Белое небо

Вэй Ин не спал всю ночь. Посадив Меган в такси и обменявшись с ней номерами телефонов, он отправился гулять по городу и дальше. В голове у него творился полнейший сумбур. Он снова думал о Лань Чжане, он опять анализировал каждый его поступок и действие, каждое слово и взгляд, пытаясь найти подтверждение чему-то, чего Вэй Ин и сам не знал. Но ни до чего так и не додумался. Им действительно следовало бы просто поговорить друг с другом и разобраться в происходящем. Вэй Ин любил Лань Чжаня, и неуверенность медленно убивала его изнутри и забирала все силы. Десять лет разлуки никак не повлияли на его чувства — это давно не секрет ни для кого из его близкого окружения, — и день ото дня они становились только крепче. Между ними играло странное напряжение, и Вэй Ин желал поскорее избавиться от него и обрести прежнюю уверенность. Вэй Ин желал некоторой определённости в их отношениях, но боялся ответов. Глупый страх выматывал его сильнее, чем неуверенность. Что если ему всё показалось? Что если Лань Чжань на самом деле не флиртовал с ним и не намекал ни на что большее? Что если эти звонки и разговоры ничего для него не значили и это лишь способ загладить перед ним свою вину? Что ж, во всяком случае, перед Вэй Ином лежала ответственность. Его маленький сын, которым он как отец безмерно гордился, нуждался в нём. И потому он не мог позволить себе рисковать. Потерять одновременно и Лань Чжаня, и А-Юаня — это разрушило бы Вэй Ина до основания. Их доверие многое для него значило. Однако слова Меган о сожалениях и зря потерянном времени… Что-то эти слова сделали с ним. Вэй Ин больше не хотел сожалеть и жить в неведении, а чего он хотел, так это осторожно сблизиться с Лань Чжанем и добиться того, чтобы этот прекрасный мужчина по доброй воле стал частью их семьи. А уж в каком качестве, — в качестве его друга, жениха, мужа или любовника, — неважно. И то, как его сердце сладко замирало в груди, а в животе собиралась горячая тяжесть при мысли о браке с Лань Чжанем, — оно тоже было неважно. Ни капли. Прогуливаясь по незнакомым улицам, Вэй Ин наткнулся на несколько уютных местечек, где останавливался передохнуть и немного подышать. Уже светало и многие магазины начали открывать двери для своих самых ранних посетителей. Вэй Ин зашёл в один из них и купил для сына тёплые бисквитные пирожные с яблочной начинкой и кулон с бабочкой. Пирожные до встречи с сыном могли и не дожить. Слишком уж аппетитно они выглядели. — Это для вашей девушки? — с виду небрежно спросили его на кассе, и Вэй Ин, не растерявшись, ответил: — Для моего ребёнка. — О, ваша дочка будет очень счастлива. Это хороший подарок. «Вообще-то сын, — не стал поправлять он, потому что людям бесполезно что-либо объяснять, да и разницы никакой не было, — хотя я не отказался бы от дочки. Тогда А-Юаню, наверное, не было бы настолько одиноко». А-Юань рос чересчур быстро, и иногда он жалел, что его ребёнок не мог остаться непоседливой крохой навсегда. Налюбовавшись красочными пейзажами, Вэй Ин сделал остановку в придорожном кафе и ответил на поступивший звонок от своей вчерашней знакомой, попросившей о встрече и прогулке по городу. Вэй Ин не стал отказываться от бесплатного гида и без всякой задней мысли радостно выпалил адрес заведения. Знакомая ему понравилась. Она была интересной и довольно активной девушкой. С ней не соскучишься. Когда Меган, одетая в полосатый свитер, голубые джинсы и светлое пальто с шарфом, вошла в кафе, Вэй Ин отметил, что та выглядит более спокойной и собранной, чем вчера. Она долго-долго извинялась перед ним за своё навязчивое поведение и ужасную неловкость. Ей просто нужна была компания после ссоры с матерью и младшим братом, который перешёл в этом году в среднюю