Кровавый свет благословения

      Понимаешь, в чем беда, Итэр. Человек не плох только потому, что у вас расходятся мнения. И человек не плох, даже если он на этом мнении стоит, мешая тебе. Для тебя он может быть злодеем. Для других - он герой. Две стороны всегда должны были бороться друг с другом. Так по жизни было задумано. И вот, я хотела отдохнуть и расслабиться, провести время с любимым человеком, но вот, мне снова нужно бежать и останавливать Орден Бездны. Как думаешь, я сейчас не злюсь? На тебя в частности? Люмин сбежала вниз по ступеням, врезавшись в Дайна с объятиями. Она каждый раз, жалея его, но не имя возможности поддержать из-за его отказов, вынашивала план идеального объятия. События в Разломе по нему ударили очень сильно. Настолько, что его маску бесчувственного сурового человека сорвало и унесло к чертям. Он видел падение своей страны собственными глазами, страдания своих людей, но решил по итогу, что нет смысла мстить. Однако сам Дайнслейф совершенно не ожидал такого приветствия и стоял в оцепенении некоторое время. – Что ж, здравствуй. – наконец смог сказать он, почти невесомо погладив Люмин по плечу. – Это у тебя такой прилив нежности? – Я просто соскучилась! – возмутилась путешественница, обняв его сильнее. – Для тебя я как вестник беды, поэтому не уверен, что… – Бред, Дайнслейф. – Паймон неподалеку скрестила ручки на груди. – Она действительно соскучилась, не пытайся возникать. Мужчина вздохнул, потрепал Люмин по голове, в основном потому что некуда было деть руки, и терпеливо ждал освобождения собственного тела из сильных обнимающих рук девушки. Не хотелось признавать, что путешественницу он и сам рад увидеть снова. Эмоции для него были недозволенной дражайшей привилегией, и разбрасываться ими направо и налево - все равно, что выбрасывать внутренние ценности на ветер. Зато Люмин была искренней. Она была похожа на Итэра, старого Итэра, которого Дайн запомнил еще до того, как тот стал главой Ордена. Рвение к приключениям, искренность, что аж звездочки из глаз выплескивались фонтаном. Ярый ажиотаж. Со временем он потух, и Дайнслейф стал замечать такое же угасание в его сестре. Нарастало беспокойство. – Думаю, как-нибудь стоит посидеть в уединенном месте и просто побеседовать. – предлагает мужчина, когда Люмин отпускает его. – Что ты любишь? Чай, вино, сакэ? – Что угодно, клянусь. Уже не имеет выпивка такого сильного значения. Хреново. Потерять значение такой простой вещи - уже разлом тектонических плит личности. Первый тревожный звоночек потери себя. Дайнслейф это прекрасно понимал. – Это важно. – настоял он. – Да брось, – Люмин отмахнулась. – я перепробовала в этом мире почти все. Можем, в принципе, остановиться на чае. Ну, так, чтобы к пьяным потасовкам опять все не скатилось… Так, мысля не туда убежала. Ты когда это предлагаешь? – После выполнения одной…маленькой проблемы. – Маленькой? Из твоих уст это уже звучит жутко. Типа, "подумаешь, сейчас Орден Бездны собирается расфигачить Мондштадт к херам". – Так и есть. – О-о-о, нет, благодарю, но увольте. У меня таракан слона рожает, мне уже сейчас надо идти… – Люмин. – голос Дайнслейфа стал жестким и резким. Настолько, что девушка даже испугалась. На самом деле, она уже привыкла не иметь возможности отказаться: "– Поможешь? – Да. – Извини, но тут есть дело… – Хорошо, я помогу." Но быть удобной со временем стало неудобно. Все заебало в край. Уже становилось все равно. Люди, которые вас сильно любят или сильно ненавидят, так или иначе обращают на вас свое внимание. Они имеют место в вашей жизни. Но если человеку все равно на вас, когда он проявляет ничего более, чем немое и холодное безразличие - он опасен. Только Дайнслейф был для принца Бездны угрозой, единственной угрозой, а в остальном, Итэр стал похожим на холодное безразличие человеком. Люмин становилась похожей. Ей становилось все равно. Дайн вздохнул: – Люмин, – уже мягче повторил он. – Бездна - серьезная угроза для этого города. – Я люблю Мондштадт, правда. – девушка опустила взгляд. – Но я не готова больше отдавать за этот мир свои силы. Я… – ей хотелось сказать "я устала", но так она могла сказать только Альбедо. Только он мог ее поддержать, дать возможность расслабиться, потому что он точно обеспечивал ей безопасность во время этой