365 дней

      — Арс, вставай. — Чье-то теплое дыхание своим жаром опаляет шею, а шероховатые искусанные губы мягким поцелуем касаются виска. Пробуждение даётся мужчине тяжело, и он недовольно стонет, не отрывая от подушки головы.       — Уходи, — хрипло выдавливает из себя Арс, пытаясь склеить из обрывков воспоминаний, что плавают в черепной коробке бесформенной кашей, целостную картину вчерашнего вечера, но сделать это удаётся лишь частично и очень расплывчато. Собственные губы неприятно сушит, будто он спал где-то у огня, а голова болит.       Кажется, к нему вчера пришёл Антон. И они спали вместе. Хреново.       И судя по тому, что чьи-то длинные руки, — теперь уже понятно, чьи, — мягко обвивают талию, а нос все ещё сопит в макушку, это так и есть. Что происходило ещё, Попов не помнит, но обязательно спросит у Шаста позже.       — Арсений, — ласково тянет Антон, перебирая пальцами спутанные локоны темных волос. — Надо вставать.       Надо. Попов это очень хорошо понимает, но сил нет от слова совсем, и даже чтобы что-то ответить собеседнику мужчине нужно постараться. Шаст, понимая, что энергии у Арсения меньше, чем следовало бы, понимающе лежит рядом и ждёт. Интересно, Антон действительно считает, что они помирились? Забавно, не правда ли.       — Уходи, Антон. — Попов открыл глаза, щурясь от слепящего солнца. — Даже не говори ничего, просто уйди. Не надо было вчера приходить, ты не сделал лучше.       Одним движением Арсений сбросил с себя руки парня, отодвигаясь дальше. Контактировать с Шастуном сейчас не хотелось совершенно, ровно точно так же, как и с кем-либо другим. То, как нагло он вчера вторгся в его личное пространство, насильно окружая своей совсем неуместной жалостью, просто выводило из себя. Интересно, он не подумал, что Арсу было кому помочь, Сережа для него вообще едва ли не ближе, чем сам Шаст, но мы же гордые и должны втесаться туда, куда не просили. Попов тут даже слов подобрать не может своему возмущению, а Антон сидит себе, как ни в чем не бывало, будто бы все так и должно быть.       — Ага, хорошо — кивнул Шаст, делая вид, что не понимает. — Как себя чувствуешь?       Попов на мгновение затих. Действительно, как он себя чувствует? Да никак. Погано. Что снаружи, что внутри кошки скребут и, помимо этого, спать еще хочется. Ну слабость такая, что он, наверняка, даже с кровати не поднимется. А так вполне сносно. Хоть на завод иди, ей-богу.       — Хороший вопрос, — хмыкнул мужчина, усаживаясь на постели и облокачиваясь спиной о деревянную спинку мебели. — Я не хочу тебя видеть, Шастун. Просто свали из моего номера и ради Бога, не появляйся здесь больше. И, кстати, не суй свой нос куда не просят. Нам нужно побыть какое-то время порознь.       — Да ты даже выслушать меня не хочешь! — вскрикнул Антон, явно недовольный тем, что его в открытую выпроваживают за дверь. Кажется, если он не заткнется, только подольет масла в огонь, но сейчас он уже не сможет себя остановить, а потом, конечно, крупно пожалеет. — Ты действительно эгоист, Арс. Я кручусь, как белка в колесе, пытаюсь разгрести этот срач, в котором ты, между прочим, виноват ничуть не меньше, но признать этого не хочешь, а ты даже слушать не хочешь!       — Я знаю, что виноват не меньше, но, в отличии от тебя, понимаю, что нам нужно остыть и немного отдохнуть друг от друга, иначе мы только разожжем скандал, чем, собственно, сейчас и занимаемся. Я почти пришёл в норму, но ты вчера припёрся и сбил мне весь настрой. Молодец, Антон, спасибо! Иди к себе и подумай хорошенько, иногда это полезно, может, что-то толковое для себя отыщешь.       Антон молча встал и, захватив с полки телефон, вышел из номера, громко хловая дверью. Вокруг вновь воцарилась тишина, и только сейчас Арс понял, что Сережи здесь не было. Наверное, он либо ушел еще вчера вечером спать к Позу, либо уже был на завтраке. Попов, проводив парня взглядом, раздраженно сморщил нос. С какой стати он вообще решил, что ему можно вот так кричать?       