школу. Подростки — зло. А гормоны и сопутствующее агрессивное поведение Меган тихо проклинала сквозь зубы, заставив Вэй Ина рассмеяться красивым громким смехом. В глубине души он надеялся, что ему не придётся столкнуться в будущем с невыносимым поведением А-Юаня, как это произошло с Мег. Учитывая упрямство и эгоизм Вэй Ина, они просто рассорились бы в пух и в прах. В общем, Меган находилась вчера в ужасном, просто разбитом состоянии и совсем не контролировала свои эмоции. — Я сама по себе эмоциональна по природе, — объяснила Меган, с благодарностью откусывая от пирожного, которое утром купил Вэй Ин. Разделить десерт со своей спутницей — решение абсолютно спонтанное, однако в чём-то даже приятное. — Мне так психологиня моя сказала. Я принимаю всё слишком близко к сердцу. — Это лишь значит, что у тебя есть сердце, — пошутил Вэй Ин. — Как у тебя дела с похмельем? Хорошо добралась до дома? — Всё хорошо. Я живая и чувствую себя почти сносно, спасибо тебе за заботу, а ещё я чертовски сильно хочу кофе и чего-нибудь жирного. Вэй Ин выразительно указал глазами на половинку пирожного в её руке. — Вкусно? — Да, и не надо меня осуждать, хорошо? Девушке иногда нужно побаловать себя и поесть сладкого. — Всего пожалуйста. Только не забудь оставить что-нибудь моему сыну. — А, так они предназначались А-Юаню? — удивлённо воскликнула она, а затем поспешила извиниться: — Прошу прощения, я не хотела лишать эту милую булочку его сладостей. — Нет-нет, ешь, я потом ещё куплю. Сладостей всем хватит. — И этот идеальный мужчина до сих пор не женат, — устало сказала Меган в потолок, — поверить не могу. Вэй Ин издал смешок. — Спасибо? — протянул неуверенно он. — Я серьёзно. Твой бойфренд туп, как пробка, если до сих пор не догадался сделать тебе предложение. Свадьба, кольца, все дела… Вэй Ин покраснел и отвернулся от неё, пытаясь скрыть алый румянец от посторонних глаз. — Он… Он не мой бойфренд, — заикаясь, с трудом выдавил из себя мужчина. Вэй Ин не совсем понимал, что это значит для него и в первую очередь для его семьи, потому как для бабули Баошань вообще не существовало понятия «парень». Только возлюбленный, жених, супруг или любовник. Всё. Другого бы она не приняла. — Прости, я слишком давлю на тебя, да? — медленно понизила голос Меган. — Я не должна была лезть не в своё дело. Вчера вот тоже всякого наговорила. — Всё в порядке, — добродушно отмахнулся Вэй Ин. — Просто я не уверен, хочу ли этого. Хочет. Он так сильно этого хочет. — Почему? Я слышала тебя вчера и поняла, что он тебе нравится. И ты нравишься ему в ответ. — Не уверен. — Вэй Ин храбро удержался от того, чтобы прижать ладонь к ноющей груди. Слишком сладкими и тяжёлыми были его мысли и мечты. — Да почему же? Всё ведь при тебе — красота, ум, молодость. Ты забавный, добрый, очаровательный и щедрый. У тебя даже ребенок есть. — Ну… — Что? Я не права? — Знаешь, многие люди не посчитали бы ребёнка плюсом. — Вэй Ин осторожно закрыл меню. — Более того, многие предпочли бы иметь партнёра, у которого нет детей. — И этот парень из таких? — заметно расстроилась она. — Неужели он такой человек? — Нет, он очень добр к моему ребёнку. Он бы никогда не сделал ему чего-то плохого. Лань Чжань всегда с удовольствием слушал об А-Юане, не перебивая и не пытаясь увести разговор в другое русло. Он спрашивал о нём, интересовался его успехами и по-своему заботился. Он был бы идеальным отцом. — Тогда в чем проблема? В расстоянии? — Нет, — покачал головой Вэй Ин. — Расстояние — не помеха. Скорее страх. — Страх чего? — спросила Меган, наклоняясь вперёд, в его пространство. — Страх первого шага, полагаю. Всегда не знаю, с чего начать. Меган откинулась назад, сложив руки под грудью, скинула пальто с плеч и задумчиво оглядела