усталости. Дайнслейф же пятьсот лет прожил с проклятием, с вечной борьбой. Нельзя так просто было вякнуть про усталость тому, кто устал гораздо больше. А может и не больше… – Я просто не могу больше все делать своими руками в одиночку. – Ты - почетный рыцарь Ордо Фавониус, спасительница Ли Юэ, освободительница Инадзумы… – Дайнслейф, я - человек. Молчание. Даже Паймон притихла на минутку, потому что таких слов она вообще не ожидала услышать от путешественницы. Она тоже привыкла, что Люмин везде и всегда, на первом месте, в первых рядах представления, главная мощь на фронте, козырь любого, кто имеет с ней знакомства. Но в том то и дело, что самой Люмин стала надоедать позиция в виде простой карты, которую нужно было лишь заполучить, чтобы выиграть собственные интересы. И вот, от игрока к игроку эта карта становилась ценным оружием. Каждый мечтал ей воспользоваться. – Н-ну, путешественница… – неловко начала Паймон. – Может еще один раз? Еще один? – Я понял твою позицию. – сказал Дайнслейф, глядя Люмин прямо в глаза. – Я…понимаю, она не безосновательная. Более того, я вижу, что теперь ты способна отстоять ее. Даже невзирая на дружеские отношения. Это правильно. Неправильным с моей стороны будет принуждать тебя, поэтому можем пока притормозить с этим вопросом. Так будет лучше. Люмин помолчала немного, вспоминая, сколько друзей она себе нашла во время путешествия и, казалось бы, простых заданий. Мир действительно предоставлял отдачу, какую только мог. Особенно после серьезных нападений, эпидемий и войн. Он делал все, что мог. И вот Дайнслейф стоит перед ней, вроде совершенно спокойный и здравомыслящий, а вроде не знающий, куда себя деть, потому что он один против Бездны - как один в поле воин. Ордо Фавониус будут погибать под оружием чтецов и сказителей, они просто не смогут им противостоять. А что же за ужас будет, если явится и сам принц. Только Люмин может быть сильнее людей, чтецов, сказителей, и даже Архонтов. Без нее этому миру придет конец. Всем, с кем она познакомилась, и всему, что она отстроила, чем она дорожит. Этого всего не будет. – Ладно. – она тяжело вздохнула и потерла лоб двумя пальцами. – Ладно, дай мне немного времени. Я только с бодуна, проводила друзей по домам. Можешь переночевать в моем чайнике на время, пока ты здесь. Отель переполнен Фатуи, туда никого не пускают. – Нет, спасибо за твою милость. – Я настаиваю. Если я помогу против Бездны, то ты наконец отдохнешь в доме, а не под открытым небом. – Полагаю, выбора мне не остается… – У меня есть бар. – Подкупить пытаешься, хах. Ладно, я вижу, как ты переживаешь. Не буду отказывать. – Ура, неужели вы наконец нашли общий язык! – воскликнула Паймон, но оба блондина посмотрели на нее с некоторым недовольством, и ей пришлось прикрыть варежку. В чайнике наступила ночь. Темнота окутала его, придавая маленькому миру с садами и постройками совершенно другой вид. Пухляш, – хранитель Обители Адептов, – только лишь поинтересовался, все ли сегодняшние гости попали домой целыми, пожелал спокойной ночи и продолжил спать в своей большой фарфоровой чашке. Больше он здесь, по факту, ничего и не делал. Дайнслейф молча, но с искрой любознательности в глазах, осматривал территорию. Новую для него. Ему еще не приходилось видеть подобные сооружения изнутри. А то, что все стоящее здесь создано руками Люмин, удивляло его еще больше. Он начинал видеть в ней душу гораздо более большую. Люмин разносторонняя. Не удивительно, что ее многие любят. Душа отбивала ритм жизни во всем, что здесь стояло. В любом дереве, фонаре, скамейке, беседке, в каждом цветке сада. Это все было наполнено любовью, силой и большими стараниями. Дайну стало казаться, что это сердцебиение даже внутри почвы было большой отдачей для самой девушки, которая не смогла такие же эмоции влить в своего брата. Это колоссальная потеря. Каждая трещина на ментальном состоянии служила взрывом вдохновения. Создать что-то, что будет похоже на Итэра. Создать любящую душу. – Ты в порядке? – спросила Люмин, легонько коснувшись руки Дайнслейфа. – Да, мне здесь просто очень нравится, поэтому отвлекся, извини. Это все - твоих рук дело, так ведь? Ты хотела создать что-то похожее на дом? Девушка кивнула вместо ответа, и мужчина тепло улыбнулся. – Если тебе так легче, то со своей