365 дней

      — Антон, мы ведь точно съезжаемся?       Именно таким вопросом озадачил Шастуна Арсений. Прямо уж так напрямую они этот вопрос не обсуждали, но это определённо подразумевалось еще с самого начала их отношений, и с чего бы это вдруг Попов решил об этом спросить — загадка.       Антон, едва не пробив взлетевшими от удивления бровями потолок кухни, отставил на стол начатую чашку чая и недоуменно обернулся на замершего в проходе мужчину.       — Ну, да, а с чего такие вопросы?       — Просто я подумал, — Арсений замялся и потупил взгляд, — что вдруг ты не хочешь жить вместе и говоришь это только ради приличия?       Вот это поворот.       Сказать, что Антон малость обалдел — просто промолчать в этой ситуации. Что он за бред-то вообще несёт?       — Ты дурак? — коротко выпалил парень и покрутил пальцем у виска. — Скажи еще, что я встречаюсь с тобой тоже из-за приличия. И трахаюсь тоже. Попов замолк, так и оставаясь стоять в проходе.       Образовавшую тишину разбавлял лишь доносящийся из гостиной хохот Кьяры, которая цепляла на длинную шерсть Люка заколочки. Розовые блёстки на чёрном коте останутся теперь, вероятно, до конца всех девяти кошачьих жизней.       Антон резко вскочил со стула, скрипя ножками о ламинат, и в несколько шагов оказался рядом с Арсением, заключая в объятия и прижимая к себе, окружая тем самым со всех сторон. Мужчина медленно обвил талию Шастуна в ответ, утыкаясь носом в шею и зажмуриваясь.       — Сюш, ну, что за чепуха? — Парень ласково погладил и без того взъерошенные темные волосы. — Как тебе вообще это в голову пришло?       Арс лишь сильнее прильнул к возлюбленному, поднимаясь на носочки и тихонько целуя в мочку уха. Тот шумно выдохнул, цепляясь пальцами за края Арсеньевской (вообще-то изначально она принадлежала Антону) футболки. Оу, кажется брюнет нашел еще одно чувствительное к ласкам местечко. Надо бы запомнить, обязательно пригодится.       — Помнишь, Кьяре вчера сон приснился? — Шастун утвердительно кивнул. — Так вот, я так долго над этим думал… Что, если мы действительно расстанемся, Антош, — он опустился до шёпота, — я тогда вообще в любовь верить перестану. Во всё вообще верить перестану.       Антон поцеловал Арсения в лоб, медленно покачиваясь из стороны в сторону, словно убаюкивая напуганного ребёнка. Чтобы выразить всю свою любовь и нежность к этому человеку, у парня не хватит слов. Да не придумали даже слов таких. Это же Арс, такой мужественный и одновременно нежный, серьёзный и ласковый. Весь такой нереальный, заоблачный и воздушный… Обычное «красивый» или «умный» к нему вообще не подходит. Хочется собрать все известные словари и выписать все слова, все синонимы, указывающие на него хоть малость. Он же особенный. Он единственный. Другого такого в мире никогда не было, нет и уже никогда не будет. Боже, как же Антону однажды повезло его повстречать. Арсений — сокровище. которое хочется убрать под тысячи замочков, положить к груди и не показывать никому. Арсений — его сокровище. Его личный сорт счастья, его награда.       — Арсень, — у Шастуна где-то в сердце защемило. Как они могут расстаться? Они же созданы друг для друга, предназначены самой судьбой. В голове не укладывается. — Я обещаю тебе, клянусь: мы всегда будем вместе. Всегда. Никто не сможет нас рассорить. Мы ждали друг друга несколько лет, и мы дождались. В награду за наши любовь и терпение нам полагается счастье. Счастье, Сюш. — Антон расплылся в улыбке, касаясь кончиком пальца носа брюнета.       — Правда? — неверяще спросил Арсений.       — Правда, дурашка. Я люблю тебя, Арс, и хочу провести с тобой всю свою жизнь. И жить эту жизнь я хочу с тобой в одном доме.       — Я тоже люблю тебя, лучик. — Арсений потянулся к губам парня, касаясь их своими. Легкий, нежный, наполненный чувствами поцелуй.       Поцелуй, как подтверждение своих слов.       Как долго они вот так стояли и обнимались, наслаждаясь друг другом, никто из них не помнит. Как там говорят? Счастливые часов не наблюдают? Так вот они счастливы, и время проскакивает мимо них.       Маленькие ручки обвили, насколько это возможно, мужчин сзади, отчего они оба соприкоснулись лбами и расплылись в улыбке. Кьяра. Ещё один лучик солнца, ещё один повод жить.       — Я тоже хочу обниматься, — прощебетела девочка, а мимо, поближе к миске с едой, пробежал увешанный розовыми бантиками, сияющий, как новогодняя ёлка, Люк.       Антон, признаться честно, не очень любил чужих детей. Что в них вообще может нравиться? Постоянно кричат, капризничают, требуют внимания… Но эта малышка запала в душу ещё при первой встрече. Такая весёлая, озорная, хитрая — совсем как и её отец. Разве что девочка и ростом ниже. Лучик.       Шастун опустил руки с талии Арсения и подхватил тихо стоящую позади девочку. Звонко, будто трель колокольчика, смеясь, Кьяра обняла одной рукой шею папы, а затем и Антона, вынуждая их подойти ближе друг к другу. Заключив в кольцо рук девчушку, парни влюбленно посмотрели друг другу в глаза, высекая из радужек искры. Да, они определённо счастливы.       Сейчас они похожи на семью. Хотя, почему похожи? Они и есть семья. Дружная, пропитанная лаской и нежностью семья.       Они вместе.       А когда они вместе, то любые невзгоды не страшны.

