365 дней

      — Арсюш, ты как, — тихонько толкает брюнета Антон, стараясь не напугать толком не проснувшегося мужчину. Тот медленно разлепил глаза, недоуменно хлопая ресницами.       С утра Арсений не понимал ровным счетом ничего, и в студенческие годы этим неплохо так пользовались. Так много раз выторговывали у него деньги в долг, или могли просто подшутить, подлетая к его кровати с криками «Арс, срочно вставай! Бананы начали войну, стреляют кожурой! Вот мухобойка, кроссовок в морозилке, кошка спит. Быстрее!» Причем случаи такие были нередкими, и Попов на это дико злился, пересматривая очередной снятый ребятами ролик, где он с полузакрытыми глазами ползет по общежитию. Да уж, было весело, но больше не хочется.       — Угадай, — буркнул Попов, отворачиваясь к парню спиной и натягивая до самой макушки одеяло. — Замечательно. Прекрасно просто. Петь сейчас от радости буду.       Антон тяжело вздохнул, принимая сидячее положение. Ему очень хотелось Арсению помочь, как-то поддержать, но как именно это сделать он не знал. Подарки? — бред, не в этой ситуации. Слова? — уже, конечно, ближе, но какие? Антон, наверняка, на телевидение и попал, потому что у него в голове каша, и на любые действия он выкидывает шуточки. «Не грусти, а то писька не будет расти» — что-то типа такого. Но это, согласитесь, не лучшая поддержка для человека, от которого буквально отказались родители.       — Ну Лис, — протянул Шаст, вновь толкая мужчину в бок и получая лишь недовольное шипение. — Не расстраивайся, правда. У тебя всегда есть я, а у нас есть Кьяра. Точно! — хлопок по лбу. — Давай позвоним Кьяре! Мы же с ней давно не общались!       Закутанный в белый кокон Попов недовольно заворчал, переворачиваясь лицом к собеседнику. Из одеяла показалась темная макушка, а за ней и кнопочный нос, в который Антон, не удержавшись, ткнул пальцем, за что получил очередную порцию ворчания.       — Ну и как ты себе это представляешь? Чтобы я в таком состоянии с дочерью разговаривал?       — А что не так?       — Я же весь помятый, непричесанный, сонный. Да она меня испугается! Утренний опух, блин.       — А что тебе мешает умыться и переодеться? — удивленно поднял бровь Шастун. — Так, у тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок! Дети — это цветы жизни, Арс, с ними можно и даже нужно общаться в любом состоянии, кроме, конечно, пьяного. Всё, марш в душ!       Антон шлепнул Арсения по месту, где, по его расчетам, должны быть бедра. Мужчина вздохнул, скинул с себя одеяло и с недовольным кряхтением поднялся на ноги, потирая колено: все-таки Шаст не попал туда, куда хотел. Шаркая по ламинату комнатными тапочками, мужчина поплелся в ванную, все еще что-то недовольно ворча себе под нос.       И он еще говорит, что не похож на деда?       Оставшийся лежать в теплой постели Антон хитро потер ладонями друг о друга и стянул с прикроватной тумбы телефон, выискивая в одном из всеми известных мессенджеров нужный контакт.

Антон Шастун, 10:23

Солнце, привет, ты дома?

      Ответ, на удивление, пришел сразу же. Да уж, это действительно дочь Арсения — тот тоже отвечает либо сразу же, либо не отвечает совсем, откладывая это дело в долгий ящик. Кьяра Попова, 10:24 Привет, пап. Да, дома. А ты что-то хотел? Как у папы дела?       Шастун расплылся в улыбке — от этого «пап» до сих пор приятно щемило в сердце. Он ведь и мечтать не мог, чтобы его кто-то отцом звал, а оно вот как вышло. Антон эту девочку как родную любил, и даже если вдруг у них с Арсением не сложится, то он своего мнения не поменяет. Эта малышка уже заняла значимое место в его жизни, и просто так распрощаться с ней парень не готов.

Антон Шастун, 10:26

Просто мы соскучились очень

Я же могу тебе позвонить?

