Белое небо

Сегодня смена в мастерской завершилась раньше, — Вэй Ин попрощался с коллегами и укатил на короткую подработку в Порт-Анджелес к мистеру Сингеру. Работа в антикварном магазине шла замечательно и быстро, всё в его руках горело и спорилось, никто его не торопил, не отвлекал и не дёргал. А-Юань на этот раз послушался и остался с ба, и Вэй Ин впервые за неделю оказался полностью предоставлен самому себе на целых два дня. Вэй Ин, напевая, лениво перебирал плотно упакованные пластинки. Картон и глянец стёрлись кое-где, поистрепались по краям и на углах, но рисунки остались четкими и яркими. На одной обложке к неизвестному Вэй Ину альбому смелыми штрихами обозначились пальмы, лазурное море, белый пляж, солнце. Вэй Ин ничего так не хотел как попасть туда. Погреться. Поплавать. Отоспаться на несколько жизней вперёд. И А-Юаню бы наверняка это тоже понравилось. И ба. Его домашние любили тепло и солнышко. На его банковском счёте лежало достаточно средств, чтобы путешествовать целый год напролёт. И хотя Вэй Ина нельзя назвать бережливым, он был бережлив достаточно, чтобы суметь накопить чуть больше половины суммы, необходимой на приобретение собственного дома. Дома, который теперь ему не был нужен, когда рядом находились ба, А-Юань и гостеприимный лес. После подработки, сердечно попрощавшись с антикваром и забрав честно заработанные деньги, Вэй Ин решил смотаться в Сиэтл. Это несколько часов пути, тихая ночь без сна, украшенная светом придорожных фонарей, ожидание рассвета, сонные и туманные пейзажи, ожидание, когда город придёт в движение и погрузится в типичную суету — городскую суету, по которой Вэй Ин, по правде говоря, немного скучал. Проще говоря, — красота. Вэй Ин пребывал в абсолютнейшем восторге. Он уже предвкушал поездку под любимую музыку и съемки будущего влога. Думал о подарках, которые подарит, и вещах, которые купит. Подключив и установив камеру и настроив недавно приобретённый микрофон, мужчина со вздохом завел машину и начал видео с приветствия. Включил музыку. По радио как раз крутили старые и спокойные рок-баллады, его любимые песни. Слащавый инди-рок и популярный поп Вэй Ин всего лишь терпел или сразу переключал на какую-нибудь другую станцию. Настроение требовало чего-то лиричного и красивого, медленного и ритмичного. Дорога помогла ему расслабиться и погрузиться в полумечтательное состояние. Мысли текли одна за другой, ни за что конкретно не цепляясь. Периодически Вэй Ину просто необходимо куда-то выбираться — чистая правда. Без преувеличений. Жажда приключений, азарт и вечные поиски новых впечатлений, новых знаний и предложений горели в его крови, раскалённым клеймом пронзили самое сердце — не избавиться от следа. Он был так устроен. Последние силы он был готов потратить на эту вылазку, чтобы хотя бы немного развеяться. Вэй Ину осточертело сидеть на месте и ничего не делать. Вести блог и канал на ютьюбе, создавать сайты с нуля, работать и чинить старые вещи — это, безусловно, замечательно, восхитительно, потрясающе и всё такое, но ему не помешало бы несколько расширить круг собственных интересов. Например, включить новую рубрику на канале? Обзор книг? Переводы? Вэй Ин много в последнее время читал. В конце концов он знал несколько языков и основы малого и крупного бизнеса… Когда-нибудь эти знания должны были ему пригодиться. Когда-нибудь, но, очевидно, не сейчас. Впрочем, о переводах Вэй Ин глубоко задумался. Ещё один дополнительный заработок им бы не помешал. — Вперёд, и только вперёд, — пробормотал под нос Вэй Ин, морально настраиваясь на относительно долгую и запоминающуюся поездку. Если сравнивать, то от Порт-Анджелеса до Сиэтла ехать намного проще, чем от Ниа-Бей или того же Форкса. Дороги всяко получше. И пейзажи не менее живописны. И в случае чего не придётся ждать помощи. По крайней мере, не так долго, как это обычно бывает. Был вечер, тёмный и холодный, приятный вечер. Время, когда А-Юань слушал сказки и песни. Вэй Ин очень ждал его звонка и того, как наконец споёт их колыбельную. Вэй Ин поднял трубку не глядя. Он не ожидал подвоха, мысленно от начала и до конца настроившись на предстоящем разговоре с сыном. И на собственных ошибках он также, видимо, совершенно не учился. — Лисёночек, — нежно проворковал Вэй Ин. — Как ты поживаешь, мой хороший? — … — Малыш? Ты здесь? — неподдельно заволновался Вэй Ин. А-Юань никогда так долго не молчал. Не с ним. — … — А-Юань? Молчание продолжалось, но менее через минуту на другом конце с ним осторожно заговорили: — Вэй… Вэй Ин? Лань Чжань?! — О, боги! Лань Чжань, это ты? Нам надо срочно прекратить созваниваться подобным образом. Или мне следует смотреть на дисплей, прежде чем поднимать трубку, — тихонько рассмеялся Вэй Ин, запуская пятерню в волосы от незабываемого смущения. Он даже в подростковые годы не позволял себе называть Лань Чжаня столь дразняще и