Статистическое меньшинство

      Пятнадцать самых идеальных минут за всю жизнь – для обоих. Нежные объятия, легкие поцелуи дорогого сердцу человека, тепло переплетенных тел. Они больше ни о чем не говорили, просто наслаждались друг другом, отдыхая и набираясь сил. Хёнджин перебирал между пальцами слегка взмокшие пряди светлых локонов своего мальчика и чувствовал внутри всепоглощающую радость. А Феликс, исследуя подушечками пальцев нежную кожу своего Принца, ощущал полную гармонию и удовлетворение. Наконец-то все так, как должно быть, все мечты и ожидания оказались не напрасны, а сам Хёнджин куда лучше, чем тот, которого придумал себе Феликс.       Через некоторое время стало прохладно, а местами ещё и липко. Из-за маленького курьеза Хёнджин перепачкал их спермой и смазкой, когда ловил лишившегося чувств партнёра. Нужно было в душ, и эта мысль расстроила Феликса. Сейчас внутри него часть самого драгоценного человека, бесценный дар, он всё ещё чувствует его семя. Словно все предыдущие года он был пустой оболочкой, и вот, наконец-то, его наполнили… не только физически, но и духовно. Это знак их связи.       После освобождения от ужасающего прошлого, Феликс ни разу не позволял кому-либо кончить внутрь себя. Так что для него самого это был первый, истинный раз и свершился тот с любимым. Жаль лишь, что нельзя сохранить эту его часть навечно, впитать и слиться с нею.       — Эй, ты куда? — тут же запротестовал Хёнджин, стоило лишь парню отодвинуться.       — Хочу принять душ. Потом можешь ты, — Ликс аккуратно поставил стопы на пол и попытался приподняться. Кажется, «полёт» нормальный, и, делая первые шаги, он даже не сильно шатался.       — Давай я с тобой пойду, помогу очиститься, — Хёнджин засуетился следом, подползая к краю кровати.       — Эмм..., — нет, Феликс, конечно, осведомлен, что некоторым нравится подобное, но… Но это же Принц... и он серьезно собрался помогать в таком деле? — Спасибо, я справлюсь.       — Брось, ты на ногах не стоишь. Позволь мне помочь тебе, — старший явно был не намерен сдаваться. Хёнджин поднялся на ноги и, взяв его за руку, повел за собой в ванную комнату. Похоже, опция отказа в этом диалоге отсутствовала.       В какой-то момент Феликс чуть было не расплакался вновь. Он просто был не в силах поверить, что это взаправду с ним происходит, наяву. Хёнджин оказался слишком внимательным и заботливым. Обходился с ним так, словно Феликс – самая хрупкая и дорогая «вещица» во всем мире. Со всей осторожностью манипулировал своими до неприличия нежными пальцами, помогая избавиться от своей же спермы. Любовно намыливал кожу и с таким же трепетом смывал пену водой. Так просто не бывает! Не может в человеке быть столько хорошего – где-то должен быть подвох!       А сам Хёнджин просто наслаждался возможностью выплеснуть скопившуюся за всю жизнь необходимость позаботиться о ком-то. Тем более Феликс на роль этого «кого-то» словно был создан. Такой хрупкий и нежный, со стальным характером под усыпанной мириадой звезд-веснушек кожей. Этот мальчик отзывался в сердце распускающимися цветами, теплом и каким-то странным, трепетным чувством, которое Хёнджину до этого было неведомо.       Когда с водными процедурами было покончено, они обсушились, оделись и немного прибрали беспорядок, что учинили в комнате. Покидая номер, Хёнджин первым делом протянул Феликсу руку, а тот замер, не понимая, чего хочет старший.       — Что? Тебе стыдно со мной за руки держаться? — рассмеялся тот.       — Нет, но… нас же все увидят, — помрачнел Ликс.       Неужели Хёнджин готов вот так сразу всем заявить о… о чем? Что теперь? Они вместе, или это был просто секс? Но старший явно вел себя так, словно Феликс теперь его. Но, а как же тот или та, с кем Хван встречался два года?       — Ладно, я понимаю. Значит, когда ты будешь готов.       Хёнджину, конечно, было обидно, но он и сам мог найти множество причин, по которым Феликс может захотеть скрыть их отношения. Напирать он не собирался – пусть всё идет своим чередом.       Хёнджин кивнул своим мыслям, а Ликсу мягко улыбнулся, давая понять, что не в обиде.       — Я подвезу тебя до дома, водитель уже ждет.       Развернувшись, он зашагал по коридору, а Ли засеменил следом, не понимая, как теперь должен себя вести. С Хёнджином было так невообразимо хорошо, разве можно его теперь отпустить вот так… А к чёрту всё!       Ликс нырнул своей мелкой ладонью в большую и теплую старшего, а у того на лице вмиг засияла улыбка.       