***

      День медленно, но верно подходил к концу. Все время они, как и вчера, провели вместе — смотрели телевизор, затем готовили ужин (под чутким руководством Арсения, естественно). Прогулку было решено отложить, потому что весь день по небу ходили тяжёлые тучи, и дождь мог начаться в любой момент. И если бы парни были вдвоём, то, может быть, и вышли бы подышать свежим воздухом, но так как с ними Кьяра, — молодой и неокрепший организм, — рисковать не стали. Заболеть девочка может моментально, да и Алёна, узнав, что бывший муж потащил ребёнка в такую погоду гулять, прочитает ему здоровенную лекцию об ответственности и её отсутствии.       К вечеру мало того, что стемнело, так ещё и небо заволокло тучами полностью, не давая пробиться не то, что ни единой звёздочке, даже луне.       Кьяра сидела на ковре, рисуя что-то карандашами в альбоме; Арсений и Антон же в обнимку расположились на диване, по сотому кругу смотря фильм от Марвел. Рядом с девочкой, свернувшись клубочком, спал Люк. Несмотря на все свои «мучения», к ней он также, как и хозяин, прикипел всей душой, и ни на шаг от неё не уходил.       Вдруг за окном что-то громыхнуло, тьму ночи на миг озарила яркая вспышка, а свет во всей квартире погас. Антон напуганно вздрогнул, а где-то в мраке комнаты заплакала Кьяра.       Арсений сорвался с места и подскочил к девочке, беря её на руки и целуя в щеки.       — Солнце моё, испугалась? — ласково спросил Попов, поглаживая ребёнка по спинке и возвращаясь на диван. Кьяра шумно шмыгнул носом и потерма кулачками глаза, смахивая успевшие набежать слёзы. — Лучик мой, не плачь, я же рядом.       Антон придвинулся ближе и наощупь отыскал ручку девочки, поглаживая пальцы.       — Кьяра, принцесса, это просто гроза, — пояснил Шастун, не выпуская маленькую ладошку из рук.       Капли с силой забарабанили по стеклу, ветер сгибал пополам деревья и гремел подоконниками. Гроза.       — И чем же нам теперь заняться? — спросил Арсений, усаживая более-менее успокоившуюся девчушку между собой и Шастуном.       — Может, спать пойдем? — Антон зевнул. На часах было уже десять, Кьяру пора было укладывать в любом случае. — Ляжем раньше, значит и встанем раньше. Встанем и пойдём куда-нибудь в парк, погуляем, мороженого поедим…       — А может быть даже и так. — Арсений кивнул. — Ну что, Кьяра Арсеньевна, идемте спать?       — Да, пап, я спать хочу, — Попова-младшая обняла отца за шею и переползла к нему на колени.       — Вот и славно! — мужчина взял дочь на руки и пошёл в спальню. Антон направился за ним. На самом деле, темноты он боялся не меньше Кьяры, но говорить об этом постеснялся.       Уложив девчушку в постель, Арсений сменил футболку на какую-то из чистых Антоновских и лёг рядом.       Как-то очень плавно вещи из гардеробной стали общими, и если раньше, когда Попов таскал чужие майки, Шастун недовольно ворчал, то сейчас и сам с удовольствием носит вещи Арса. Это уже стало таким обыденным, что особого внимания этому никто уже не придавал.       Где-то с другого бока прогнулся матрас — Антон улёгся, шурша одеялом.       За окном сверкали молнии, лил дождь, а у них было сухо, тепло и уютно. По-семейному. Это грело душу посильнее всяких одеял, и Арс улыбнулся. Сбоку к нему прижалась Кьяра, на другом конце кровати лежал Антон. У них всё хорошо.       — Спокойной ночи, — шепнул Арсений и обнял дочь, закрывая глаза.       Завтра их ждут великие дела.