задачей ты справилась превосходно. – он не стал говорить, что Итэр тоже хотел создать дом, пускай и пошел он ради этой цели в немного другую сторону. Оба близнеца были готовы ради дома творить и создавать, но когда терпение кончится…Люмин тоже может начать разрушать и уничтожать для того же самого результата. Чтобы построить дом нужны доски, бетон, немного усилий и ровная площадка. К сожалению, придется вырубить парочку деревьев, скосить все живое на этой территории, выровнять это место настолько, что оно станет бездушным. Просто по-другому никак. Просто так надо. – Здесь совсем не холодно… – задумчиво сказал Дайнслейф, стоя на крыльце – Только не говори, что будешь даже здесь ночевать на улице. Пошли скорее. – Люмин открыла дверь, пропуская мужчину вперед. И тут стало сложно. По этикету нужно пропускать сначала женщину, но другой этикет гласит, что пропускают сначала гостей. Пришлось, все же, повиноваться второму. Ее фраза "Дайнслейф, я - человек" засела теперь у мужчины надолго. Впредь он будет слышать этот упрек каждый раз, чуть только Люмин будет смотреть на него похожим взглядом. Таким укоризненным. Она открывает дверь и все равно смотрит прямо в глаза. Проницательная. Улавливает все, абсолютно все, каждую мелочь. Паймон влетела вслед за ними. Внутри тепло. Холл был наполовину мрачный. Судя по всему, не все фонари работали, и Люмин знала какие именно. Это, наверное, уже отточенное. Она быстро зажигает каждый недостающий источник света с помощью зажигалки с полки неподалеку. Лучше становится видно барную стойку. Вдоль стены стоят высокие стеллажи из клена, они наполнены всякими баночками, скляночками, ложками и прочими кухонными атрибутами. На каких-то полках стояли книжки и сувениры: красивая заколка в довольно крупном для него аккуратном черном ящичке, какой-то золотистый шейкер, а чуть дальше восседала статуэтка Сегуна Райден. Это место было похоже на маленький музей. За вход платят любовью. – Ты только с дороги. – сказала Люмин. – Наверное, голоден? – Нет, премного благодарен. – ответил Дайнслейф, не отказывая себе в удовольствии присесть. – Я бы просто хотел провести время с тобой. – Правда? – Конечно. У нас ведь почти и не находилось времени на простые человеческие разговоры. Вниз по лестнице со второго этажа стали слышаться шаги. Медленные, но четкие. Выглянул Альбедо. Он наверняка ждал путешественницу, а тут такие гости. – Ох, приветик! – поздоровалась Паймон, помахав ладошкой. – Привет еще разок. – он смотрел на всех троих по-очереди, видимо, пытаясь из взглядов разузнать, кто этот мужчина в черном. – Здравствуйте. – Здравствуйте. – кивнул Дайнслейф в ответ. – Альбедо, это мой друг, Дайнслейф. – попыталась объяснить Люмин. – Не против, если он переночует у нас? – У тебя. – поправил ее алхимик. – Это твой дом, я не имею права тебе ставить какие-либо ограничения, даже если я тоже тут живу. – Ох, право. – неловко помялась девушка. – Что ж, это Дайнслейф. Дайн, знакомься, это Альбедо. Он мой…парень. – Альбедо… – Дайнслейф словно на вкус попробовал это имя, поднялся с места и пожал парню руку. – Рад знакомству. – Взаимно. Дайнслейф не стал задавать некультурных вопросов, касающихся его искуственности. Пускай глаза у главного алхимика Ордо Фавониус были с круглыми зрачками и вполне себе человеческими, звезда на шее буквально кричала о том, что Каэнри'ахский гений создал это тело своими руками. Дайн его знал. По крайней мере, слышал о нем, и явно не ожидал, что Люмин ему приходится девушкой. Но ладно, пустяковые вещи, у нас тут вообще дракон на Монд нападал, морское чудище едва не затопило Ли Юэ, Архонт вечности решила вечность вмонтировать в статую и закрыть к херам страну, еще четыре государства так или иначе нуждались в помощи со стороны. Связь плода алхимии и инопланетной звезды - вообще не удивительное событие. Разногласия - ключ к войне. Люди от того и люди, что нескончаемые войны делают их людьми. Но разве это делает их человечными…? Когда мы с тобой встретились впервые за пятьсот лет, ты сказал: "Не пытайся остановить меня. Не пытайся остановить Бездну". Я правда не хотела пересекать тебе дорогу, пока ты не перешел дорогу мне. Я устала быть использованной, хотя я просто хотела тебя найти. Из своих личных побуждений я не сделала ровно ничего. И