Кьяра Попова, 10:30 Да конечно Можно только минут через 10, я маме помогу

Антон Шастун, 10:31

Моя ж ты умница)

Хорошо, я чуть-чуть попозже позвоню

      Довольный, как мартовский кот, Антон отложил в сторону телефон, поднимаясь с постели и натягивая на себя одну из арсеньевских футболок. Почему-то его одежда казалась в разы удобнее и симпатичнее, да и пахло от нее уже полюбившимся парфюмом, тоже ставшим в какой-то момент общим.       — Арс, быстрее мыль задницу! Я уже обо всем договорился! — крикнул Шаст, подходя ближе к ванной комнате, где, судя по звукам льющейся воды, во всю плескался Попов. Надо ему будет, кстати, уточек резиновых подарить для пущей радости.       Через двадцать минут Арсений, закутанный в большое полотенце, таки вышел в свет, поправляя спадающие на лицо пряди волос. На щеках от горячей воды красовался яркий румянец, но вот только «лица» на мужчине не было.       В два шага подскочивший Антон обнял его, целуя в лоб и утаскивая на кровать, забивая на то, что под полотенцем на Арсении не было абсолютно ничего. Уткнувшись в плечо, Попов тихо шмыгнул носом, сильнее прижимаясь к тощему телу.       — Ну что ты, Арс, — шепнул Антон, усаживая его на кровать. — Не надо плакать.       Футболка на Шастуне пропиталась солёной водой, неприятно холодя кожу, но на себя сейчас было абсолютно плевать. Он не мог смотреть на то, как Арсений плачет. У него самого от этих слез сердце разрывалось.       — Тише, родной. — Парень осторожно погладил по спине всхлипывающего брюнета, жмущемуся к нему самому изо всех сил. — Я очень тебя люблю, правда. Жизнь она стерва редкостная — постоянно подкидывает всякие разочарования. Арс, мне правда жаль, что так получилось. Наверное, мне не стоило с тобой ехать.       — Нет, — дрогнувшим голосом ответил Попов, отстраняясь и поднимая красные от слез глаза, — стоило, Антон, ещё как стоило. Мне сейчас, конечно, обидно, но вся эта ситуация показывает моих родителей изнутри; показывает их такими, какие они есть на самом деле — гнилыми и не видящими вокруг ничего, кроме своих интересов и выгоды. Думаю, что рано или поздно это бы все равно случилось. Пусть не сейчас, а через месяц или год.       — Солнце, мне правда жаль…       — А вот мне, на удивление, ни капли. Я занимаюсь выбранным мной делом, сижу рядом с любимым человеком. Сейчас, вот, ещё одному любимому человеку позвоню. — Мужчина подошёл к шкафу, откидывая полотенце с бёдер в сторону и выуживая среди полок белье. — Ты, кстати, не забыл?       — Обижаешь, — фыркнул Шастун. — Она просто Алёне помогает, просила подождать минут десять. — Парень перевел взгляд на висящие на противоположной стене часы. — Сейчас уже должна, по идее, освободиться.       — Какая она у меня молодец, — мечтательно произнес Арсений, прижимая чёрные боксёры к груди и улыбаясь. — Гордость моя.       — Арсений Сергеевич, а вы, быть может, трусы всё-таки наденете? Мне кажется, дочь не оценит ваш голый зад, — с наигранной серьёзностью выдал Шаст, следом заливаясь смехом и падая спиной на кровать. Попов скептически взглядом окинул парня:       — А вы, Антон Андреевич, не хотели бы надеть штаны? Не стоит травмировать детскую психику, — передразнил парня Попов, натягивая белье и смеясь в ответ.       Ещё через десять минут, одетые и причесанные, парни уселись на кровать, набирая номер уже наверняка заждавшейся дочери.       — Да, алло, — из динамика раздался приятный девичий голосок, а на экране появилось маленькая копия Арсения с косичками. — Ой, привет!       — Кьяра, лапочка, здравствуй, — заулыбался Арс, махая ладонью в экран.       — Привет, солнышко. — Антон уложил голову брюнету на плечо. — Как твои дела?       — А у меня хорошо всё. — Девочка, точно ангел, подперла ладонью щёчку. — Я вас заждалась.       — Были некоторые дела. — Арсений пожал плечами, явно не желая рассказывать дочери о том, как расхаживал по номеру в чем мать родила. — Как там мама?       — У мамы все хорошо. Она с работы недавно пришла, устала. Сейчас вот спит. А Дима ещё не пришёл.       — А как твоя учёба? — спросил Шаст, вспоминая свои школьные годы. Да уж, хорошими отметками в ту пору он похвастаться явно не мог, как, впрочем, и хорошо поведением: у него за одно только курение за теплицами весь дневник в красных записях.       — Хорошо, вроде, — девочка вздохнула. — Только по математике четверка.       — Ой, лучик, поверь мне, это не самое главное в жизни, — поспешил успокоить раздосадованную дочь Арсений. — У нас с Тошей с этим предметом тоже не все хорошо было.       Антон хохотнул. «Не все хорошо» — это ещё мягко сказано. И если до третьего класса в журнале ещё преобладают четвёрки, то дальше шёл дремучий лес из троек, изредка разбавляемый двойками и ещё реже четверками, которые праздновались не хуже Нового Года. И каким же чудом он сдал экзамены лишь одному Богу известно.       — Поверь, зайка, счастье не измеряется отметками, — улыбнулся Антон, приобнимая Попова за талию.       — Понимаю. Пап, а вы когда приедете? — с надёжной в глазах спросила девочка то ли у Арсения, то ли у Антона. — Я скучаю.       — Думаю, что скоро, — нахмурился старший, пытаясь вспомнить дату последнего концерта. — Как только приедем — сразу встретимся.              — Точно-точно?       — Точно-точно. — Шастун закивал головой. — Обещаем. Погуляем по Москве, сходим куда-нибудь… В океанариум, например.       — Ой, а я в Московском океанариум ещё не была! — Кьяра оживилась. — Тогда я вас жду!

