Статистическое меньшинство

      

12 мая 2020 года (вторник)

      Так непривычно приятно собственной кожей ловить блики солнца, отражённые от стеклянных поверхностей проносящихся мимо зданий. Мягкие лучики мажут по веснушкам, словно небесное светило заново целует его щёки. Интересно, теперь их станет больше? Учительница в школе рассказывала ему, что веснушки – это поцелуи солнца. Именно сегодня в это хочется верить.       Феликс оторвал взгляд от окна и перевёл его на сидящего рядом Айена. Тот улыбается, тоже. Удивительно, насколько у него красивая улыбка. Там он никогда её не видел. Сейчас же они держатся за руки, и этот контакт кажется таким правильным, чистым и невинным. Они нужны друг другу, только они могут понять друг друга, и больше никто… ну, возможно, ещё Принц сможет, когда приедет навестить. Феликс решил, что ничего не будет скрывать от мужчины, честно ответит на любые вопросы, если тот задаст их, и вывернет всю свою жизнь на обозрение. Ему не стыдно и не жалко, он такой, какой есть, и ему почему-то хочется, чтобы именно этот человек его услышал. Ведь он был первым… кто стал.       А ведь господин Хван даже не подозревает, что поймал его за шиворот в тот самый момент, когда Ёнбок уже завис над пропастью…       Тем утром…       Он проснулся от холода. Снова. Болезненное бурчание в животе не дало заснуть вновь. Ничего нового в этом не было – так проходило каждое утро. Все просыпались от холода, голода или чужих криков за стеной. К такому, к сожалению, быстро привыкаешь. Иногда причиной пробуждения становилась боль, но с ней срастаешься ещё быстрее.       В комнате их было шестеро. С тогда ещё Чонином они находились вместе большую часть дня, но никто не разговаривал в этих четырёх стенах. Больше всего слов можно было услышать, если кто-то из мальчиков ссорился между собой, но такое случалось редко – если услышат взрослые, попадёт всем. Не будут разбираться, кто шумел, и выяснять причины перепалки. Понятия дружбы, товарищества и поддержки тут не существовало. В любой момент кто-то из «постояльцев» мог исчезнуть, и вскоре его место займёт другой – такой же безымянный и безликий.       Один раз Ёнбок видел, как это происходит: у мальчика случилась истерика, когда к тому пришёл клиент, и он попытался сопротивляться. Мужчина забил его насмерть прямо в общем зале. На глазах у всех, взрослых и детей, и никто даже не шелохнулся. Вот так просто. Краем уха Ёнбок слышал, как с мужчины сбили компенсацию в денежном эквиваленте. Это случилось во вторую неделю пребывания в этом Аду, и, наверное… наверное, сейчас, с оглядкой назад, Феликс даже рад, что наблюдал подобное собственными глазами. Именно тогда он сцепил зубы и решил, что стерпит что угодно, но выберется живым.       А сегодня солнечные блики целуют его щёки, вот прямо сейчас. Он справился?       Сколько там бродило неупокоенных душ, Ёнбок не знал, но каждую ночь молил небеса дать ему шанс не пополнить их ряды. Лица просто сменяли друг друга, некоторые дети ломались в самом начале, и их «срок годности» не перешагивал отметку в месяц. Иногда Ёнбок задавался вопросом, откуда вообще берётся столько детей, чтобы вот так распыляться ими, как расходным материалом… сколько из тех он успел увидеть и не запомнить? На эти вопросы он так и не нашёл ответы, а теперь и не хочет. Он хочет лишь держать Айена за руку и смело ступать рядом с ним в каждый новый день.       В тот день их ни о чём не предупреждали. Из комнаты Ёнбока вывели первым, потому что к нему пришёл клиент. Десять минут на холодный душ, привести себя в порядок и переодеться. За них, в идеале, нужно было успеть ещё и растянуть себя хоть как-то. Потому что потом никто не позаботится об этом – всем плевать, что с тобой будет после того, как сумма уплачена. Ёнбок выработал скорость очень быстро, боль – отличный мотиватор. Успевал укладываться в отведенное время даже с учётом того, что ему приходилось дополнительно намазывать лицо тоналкой – веснушки нравились далеко не всем.       