теперь я должна терпеть твоих дружков, из-за которых мне приходится постоянно залечивать раны? Мое терпение нещадно сжирается эрозией. Ты говорил мне тебя не останавливать, но, знаешь, Итэр…а я БУДУ. Утро. Люмин резко поднялась с кровати от кошмара. Ей опять что-то снилось. Братец, наверное. Из окна веяло прохладой. Земля за ночь остыла и стала отдавать весь свой холод воздуху. Солнце из отверстия в носике чайника проглядывало розовато-рыжее, как-будто в Тейвате сейчас потихоньку портится погода. Сегодня нужно снова его спасать. Медленно и неспешно вваливаться в механические отточенные движения, уставать и уставать снова, падать и снова подниматься. Обыденная обязанность, порядком надоевшая. Альбедо рядом не было. Сегодня он наверняка ушел еще до рассвета, но Люмин уже привыкла к этому. А вот остался ли в чайнике Дайнслейф - было большой загадкой. Стоило проверить. Люмин, как обычно, оделась, собралась, встретила орущую Паймон (каждое утро начиналось с "ДОБРОЕ УТРО, ПУТЕШЕСТВЕННИЦА!"), вышла во двор, и о чудо, Дайнслейф оказался там. Темно-синий, почти что черный плащ развевался на ветру, волосы цвета такого…совсем как у Итэра. Иногда Люмин думалось: "Вот же братец. Пока я тут шарашусь с летающей консервой, твоим напарником был высоченный безэмоциональный златовласый столб". Он стоял совсем один, смотрел куда-то вдаль. Мысли его было понять невозможно, но он явно остался из-за того, что на этом настояла Люмин. Человек - слово. Даже такие простые вещи он исполнять умеет. Высшая степень уважения - это не отказываться от настойчивых предложений. – Дайн? – тихо спросила Люмин, подойдя ближе и не желая его напугать. Пускай он вряд ли бы испугался. – М? – он все так же стоял, хотя девушка думала, что он в первую очередь скажет что-то в духе "доброе утро". – Утречко. – Люмин постаралась сделать голос пободрее. – Ты как? – Доброе. – мужчина наконец повернул голову в ее сторону. – Спасибо за теплый прием. Признаться, мне этого не хватало. – Оу, правда? Пустяки на самом деле…ты хоть отдохнул? – Мне, честно говоря, уже давно не приходилось по-настоящему отдыхать. Даже в таком мирном месте, как твой милый чайник. Хотя, стоило бы отметить, что здесь не так напряженно. Спокойно, тихо… – Ты не позволяешь самому себе говорить слово "комфорт"? – но на этот вопрос Дайнслейф не ответил. Счел промолчать, а Люмин давить не стала. – Я рада, что тебе здесь нравится. – Люмин, твоей заботы хватило бы на весь Тейват. Он остается несправедливым и опасным только потому, что ты не можешь поделиться этим качеством абсолютно со всеми. Что-то похожее мне однажды сказала Эи. Что катастрофу никто не мог остановить. "Но если бы там была ты…ты бы спасла мир". Но ничего. Горячий чай с травами из Ли Юэ, печенье из "Хорошего охотника", пару минут на то, чтобы переварить это все дело, и сейчас мы пойдем вместе с Дайном и Паймон останавливать Орден Бездны. Я почему-то задумалась… А что, если там окажется Итэр? Что я должна сделать? Обнять его? Не трогать его?... Может…убить его? А если он решит убить меня раньше, чем это успею сделать я? Как мне поступить? О чем я вообще думаю? Туман стоял густой, голубовато-белый. Дальше полутора метров не было видно ровным счетом ничего. Только размытые силуэты городских фонарей и конец моста, где там, подальше, уже начиналась зелень долины ветров. В воздухе повисла какая-то непонятная тяжесть. Мондштадт никогда не был таким. Грядет что-то страшное. Дайнслейф остановился. Люмин успела шагнуть дальше, не успев остановиться вовремя, и ей в спину влетела маленькая летающая спутница. Разговаривать было запрещено: Дайн что-то чувствует. – Они здесь. – коротко сказал он. Люмин ужаснулась. Неужели Орден Бездны действительно хотел так близко подобраться к городу? Почему тогда ей не пришло в голову остановить их раньше? Столько вопросов и так мало ответов. – Где-то здесь у них портал. – добавил мужчина. Все начинало вставать на свои места. – Я же тебе говорил про различные ходы порталов Бездны? Они обустроили здесь еще один, причем уже довольно давно. Мы бы уже ничего не сделали. – Ясно. – Люмин достала меч, приготовившись к бою. Должны быть мысли героические. О свободе, о безопасности, но почему-то в мыслях был только Альбедо. То, как он ее целует, как он мирно сопит ей в