***

      Звонок парни завершили только ближе к вечеру, когда все темы были обсуждены, а девочке уже пора было готовиться ко сну — разница во времени как-никак четыре часа. Прощаться, не смотря на такое количество проведённого вместе времени, совершенно не хотелось. Вместо этого хотелось побросать все дела и рвануть в Питер, чтобы встретиться наконец с этой чудесной девочкой.       Посередине разговора Антона вдруг осенило, что вот она, семья. Когда вы работаете, общаетесь в свободное время по видеозвонку, ждёте встречи и, самое главное, любите друг друга. И такое тепло сразу разливается в груди, так становится хорошо и уютно, что, как и в самых дешевых ромкомах, хочется визжать от радости.       Арсений же, после общения с дочерью, заметно повеселел и больше не был похож на тучу, вот-вот готовую залить все вокруг дождём. Заметив это, Шастун облегчённо выдохнул.       — Знаешь, Антон, — внезапно начал Арсений, прерывая тишину комнаты, — наверное, даже хорошо, что все так вышло. Зато теперь я не должен строить из себя примерного сына и через силу улыбаться им в глаза. Думаю, и мне, и родителям будет лучше не общаться совсем, чем ругаться при каждой встрече и поливать друг друга за спиной грязью. Может, я не прав, но…       — Ты прав, Арс, — кивнул Антон, нашупывая рядом с собой ладонь и сплетая пальцы. — Это было не общение, а сплошное хождение по кругам Ада Данте Алигьери. Разве лучше перед каждым сказанным словом по нескольку раз думать, вдруг что-то не так скажут?       — Может и так. Во всяком случае, у меня всегда есть ты. — Мужчина обнял любимого за шею, придвигаясь ближе и потираясь кончиками носов. — И я тебя люблю. Так зачем же мне кто-то другой?       — Арсений, — смущённо протянул Шаст, обвивается руки вокруг его талии. — Я тоже тебя люблю. Кстати, может закажем пиццу? Я бы не отказался от «Пепперони».       — Антон, ты неисправим. — Попов покачал головой. — Возьми мне «Маргариту», я тоже буду.