общий зал. — Как насчёт того, чтобы поговорить с ним? — спросила она. — Пригласить его на свидание? Узнать, что он любит? — Я никогда не был на свидании, — усмехнулся Вэй Ин, и, чтобы не встречаться с Меган взглядом, принял поднос из рук вовремя подошедшей официантки. — Приятного аппетита, — улыбнулась официантка, и Вэй Ин поблагодарил её. У Меган глаза выпучились от того количества еды, которую заказал Вэй Ин. — И ты всё это съешь? — Да. Но поскольку ты здесь, присоединяйся ко мне и не задавай больше вопросов, о’кей? Люди обычно молчат во время еды. — Ни за что! Ты правда никогда не был на свидании? Ни разу? Ты вообще видел себя? — Каждый день. В зеркале, — с иронией ответил Вэй Ин, с аппетитом принимаясь за жареный хрустящий картофель с кусочками мяса. — Мои поздравления, теперь иди и проверь своё зрение у врача, — пропела с той же иронией Меган и резко перевела тему: — Боже мой, да любой бы согласился пойти с тобой на свидание. «Даже Лань Чжань? — хотел спросить он. — Самый красивый и благородный мужчина на свете?» — Неужели? — Он ещё спрашивает! Конечно, да. Каждый день он смотрелся в зеркало и почти каждый день ба говорила ему, какой он красивый и очаровательный, и спрашивала, почему он не верит её слова, и до сих пор у него не было чёткого ответа на этот вопрос. — И как мне это сделать? — Вэй Ин обмакнул кусочек золотистого картофеля в кисло-сладкий соус и с удовольствием прожевал его и съел. Горячая, сытная и калорийная пища возвращала ему желание жить. — Ты не смотри на меня такими удивлёнными глазами, а ешь. Или ты боишься испортить свою фигуру? — весело поддел Вэй Ин. — Не заметил за тобой этого. — Выглядит, как грёбаный бог, сошедший с небес, а потом спрашивает, что ему делать, — угрюмо проворчала Меган, накладывая в тарелку приправленного майонезом салата и сэндвич с индейкой. — Тебе достаточно просто подойти и попросить. — А если он скажет «нет»? — прошептал мужчина. — Вот когда скажет «нет», тогда и будешь об этом думать, — чувствуя близкую победу, произнесла Меган. Мег сияла довольством. — Сначала пригласи, а потом уже разбирайся со своим разбитым сердцем и прочей логистикой. — Он не разобьёт мне сердце своим отказом, — слабо возразил Вэй Ин. «Только своим уходом». — Я, наверное, просто расстроюсь или сильно разочаруюсь. — Ну, получается, тебе особо нечего терять, верно? Действуй. — Ты не отстанешь от меня, да? — Абсолютно точно нет. Не мечтай. Вэй Ин насмешливо наклонил голову и вновь занялся поглощением еды, лениво раздумывая над тем, чем заняться дальше. — Сделай что-нибудь безумное, — невзначай предложила Меган, увидевшая его затруднения. — Или то, чего не ожидал бы от самого себя. И так они оказались в турагентстве. Поскольку скоро должно было наступить рождество, то Вэй Ин хотел провести его не в холодном мини-городке на краю мира, а вместе с семьёй на тропических островах, на Бали или на Гавайях. Последний вариант был предпочтительнее, потому что для Бали требовалось оформление визы и нового загранпаспорта взамен старого и уже недействительного. Все документы на себя и А-Юаня он нашёл в машине. А вот с бабушкой оказалось немного сложнее, но она без вопросов согласилась уехать из Ниа-Бей и махнуть с ними на острова, не затягивая с получением необходимых документов. Лисёнок, разумеется, оставался в неведении. Вэй Ин хотел сделать для него сюрприз. — Что-нибудь ещё? — спросила Меган. — Да, — ответил он. Детский магазин. А-Юань снова вырос из своей одежды. Как он это делал, до сих пор оставалось для Вэй Ина загадкой. Дети не должны были так быстро расти, это ненормально и противоестественно. Очевидно, думать о том, что А-Юань останется его маленьким лисёнком навсегда, — большая ошибка со стороны Вэй