Вздохнув, Арсений кое-как поднялся на ноги, словив приступ головокружения — хорошо, хоть не упал: крутило его знатно, — и, шаркая по ковролину тапками, поплелся в душ. Антон Антоном, но собираться нужно в любом случае, а отношения они выяснить могут и позже, даром, что до Уфы им шесть с половиной часов мариноваться в автобусе, но это уже привычное дело. За это время можно не только отношения обсудить, но и всю совместную жизнь в мельчайших подробностях лет эдак на тридцать вперед, и это еще с учетом перерывов на туалет и перекус.       Глянув на себя в зеркало, Попов ужаснулся: красные глаза, опухшие веки, бледность. На фоне белой, как кафель, кожи родинки казались черными пятнами-дырами, зияющими едва ли не насквозь, будто их кто-то пробил острым шилом. Он давно не выглядел таким разбитым, и как это все исправить, четкого представления не имел. Сначала бы, конечно, не мешало умыться, сходить в душ. Позавтракать тоже было бы неплохо — от чашечки кофе и пары бутербродов Арс не отказался бы. А дальше… Дальше как пойдет.       Вычистив зубы до состояния близкого к стерильному и приняв горячий душ, мужчина, повязав на бедра полотенце — а кого стесняться, если Сереж все равно, а Антон, зная его, сюда не сунется точно — вышел обратно в комнату. Солнце только-только выходило из-за горизонта, но сразу пряталось за плотными серыми облаками, и потому света не давало совсем, благо, что свет в номере был включен и перемещаться на ощупь не пришлось. Щелкнув по экрану смартфона, Арсений посмотрел на время. Семь сорок одна. До выезда чуть больше часа.       Вещи еще с вечера были собраны в чемодан, а посему, прихватив багаж и приведя себя в божеский вид, Арсений покинул номер. Хотелось чего-нибудь горячего — в идеале, конечно, объятий, — и кофе в небольшой кофейне через дорогу пришлось очень кстати. Милая девушка-стажер, по всей видимости, Арсения узнала, но то ли виду подать не хотела, то ли просто стеснялась попросить фото, и даже предложила за счет заведения пирожное. Попов, раздосадованный всей ситуацией с Антоном, был так приятно удивлен этим жестом, что даже не поскупился на щедрые чаевые, которые могли бы с лихвой покрыть цену маленького медовика. Вот вроде бы мелочь, но приятно.       После завтрака сытый и уже чуть более довольный, мужчина вернулся к зданию отеля, где уже ждал отправки арендованный автобус и понемногу собиралась команда. Матвиенко о чем-то увлеченно беседовал с Оксаной, но, завидев друга, извинился перед девушкой и направился к Арсу, катящему по мелкой тротуарной плитке свой багаж, дребезжа колесиками.       — Привет, старина, — хохотнул Сережа и протянул руку. — Где был?       — Я на полгода всего тебя старше. — Попов недовольно заворчал, но на рукопожатие ответил. — Кофе пил. Теперь с тобой стою. Или тебе подробнее надо?       — Слушай, а ты чего такой заведенный с самого утра? Случилось что?       — А вы, Сергей Борисыч, как всегда проницательны, — съязвил Арс и уселся на чемодан, запихивая руки в карманы. Холодный ноябрьский ветер пробирал ладони едва ли не до костей, а единственные перчатки сейчас зарыты где-то глубоко в чемодане, и искать их точно не вариант — еще сильнее замерзнешь. — Ты зачем вчера Шастуна пустил, а? Думаешь, мне проблем мало?       — Во-первых, он сам вчера приперся. Я никого не впускал. А во-вторых, вы что, еще не помирились?       На лице Сережи крупными буквами вырисовывалось удивление. Он, судя по всему, надеялся, что, заснув вдвоем в обнимку, наутро все проблемы у парней волшебным путем исчезнут, оставив после себя лишь чистое взаимопонимание. Да вот только получилось все совсем наоборот: парни еще сильнее разругались. Это только в фильмах так бывает, а в жизни-то все совсем не так. Чтобы все разрешилось, нужно обсудить ситуацию словами через рот, но и это тоже не так-то и просто. И никакое чудо здесь не поможет — все сами.       — Представь себе, нет! — Попов сморщился, прокручивая в голове воспоминания прошедшей ночи. — Я же в таком состоянии был так счастлив видеть пьяную шумящую шпалу, просто сил нет! Не надо было вообще дверь открывать, может, его бы тогда охрана угомонила.       — Ага, а наутро из каждого утюга бы лилось, то пьяный Антон Шастун под дверью номера выяснял отнюдь не дружеские отношения с Арсением Поповым, — отрезал Сережа, давая другу знать, что ситуация тогда была безвыходной, — Но спать-то вы вместе легли, я даже к Позу ушел на всякий случай, если…       — Какое «если»? — взвизгнул Арс, округляя глаза — как такое можно было вообще подумать? — Ты в своем уме? Он был в стельку, а я на ногах еле стоял, там и близко не могло ничего быть.       — Но спали…       — И что с того? Я вообще не в силах был его выгнать, и просто смирился. Все-таки не стоит забывать, что он мне близкий человек, и ничего крайне критичного не случилось.       Матвиенко, согласно кивнув, потер щетинистый подбородок. Да, ничего критичного, конечно, не случилось, но и хорошего тоже. А жаль. Остальная команда уже была готова поспорить, что после этой ночи пара помирится и все вновь пойдет своим чередом, без неприятностей и эксцессов. Но как обычно, все пошло не по сценарию — ха, вот тебе и импровизация.       — И что планируете делать? — выдержав паузу, тихо спросил Сережа. Арс ему друг, и он, несмотря на его ориентацию и загоны, все равно за него переживает, точно так же как и Поз за Шаста. Они сейчас, наверняка, тоже где-нибудь за углом это обсуждают. — Планы какие-то есть? Собираешься мириться, или все, уже остыло и не тянет?       Брови Попова, подобно ракетам, взмыли вверх от таких предположений. Конечно, он же столько лет сох по Шастуну, чтобы через полтора месяца из-за какой-то ссоры вот так вот взять и выкинуть его из жизни. Остыло и не тянет. Хотя Сережа, наверняка, ляпнул это не подумав. Ему все-таки известно, что Арс даже Алену так не любил, как это кудрявое двухметровое недоразумение.       — С ума сошел? Какое «не тянет»? Мы просто должны немного отойти от этого, побыть порознь и подумать.       — И сколько планируешь думать?       — Ну недельку, — неуверенно протянул Арсений. — Может, чуть больше, может, чуть меньше. Короче, как пойдет.       — А чего не месяц? — съязвил хвостатый, щурясь и давя в себе смешок. — Ставлю косарь на то, что ты через два дня уже будешь с ним в обнимку спать.       — Ага, если ты забыл, то сегодня мы тоже в обнимку спали, только вот ни к чему хорошему это не привело. — Арсений сморщился. Вся эта ситуация противной горечью осела на языке, и каждое слово, касаемое Антона, обжигало кожу и давалось с трудом. — Я продержусь дольше, чай не маленький. Договорились.       Сережа кивнул и протянул руку. Попов, немного помедлив, будто что-то обдумывая, пожал ее. Действительно, можно подумать, что он не протянет и двух дней. Да он если захочет, и две недели продержится. Зато хоть никто не будет фантики от конфет и носки по номеру разбрасывать.       — Готовьте косарь, любезный. — Матвиенко слащаво улыбнулся и, сняв с головы воображаемый цилиндр, поклонился. Вот же жук!       — Советую сразу добежать до банкомата, Сергей Борисович, или вы переводом, по-современному?       Из-за угла, о чем-то громко споря, вышла во главе с Шастуном, остальная команда. Увидев Арсения, Антон, фыркнув, демонстративно обернулся и продолжил что-то доказывать Позову, явно заметившему эти переглядки. Попов готов дать ногу на отсечение, что Дима уже в курсе произошедшего. Да он вообще постоянно в курсе всего, что происходит в жизни друга, и это ни для кого не секрет, так что эта информация от него точно не утаилась. Гордо подняв голову и сморщив нос, Попов подхватил свой чемодан и зашел в автобус, где уже дремала Оксанка, лишенная собеседника.       Спустя пятнадцать минут, когда вся команда, наконец, заняла свои места, транспорт тронулся. Арс устроился в самом конце салона, и кудрявая светлая макушка, торчавшая из-за сидений в самом начале ему была хорошо видна. Антон, воткнув в уши наушники, не отрывая взгляда, смотрел в окно. Попов, последовав его примеру, облокотился на стекло и, спустя еще пятнадцать минут, убаюканный однотипными мелькающими перед глазами видами, провалился в сон.