плечо, уставший и с потрепанными волосами, радуется любой новой мелочи в чайнике, как он любил ее готовку, как он любил ее саму. Как он вчера прижал ее к стене, с каким трепетом он стал открывать для себя новые горизонты близости. Он явно уже имел опыт, но Люмин это не волновало. Ревности в ней это не побуждало, ведь он и сам ее ни к кому не ревнует. Они друг в друге уверены. Люмин была готова к лязгу мечей, желая просто чувствовать Альбедо рядом. Где-то глубоко в сердце. Видеть в глазах лишь страх и смерть, но думать о живых, думать о глазах ее извечной любви. Черт, нет, не Итэр. Не янтарные. Небесно-голубые. Блестящие. С искрой любви к исследованиям. Альбедо. Альбедо. Альбедо. Портал открылся. Звук тяжелого дыхания, громоздкий металл, длинный плащ в пол. Вестник Бездны. Вместо глаз красный свет из-под маски. В нем не было души. Это вовсе не человек. Люмин привыкла видеть тварей, выдающих себя за людей. Они такие же бесчувственные, как каменные статуи. В них не было ничего человеческого. Как жаль, что среди этих существ сейчас находится ее брат. – Дайнслейф. – раздалось из под безжизненной маски. – И сестра Его Величества. Ожидаемые гости. – Как здорово, а мы уже были готовы принимать вас целой оравой. – спокойно сказала путешественница, схватив оружие покрепче. – У Мондштадта косвенная связь с Селестией. Нам всего-то нужно его уничтожить. – Мы вам всего-то не дадим этого сделать. – Дайнслейф скрестил руки на груди. – Ваш план действительно не предполагал, что мы здесь окажемся? – Нет, как раз-таки мы это предусмотрели. – стоило ему это произнести, как огромные решетчатые ворота упали и ударились в каменный пол, не давая возможности вернуться в город. – Черт! – вскрикнула Люмин, едва не ринувшись туда инстинктивно, но она это перетерпела и осталась на месте. Ворота и правда закрылись, она убедилась в этом. – Хах, и чем же это вы так решили нас напугать? Воротами? – усмехнулся Дайнслейф. – Если вы хотите уничтожить город, то это произойдет только через мой труп. – И мой. – Люмин быстро вернулась в боевую позицию. Ей не хватило и пары секунд, чтобы вернуть себе уверенный голос. Она знала, что ее никто не убьет. Никто просто не сдюжит. "Я - сильнейшее существо своей реальности" – так она писала в дневнике во время "коротких замыканий", когда появлялись сомнения в самой себе. И нет ничего более глупого, чем думать о победе, сражаясь с ней. Ее непоколебимая решимость еще никогда не ломалась под чужим напором. Если ей нужно было сломаться, она находила для этого время. Закрывалась в своей спальне чайника безмятежности и подолгу размышляла, думала, плакала… Еще никогда этого не происходило вне ее чайника. Физически ее не сломит никто. Морально сломать ее может только она сама. Только в определенное время. Его всегда в обрез. Даже сейчас. Мондштадт в опасности, нет времени ломаться. – Стоять! – Дайнслейф хотел схватить Вестника, пока тот не успел улизнуть в портал, но Люмин резко вцепилась за его плащ, потянув на себя, не дав снова пропасть в другом конце Тейвата. В прошлый раз, когда он погнался за Итэром, так и произошло. Порталы Бездны бессвязно разбрасывают по миру всех, кто в них попал. – Нет уж, в этот раз ты меня одну не оставишь. – почти огрызнулась Люмин. – Нужно попасть внутрь и эвакуировать жителей. Если эти хмыри уже окружили Мондштадт, стоит отвести всех в подвал собора Барбатоса. – Да, вот только как мы теперь в Монд попадем… Перелезать через стену будет слишком долго. – Ну же, путешественница! – Паймон потрясла ее за плечо. – Ты сможешь придумать что-нибудь! У тебя всегда просто гениальные идеи, причем всегда рабочие! – Я придумала. – Ну вот! Я же говорила! – Ты перелетишь. – Люмин расставила руки в боки. – ЧЕГО!? – Паймон встрепенулась. – Я? ПЕРЕЛЕТЕТЬ!?!? – Ты должна попасть в город и всех предупредить. – путешественница взяла ее за маленькие ладошки. – Паймон, пожалуйста. – Ты чувствуешь это? – встревоженно спросил Тарталья, крутя в руке наполовину пустую пиалу. Тень крыши ресторана "Три чашки в порту" падала на его лицо так, что лицо Предвестника можно было счесть мрачным. – Мистер Чжун Ли? – Так странно обращаться ко мне на "ты" со словом "мистер"...