Ина. Невозможное — возможно. — Все дети растут, сяо Ин, — рассмеялась в трубку ба, — все, включая твоего сына. — Неправда, — пробурчал Вэй Ин, перебирая ценники и высматривая нужные размеры. — Ты лжёшь мне. Новая порция громоподобного курлычущего смеха едва не оглушила его: — Никогда, А-Ин! Я не знаю, что такое ложь. Когда я лгала тебе? — Только что. — О, милый, не будь занудой, я правда люблю тебя, — протяжно застонала ба. Она, кажется, умирала от смеха. Как бы не надорвалась там, старая лисица. — Кто зануда? Я? — Конечно, ты. Не вижу другого человека, с которым я бы сейчас разговаривала. Ты, кстати, запомнил размеры? Повторять не буду, у меня принцип. — Я запомнил, будь уверена. — Вот и молодец. А-Юань спрашивает тебя в последние несколько часов, забился в угол и считает часы до твоего прихода. Когда ты будешь дома? Вэй Ин печально вздохнул и сказал: — Уже вечер, и я не спал почти два дня, поэтому собираюсь приехать завтра утром, часов в одиннадцать. Ба, — позвал он. — Да, милый? — участливо произнесла ба. — Передай, пожалуйста, трубку А-Юаню. Я с ним поговорю. Женщина на другом конце линии цокнула языком, а затем издала череду каких-то непонятных звуков. Эти звуки успокаивали и нарочно привлекали его внимание к себе. Вэй Ин инстинктивно прислушался и приготовился к последующим словам ба. — Он спрятался между креслом и стеной, — горестно вздохнула она. — И у него с собой были цветные карандаши. Вэй Ин прикусил губы, чтобы перестать улыбаться, и медленно выдохнул задержавшийся в лёгких воздух. Он мог представить, на что был способен маленький ребёнок с цветными карандашами и стеной. Возможно, через несколько дней Вэй Ину даже придётся снимать и переклеивать обои, если ба внезапно не превратится в ценителя современного искусства. Меган в любопытстве приподняла брови и указала глазами на его телефон, одновременно с этим молча демонстрируя детский синий комбинезон с кроликом, на что Вэй Ин одобрительно кивнул. Кролики прелестны, и его лисёнок коллекционировал их везде, где только можно. На заднем фоне ба попыталась уговорить А-Юаня вылезти из укрытия и поговорить с папой, но тот не слушался и прокричал, что будет ждать своего блудного отца здесь, и точка. Прямо так и сказал. Блудный отец. Вы можете себе представить?! По возвращении Вэй Ин будет иметь долгий разговор с ба о том, какие слова следовало бы использовать в присутствии родного внука, а какие — нет. — Ах, не злись, А-Ин, это не моя вина, — заискивающе протянула ба, практически мурлыкая ему в ухо. — К тому же, я знаю, что на самом деле тебе весело. Я чувствую твою улыбку. О, он и правда широко улыбался и с удовольствием слушал её и А-Юаня. Но. Это ничего не меняло, ясно? Бабушки должны быть милыми, добрыми и солнечными и не должны употреблять при детях сомнительные выражения. Вэй Ин на несколько жестоких секунд потерял лицо из-за неё! — Дай мне поговорить с сыном — и ты прощена, — сказал Вэй Ин. — Хорошо, — фыркнула женщина. — А-Юань, детка, держи телефон. Какое-то время Вэй Ин слышал лишь шорох и шелест помех и гулкий шум, свидетельствовавший о небольшой перестановке в комнате, а потом в его уши ворвался звонкий голос А-Юаня: — Привет! — Привет, лисёнок, — нежно поздоровался Вэй Ин, и Меган, стоявшая рядом, закрыла себе рот ладонью, издав тонкий застенчивый писк, и отвернулась от него к полкам с футболками. — Как у тебя дела? — Плохо… — Плохо? — с преувеличенным удивлением воскликнул Вэй Ин, делая ударение на первый слог. — Кто в этом виноват? С кем мне нужно поговорить? А-Юань захихикал. — Ни с кем, — тихо ответил он. — Тогда почему мой малыш грустит? Скажи мне, что случилось? — А-Юань скучает. Где папа? — Не переживай так, папа сейчас просто в другом городе, покупает тебе