•••

      Юджин уже конкретно напился и заскучал, громкая музыка задолбала, а вечно клеящиеся к нему бабы дико раздражали. Он предполагал, что тупо проворонил уход Хвана, хоть и старался разместиться в баре так, чтобы хорошо видеть лестницу. Может того вообще тут давно нет, уехал ещё до того, как он добрался до клуба, а Юджин тут напивается и маринуется в ожидании, тьфу. Он дал себе ещё полчаса, а после намеревался уехать домой. И вот, спустя минут двадцать, наконец-то в его поле зрения попал Он. И, сука, не один. Обожаемый высокий и статный брюнет вел за руку какую-то блондинистую мелочь. Кошмар! Пацан с ним рядом выглядел откровенно помятым и щуплым, вроде, даже не типаж Хвана.       В Юджине бурлила злоба и ревность. Неужели его променяли на какую-то потрепанную шлюху? Он два года искал подход, пытался завоевать Хёнджина, привязать к себе. А тут приходит «это» и просто забирает его? Да будь Юджин бабой, он бы уже давно залетел, и заставил на себе жениться. Таких, как Хван Хёнджин, не проёбывают. Богатый, сильный, охуенно красивый и трахается, как бог. А ещё внимательный, заботливый и всегда проявляет чуткость. Господи, если б он не убивал себя на работе, был бы просто идеальным парнем.       Юджин подождал, когда парочка немного отдалится, и последовал за ними.       На улице оказалось откровенно холодно, но наблюдая, как Хёнджин галантно открывает дверь и усаживает свою блядь в машину, Юджин горел изнутри.       Пара уехала, а он закурил, выклянчив сигарету у какого-то мужика, а после ещё и послал того, когда к нему попытались подкатить.       Нет, нет, и ещё раз нет! Так просто он не сдастся. Хван или натрахается и прибежит обратно сам, или ему нужно помочь сделать выбор. Но как? Репутацию шлюхе не подпортишь, она сама с этим справляется, а вот личико...       Идея загорелась в воспаленном мозге молниеносно. Нужным номером на всякий случай он обзавелся сразу после того, как Хёнджин в своей радости рассказал ему о ценном приобретении – «Oddinary».       «Добрый день, господин. Вы меня не знаете, но считайте это дружеским жестом. Предполагаю, что вам будет интересно узнать, что в жизни Хван Хёнджина появился некто ценный. Советую поинтересоваться куклой по имени Феликс».       Отправлено.       