Ублюдку, который ждал его в тот день, веснушки тоже не нравились. А ещё тот ненавидел смазку ровно настолько же, насколько Ёнбок ненавидел этого мужика. Господин Шин был наглухо отбитым козлом, любящим трахать маленьких мальчиков по слюне и делать больно, везде. Он всё время говорил, что Ёнбок грязный, мерзкий и уродливый, но раз за разом возвращался именно к нему. Сука! В тот раз было особенно больно – видимо, у Шина оказалось хорошее настроение с запалом получить своё извращённое удовольствие по полной. Когда Ёнбока тащили к душевой на непослушных ногах, он был уверен, что вот-вот отключится, а после обнаружит себя в грязной ванной, в крови и чужой сперме. Каким чудом обошлось только спермой, известно лишь небесам. Повезло? О да, ещё как. Потому что после пятиминутного душа, четыре из которых он просто пытался вернуться в сознание, ему сообщили, что ночью придёт уважаемый господин Квон. И это был тот самый момент, когда перед Ёнбоком сверкнул шанс на «свободу».       Уважаемым этот господин был потому, что очень любил играть своим острым клинком с нежной юношеской кожей и готов был платить за это по завышенному тарифу. Раньше тот был клиентом другого парня, Ки Хуна, но несколько недель назад почему-то пришел именно к Ли. Не нужно быть семи пядей во лбу, дабы понять, что на предыдущем «полотне» попросту не осталось места для «пера художника». Иронично было то, что Ки Хун стал единственным, кто дожил до этого момента. Возможно, его стоило бы даже как-то наградить. Не то место, не те законы.       Ёнбок был следующим, но уже решил, что на второе место претендовать не станет. Нужно лишь подгадать момент и перехватить клинок… с мужчиной бороться нет смысла, но на одно движение по собственному горлу времени может хватить.       А потом, пришёл он.       Мужчина в начищенных кожаных туфлях с острыми носками и дорогих чёрных брюках – это всё, что Ёнбок видел. Зато слышал он куда больше. Голос лился внутрь сознания, словно тягучий мёд. Такой непозволительно приятный тембр звучал вопиюще самоуверенно и горделиво. А то, как мужчина разговаривал с хозяином, Луисом, окончательно расставило все точки. Такие люди приходят в подобные места лишь из двух причин: или спасать, или убивать. Вторая была с вероятностью в девяносто процентов, и Ёнбок был рад, что его выбрали.       А сейчас он рад вдвойне – Хван Хёнджин оказался статистическим меньшинством.       

◇-•-◆-•-◇

12 мая 2020 года (вторник)

      Этим утром Хёнджин проснулся с особым чувством внутри грудной клетки – воодушевлением.       Прошлым вечером они много говорили с Чаном, и ещё больше – понимающе молчали. Мысли о том, что он окончательно сломался и не выдержит груза ответственности на своих плечах, постепенно переросли в восхищение веснушчатым парнем, а от него уже в осмысление того, что просто сидеть и жалеть себя – перспектива не из лучших. Перед самым сном Хёнджин согнал все свои мысли в один «загон», ещё раз проанализировал каждую и всё-таки принял волевое решение сменить маски на настоящую броню. Идти своей дорогой – не вопреки, а по праву…       С пелёнок каждый встречный и поперечный твердил ему о долге и будущем. Он вообще появился на этот свет с определённой целью – отцу нужен был наследник. С этим он рос всю свою жизнь, бесконечно выслушивая о том, как и что нужно делать. Как думать, чему учиться, каким образом вести себя и как принимать решения. И пример перед его глазами – отец.       Можно подумать, быть сыном такого человека – это сущий ужас, но Хёнджин бы не согласился. В душе он восхищался отцом, и вся проблема заключалась лишь в том, что сам он не обладает качествами, столь нужными, чтобы однажды – хоть когда-нибудь – стать с ним на один уровень. Слишком мягкотелый, добрый и эмпатичный мальчик. Вбил себе в голову, что бизнес семьи – это ужасная, бездушная машина, построенная на крови и костях других людей. Они используют людей, словно вещи – те в прямом смысле принадлежат их семье без права собственного выбора. Их принуждают торговать своим телом. Ужасно, несправедливо, омерзительно.       Хван-младший жил с этими мыслями всё своё взросление, в конечном итоге сдавшись своей участи следующего диктатора, но так и не смог примириться с ней в своей душе. Конечно же, с оглядкой назад он понимал, что первые трещины в его мировоззрении появились тогда, когда отец впервые взял его на сделку. Перед его глазами оказался «товар» в красивой обёртке, но с пустыми глазами – как будто в телесный сосуд забыли поместить душу, что могла бы чувствовать и порождать свет жизни. А потом он посетил особняк и там увидел совсем иную картину. Улыбки и яркие эмоции, отражённые на юных лицах – эти дети жили сытой и полноценной жизнью, находили себе друзей и получали хорошее образование. А после его начали брать на приемы, в которых участвуют куклы. Девушки и юноши не отличались от окружающего высшего общества ничем, помимо сногсшибательной красоты. Они болтали, улыбались толстосумам, кружились в танце, а после шли в свои номера и отдавались чужим людям, словно в последний раз.       