подарки, — с лукавством произнёс Вэй Ин. — И здесь так много всего. Даже не знаю, что выбрать. У меня глаза разбегаются. — Подарки? — сразу уловил суть А-Юань. — А-Юань любит подарки! — Знаю, — счастливо засмеялся Вэй Ин. — Что это? Что ты купил? — Это сюрприз. Я пока не могу сказать. — Ну, пап, — мгновенно сник А-Юань, — скажи. Я тебе тоже подарю подарок. Вэй Ин засмеялся громче: — Это что, подкуп? Обмен? Кто научил тебя этому, баобэй? — Сам! — Конечно, сам, — тут же согласился мужчина. — Однако сказать я тебе всё равно не могу, иначе будет неинтересно, А-Юань. Давая я приеду, и ты всё увидишь сам? — А когда ты приедешь? — Завтра. Уже завтра я буду дома. — Хорошо. Ты обещаешь? — Обещаю. — Точно? — Точно. — Точно-преточно? — Точно-преточно, — не сбиваясь с торжественности момента, проговорил Вэй Ин. — Клянёшься? — А-Юань, — не сдержался Вэй Ин. Смех сам собой вырвался из груди. — Бабушка сказала, что клятву нельзя нарушить, — серьёзным голосом объяснил А-Юань. Настолько серьёзно, насколько только могут четырёхлетние дети. — Поклянись. — Уговорил, — сдался Вэй Ин. — Я, Вэй Усянь, папа А-Юаня, клянусь приехать завтра домой до полудня. — И подарки. — И принести ему подарки. А-Юань клятву благосклонно принял и передал трубку. Они сказали друг другу ещё пару слов, а после попрощались. Меган покачивала головой и мягко улыбалась. — Я всё думала, на кого ты похож, — проговорила она. — А похож ты на большую хитрую лисицу. Или на волка. Вэй Ин улыбнулся в ответ и не стал её в чём-либо переубеждать.

***

Вэй Ин остановился в отеле B&B. Хозяйка дома встретила его радушно, показала комнату, кухню, душ, предупредила, во сколько начинается завтрак и где находятся её комнаты на случай непредвиденных ситуаций. Молодая мисс жила на первом этаже, рядом со складным помещением, тогда как гости устраивались на втором. Отдав ему ключ и листок с паролем от вайфая, она поблагодарила его за выбор отеля и пожелала спокойной ночи. И первым делом Вэй Ин наконец-то принял долгий горячий душ с полной уверенностью в том, что А-Юань не сидит под дверью, как заблудившийся котёнок, и не зовёт его по сотню раз за минуту. Не поймите его неправильно, он бесконечно любил А-Юаня, но иногда взрослому человеку жизненно необходимо личное пространство, где он смог бы подумать о более личных вещах. Вэй Ин вылез из душа в одном полотенце, столкнувшись нос к носу с другой постоялицей, которая быстро отвернулась и, покраснев неровными пятнами до самой груди, пропустила его вперёд, указывая на дверь с номером два. Его дверь. Со вздохом, граничащим со стоном, он упал спиной на чистую постель и потянулся к телефону. Тишина и уединение, прохладная простынь на коже, пахнущая порошком и свежестью, тяжесть, собравшаяся за грудиной, скованная рёбрами и давящая на лёгкие, — Вэй Ин приложил руку к этому месту. В течение нескольких минут он вертел свой телефон в пальцах, раздумывая, стоило ли звонить Лань Чжаню в столь поздний час. Лань Чжань ответит, Вэй Ин знал. Но что, если всё совершенно не так? Вэй Ин на мгновение пожалел, что уехал из дома. Ба подсказала бы ему, что делать. Она подтолкнула бы его и сказала не глупить, а делать. Не откладывать на потом. — Что же мне с тобой делать, Лань Чжань? — прошептал он с тяжёлым вздохом. После их последнего короткого разговора он хотел его незримого присутствия рядом с собой. Вэй Ин признавал, что тосковал по нему, и нетерпеливо добивался возможности перемолвиться с Лань Чжань хотя бы одним словом, пока ему это позволялось. Вэй Ин и раньше тосковал, но теперь одиночество и чувство грусти почему-то ощущались им на порядок острее. С тех пор, как они возобновили общение, так оно и было. Вэй Ину отчаянно не хватало времени. Он стал жадным и