•••

      Тишина. Давящая, вязкая, пугающая. Из звуков воспринимается лишь глухо доносящийся шум улицы, скрип кожаной обивки сиденья и собственное дыхание. За окном пролетает город, мельтеша пятнами ярких вывесок и всевозможных реклам; но возвращаясь домой, Феликс всего этого не замечает.       Ещё десять минут назад все было совсем иначе. Они оба словно оказались совершенно в другом мире или реальности, принадлежащей лишь им двоим. В вакууме собственных чувств. Там можно было снять маски, оголить душу и выплеснуть скопившуюся искренность. Быть самим собой, отдаваясь каждому порыву. Никто из них не ожидал, что окажется в такой ситуации, у каждого были свои барьеры, стены, выстраиваемые страхом на протяжении многих лет, но стоило лишь переступить черту… И они обрели нечто воистину прекрасное, разделив это друг с другом, перемешав и совместив в одно цельное счастье. Там слова были ни к чему, они могли изъясняться прикосновениями, дыханием и глубиной взгляда – оказалось, этого достаточно для полного взаимопонимания.        Марево блаженства спало, стоило лишь переступить порог номера в сторону внешнего мира. Мысли вернулись, больно посыпались камнями с вершины скалы на неприкрытые головы, разбивая их в кровь. Страхи нахлынули новой волной, унося в бурном потоке и топя под собой, затягивая в непроглядную пучину хаоса, подкрепляясь все новыми и новыми. Теперь, когда фантазии и мечты осуществились, оказавшись ещё лучше, чем предполагалось, шанс на ошибку, потерю новообретённого счастья казался смертельной опасностью. Каждое действие, решение, слово, могло пустить трещину в ту идеальность, что образовалась между ними в номере. А там, где одна трещина – появится и другая, постепенно нарушая целостность и в конце концов все рухнет, рассыплется осколками, которые уже ничем не склеить.       Хёнджин молчал. Не имея опыта отношений и свиданий, просто не знал, как вести себя дальше. О чем говорить, что спрашивать, как поддержать возможную беседу? Он привык вести бизнес и там мог играть и манипулировать в своих интересах. Привык к Юджину, с которым все равно не клеилось, и было откровенно пофигу – рано или поздно они бы разошлись в разные стороны. Но Феликс – совершенно другая сторона жизни, с ним нужно быть искренним и честным, по-другому никак. Он важен. Хотелось сохранить между ними эту новообретенную трепетную чистоту чувств, а каждое возможное сказанное слово казалось фальшивкой. Но молчать всё время тоже не получится, иначе они не достигнут нужного взаимопонимания. Господи, как же на деле всё сложно. Это в фильмах и книгах достаточно всепоглощающего чувства любви, чтобы преодолеть все трудности и страдания, а на практике… Оказалось, что даже рот открыть – та ещё проблема.       А захочет ли Феликс вообще быть с таким, как Хёнджин? Ведь за маской сильного и властного человека скрывается ранимый, перепуганный мальчишка, отчаянно нуждающийся в искренней любви. Настоящий он – совсем не смелый и вовсе не амбициозный. Романтичный, наивный, стремящийся к простоте и гармонии. Нужно ли это всё Крохе? Десять минут назад было куда проще. Может, им стоит просто закрыться в пентхаусе, спрятаться от всего мира и жить только друг другом?       Думая о такой перспективе, Хван не заметил, как улыбка расползлась по его лицу, а рука сама собой нащупала маленькую нежную ладонь и сжала её.       Феликс вздрогнул от этого прикосновения, но побоялся даже повернуться в сторону Принца. Он всё ещё не мог поверить, что произошедшее этим вечером было по-настоящему. Что Хёнджин способен превзойти все мечты, переплюнуть образ, что так старательно создавался с момента встречи. Ещё лучше, красивее, чувственнее. Феликс, правда, имеет право прикоснуться к нему, ощутить всё это на себе? На своей коже, сердце и душе. Снаружи и внутри. Грудь сдавливало тисками или распирало собственными чувствами – непонятно, но больно. Вдруг Феликс посмотрит на него сейчас и вместо теплых топей обнаружит в глазах колкий лед? Равнодушие. Губительное.       Им нужно было время прийти в себя, осознать случившееся и принять это. Но пока что в мыслях обоих была колючая суета, а тишина давила на барабанные перепонки. Страх сковывал, заново пытался выстроить безопасные границы и разлучить их. Вернуть к чему-то привычному и понятному.       