Их подопечные не выглядели печальными, и Хёнджин посчитал это лицемерием. Не поверил, что люди, лишённые свободы, могут быть счастливы. Для себя он решил, что те носят такие же маски, как и он сам – непроницаемые, скрывающие израненную душу.       Он жил с этой нерушимой верой, а потом… Ёнбок улыбнулся ему. И всё посыпалось. Той ночью, после очередного приступа, он так эмоционально истощился, что впервые смог обдумать всё на холодную голову.       Хуже места, чем то, в котором они побывали той ночью, он ещё не видел. В глазах этих мальчиков была настолько беспросветная пустота, что казалось, заполнить её уже невозможно. Весь их вид кричал о том, что в этих стенах ничего, кроме боли и смерти, нет. А улыбающийся мальчик – лишь один из многих, кто погибнет здесь. Но Хёнджин сумел это изменить, вывел сразу двоих. Да, этого катастрофически мало, ему отчаянно хотелось распахнуть все двери и, словно бабочек, отпустить эти израненные души на свободу. Только что бы это дало?       Было ли куда идти этим детям, кроме холодных улиц? Ждал ли их кто-то? Нет. Иначе бы они не оказались в этом месте. Так что стало бы с ними? Сколько выжило бы, преодолев суровость улиц, голода и холода? Это не все вокруг лицемерные, а сам Хёнджин, за своей «добротой» забывающий об истинных реалиях жизни.       Ему казалось, что забрать двоих – это слишком мало. Но после всех умозаключений, пришел к выводу, что это до безграничности много. Для самих же этих двоих. Их тело имело свою цену, а Хёнджину хотелось верить, что в тех ещё остались осколки души. Если её удастся собрать воедино, склеить, залечить, возродить – не это ли станет тем самым, бесценным?       Впереди мальчиков ждёт четыре года сытой, тёплой жизни. В особняке хорошо: он видел это собственными глазами. Похоже на закрытую школу-интернат, только лучше. Ценность каждого ребёнка здесь была равна крупной сумме, которую в них инвестируют. А отец не любит терять инвестиции. Возможно, это морально неправильный взгляд на вещи, но Хван понял, что при такой жизни детям на этот аспект глубоко плевать. Кормят, поят, учат, заботятся. В стенах особняка нет места жестоким наказаниям, издевательствам, террору. Управляющая, мадам Ён, когда-то была его няней, и человека со столь доброй душой ещё поискать нужно. Она уж точно способна позаботиться о каждой заблудшей душе, попавшей под её теплое крыло.       Ёнбок хотел дожить до совершеннолетия… и он доживет, а дальше всё зависит уже от Феликса. Мальчик нашел силы улыбнуться Хёнджину, пребывая в жерле адского вулкана и стоя на костях своих предшественников. Так почему Хван решил усомниться в том, что с предоставленными ресурсами и возможностями этот веснушчатый не возьмёт от жизни всё возможное? Однажды эти тёмно-медовые глаза будут сиять ярче небесного светила, и Хёнджин обязан увидеть это собственными.       Забавно, что для примирения с самим собой ему не хватало лишь нескольких веснушек на детских щеках. Сейчас он мог бы укорить себя, что так долго глупил, сам себе закрывал глаза и отказывался посмотреть на мир более реально и прагматично. Трепал нервы бесконечными истериками, варился в мыслях о несправедливости жизни и придумывал за других, что они должны чувствовать. Всё оказалось так до смешного просто: хочешь что-то изменить – делай. Чан твердил ему об этом годами, но тут, видимо, как с депрессией: ты должен сам оттолкнуться от дна этого болота и сделать первый глоток воздуха. Никто не сделает это за тебя.       У Хвана нет никаких ресурсов, власти и плана, лишь безграничное желание сделать чью-то жизнь лучше. Но однажды всё это появится, однажды он займёт место своего отца, и тогда всё будет в его руках – к этому моменту он должен закалить себя сам.       Хёнджин нашёл необходимый контакт в телефоне и отправил одно короткое сообщение: «Мама Ёни, пожалуйста, хорошо позаботьтесь о моих первенцах».       