эгоистичным, и Лань Чжань своим непонятным отношением к происходящему и своим же упрямым молчанием ничуть ему не помогал. Лань Чжань, тот тихий мальчик А-Чжань, которого он помнил по школьным годам, всегда подавал Вэй Ину противоречивые сигналы. Когда они учились вместе в одной школе, он вёл себя… необычно — сначала позволит подойти близко, приманит взглядом, а потом вдруг оттолкнет, будто вспомнив о чём-то. С ним никогда не угадаешь. Очень непредсказуемый человек. Интересный человек. Несмотря на своё сдержанное поведение, Лань Чжань, вопреки чужим грубым и неприятным домыслам, был рад его компании. Вэй Ин не приставал бы к нему, будь всё по-другому. Он бы развернулся и ушёл, если бы не почувствовал глубоко спрятанную симпатию к себе. Лань Чжань не сумел до конца обмануть Вэй Ина и его лисье чутьё. Парадокс, но видимое безразличие Лань Чжаня и его ледяное выражение лица приносили куда меньше боли, когда Вэй Ин находился бесконечно близко к нему и приносил окружающим много беспокойства. Так он мог уловить эмоции своего любимого человека, и ненависти, как утверждал Цзян Чэн, в нём не было. Она полностью отсутствовала. У Лань Чжаня была чистая душа. Только свет. Вэй Ин ещё раз глубоко вздохнул и набрал его номер по памяти, не желая заходить в контакты и оттягивая время. Он вздрогнул от звука гудков и медленно, дрожаще выдохнул. Волнение сжало грудь. Голос Лань Чжаня — ровный и бархатный. У Вэй Ина от него захватывало дух. — Вэй Ин. — Привет, Лань Чжань, — мягко улыбнулся Вэй Ин, осознавая себя и своё уязвимое положение лучше, чем когда-либо. Всеохватывающий жар в теле, каждая клеточка которого отзывается на одного-единственного человека. Сбитое дыхание. Дрожь. Мягкие простыни на обнажённой коже. Влажные пряди волос, касающиеся чувствительной шеи. Горящий румянец на щеках. — У тебя счастливый голос. — прохрипел он. — Мгм. Вэй Ин позвонил. Вэй Ин неловко усмехнулся, почувствовав, как румянец перешёл с щёк на шею. Ему остро не хватало одежды. — А вдруг у меня плохие новости? — дразняще протянул Вэй Ин. — Что бы ты тогда сделал? — Всё равно был бы рад, — твёрдо произнёс Лань Чжань. — Пусть и не так сильно, как обычно. «Бесстыдник», — с чем-то, похожим на нежность, подумал Вэй Ин. — Нелегка же твоя судьба, Лань Чжань, — прикрыв глаза, широко улыбнулся он. — Постоянно беспокоиться о непутёвом старом лисе и его детёныше. — Если такова моя судьба, то… — То? — подтолкнул Вэй Ин и непроизвольно положил руку на живот. — То мне ничего не остаётся, как смиренно принять её, — тихо фыркнул Лань Чжань. — Ах, какие громкие слова! Лань Чжаню следует быть осторожнее. — Вэй Ина настигли ощущения, походившие на ощущения человека, который стоит на зыбком песке, беспомощно размахивая руками, и не может найти точку опоры. Вэй Ин перевёл тему, отказываясь тонуть: — Как ты поживаешь? Твои кролики ещё живы? — Вэй Ин, — упрекнул его Лань Чжань. Мягко. С намёком на веселье. — Они счастливы и с ними всё в полном порядке. — Ну, конечно же, они в полном порядке. Я верю, ты замечательно ухаживаешь за ними и следишь, чтобы они ели вовремя и не переедали, верно? — Мгм, — не так уверенно. И Вэй Ин засмеялся лающим смехом. Лань Чжань слишком разбаловал своих любимцев и кормил их чаще, чем того требовали рекомендации ветеренара. С кошкой же дела обстояли намного хуже. Такой наглой и самоуверенной чертовки ещё не видывал свет. Её Лань Чжань холил и лелеял, как любимую дочь. Но она милая и смешная кошечка, так что Вэй Ин великодушно простил Персик её поведение, потому что — абсолютно и вне всяких сомнений — стал бы ровно таким же, если бы внимание такого замечательного мужчины как Лань Чжань обратилось на него одного. Или даже хуже. Определённо хуже. Просто позвольте одинокому