Когда телефон Ликса в третий раз завибрировал в кармане, Хёнджин дернулся. На пятый тот уже открыто покосился в сторону звука. Пришлось быстро выудить гаджет и полностью перевести в режим тишины. Феликс уже понимал, что происходит, а вот старший, кажется, не особо.       Их видели вместе. Ликс знал, что совершает ошибку, беря за руку Хозяина, но устоять просто не смог. Для него Хёнджин – человек, которого любит сердце, без роли и статуса, без состояния и власти, все эти аспекты не имели значения. Но для других… Феликс уверен, что не пройдёт и часа, как каждая кукла уже будет знать о том, что сегодня произошло. Это обыграют, приукрасят и разнесут со скоростью света. Его имя узнают все, от уборщицы в здании компании до распорядителей в других странах.       Во что это выльется, и что с этим делать, совершенно не ясно. Пока что лучшая тактика – игнорирование. А разбираться он будет потом, когда хоть немного остынет головой. До смешного иронично, насколько нелепа эта ситуация. Любая кукла, кроме Айена, Минхо и Сынмина, удушила бы за возможность оказаться на месте Феликса сегодня. Это же голубая мечта – охомутать самого сильного зверя в пищевой цепи Кореи. Статус, защита, деньги, ещё и до одури красивый мужик впридачу. За такое убивают… блять. Ликсу это всё было не нужно, его интересовало не внешнее, а внутреннее, хотя оба лика человека, держащего его за руку, были прекрасны. Что будет дальше? Он так наивно поддался. Стоило Хёнджину протянуть руку, и Феликс с радостью просрал всё, ради чего так старательно работал. В этот момент он даже в какой-то степени пожалел, что Хозяин не перетрахал половину его коллег – так бы можно было затеряться среди других имен и не принимать весь удар единолично. Просто пиздец!       — Кружевное белье, это рабочее или личное?       Прозвучавший вопрос, как гром среди ясного неба, шокировал обоих. Феликс вынырнул из размышлений и подумал, что просто упустил нить разговора, которого вроде как и не было.       А Хёнджин сам офигевал от того, что ляпнул подобное. Он просто хотел как-то разрушить давящую тишину, в голове крутилось множество вопросов, причем многие были куда логичнее и «нормальнее». Но выплюнул именно это. Со стыда хотелось ударить самого себя.       — Э-э-м... Личное. Мне просто нравится, — неловко ответил Феликс, но от того, что они, наконец, заговорили хоть о чем-то, всё равно стало спокойнее.       — Мне тоже, — улыбнулся Хёнджин, но тут же округлил глаза, — ну, в смысле, на тебе. Тебе очень идет. Я не про себя, — он поджал губы и опустил взгляд, осознав, что несет ахинею.       — Я понял. Но тебе, думаю, тоже пошло бы, — рассмеялся Ликс, разряжая обстановку. Старший решился заглянуть в глаза и робко улыбнулся.       Осмотревшись по сторонам, Феликс понял, что они уже подъезжают к его дому. Времени нет. В голове сразу всплыл разговор с Винсом. Хван, вроде как, хотел что-то предложить… Это был тот самый секс, который у них уже случился, или нечто иное? Он же ничего такого не озвучивал, или Феликс пропустил за своими мыслями и душевными порывами?       — Хёнджин, — тихо позвал Ликс, — Винсент обмолвился о каком-то предложении…       — Ох, да, прости. Я… — старший мило засмущался, а Феликс, наоборот, занервничал.       Может, он сам не понимает, на что нарвался? Вдруг ему предложат нечто неприятное, и вся сегодняшняя сказка вмиг разрушится? Или Хёнджин вообще успел передумать и уже не собирался ничего озвучивать, а Феликс сам его за язык тянет.       — Я хотел предложить. Точнее, спросить. Может, ты согласился бы… пойти со мной на свидание?       — На свидание? Как…       — Как обычные люди, — ухмыльнулся Хёнджин, ещё сильнее сжимая маленькую ладонь в своей, — хочу поговорить, провести время с тобой, узнать лучше. Вот, как-то так.       — И это то предложение, от которого я должен был отказаться? — удивленно вздернул брови Феликс.       Нет, он уже придумал себе кучу гадостей, о которых его могут попросить, с таким-то серьезным подходом. А тут… Горелые кочерыжки! Принц приглашает его… Феликс весь сжался и аж зубы сцепил, чтобы не запищать от радости.       — Оно самое. Я не хотел, чтобы ты соглашался, потому что обязан, — хмуро объяснился Хван.       От одной мысли, что Феликс может быть с ним неискренним, тело Хёнджина пробивало неприятным, резким импульсом.       — Тогда я соглашусь, потому что хочу этого? — было сложно сказать так много слов за раз, когда в голове звучит одно лишь протяжное и оглушающее «да-а-а!», но Ликс справился и был собой доволен.       — Правда? Когда? — тут же выпрямился и напрягся Хёнджин, все мышцы аж заныли. Приятной, волнительной радостью. Предвкушение отдалось чем-то приторно-сладким на корне языка.       — М-м-м. Вторник?       — Да! Чудесно, прекрасно!       Хёнджин заскользил большим пальцем по внешней стороне сжатой в своей ладони кисти; переполненный внутренним трепетом, он чувствовал необходимость поделиться этим состоянием. Феликс, наблюдая за чужими эмоциями, таял, словно лед в раскаленной духовке, чертовски стремительно. Такая отдача со стороны Принца даже немного пугала. Сегодня, вместе с ним, все было слишком идеально. А так не бывает в жизни, даже думать о таком – непозволительная роскошь. Где-то скрываются галлоны дёгтя, но пока их не видно… разве что на телефоне уже тонна непрочитанных сообщений.       Машина остановилась у знакомого дома, и Хёнджин тут же подал жест Феликсу подождать. Покинув салон авто со своей стороны, он обошел автомобиль и открыл дверь Ликсу. Протянул руку, чтобы помочь выйти.       «Может, он и вправду принц?» — думал Феликс, выныривая навстречу ночной прохладе. Кожа на месте соприкосновения горела. Ладонь старшего ощущалась такой большой, обжигающей. Руку не выпустили, Хёнджин стоял напротив и томно, выжидающе заглядывал в глаза. Сколько это ещё будет продолжаться? Эта дурманящая пытка, подталкивающая к суициду, – утонуть в родных, черных и вязких топях. Сладко и без малейших сожалений.       Едва уловимый импульс притянул Феликса ближе. Он загипнотизированно продолжал смотреть в бездну глаз напротив, когда его губ коснулось нечто теплое, мягкое, упругое. Осторожно, едва раздвигая уста, Хёнджин целовал, вкладывая в это действие нежность и чувственность, что теперь плескались в нем теплыми волнами.       Ликс, поддаваясь, прикрыл глаза и ощутил, как мир вокруг начинает вращаться с бешеной скоростью, а они в самом центре, нерушимые, держатся друг за друга, словно это может их спасти. Но уже не могло. Губы Принца были слишком сладкими, ядовитыми, вливали внутрь парня нечто новое, жгучее и желанное, способное заставить сердце биться быстрее. Отравляли и исцеляли одновременно. После этого ничего уже не будет прежним, Хёнджин отдавал себя и забирал часть Феликса. Формировал из них двоих нечто единое. Да так, что бы даже по расставанию километры, разделяющие их тела, не смогли разорвать образовавшуюся связь.       Хёнджин отстранился, когда Феликс начал мелко подрагивать. Решил, что парень замерз, а того бил озноб, но не от температуры на улице, а из-за собственных чувств. Переполняющих, рвущихся наружу. Они были такими сильными, что ощущались на физическом уровне, распирали грудь, вены и капилляры, давили на черепную коробку изнутри. Так много, осязаемо, больно. Хотелось закричать и выплеснуть все наружу, но они слишком ценные, чтобы так опрометчиво их растрачивать.       Прижавшись лбом к виску Феликса, Хёнджин ещё раз глубоко вдохнул его аромат. Пьянящий, свежий. Так пахнет блаженство?       — Уходи, мой солнечный мальчик, пока я ещё способен отпустить тебя, — слегка подтолкнув его лбом, он нехотя разжал пальцы, освобождая согретую ладонь Феликса.       Разлука теперь казалась невыносимой пыткой, даже ещё не случившаяся. Как он терпел столько лет? Откуда в нем взялось столько сил?       — До вторника, Хёнджин, — говоря это, Ликс держал свою ладонь на груди старшего. Чувствовал, как бьется чужое сердце за ребрами, быстро, настойчиво. Стремясь к нему?       «Мой мальчик» — таяло мягким зефиром в голове, когда Ликс оттолкнулся этой ладонью и решительно зашагал к входной двери. Главное, не оборачиваться, не смотреть на Принца. Иначе он бросится обратно, упадет в ноги и будет молить никогда не оставлять его. Забрать с собой, приковать, привязать, сшить их тела воедино, что бы ни на миллиметр больше не отстраняться. Безумие. Чистое и концентрированное, пустили по венам и не сообщили, как с ним жить и справляться. Но Феликс пытался. Завтра будет новый день, а после ещё один, и уже на следующий он вновь сможет прикоснуться к своей мечте. Нет – реальному, живому, из плоти и крови Хёнджину. Его Принцу, возлюбленному, избранному.       