◇-•-◆-•-◇

12 мая 2020 года (вторник)

      Взгляд ласкал одну аккуратно сложенную стопку вещей за другой, поглаживал новые, разноцветные рубашки и брюки, висящие на вешалках, мазнул по отдельной шуфлядке с нижним бельём, а после направился к галстукам и ремням. Феликс не мог видеть этого с такого ракурса, но знал, что в нижней секции стоят коробки с двумя парами кроссовок, кедами, чёрными классическими туфлями и теми самыми ботинками, от вида которых он чуть не задохнулся восторгом в магазине. Он влюбился в них моментально: платформа, высокое голенище со шнуровкой и невероятно мягкая кожа. Вроде бы, консультант назвала их берцами? И мадам Ён купила те, для Феликса. Всё в этом шкафу – принадлежит ему одному. И ноутбук, который мальчик сейчас обеими руками прижимает к груди – тоже. Просто непостижимо. Он уже раз десять потрогал пальцами всё это, но до сих пор не может поверить в реальность ощущений.       На его лице вновь появляется улыбка, когда он вспоминает, как Джейн извинилась за то, что они приехали в обычный масс-маркет. Господи, да содержимое этого шкафа стоит дороже, чем та сумма, в которую Луис бы оценил его жизнь, а она извинялась. Феликсу должно быть стыдно за то, как на него потратились, но он уже понимал, что это лишь инвестиция. Когда он начнёт работать, с него всё это спросят, но то будет потом. А сейчас ему просто нравится наслаждаться запахом новых вещей, кожи и прохладой пластика в своих руках.       — Кхм, — Феликс вздрогнул от неожиданности и ещё сильнее вцепился в гаджет. — Любуешься? — понимающе ухмыльнулся Айен.       — Я как-то до конца осознать не могу, что это происходит с нами на самом деле.       — Угу, так же. То и дело себя за бедро щипаю для подтверждения, — парень уже снял пижамную рубашку и принялся за штаны.       Феликс пробежался взглядом по своей кровати, тумбочке и даже полу, но искомое так и не обнаружил:       — А мазь где?       — Вот чёрт! — парень хлопнул себя по лбу ладошкой. — Забыл. Я сейчас.       — В трусах пойдёшь? — хихикнул веснушчатый. — Мы теперь в приличном обществе, не забывайся.       — Да ладно, соседняя комната ведь. Но если ты… — Феликс уже направлялся к двери, давая понять, что принесёт сам. — В верхнем ящике тумбочки.       Комната Айена была точь-в-точь такой же, как и у Ли. Стены выкрашены в светло-голубой, пустые полки и шкафы, стол, тумбочка и заправленная кровать – теперь это всё обрастало чем-то более личным. В магазине Феликс купил для себя только две фоторамки. Ну, помимо крутых ботинок. А вот его друг явно был понаглее в своих желаниях. В углу комнаты стоял новенький скейт, на полках – парочка книг, на тумбочке – аромадиффузор с морским запахом. На столе валялось несколько комиксов, а на кровати – три декоративные подушки. Всё это добавляло уюта и ощущения обжитости.       Открывая шуфлядку, Феликс как раз размышлял, какой бы аромадиффузор взять себе. Это должно быть что-то лёгкое и цветочное, чтобы, когда просыпаешься, казалось, будто ты на цветущем лугу.       Мазь нашлась сразу, а вот рядом с ней, помимо большой пачки салфеток, обнаружилось ещё кое-что интересное. Феликс озадаченно повертел в руках прозрачный тюбик, задаваясь сразу несколькими вопросами, но решил оставить эти размышления на потом.       Айен был застан врасплох, когда с любопытством изучал содержимое чужого шкафа, но ничуть не смутился. Во время шопинга каждый был так увлечён собственным выбором, что не сильно обращал внимание на чужие покупки, и теперь и вправду интересно, кто что приобрёл. Феликс попозже тоже заглянет в шкаф друга и потрогает каждую вещицу.       — Мне понравились рваные джинсы. Ну, те, что с дырками на коленках. Тоже такие хочу, — заявил Айен, когда Феликс уже приступил к обработке его синяков на спине.       — Я могу тебе их одалживать, если захочешь.       — Правда? Разве тебе не жалко? — удивился мальчик.       — Утром у меня и их не было, а сейчас… — Феликс замер, ненадолго погрузившись в размышления. — Знаешь, в этом даже что-то есть…       — Ты о чём?       — Приятно, когда есть что-то своё, хорошее, и это можно разделить с кем-то ещё. Тогда вам обоим будет хорошо. Понимаешь?       — М-м-м. Кажется, да. Ты умеешь кататься на скейте?       — Не-а.       — Хочешь, научу?       — Очень хочу, — пока Феликс наносил мазь толстым слоем на чужое бедро, то не мог видеть лицо друга. На самом деле сейчас они оба наслаждались тем, как приятно напряжены щёки от искренней и широкой улыбки. Феликсу было даже немножечко страшно. Он всё время вспоминал невообразимо вкусную пасту с морепродуктами, которой их угостили в ту ночь, когда они переступили порог этого дома. Ничего вкуснее мальчик в своей жизни не ел и именно тогда, впервые за долгое время, ощутил внутри себя приятное тепло радости. С тех пор оно возвращалось вновь и вновь. Он переживал, что у этого чувства есть лимит, и в какой-то момент тот исчерпается.       — Кстати, — он похлопал друга по ляжке, давая понять, что закончил. Вытерев руки салфетками, Феликс начал раздеваться и сам. — Откуда у тебя смазка?       — У Джейн попросил.       — Вот так просто?       — А что тут сложного? — Айен поморщился, потому что футболка на спине из-за мази прилипла к коже и не хотела опускаться до конца. Феликс поспешил помочь.       — А тебе уже хочется… ну, понимаешь, это…?       — Нет, но ведь когда-нибудь захочется… надеюсь, — хмыкнул Айен, обрабатывая синяки на бледном теле. У Феликса их было больше, и почему-то становилось неловко от мысли, что клиенты парню достались хуже, чем ему. Вспомнился момент, когда Ёнбок вернулся с порезами на руке, и как жутко это выглядело. Тогда он понял, что клиент Ки Хуна нашёл себе новую игрушку, – и порадовался, что мужчина выбрал кого-то другого, а не его. Теперь за эти мысли было стыдно.       Пытаясь отвлечься, он обвёл взглядом комнату и зацепился за стоящие на подвесной полке фоторамки. Под их стеклом так и остались изображения, с которыми те продавались. На одной – неискренне счастливая молодая пара в обнимку, а на второй – трёхцветный котенок.       — А какие фото ты бы хотел поставить в рамки?       — В одну – нашу с тобой. Если ты не против, конечно.       — Правда? Мне было бы приятно, очень. А во вторую?       Феликс не отвечал, слегка опустив голову, и Айен осторожно потянул того за запястье, чтобы привлечь к себе внимание. Когда парень обернулся, на его щеках пылал румянец, а взгляд бегал по полу. Что бы там ни было, похоже, это очень личное. Но любопытство – такая штука…       — Эй, ты что, стесняешься меня?       — Нет, — Феликс отвернулся, но голову так и не поднял.       — Ну, так чьё фото должно быть вторым? — парень хмыкнул что-то невнятное себе под нос и продолжал молчать, ещё больше распаляя интерес друга. — Ну, ты интригу нагнетаешь, или что? Давай, говори, я сейчас уже лопну от любопытства.       — Ладно, ладно, — Феликс хлопнул друга по плечу тыльной стороной ладони, словно пытался отмахнуться от него. — Господина Хвана.       — Ого. Неожиданно.       — Я… очень благодарен ему.       — Да, я тоже, — эти слова кольнули под сердцем таким странным, неприятным чувством. Феликс понимал, что так не должно быть, но для него оказалась неприятной мысль, что Хёнджин оставался с Айеном наедине, так же рассматривал его, прикасался и улыбался, заглядывая в глаза. Внезапно захотелось узнать больше.       — А как прошла ваша беседа? — тихо поинтересовался Ли.       — Хорошо, наверно. Ну, раз я тут, — хмыкнул Айен. — Он лишь вопросы всякие задавал и осмотрел меня. Если честно, я подумал, что господин Хван просто очередной клиент, когда он попросил раздеться, но он смотрел на меня вообще как на мебель, холодно так, и ни разу даже не прикоснулся.       — Он не прикасался к тебе? — слова сорвались с языка прежде, чем Феликс успел подумать, что говорит.       — Не-а. А тебя что, успел облапать?       — Нет, нет, — выпалил Феликс и прикусил губу. «Облапать» было совершенно неподходящим словом. Господин Хван касался его, но эти прикосновения были такими необычно новыми, незнакомыми. Вежливые, осторожные и, возможно, даже…. трепетные? Сейчас, когда первичный страх и переживания схлынули, ему кажется, что Принц хотел коснуться вовсе не тела, а словно бы… души? Он так смотрел в глаза, искал там что-то… Хотелось узнать, искал ли он это же в глазах Айена, но этот вопрос мальчик задать не решился.       