хах… – бывший Гео Архонт не понял странного вопроса приятеля, поэтому посмотрел на него вопросительно. – Ты о погоде, Чайльд? Да, она и правда сегодня несколько тревожит. – Нет, я в смысле…чувство странное. И дело не только в погоде. Как-будто что-то вот-вот, не знаю, взорвется к чертям и кто-то умрет от этого взрыва. – Вот как. На самом деле, с утра я тоже чувствую небольшую тревогу. Я счел это за неустойчивость к смене погоды, но если такое говоришь мне ты, то, может, и правда что-то неладно. – Чжун Ли задумался. – Вчерашнее… Ты не думал о том, что Люмин уж больно остро отреагировала? – Что-то случилось с ней, и она мне не сказала. – Тарталья громко поставил пиалу на стол, и остатки чая едва не выплеснулись из емкости. – Нужно ехать в Мондштадт. Сейчас же. – Ты уверен, что это не ложная тревога? – А ты уверен? Молчание разрезало воздух своим напряжением. Чайльд стал слишком груб в интонации, и консультант ритуального бюро сразу понял, что намерения у Предвестника серьезные. В конце концов, он доверил ему свое небольшое театральное представление, а роль злодея нужна была сильная. Аякс прекрасно справился со своей работой. Он был чуток и ловок в своих словах и действиях. Если этот профессионал говорит "беда", то действительно грядет бедствие. Масштабное. – Хорошо, поехали. – Ух…ух… – Паймон кое-как смогла перелететь стену и скоро вернуться обратно, позвав рыцарей для помощи с подъемом решетки. – Ты умница! – Люмин крепко ее обняла, не сумев сдержать эмоции. – Я знала, что однажды ты мне пригодишься! – Звучит не очень убедительно… – Собрались, мы окружены. – тут же отрезал Дайнслейф. Его серьезный тон здорово пугал, а ведь Люмин хотелось расправиться с этим делом так же легко и непринужденно, как она обычно расправлялась с монстрами в окрестностях. В городе поднялся шум. Панику старались не наводить, рыцари прекрасно справились с тем, чтобы устроить "учебную тревогу". Выпускать из города сейчас никого нельзя, это опасно. Вокруг Бездна. Все светлое и доброе сейчас заперто внутри. Его нужно защищать. Бег по лестнице в самый центр города никогда не был таким скорым. На сей раз ворота закрыли специально, и Люмин стояла спиной к статуе Барбатоса, в оба глаза следя за любым шорохом вокруг. Портал открылся у нее почти перед самым носом, и она быстро подалась назад на несколько метров. Никто из портала не выходил. Она покрепче схватила меч. – Выходи, самозванец! – крикнула она, направив оружие в сторону потенциального врага. – А ты все такая же энергичная, Люмин. – девушка в удивлении распахнула глаза, когда из портала вышел… – И-итэр… – Я, кажется, говорил, что на моем пути вставать тебе не стоит. – А мне плевать, вот, видишь, я стою. – Ого, вот это вы конечно похожие… – охнула Паймон. – Вы бы очень классно вместе смотрелись, знаете. – Итэр. – начал Дайнслейф, и маленькой летающей девочке стало даже неудобно. – Пора бы прекратить это недоразумение. Попытки отомщения за Каэнри'ах нынче бессмысленны. Мы уже отомщены. – Нет, мы не отомщены, Дайнслейф. Голос Итэра заставил Люмин снова почувствовать себя живой. Настоящей. Что все то, что случилось уйму лет назад, было реальным. Она действительно потеряла брата и искала его на протяжении этих мучительно долгих лет. А поиски не привели абсолютно ни к чему. Девушкой лишь жадно пользовались. – Наш народ по-прежнему страдает от проклятия. – брат продолжал говорить, стоя на месте с золотым мечом в руке. – И ты, – он показал оружием на давнего приятеля. – ты изничтожил мои попытки дать моему народу вторую жизнь. Дать им возможность снова стать людьми, а не страдать в телах немощных хиличурлов и магов Бездны. Ну и кто же здесь монстр? – Молчи. – Люмин подняла дрожащую руку с мечом. – Молчи, Итэр. – картинка в глазах начала медленно плыть. – Я не знаю, что там между вами двоими произошло. – она помолчала пытаясь сделать голос мужественнее. Перебить накатывающие слезы. – Но ты не имеешь права называть Дайнслейфа монстром. Я не позволю. – Люмин. – Дайн осторожно положил руку на ее плечо, но она одернулась, не давая себя касаться. – Не надо, я справлюсь. – Я подозревал, что у вас с ним сложились отношения на почве схожих взглядов. – рука Итэра больно сжала рукоять. – Но ты выбрала неверный путь, сестра. – Да пошел ты со своим неверным путем, Итэр! Тебе всегда было плевать на меня, все эти пятьсот лет, так что я не позволю тебе причинить вред