините». Bitte! Danke! — отчеканила маленькая Антонина, с такой горделивой интонацией своего голоса, будто знала учебник немецкого языка наизусть. — Отлично, Антонина! Даже «спасибо» по-немецки сказала. Хорошо, всё же. Ну что ж, быть может, ты нам посчитаешь от нуля до целых ста? Одними десятками? Хорошо?  — Хорошо! — Ну что ж. Приступай. Мы тебя слушаем. — Null. Eins… zwei… drei! vier… Fünf. Sechs. Sieben… Acht. Neun.Zehn… — Продолжай… — произнесла учительница, крайне пораженным голосом. — Elf. Zwölf. Dreizehn. Vierzehn! Fünfzehn.Sechzehn… Siebzehn… — Просто скажи мне как будет «девяносто» и «сто»? И всё… — со стороны складывалось такое впечатление, что преподавательница сейчас упадёт в настоящий обморок. — Neunzig! Ein hundert!— послышался весьма гордый девичий голосок. — Блестяще! Я просто в восторге! На моей памяти ещё не было ни одного ученика, по сути, совсеп ещё ребёнка, у которого так были ярко выражены способности к немецкому… Поразительно! Просто потрясающе, Антонина! Ты меня потрясла… Просто потрясла! Конечно, «отлично»! Безусловно, «отлично»! И не ниже! Садись. И дашь табель в конце урока. И ты, Полина, тоже. Антонина Новикова бесшумно опустилась на своё место, явно довольная собой и происходящим. И специально кинула продолжительный взгляд в сторону Полины Орловой, словно говоря: «Ну что, сделала я тебя? Накась, выкуси»! Ровно с того самого злосчастного дня девочки и начали бессознательно соперничать. Абсолютно во всём.  В один из очередных, крайне размеренно протекающих дней, Ганс Кляйн вновь пришёл в их с Полиной спальню и строго заявил: — Я всеми силами стараюсь добиться документа на имя Паулина Кляйн. Всеми силами. И действительно делаю все те действия и манипуляции, на которые только способен. Я очень жду твоего аусвайса, милая моя… И надеюсь, что всё действительно пойдёт именно по моему плану, и ты всё-таки отправишься в Германию для того, чтобы там, в абсолютной безопасности родить нашу долгожданную крошку… — Я люблю тебя… — ласково прошептала новоиспечённая Фрау Кляйн по-немецки, и пара углубилась в довольно-таки продолжительный по времени, абсолютно искрений и глубокий поцелуй. После поцелуя немецкий офицер произнёс крайне назидательным тоном: — Тебе нужно старательно заняться немецким. Улучшить свой уровень в разы. Видишь ли, сегодняшнего уровня твоего владения этим языком — абсолютно недостаточно. Потому что ты будешь жить с моей семьей. А они не знают и слова по-русски. Чтобы свободно изъясняться с ними и комфортно жить, тебе нужны прочные знания… Я могу прислать тебе очень хорошего наставника, которого я знаю лично… — Ганс, но ведь это займёт ещё уйму времени, — возразила беременная блондинка. — Он будет заниматься с тобой ровно до получения тобой аусвайса, вернее, я хотел сказать, до получения НАМИ с тобой твоего аусвайса. У него даже имеются необходимые пособия, правда, совсем не на русском языке. Он — преподаватель-любитель… Так получилось, что он попал на эту проклятую Войну… — Я согласна! — выпалила Полина второпях и моментально поцеловала сладчайшие для неё, словно мёд, губы своего законного мужа. Так, что Ганс Кляйн отнюдь не успел ничего сказать. Ровным счётом ничегошеньки. Полина Орлова была готова на любую Судьбу. На абсолютно любую, лишь бы провести с Гансом лишний денёк до отправления в Германию. Но на самом деле, у красивой беременной русской блондинки в голове созрел довольно коварный план: Полина всё ещё, до этих самых пор горячо надеялась на то, что её немецкий муж передумает и ей в полной мере удастся остаться в родном Советском Союзе. На родной земле… Светловолосая девушка каждый день молилась Господу Богу о том, чтобы её просьба была услышана. Каждый Божий день. Однако и вправду непонятен был лишь один факт: то ли сам Господь навсегда проклял Полину за её связь с представителем вражеской нации, то ли — во всём была виновата сама нелёгкая доля, участь, которая выпала Полине по праву рождения. Её просьба, её искренние горячие ежедневные мольбы о том, чтобы остаться на родной земле, так и не были услышаны Всевышним…