◇-•-◆-•-◇

13 мая 2020 года (среда)

      Следующее утро стало не таким уж радостным для них обоих. После вкусного и сытного завтрака мадам Ён вместе с Джейн пригласили мальчиков в гостинную и сказали, что результаты анализов готовы.       — Да уж, нахватались вы всякого там, ещё и истощение на лицо, — Джейн рассматривала какие-то бумаги, перебирая их и хмуря брови. Несложно было догадаться, что это те самые выписки от врачей, но озвученные слова и задумчивый вид девушки не на шутку пугали мальчиков. Они переглянулись и интуитивно взялись за руки, пытаясь тем самым поддержать друг друга. Но каждый из них молчал, что истинной причиной был ужас. Теперь, когда они уже успели поверить в то, что всё на самом деле будет хорошо, тот с двойной силой затягивал их в глубокие чёрные воды, из которых уже не выплыть.       Феликса начало мелко потряхивать, стоило лишь ему откопать в своей памяти всё, что он успел услышать о заболеваниях, передающихся половым путём. Гепатиты, ВИЧ, СПИД – громкие слова, от которых не скрыться в современном мире, так же, как и не вылечиться… это смерть, что держит тебя за руку, ехидно улыбаясь, пока ты тлеешь под её взором. До последнего вздоха. «Неизлечимые, заразные» — пульсировало в его голове вязким, липким страхом. Феликс не знал, как проявляются эти болезни, и сколько с ними можно протянуть. Сердце сжималось в груди, когда он медленно осознавал, что… что теперь они с Айеном бесполезны. То, о чём говорил ему Хёнджин, никогда не сбудется, ведь никто не позволит таким работать с элитными клиентами. И получается… что с ними будет теперь? Их просто выгонят или убьют, как больной скот?       Мадам Ён недовольно фыркнула на Джейн, подмечая хрустальную влагу в глазах подопечных. Она выхватила из рук выписки и сама быстро забегала по тем взглядом. Буквально через минуту Феликсу пришлось вздрогнуть, когда тепло окутало его плечи и нежно стиснуло те. К этому моменту он уже не видел ничего перед собой, струящаяся роса отчаяния помутнила взор, а перед внутренним стояла картина того, как Принц отворачивается от него… ненужного – и уходит навсегда.       — А ну, прекращайте, — назидательно заговорила женщина, сильнее обнимая их и прижимая к себе. — Джейн, дурёха, напугала мне детей.       — Я? — озадаченно переспросила девушка, но по взгляду начальницы быстро поняла, что да – именно она сглупила, начав не с того.       — Солнышки, всё поправимо, слышите? — мягко и тихо заговорила мадам, поглаживая мальчиков по спинам. — Такое случается, а в анализах ничего трагического нет. Мы о вас позаботимся, подлечим, и будете как новенькие. Здоровые и румяные, как пирожочки, — на последних словах та захихикала и даже забавно прихрюкнула, тем самым вызывая у ребят неосознанную реакцию – едва уловимую улыбку.       Нежный голос смог пробиться в пугающие образы, что мелькали в голове Феликса, и он, стряхивая взмахами ресниц кристаллы слёз, всё же решился поднять взгляд на женщину. Её мягкая улыбка и едва заметные кивки головы, вторящие словам, отгоняли нахлынувшую на него панику. Он пытался вновь поверить ей, с досадой понимая, что про такие аспекты их с Айеном «заключения» он раньше и не задумывался. А был ли смысл думать о подобном вообще? Когда не знал, наступит ли следующее утро, и хочешь ли сам увидеть его.       — Мадам Ён права, — вполне серьёзно заявила Джейн, наблюдающая за разворачивающейся перед её взором трогательной картиной. — Мы сейчас составим план лечения и сегодня же приступим к его выполнению. Так что переживать не о чем.       Женщина не отпускала их из своих объятий до тех пор, пока не убедилась, что парни окончательно успокоились. Говорила, что с такими заболеваниями они тут сталкиваются не впервые и всегда с ними справлялись. Что нечто подобное и ожидали увидеть в выписках, с учётом того, откуда ребят забрали. Что бояться тем абсолютно нечего и всё, что от них требуется, – следовать дальнейшим указаниям в лечении, поправляться и набираться сил. А обо всём остальном она обещала позаботиться сама. Джейн стояла за её спиной и кивала в подтверждение каждому слову. В какой-то момент Феликс перевёл взгляд на нового друга и понял по глазам, что тот верит женщине… от этого стало как-то легче и самому.       Когда старшие убедились в том, что мальчики окончательно пришли в себя и страх отступил, их сопроводили в учебный комплекс, и там они провели несколько часов в компании будущих учителей. Количество заданных вопросов буквально вскипятило Феликсу голову, да и Айен выглядел не лучше, отчаянно пытаясь вспомнить прошлый учебный материал. У второго ситуация была куда хуже: только сейчас Феликс узнал, что новый друг большую часть жизни провёл в детском доме и сбежал оттуда буквально за месяц до того, как Луис «подобрал» его на улице. Судя по всему, учебная система в этом учреждении значительно уступала уровню, который был в школе Феликса, хотя он считал, что и та даёт катастрофически мало знаний. Феликса же сильно спасало то, что в своё время он учился очень старательно. На отличника не тянул, но в хорошистах держался стабильно. К тому же он много времени проводил в библиотеке, пытаясь добрать знаний, которых не хватало. Тогда он ещё грезил поступлением хоть в какой-то университет.       