тем, на кого не наплевать мне. Делай что хочешь, но ни Дайнслейфа, ни Мондштадт ты даже пальцем не тронешь, понял? Я все ради тебя отдала, но принял это Тейват, а не ты. – Что, уже не хочешь искать новый дом? – Свой я уже нашла. Мое место здесь. – Я знал, что мне следовало избавиться от тебя заранее. Тогда попробуй отбиться за него. Сумей! – первый удар влетел неожиданно, и Люмин едва не упала, когда ее оттолкнули на несколько метров назад. Ей не хотелось колечить брата, но она вспомнила свои мысли о его убийстве ранее. Дайнслейф рванул на помощь, но под ним открылся портал, и он провалился в темную неизвестность. – ДАЙН! – крик Люмин взорвал городскую площадь. Девушка не успела его поймать. Рука с махом ухватилась лишь за напряженный воздух. Он сделал тебе больно. Накричи на него. Он сделал тебе непоправимо больно. Ужасно больно. Убей его. Убей его. Убей его. Заставь его страдать. Заставь его почувствовать то, что чувствовала ты эти долгие годы. Итэр - зло. Избавься от него. Он больше не сделает тебе больно Убей его. Убей его! – Почему… – прошептала девушка, медленно переводя взгляд на светловолосое исчадие Ада. – Почему ты… – Почему в твоих глазах столько ненависти, сестрица? – Итэру словно было все равно. Его лицо не выражало никакой эмоции. И голос был такой стеклянно сухой и холодный. Безразличный. – А сам как думаешь? – она осторожно стала подниматься из полусогнутого состояния. – Ты испортил мне жизнь, когда я могла прожить ее счастливо. – Неужели твое счастье умещается только в твоих синяках? – Итэр стал подходить ближе. – Ты могла бы найти его со мной, а не присоединяться к… – Я больше тебе не доверюсь. Никогда. Ты стал косвенной причиной всех этих ужасов вокруг меня. – Люмин вознесла оружие снова. – Прочь из моего города, падла. Она ударила раньше. Частый лязг металла стал радовать слух, как никогда раньше. Удар за ударом пробуждал желание смеяться от радости. Долгожданный вкус отомщения становился все больее предвкушаемым. Погоди-ка, ты же любишь его. Люмин едва не проткнула собственного брата, когда тот был успешно повален на землю. Что-то ей не дало этого сделать, будто кто-то схватил ее за руку, сказал остановиться. – Ох, ну что же ты? – посмеялся Итэр. – Не можешь меня убить? – Я - почетный рыцарь Ордо Фавониус. – резко сказала Люмин. – Я обязана соблюдать правила, касающиеся таких как ты. Она четко дала понять, насколько брат для нее чужой человек, что обращение к нему должно быть соблюдено по правилам городских рыцарей. И это бы Итэра поразило, если бы он не знал, что это, должно быть, чистой воды ложь. – Шутишь, сестрица. – Я тебя не знаю. – она схватила его за шиворот и переволокла за каменное ограждение, скинув с площади на лестницу внизу. Сама прыгнула следом. Планер помог смягчить приземление, а вот ее брату не повезло от слова совсем. – Ты должен быть арестован. Но Итэр ускользнул из ее рук, очутившись где-то сзади и сильным движением дернув ее за подолы раздвоенного плаща. Люмин почти на автомате ударила его мечом по руке, но смогла лишь немного зацепить. Оставила царапину. У нее получилось отвести брата еще дальше от площади. Выкинула до самого фонтана главной улицы. – Во имя Барбатоса. – послышался знакомый голос сзади. Венти. Казалось, что вместе с ним собралась целая толпа людей. – Во имя Венессы. – голос Джинн. – Неужели… – Люмин в шоке обернулась. Все Мондштадские обладатели глаз бога собрались здесь, чтобы помочь ей. – Ты будешь наказан. – голос Дилюка еще никогда не казался настолько серьезным. – По всем правилам наказания нарушителей закона. – а вот Кэйа был так же весел. Почему-то очень долгое время Люмин думала, что в случае столкновения его падшей страны и Мондштадта он выберет родину. Всей этой немыслимой силы бы все равно не хватило. Итэр словно взорвался яркой белой вспышкой, оттолкнув всех людей от себя. Люмин досталось больше всего засчет того, что она находилась слишком близко. Боль расплылась кровавым пятном по спине. Теплые стены города свободы и ветра еще никогда не были такими холодными. Затылок постепенно становился мокрым. То ли от ужаса, то ли от крови. Люмин смутно видела, как ее друзья пытаются схватить Итэра, и насколько это занятие бессмысленно. Силы хлынули в ноги, все больше ослабляя руки, но девушка еле-еле