***

      Столица республики Башкортостан встретила импровизаторов дождем со снегом и леденящим ветром, что, на самом деле, не удивительно. В пять вечера, вымотанные, голодные и растрепанные, ребята высыпали из автобуса и вошли в фойе отеля, где их уже ждала за своей стойкой улыбчивая девушка-администратор, которая заранее была осведомлена прибытием медийных гостей. Получив ключи, Попов на пару с Сережей двинулись к лифту и уже вошли в кабину, когда раздался цокот каблучков и тонкий голосок Оксаны, из-за которой фонарным столбом возвышался Шастун, еще, видимо, не подозревающий о плане девушки.       О нет, только не это. Только не сейчас. Судьба, ну что ж ты такая неблагосклонная!       — Арс, подождите! Мы с вами. — Оторвавшийся от экрана своего смартфона Антон округлившимися глазами осмотрел кабину лифта. Кажется, он был недоволен таким поворотом событий не меньше Арсения, сжавшего ручку чемодана до побелевших костяшек.       — Да, хорошо, — буркнул Попов. Ну не может же он отказать Ксанке, она ж не виновата. Ладно, пятнадцать секунд он как-нибудь переживет.       — Вы на пятый? — получив утвердительный кивок, Матвиенко зажал нужную кнопку, и кабина тронулась.       Как бы Попов не пытался отвести от Шастуна взгляд, он постоянно, будто бы специально, на него натыкался. Кто вообще и для кого придумал зеркальные лифты? Это ж с ума можно сойти. Куда ни плюнь — везде один Антон.       Едва двери открылись, Арсений сорвался с места, чудом не забыв чемодан и не сбив с ног зазевавшуюся бабульку-горничную, пытаясь как можно быстрее скрыться в номере. Сережа, наблюдая за этой нелепицей, лишь усмехнулся и покачал головой. Когда Попов нервничает, он слишком рассеян и так и норовит что-нибудь уронить или сломать.       Суркова с Антоном, перекинувшись парой слов, разошлись по коридору, а Попов, наскоро отперев дверь, пулей влетел внутрь, даже не заботясь о Матвиенко, которого этой же самой дверью чуть не прибил.       — Ты чего дерганый такой, — поинтересовался хвостатый, падая на заправленную кровать. Он так делает в каждом отеле, это уже традиция. — Шастуна испугался?       — Ничего не испугался, — буркнул Арс и уткнулся носом в подушку. — Просто не хотел с ним видеться.       — Как скажешь. — Матвиенко кивнул и вышел, оставляя Попов наедине с собой.       Кажется, эта неделя будет сложнее, чем кажется.

***

            Проспав около часа — сон в автобусе сил не придал нисколько, только время скоротал, — Попов наскоро умылся и, прихватив с собой концертный комплект одежды, вышел из номера. Оглядевшись, нет ли где-нибудь за цветком Антона (плавали, знаем), мужчина спустился вниз, где уже сидел недовольный Стас и что-то печатал в телефоне, но, увидев заспанное лицо Арсения, отложил гаджет в сторону и все внимание перевел на него.       — Вот он, проснулся. Тебя одного ждем, — заворчал Шеминов, поднимаясь с насиженного дивана. — Пошли, все в автобусе.       — А чего не позвонили?       — Надеялись, что тебе хватит ума выйти на десять минут раньше, но… Увы. — Настроения у креативного продюсера, судя по всему, не было совсем. Отбить бы руки тому, кто его испортил, ибо злой Стас — горе в коллективе. Хочешь жить — умей вертеться и не бесить Шеминова.       Концерт прошел вполне себе сносно, если не учесть несколько выкриков в зале о том, что же это Арсений такой хмурый, не заболел ли он часом. За это он, конечно, по окончании в гримерной получил, но сильно значения этому не придал. У кого не бывает плохого дня?       Приняв душ, брюнет рухнул в постель, обнимая обеими руками декоративную подушку, что очень кстати лежала в кресле. Он уже привык перед сном кого-то — известно, кого, — обнимать, и никак от этой привычки отделаться не мог. Даже сегодня, когда он против своей воли спал с Антоном, ему было невозможности хорошо, хотя признавать это очень не хотелось. Ему не хватало Шаста, это правда, но и встать и пойти к нему Попов тоже не мог. Оставалось только ждать.       Сон накрыл мужчину снежной лавиной, утягивая в ком видений. Переезды всегда давались ему тяжело, а если они смешивались с концертом, то ни у какой бессонницы просто не было шансов — он просто валился с ног.       Сегодня ему снился Антон.