Сейчас же никакая корочка об образовании ему не светила, но сами знания он мог получить, а это тоже весьма неплохо. Феликс принял решение, что будет стараться не меньше, а то и даже пуще прежнего. Ради себя и господина Хвана – ведь ему предоставили шанс, и он хотел доказать, что Хёнджин не ошибся в своём выборе.       К сожалению, из-за уровня их образования, Феликс и Айен попали в разные группы обучения. Но это мальчиков не сильно расстроило: они всё ещё жили в соседних комнатах и могли видеться в любое время.       Когда они вернулись в дом, выяснилось, что их лекарства уже привезли. Джейн подробно обсудила с каждым приём всех медикаментов и комплекса витаминов, даже успела сделать для них шпаргалки. Теперь к каждому приёму пищи добавилась и горсть разных таблеток да капсул. Мадам Ён вызвалась лично делать прописанные инъекции и заверила, что рука у нее лёгкая, и попа болеть не будет. Ах, знала бы эта святая женщина… хотя, наверняка знала, это ведь ей не впервые. На этой мысли Феликс ещё раз помолился за доктора, чью фамилию не запомнил, который в день осмотра выдал ему «волшебные» свечи, и к данному моменту его пятая точка чувствовала себя хорошо, как никогда прежде.       А дальше – шок. Мадан Ён не предупредила, куда ведёт их, и на подходе к закрытым створкам дверей парни услышали гомон чужих голосов: много голосов, шума и смеха. Дверь распахнулась, и не меньше тридцати пар глаз буквально растерзали их изучающими взглядами. В полнейшей, мать его, тишине. Казалось, эта пауза повисла на непозволительно долгий промежуток времени – мальчики просто не знали, как реагировать и что говорить. Застыли у порога и не могли сдвинуться с места, пока Ён не подтолкнула их вперёд. Женщина представила Айена и Феликса остальным, и все присутствующие внезапно…. поклонились им. Чёрт, все до одного. Тут-то ребята и охренели окончательно. Айен отмер первым и поклонился в ответ, а за ним поспешил и Феликс: ну, честное слово, было бы совсем дурно остаться единственным невежественным человеком в помещении.       Ребята даже не подозревали, что тут столько народу. Ещё в первую ночь Ён сообщила, что пока что они будут на карантине, и попросила из комнат без лишней надобности не выходить. За всё это время они посещали лишь ванную и кухню, на которой ели трижды в день. А с остальными ребятами сталкивались всего пару раз, но те лишь вежливо здоровались и проходили мимо. О том, что тут живет как минимум с десяток других парней, Феликс догадывался: иногда он слышал смех и оживлённые разговоры где-то в доме, а пару раз видел, как ребята гуляют во дворе.       Похоже, все и так знали местные порядки и без разрешения особо не спешили контактировать с новенькими. Правда, оставалась вероятность, что как и в прошлом месте, тут не заведено водить дружбу. Что ж, теперь есть возможность это выяснить, потому что прямо сейчас к ним уже вышагивает один из парней, улыбаясь во все зубы.       — Приветики, я Минхо. Рад, что вы не заразные, — заявил тот, протягивая руку Феликсу.       — Минхо! — возмущённо воскликнула мадам Ён.       — Очень приятно. Мы тоже рады, — посмеиваясь, ответил Феликс и неловко пожал чужую конечность.       После того, как та же приветственная манипуляция была проделана и с Айеном, мадам Ём взмахнула рукой и удалилась. Все присутствующие начали рассаживаться за столы.       — Не ссыте, тут все лапочки аж до скрежета зубов, — склонившись к парням, шепнул Минхо. — Идёмте, я всё покажу, расскажу.       Минхо повёл их через большой зал столовой, в котором находилось множество столиков на четверых, но некоторые из тех были сдвинуты друг к другу. Феликс внимательно осматривался по сторонам и с удивлением обнаружил, что на большинстве лиц присутствующих сверкает мягкая улыбка. Когда их взгляды сталкивались, то ему улыбались ещё шире и кивали головой, а некоторые даже оживлённо махали рукой в знак приветствия. Это было… приятно.       — У каждого тут своя диета, так что и место за каждым закреплено своё, чтобы персонал не путался. Вы сидите с нами, — Минхо кивнул в сторону дальнего стола, за которым уже расположился какой-то парень. — Феликс – тут, а Айен – тут, — он указал каждому их места и уселся на оставшееся свободное. — А этот хмырь – Сынмин.       Парень в очках, увлечённо читающий книгу, не удосужился поднять на них взгляд, лишь вяло помахал в воздухе рукой. Этот жест в равной степени можно было трактовать и как «Здравствуйте», и как «Отвалите».       