смогла встать. У нее оставалась последняя идея. До ужаса глупая. Принц Безды уже не ожидал нападения ослабевшей сестры, и очень зря. Из последних сил девушка достала свой собственный чайник, и у нее так получилось его открыть, что в его подпространство затянуло брата. Силы кончились. Колени ударились об асфальт, Люмин крепко прижала чайник к животу, в ужасе глядя куда-то в бесконечную пустоту. Без Принца Орден не сработает, а он сейчас заперт в ее маленьком рае. Было страшно позже увидеть свои старания разрушенными, но разрушенный Мондштадт был бы гораздо страшнее. Оставалось лишь молиться, что Альбедо не был в чайнике в этот момент. В глазах медленно начинало темнеть. Тело тянулось ближе к земле, и вскоре Люмин рухнула на бок. Друзья к ней ринулись сразу же, не зная, что делать. – ЛЮМИН!!! – заверещала Паймон, резко выскочившая будто из воздуха. Она тут же схватила девушку за руки своими крохотными детскими ладошками, пытаясь привести ее в чувства. Все, что она по итогу смогла - это забрать чайник из ослабевших рук. – Где Барбара!? – выкрикнула Джинн. – Она с такой раной не справится. – серьезно ответил Дилюк. – Думаю, тут поможет только наш гений. – Альбедо? – Кэйа похлопал глазами. – Да где ж мы будем его искать?! Он, небось, снова ушел себе восвояси, и черта с два ты его найдешь! – Минутку, я сгоняю за бинтами! – оторопела Эмбер. – Всем стоять на месте! – рыцари подняли глаза на шустро восходящий по ступеням высокий силуэт. – Оставили путешественницу мне! – Ф-фатуи! – воскликнула Джинн, прижав почетного рыцаря к себе. – Чайльд, какие люди! – обрадовался капитан кавалерии, но его радость не продлилась и секунды. – Руки прочь от нее. – Тарталья был холоден, и направить оружие на рыцарей Фавония он вовсе не брезговал. – Я ее забираю. – Ого, – охнул Венти. – не думал, что ты можешь быть так груб за Люмин. – На каком это основании мы должны тебе отдавать путешественницу!? – возразила Эмбер. – Она принадлежит мне. – огрызнулся Предвестник. – Отдайте ее по-хорошему, иначе мне придется воспользоваться своими полномочиями. – Чайльд. – Чжун Ли легко прикоснулся к его плечу, но это никак не помогло. – Моракс! – у Венти на сердце сразу полегчало. – Ты же сможешь дать гарантию безопасности путешественницы? – Чайльд лишнего не натворит. – уверенно заявил бывший Гео Архонт. – Я разыщу Альбедо. – Предвестник опустился на колени перед Джинн с путешественницей в руках. – Моя святая обязанность - это обеспечить Люмин безопасность. – Клянись Царицей, паршивец! – нахмурилась действующий магистр. Тарталья сильно ударил кулаком себя в грудь, сжал символику своей страны, все так же глядя магистру Джинн в глаза. – Клянусь Архонтами. – прошипел он. – Двое из семерых прямо сейчас находятся среди нас и могут подтвердить мои слова. Джинн не смогла бы так просто отдать почетного рыцаря, если бы Кэйа, Венти и Паймон не смогли убедить ее в том, что Тарталья - их общий друг, пускай из собственного глубинного страха он и стал угрожать. Скрывать своего удивления она не смогла, и руки сами потянулись к Предвестнику, позволив им осторожно охватить Люмин. – Да поможет вам Барбатос. – напоследок сказала Джинн. Только позже она сможет заметить, что ее руки все испачканы в крови почетного рыцаря. – Примите мои искренние благодарности. – Чайльд поднялся с отключенной Люмин в руках. Она казалась такой слабой и беспомощной, что сердце сжималось от одного ее вида. Чайльд был в курсе, что из Мондштадта увели всю конницу, и даже выдохнул, что еще в Ли Юэ им с Чжун Ли посчастливилось раздобыть коней и добраться сюда. – Не уверен, что смогу так же быстро за тобой… – Заткнись и залезай на лошадь, твою ж мать!!! – почти заорал Предвестник, резко дернув за поводья. Конь встрепенулся, заржал и скоро погнал вперед. Люмин в его руках казалась маленьким беззащитным ребенком, который был ни в чем неповинен, зато весь в крови и в отключке. Ее ножки в белых высоких ботинках свисали с колена Чайльда, но он держал ее так крепко, как мог, сильно прижимая к себе. Сквозь сон она чувствовала его взбушевавшееся биение сердца. Оно работало, как мощный молот, ударяясь о ребра почти с болью, но рыжий совсем ее не чувствовал. Даже забыл что-то кричать товарищу. В его голове было только одно имя: – Альбедо, Альбедо, АЛЬБЕДО!!!