мужчине немного помечтать, ладно? Это не преступление — желать своего возлюбленного. «Повтори это у себя в голове тысячу раз и получи приз за наивность, Вэй Усянь, — мысленно отчитал себя Вэй Ин. Его внутренний голос был насквозь пропитан иронией. — Ты стареешь и становишься чересчур мягким, понятно тебе?» — Ты что, снова накормил их клубникой? — От пары ягод не будет вреда, — проворчал Лань Чжань, и Вэй Ин снова рассмеялся. Какой же он всё-таки забавный, его Лань Чжань. Он не понял, что произнёс последнюю фразу вслух, поскольку был слишком поглощён разговором. Все его чувства и мысли сузились в одном направлении, и его уже не волновало окружение. Было только удовольствие и азарт. — Только ты считаешь меня забавным, — сказал Лань Чжань. Вэй Ин опомнился и, откашлявшись, сразу пустился в отрицание: — Не только я, Лань Чжань, нет. Твои мама и брат тоже считают тебя забавным. Кстати, как у них дела? У госпожи Лань всё ещё болит голова? Я могу прислать ей через тебя один рецепт… Беседа снова потекла в более безопасном направлении. Лань Чжань с едва сдерживаемым ликованием признался, что диагнозы его мамы были хорошими. Восстановление шло полным ходом. От рака всегда было тяжело оправиться, но госпожа Лань держалась молодцом. Она победила болезнь и выражала всей собой несгибаемую силу воли, смотря вперёд только с оптимизмом. Вэй Ин не мог не восхищаться ей. С Лань Сичэнем тоже всё было хорошо. Он работал в Китае и вскоре планировал переехать в Америку, к брату и матери, чтобы вести бизнес и дела клана недалеко от семьи. Лань Чжань признался, что ситуация в его случае оказалась не так уж проста и в его внезапный переезд также вмешались чувства романтического характера. В кого влюбился неподражаемый Первый Нефрит, увы, неизвестно. Второй Нефрит признаваться в чём-либо вежливо отказался, и никакие уговоры на него не подействовали. После Лань Чжань опять заговорил про своих кроликов, а Вэй Ин в свою очередь во второй раз предложил подарить ему ещё пятерых для красоты, мельком упомянув А-Юаня и его просьбы завести домашнее животное. Вэй Ин был согласен только на котёнка, желательно умного и желательно доброго и послушного. Лань Чжань посмеялся (он посмеялся) и посоветовал не затягивать с приобретением. — Вэй Юань уже достаточно большой, чтобы начать познавать ответственность за другое живое существо. — Он не большой, — театрально возмутился Вэй Ин. — Он маленький беззащитный лисёнок с мокрым носом и кривыми лапками. Вы все сговорились за моей спиной и пытаетесь отнять у ребёнка детство. — Вэй Ин драматизирует. — Ах! Лань Чжань, ты обижаешь меня! — Вэй Ин упал в фальшивый обморок и красноречиво замолчал. — Мне очень жаль, — с улыбкой в голосе извинился Лань Чжань. — Как мне загладить свою вину перед тобой? Вэй Ин сделал вид, что задумался: — Хм, поговори со мной ещё немного? Мне не хочется ложиться спать. — Мгм. Лань Чжань чем-то зашуршал, и по звуку Вэй Ин понял, что это была какая-то книга. Затем его любимый голос принялся читать и обьяснять прочитанное. Некоторые отрывки он, очевидно, знал наизусть. «Маленького принца» многие могли пересказать дословно, без первоисточника. Как только сказка закончилась, Лань Чжань открыл другую. Видимо, свою любимую. Тяжёлый роман на несколько сотен страниц с мудрёным слогом и откровенным содержанием. Красочные описания и двусмысленные моменты с искусно прописанными полунамёками дразнили воображение. Ничего пошлого или вульгарного. Просто красота любви, как она есть. У Лань Чжаня, безусловно, был изысканный вкус. Однако Вэй Ин с головой погрузился не столько в текст, сколько в тонкости голоса другого мужчины. Его интонации, идеально выверенные паузы, ударения, свободно падающие на конкретные слова, бархатную