На столе перед каждым уже располагались подносы с едой, и Минхо незамедлительно приступил к поглощению пищи, пока новенькие всё продолжали вертеть головой по сторонам.       — А почему некоторые столы сдвинуты, так можно? — Айен задал вопрос, который мучал и Феликса.       — Ага, некоторые такие бро, что аж из ложечки друг друга готовы кормить, — ответил Минхо, даже не прожевав рис.       — Вы можете пересесть, если что. Только Ёни предупредите, — сухо подметил Сынмин.       — Эм… нам пересесть? — неловко переспросил Феликс.       — Если хотите, — Сынмин резко дернулся, получив пинок под столом, и, тяжело вздохнув, закрыл книгу. — Да что? Я просто проинформировал.       — Я и так еле добазарился! Не порти первое впечатление о нас, придурок.       — Моя помощь тут ни к чему, они же не слепые и не глухие. А ты лезешь, куда не просили.       — Я просто дружелюбный, — обиженно промычал Минхо.       — Ага, дружелюбный он. Только что-то с тобой никто дружить не спешит.       — Ну, ты же дружишь.       — Только потому, что со мной тоже не торопятся.       — Простите, а будет наивно поинтересоваться, почему так? — вклинился в перепалку Феликс.       — Слишком любопытный и прямолинейный, — гордо заявил Минхо.       — Имелось в виду, что он суёт нос не в своё дело и та ещё язва, — хмыкнул Сынмин.       Повисла неловкая тишина, пока Минхо обиженно пыхтел на друга, а тот молча продолжал есть, не обращая на него никакого внимания. Айен тоже ел, словно бы вообще не присутствовал во время этого разговора. Один только Феликс пытался понять хоть что-то из происходящего и решить, как относиться к новым знакомым. В результате он просто пожал плечами и озвучил вердикт:       — Ну, может, и подружимся.       — Вот увидишь, бро! — Минхо растянул довольную улыбку, словно сытый кот. — Так, с чего бы мне начать? Ну, это столовая для парней, а у девчонок своя. Питание, как я уже говорил, индивидуальное. Если хочется чего-то эдакого, можно похавать в городе. Вам потом карты должны выдать, раз в месяц на них кидают денюжки на всякие мелкие траты.       — У нас что, типа карманные деньги даже будут? — удивлённо вздёрнул бровь Айен.       — Ага, прикинь. Тут это обычно преподносят как поощрение, но на самом деле хозяева заинтересованы в том, чтобы мы в город ездили и там тусили. Всё ради социализации. Можно посещать всякие интересные кружки, в кино ходить, игровые центры, караоке. Я вот недавно был на мастер-классе по лепке из глины.       — И в результате слепил хуй вместо вазы, — вклинился Сынмин.       — Но слепил же! И, между прочим, очень красивый получился, — Минхо продемонстрировал другу язык и тут же переключился обратно к новеньким. — Так вот, пока вы по учёбе успеваете и не бедокурите, все двери в мир развлечений вам открыты. А вот если будете тупить, то вас запрут в изоляции, пока учёбку не нагоните. Так, что ещё? — Минхо запрокинул голову и постучал пальцами по подбородку. — В спортивном комплексе есть бассейн и тренажёрка, но туда можно только после бумажки от доктора. А вот на йогу хоть сейчас записывайтесь.       — Что за бумажка? — удивился Феликс.       — О том, что ты не сломаешься, подняв килограммовую гантельку. А судя по тому, как вы выглядите, то вам и полкило будет за глаза. Короче, сначала надо привести организм в порядок и всё такое. За здоровьем тут следят строго, что капец.       — Это как-то странно, — Айен отодвинул свой поднос и уже пытался расковырять трубочкой вход в заветную пачку сока.       — Ничего странного. Кто захочет платить за больную клячу? — Сынмин вновь хмыкнул и уставился в книгу.       — Вот-вот! — подтвердил Минхо. — О! Кстати о книгах, тут есть библиотека, но там осталась только всякая научная и учебная лабуда, после того как два идиота подрались за «Гарри Поттера». Все вкусности в локальной сетке. Если вам уже выдали ноуты, могу помочь подключиться. Там много книг, фильмов и даже игрулинок.       — Можете попросить у Ёни или Джейн электронные читалки, так будет удобнее, — отстранённо добавил Сынмин.       — А ещё там вся инфа по особняку, правилам и материалы для обучения. Короче, дофига всего полезного.       — М-м-м, я был бы признателен за помощь, — заявил Феликс, уже прикинув, что заодно попросит Минхо научить его пользоваться ноутбуком. Он такие штуки, конечно, видел, но в своих ручонках держал впервые, и что там к чему – так толком и не разобрался.       — И я, — подхватил идею Айен.       — Круто. Ну, погнали, заодно гляну, где вас поселили, — он отодвинул поднос с нетронутым соком, чем весьма заинтересовал Айена.       — А ты что, не будешь? — смущённо спросил тот, указывая на коробочку с нарисованными апельсинами.       — Не-а. Если хочешь, забирай.       — Спасибо! — мальчишка просиял и сразу стянул сок с чужого подноса.