•••

      Хёнджин сел в машину, как только дверь за Ликсом захлопнулась. Водитель обернулся на него и ухмыльнулся, наблюдая на лице босса безумную улыбку.       — Врубать?       — На полную! — серьезно заявил Хёнджин.       Мужчина увеличил громкость и со своего телефона поставил уже подобранную в дороге композицию. Как только знакомый голос прохрипел первые строки, Хёнджин воспарил духом ещё больше. Он поднял руку и в ритм звучавшей мелодии несколько раз ударил кулаком по крыше.

Step inside, walk this way You and me babe, Hey, hey!

      — Love is like a bomb, baby, c'mon get it on! — понизив голос и не жалея голосовые связки, Хёнджин вторил вокалисту, — Razzle 'n' a dazzle 'n' a flash a little light. Television lover, baby, go all night! — качая головой, выбивая такт ногой, он несся в роскошном автомобиле сквозь улицы ночного города; абсолютно счастливый и свободный душой.       Мощные биты стучали вместе с сердцем. Внешний мир терял свою значимость. Тело сотрясалось волнами вибраций. Чистое, концентрированное удовольствие. Когда в сердце полыхает огонь, а крылья за спиной окончательно рвут цепи, делая первый мощный взмах.       — Hey! C'mon, take a bottle, shake it up. Break the bubble, break it up.       Хёнджин улыбался, наблюдая за тем, как водитель через зеркало заднего вида кидает на него быстрые, одобрительные взгляды. Мужчина бил открытой ладонью по рулю, тоже, слегка качал головой, стараясь следить за дорогой. Оба поддавались драйву и подхватывали настроение друг друга. Хёнджин счастлив. А водитель рад, что этот работяга наконец-то поднял голову и позволил себе попробовать, какова же на вкус настоящая жизнь.       Прохожие в открытую морщились и косились на новенький Maybach, ожидающий на перекрёстке зелёный свет. Другие водители заинтересованно поглядывали, а некоторые осуждающе мотали головой. Pour Some Sugar On Me громыхало из мощной аудиосистемы авто на всю улицу, привлекая всеобщее внимание. Слова вокалиста, периодически перекрикивались мужским, бессовестно фальшивящим голосом. Но тому, кто находился в этой машине, было абсолютно поебать на мнение окружающих. В эту минуту в нём бурлила кровь, разогретая неистовым желанием жить на полную…       

      Pour some sugar on me

      Ooh, in the name of love

      Pour some sugar on me

      C'mon, fire me up

      Pour your sugar on me

      I can't get enough

      I'm hot, sticky sweet

      From my head to my feet, yeah

             …вместе с Феликсом.       