хрипотцу, свидетельствующую об усталости, и лёгкие томительные вздохи. Лань Чжань никогда не говорил много. Он изъяснялся кратко, лаконично, строго по существу и не терпел излишеств ни в словах, ни в делах. Обычно. Вэй Ин прерывисто вздохнул и только в этот миг заметил, что ласкает кончиками пальцев низ своего живота. Слушает Лань Чжаня и ласкает себя. И это не должно было возбуждать кого-то настолько сильно. Не Вэй Ина. Точно не его. Перед глазами всё расплылось. Вдоль спины побежали мурашки. Поясницу сладко закололо. Под кожей собрался жар. Вэй Ин открыл рот и беззвучно застонал. — Вэй Ин? — прошептал Лань Чжань. — Ты здесь? «Сначала ты читаешь мне невинную сказку, а потом резко переходишь на любовные романы. Ты убиваешь меня, Лань Чжань, ты мучаешь меня». — Кажется, скоро пойдет дождь, — абсолютно не в тему сказал Вэй Ин, переведя дыхание. Возможно, он даже не умрёт сегодня. — Всё ещё в Сиэтле? — О, милый, прилетай ко мне и узнаешь, — он перестал контролировать себя и свой язык. Потрясающе. Великолепно. — Вэй Ин? — запнулся Лань Чжань, а Вэй Ин продолжил, наплевав на всякую осторожность: — Погуляем, поужинаем, как нормальные люди, сходим куда-нибудь. Ты же любишь искусство, верно? Это было смело с его стороны. Весьма смело. Но если он хотел донести до Лань Чжаня свои чувства, — а он очень этого хотел, — то ему давно следовало сделать что-нибудь подобное. Может, его невинный флирт и ласковые слова пробьются сквозь его невозмутимый фасад. Может, его настойчивость… Может… По содержанию некоторых писем Лань Чжаня, Вэй Ин мог судить, что был дорог ему. Вэй Ин знал, что, возможно, Лань Чжань не любил его в том смысле, в каком любил его он сам, и был полностью удовлетворён отсутствуем взаимности, которую не имел права требовать. Однако. Это злополучное «но». Действия Лань Чжаня, его смущение и доброта, ежедневные звонки, его смех и улыбки, которые Вэй Ин чувствовал сквозь расстояния и время. Что ему прикажешь делать с ним? — Это… приглашение? — спросил Лань Чжань. «Да! Это свидание! Я приглашаю тебя на свидание!» Вэй Ин внутренне закричал. — Да. Я хочу поужинать с тобой, — вместо этого, ответил он. — Почему? — Лань Чжань притих. — Почему? Почему я хочу поужинать с приятным мне человеком? С самым привлекательным человеком в мире, чёрт возьми. Лань Чжань действительно спрашивал его, почему он этого хочет? — Ты считаешь меня приятным? — недоверие. Лань Чжань не верил ему. Вэй Ин едва не застонал вслух. Только теперь не от телесного голода, а от отчаяния. — Да. Да, Лань Чжань, ты самый интересный и приятный человек на свете, — сказал он. Сказал и надолго замолчал, пытаясь вернуть прежнее самообладание, которого и в помине не было. «Этот мужчина… Боже, как же я его хочу…» — в агонии подумал Вэй Ин, больно кусая нижнюю губу. — Вэй Ин, с тобой всё хорошо? — взволнованный голос Лань Чжань вернул его обратно в собственное тело, пылающее от неудовлетворённого желания. — Д-да, я… просто немного устал. Я не спал несколько ночей и… — выдохнул Вэй Ин, так и не продолжив мысль. Невозможно думать. Как кто-то вообще мог думать, когда любовь всей их жизни совершенно не заботилась о душевном здоровье окружающих? Быть настолько идеальным — грешно. Лань Чжань хмыкнул и подозрительно ровно проговорил: — Уже поздно. — Да, — с облегчением кивнул Вэй Ин. Уже поздно. Уже давно пора спать. Сон — это то, что ему нужно прямо сейчас, не считая холодного отрезвляющего душа и долгого разговора с опытным психологом. — Спокойной ночи, Вэй Ин, — невыносимо мягко прошептал Лань Чжань напоследок. — Спокойной, А-Чжань. Бросив трубку, Вэй Ин со стоном откинул голову назад и наконец коснулся себя. Одна минута слабости ничего не значила. Ледяной душ мог и подождать.