•••

      Феликс вошел в подъезд находясь в полной прострации. Кнопка лифта, подъем на этаж, ключи в кармане, замочная скважина. Открыть дверь, сделать шаг внутрь, закрыть за собой дверь. Он вжался спиной в эту самую дверь и съехал по ней на пол. Всё – теперь можно.       В это же время Айен игриво улыбался собственному отражению в зеркале, нанося последний этап ухода за кожей. Сегодня у него было посещение музея и светский вечер с одним из клиентов, приятным мужчиной, любящим искусство. Айена тот тоже причислял к таковому, относился очень бережно и трепетно, боясь даже дышать в его сторону. Отличный вечер, без сальных взглядов и рук на открытых участках тела. Так что приняв дома душ и готовясь ко сну, Йени пребывал в превосходном настроении. Тем более завтра утром из деловой поездки вернется Чан. Они не виделись всего два дня, а он уже успел соскучиться.       Доносящийся из коридора звук привлек внимание, и на душе сразу стало неспокойно. Осторожно выглянув из комнаты, Айен никого не увидел, но отчаянные рыдания слышались слишком отчетливо для того, чтобы списать их на «послышалось». Сделав ещё пару шагов и обогнув шкаф в прихожей, он оторопел. На полу, подпирая двери, обнаружился Феликс. Друг, обвив колени руками и уткнувшись в них носом, лил слезы, душераздирающе постанывая.       — Боже, Веснушка, — Айен рухнул на пол, подполз ближе и сгреб страдальца в охапку, укрывая его в своих объятиях, — что произошло? Чего ты разрываешься?       — Х-хён… — слезы душили, не давая произнести ни слова. Чужое тепло придало немного сил, и Феликс прочистив горло, попытался высказаться ещё раз, — Хёнджин.       — Что? Что он сделал? Он обидел тебя?       Ликс лишь заерзал, высвободив руки, обнял в ответ и уткнулся щекой в острое плечо. Йени закипал. Он всегда знал, что с этим козлом что-то не так. Не с пустого же места босс игнорил Ликса столько лет, да ещё и эти их приключения с дрочкой. У этого мужика явно какие-то проблемы с головой, а бедный Феликс умудрился вляпаться в того по самые уши.       — Я его закопаю. Яйца оторву! Феликс, что он сделал?       — Мы… у нас б-был секс, — разобрать слова получалось с трудом, Ликс бубнил куда-то в уже мокрую от слез футболку, ещё и прерываясь на всхлипы.       — Хван тебя заставил?       Айену даже думать не хотелось, на что способен этот человек. Да, пусть тот друг его парня, и Чан души не чает в своем младшеньком, но это не отменяет того факта, что Ликс сейчас тут утопает в слезах. Даже если придется пожертвовать своей головой, Айен доберется до этой скотины и глаза ему повыдирает.       — Вод... — прохрипел Феликс, — можно воды?       — Да, да. Сейчас.       Йени как можно аккуратнее разлепил их тела и быстро побежал на кухню. Набрав воды в стакан, он по дороге заскочил в ванную и намочил одно из чистых полотенец холодной водой.       — Вот, давай, попей водички, — пришлось помочь другу придержать стакан, руки у того тряслись страх как. Пока Ликс пил маленькими глотками, пытаясь успокоиться, Айен прошелся взглядом по открытым участкам тела в поисках травм. Видимых повреждений не обнаружилось, но это только руки и лицо, остальное тело скрыто под одеждой, так что успокаиваться рановато.       Когда Феликс допил, то немного успокоился, даже позволил протереть своё лицо мокрым полотенцем. Прохлада, кажется, привела в чувства парня и через минуту он уже стеклянными глазами наблюдал, как с него стягивают обувь. Ему помогли встать и снять верхнюю одежду, а после, придерживая под локоть, довели до дивана в гостиной.       — Так ты мне расскажешь, что произошло? — попытался как можно мягче спросить Айен, маскируя тревогу в голосе за заботой.       Он усадил Феликса на диван и сделал шаг назад, ещё раз сканируя его взглядом. Лицо красное от слез, но в остальном всё было в порядке, никаких признаков насилия, кроме истерики.       — Он заставил тебя заняться с ним сексом?       Феликс тут же всхлипнул ещё раз. Ну началось, кажется, пошла вторая волна.       — Н-нет. Я его…       — Ты его заставил? — выпучил глаза Айен.       — Нет! Мы, вместе, переспали! Боже! — Феликс потер лицо руками, откидываясь на спинку дивана, — это было так, так… Потрясающе!       — А какого хрена ты тогда ревёшь? — от такого поворота Айен откровенно прифигел.       — Больно!       — Он сделал тебе больно?       — Нет же. Блять! — Феликс прижал обе ладони к солнечному сплетению, — в груди так больно! От счастья.       Айен обреченно рухнул в кресло.       — Какой же ты идиот, Ликси. Перепугал меня до смерти! — возмутившись, Йени швырнул мокрое полотенце в лицо другу.       Какое-то время они молчали, пока Феликс приходил в себя. После Айен отправил того умываться и переодеваться, а сам приготовил чай. И вот уже сидя за кухонным столом, с пузатыми кружками в руках, Ликс и поведал ему, как всё было на самом деле. И про вспышку страсти между ними, про не вовремя нагрянувшего клиента, чувственный секс и даже обморок. На этом моменте Йени откровенно поржал, предварительно удостоверившись, что друг в порядке. А когда до него дошла информация про нежное прощание и грядущее свидание, пришлось мысленно извиниться перед господином Хваном, за преждевременный поклеп. В целом Йени остался доволен рассказом, похоже, лед между этими двумя наконец оттаял и позволил оголить истинные чувства. Хотелось бы верить, что Веснушка не зря столько лет боготворил этого мужика.       Случившееся в коридоре объяснялось очень просто. Мир Феликса давно тянулся всеми тропинками к одной единственной точке, но сейчас он буквально в ней схлопнулся. Словно кто-то с невиданной силой потянул за эти нити-дорожки и соединил их одним махом, а от силы трения весь этот клубок вспыхнул огнем. Феликс просто не выдержал накативших на него чувств, пусть и положительных. В результате: обморок и истерика. Чувствительным в этом мире быть сложно, особенно, когда в реальность воплощается мечта всей твоей жизни. Резко, без подготовки и предупреждения, меняя тебя и весь окружающий мир в долю секунды.       Уже перед самым сном Феликс решился взять в руки телефон. Снимать блокировку с экрана было откровенно страшно, но прятаться в своей раковине пожизненно не получится. Стоило приложить палец к сканеру, как на экране сразу загорелось множество непрочитанных сообщений.       [Винсент:]       А ты смелый малый. Улей гудит.       И он не обманул. Сонэ и Аран спрашивали, в порядке ли Феликс. Девушки общались с ним ближе всех остальных кукол и в первую очередь волновались за него самого. А вот остальные сообщения… Кто только ему не писал, знакомые, малознакомые и вообще не знакомые коллеги. Кто-то в открытую спрашивал про их отношения с Хваном. Кто-то приглашал его выпить кофе и полялякать. Да, да, именно так и писали – полялякать. Словно они старые друзья и им вообще было о чем разговаривать.       Пару сообщений носили откровенно наглый характер, где в красках девушки предлагали себя им обоим. Пиздец, короче. В их чате друзей первой отмерла Ынджи, подруга меньше, чем через час «публичного шествия за ручки» написала сообщение: «ДА! Я так и знала, что он твой папик!» Следующим последовал Сынмин, со сдержанным: «Подозреваю, вы поговорили». А вот от Минхо было три пропущенных вызова и с десяток сообщений в личку, где он угрожал разными видами смерти, если Ликс сейчас же не расскажет, каким макаром всё таки искусил неприступного Принца. Отвечать было страшно.       Очередное сообщение с незнакомого номера заставило Феликса резко сесть в постели и пошире распахнуть глаза: «Сладких снов, мой маленький». Простое и лаконичное, не нуждающееся в подписях и разъяснении авторства. Ликс тут же сохранил номер, подписав контакт: Мой Принц. Прижал телефон к груди и мысленно послал нахер весь остальной мир и всех завистников. Хван Хёнджин принадлежит ему и только ему, а остальные могут хоть удавиться. Эмоционально истощенного, физически уставшего, но абсолютно счастливого Феликса быстро окутал сон, унося его в мир грез.

◇-•-◆-•-◇

10 ноября 2024 года (воскресенье)

            — Какого хера? — пробурчал Чан, стоило лишь распахнуться двери лифта, открывая обзор на некогда знакомый пентхаус. Он сделал пару шагов внутрь, морщась из-за громкой музыки. Басы лупили по барабанным перепонкам, словно тут проходит рок-концерт, только для людей-невидимок, так как в помещении ни души. Он осмотрелся и поставил свою дорожную сумку там же, где стоял, посреди гостиной. Первой мыслью стало, что их ограбили. По всей площади обзора валялись вещи Хёнджина и даже несколько любимых шмоток Чана. Обувь врассыпную устилала пол. На журнальном столике у дивана навалено побрякушек. Вся коллекция наручных часов младшего, его же кольца, серьги, браслеты и запонки. На самом уголке сиротливо примостилась кружка с недопитым кофе. Сам диван был завален вещами. Костюмы, футболки, куртки, штаны и пара любимых мартинсов Хвана. Ну да, где же им ещё место, как не на мягенькой подушечке? На ограбление непохоже, скорее на диверсию.       Чан откровенно не понимал, что происходит. На панели умного дома он прикрутил музыку на минимальную громкость и во всё горло заорал:       — Дорогой, я дома!       — О, ты уже вернулся? — через секунд пятнадцать вынырнул из своей комнаты взъерошенный Хёнджин, — отлично, мне нужна помощь!       На нем была розовая блуза с мелко вышитыми цветами и кожаные штаны. Вид откровенно нелепый. Ко всему прочему на плече висела ещё одна блузка, а в обеих руках по два тремпеля с какой-то одеждой.       — Позвони Йени, пусть приедет как можно скорее.       — Что тут происходит? — Чан выуживал из шмоточного «взрыва» то, что принадлежало ему, и непонимающе поглядывал на друга.       — Я собираюсь на свидание! — гордо заявил тот.       — Это ты всё устроил?       Чана могло бы разозлить происходящее, но он, скорее, был напуган. Хван мог проесть плешь за любую оставленную «не на своём месте» вещь, будь то пульт от телевизора или книга Чана в комнате Чана. А тут такой трындец. Если в гостиной погром, то что происходит в комнате младшего, даже представить страшно.       — Стоп! Свидание? Настоящее? — внезапно до него дошел смысл сказанных слов. Но тормознутость он себе простил, все-таки с дороги, уставший и невыспавшийся.       — Самое что ни на есть! — прокручивая тремпели в руках и рассматривая вещи на них, ответил Хёнджин. Впоследствии отшвырнул всё на пол гостиной и отправился обратно к себе. — Звони своему парню, мне нужна от него информация.       — Подожди, так с кем свиданка-то? И при чем тут Йени? — переступая через погром, поспешил вслед за ним Чан.       — С Феликсом! — почти что проурчал Хван.       И вот тут пазл сошелся. Все эти недомолвки, резкие перемены, внезапная озабоченность своим организмом и внешним видом. Чан пытал его две недели, желая докопаться до истины, но Хёнджин молчал, как рыбка в аквариуме, только глазами да ртом хлопал.       — Аллилуйя! — Чан упал на колени посреди дверного проема и вскинул руки вверх, вознося хвалу небесам за то, что наконец смилостивились и ниспослали решительности этому дурню. — Уже звоню.       Спустя много лет справедливость восторжествовала. Запыхавшийся Айен влетел в пентхаус с перепуганным видом и треснул несколько раз Чана по плечу, когда выяснилось, что вопрос «жизни и смерти» не такой уж и смертельный.       — Что нравится Феликсу? — сходу спросил Хван.       — Ты ведешь нечестную игру, Хёнджин! — съехидничал Айен, уже понимая, зачем его вызвали так срочно. Судя по погрому вокруг, он был последней надеждой старших на благополучный исход подготовки.       — Ничего подобного, я просто хочу его порадовать, — такой аргумент обезоруживал, ответить-то особо и нечего, Йени тоже хотел порадовать друга.       — Ладно, спрашивай, — сдался он и попытался отвоевать себе кусочек места на диване, сражаясь со сваленными на нем шмотками. Что тут вообще произошло, пока он добирался?       — Для начала нужно определиться с местом. Что ему нравится, какой вид досуга? — Хёнджин окончательно потерялся в том, что куда отложил и какая из этих куч дорогущих тряпок из категорий «да», «нет» или «возможно».       — Веснушка – парень простой и любит обычные радости жизни. Природу, животных, спокойный или активный отдых. Пикники, лошадиные прогулки, серфинг.       — Серфинг? — вытаращил глаза Хван, — где я ему сейчас его организую? Чёрт! Все мероприятия на свежем воздухе тоже отпадают. Холодно уже. — Он сел прямо на пол и впился взглядом в Йени, ища помощи.       — Че ты паришься. Своди его в кино, — хмыкнул Чан.       — Не любит скопление людей, — тут же отверг идею Айен.       — И там не поговорить. Не подходит.       — Ну ё-маё, тогда слетайте в страну потеплее, и там себе тусите на свежем воздухе хоть до опупения, — старший сложил руки на груди в ответ на снисходительный взгляд сразу двух пар глаз.       — Ну не со вторника же на среду? Посреди рабочей недели я не могу просто сорваться, да и время на перелет…       — Стоп, у тебя свиданка во вторник? — прифигел Чан.       — Ага, — спокойно ответил Хёнджин, а Йени лишь тихо посмеялся, он-то уже в курсе всех новостей.       — Так какого хрена мы собрали срочное совещание в десять утра воскресенья, не спавши, не евши? — неприкрытое возмущение зашипело в воздухе.       — Потому что для меня это важно, Крис! — и тут же было погашено убийственным аргументом.       На самом деле, мозговой штурм продлился от силы полчаса. Пока пара миловалась после «долгого» расставания, Хван сидя на полу жевал свою губу в раздумьях. Благо, природа не обделила его хотя бы этой способностью – мыслить – а полученная от Айена информация быстро прошла фильтрацию в мозге, и в результате родилась-таки достойная идея. Посчитав её наилучшим вариантом, Хёнджин выгнал парочку завтракать в кафе, так и не признавшись, что же там задумал. Он аргументировал своё молчание тем, что пока не всё продумал, но на самом деле, просто боялся, что кое-кто не удержит язык за зубами и сюрприз будет испорчен.       Оставшись в одиночестве, Хёнджин окинул взглядом гостиную и поморщился. Кажется, он слегка переусердствовал, пытаясь найти лук, который мог бы впечатлить Ликса. «Веснушка парень простой» – прозвучали чужие слова в голове и он улыбнулся сначала тому, как Йени называет друга, а после характеристике. Хёнджин ведь тоже парень простой, несмотря на внушительный банковский счет и власть. Так, может, не стоит совершать ту же ошибку, что и с Юджином, прячась за маски? Обнажать душу и показывать своё истинное лицо страшно, но иначе в чем тогда смысл отношений? С этим Веснушкой хочется быть самим собой, и что-то внутри отчаянно желало верить, что избранник сможет принять его истинную суть.