ласково. Гэгэ, Лань-эр-гэгэ, Чжань-гэ — это его максимум. Не считая того неудобного факта, что теперь Вэй Ин в голове почти всегда называл Лань Чжаня А-Чжанем. Чёрт. — В любом случае, привет? — выдохнул чуть дрожаще Вэй Ин. — Привет, Лань Чжань. — Здравствуй. — Хм? И это всё? — лукаво промычал Вэй Ин. — А как же «рад тебя слышать»? «Как у тебя дела, Вэй Ин»? «Что нового»? — Я… Я скучал. Как у тебя дела, Вэй Ин? В груди разлилось живительное тепло от этого краткого признания. Лань Чжань скучал по нему. Вспомнил о нём. Это… приятно. — Теперь даже лучше, чем было. Лучше не бывает, — ответил Вэй Ин. — Ты за рулём? — Да, но разговаривать с тобой мне это, как видишь, не мешает. — Это небезопасно. Ты должен сосредоточиться на дороге. — Небезопасно лишь для моего кошелька, если шериф Свон поймает меня, — широко улыбнулся Вэй Ин. — Штрафы — моё проклятие. Не бойся, я замечательно вожу. Лань Чжань только хмыкнул. — Едешь домой? — Нет, я еду в Сиэтл, — с непередаваемым удовольствием проговорил мужчина. Хорошее настроение прямо-таки сочилось в каждом его слове. Он и сам не ожидал от себя такого. Простая поездка, а в конечном итоге столько положительных эмоций, подумать только. — Был когда-нибудь в Сиэтле? — Один раз. — Ого! Не посоветуешь мне ресторанчик? Хочу попробовать что-нибудь особенное и желательно вкусное. Лань Чжань застенчиво промолчал. Почему-то Вэй Ин определил это молчание именно как застенчивое. Так ему, по крайней мере, показалось. Что-то подобное там точно было. Было же? — В тот единственный раз я обошёлся услугами отеля, в котором остановился. И я не успел посетить каких-либо ресторанов. — Жаль, а я так хотел вкусно поесть, — с нарочитым разочарованием затянул Вэй Ин, — придётся исследовать самому. На это уйдёт некоторое время, а до тех пор обойдусь чашечкой крепкого кофе. Хочу кофе, Лань Чжань. Я так хочу кофе. — Какой кофе ты любишь? — Чёрный. Как моя душа. — Вэй Ин. — А сейчас ты звучишь почти так же, как моя ба. — То есть ласково, но с упрёком, по-доброму. — Она тоже постоянно говорит мне, какой я драматичный, упрекает в нелюбви к себе и ругается. — Я этого не говорил, — спокойно сказал Лань Чжань. — И я не ругаюсь. — Но ты подумал, признай. Хотя бы немного? — Мгм, немного. — Я так и знал! — Вэй Ин должен больше ценить себя, — сразу же продолжил Лань Чжань, не дав Вэй Ину разгуляться на почве новой намечающейся драмы. Ведь Лань Чжань по неосторожности подтвердил его слова и тем самым предоставил ему доступ к пока ещё неизведанной импровизации, которую ещё предстояло развить и вывести в нечто полноценное и стройное и красивое. — Я говорил. Но, конечно же, Лань Чжаню обязательно нужно спустить его с небес на землю. — Ты говорил, — согласился Вэй Ин, всё равно что признал собственное поражение. — Здоровье, сон, вкусная еда, соблюдение режима дня — это я всё знаю. Но, наверное, это просто не моё? Как думаешь? В мире слишком много соблазнов и интересных вещей, чтобы тратить драгоценное время на что-то совсем обыденное. — Вэй Юань. Восхитительно кратко и ёмко — Лань Чжань умел придать своим словам вес, даже при учёте минимального использования мимики и сопутствующих интонаций в голосе, — безумно красивом голосе, чёрт возьми… Вэй Ин постепенно начал приобретать какую-то нездоровую любовь и тягу к голосу Лань Чжаня. Он заметил это за собой с самого первого дня — с того самого дня, когда их общение возобновилось, — и попытался скрыть в закоулках подсознания данное… неудобство, но не продвинулся в своих усилиях ни на шаг. Всё бесполезно. Бессмысленно. — Ладно, я живу по правилам только ради А-Юаня. Он ещё маленький и не должен страдать из-за глупостей своего отца, — вздохнул Вэй Ин. — Совсем кроха. — Ему четыре? — Скоро будет, — нежно пообещал Вэй Ин. — А-Юань так быстро растёт, такой умный и красивый лисёнок, хитрый-хитрый. С ним не соскучишься. — А-Юань очень похож в этом на Вэй Ина. — Хо, это такой тонкий намёк? Так вот, у тебя не получилось, — развеял чужие сомнения Вэй Ин. — А-Юань не просто похож, — он намного лучше меня. — Хм? — Лань Чжань выразил явную заинтересованность. — Именно так. Мой лисёнок уже сейчас красивее, умнее и во многих аспектах мудрее меня. А когда А-Юань вырастет, он разобьёт столько несчастных сердец… Столько же, сколько в своё время разбила моя дорогая бабушка. Лань Чжань издал нечто среднее между смехом и мычанием. Вэй Ин выпрямился, заулыбавшись с новой силой. Ярче и теплее. — Не смейся, — сказал он. — Не смеюсь. — Смеёшься, — протянул Вэй Ин. — Что именно тебя так рассмешило? — Твоя бабушка, кажется, очень… страстная женщина, — медленно произнёс Лань Чжань. — Была. Вэй Ин разразился смехом, прекрасно понимая, что Лань Чжань просто плохо знал его ба, но и не спеша разубеждать того в чём бы то ни было. Прежде чем что-то объяснять, Вэй Ину для начала следовало поскорее отдышаться и взять себя в руки. А ещё перестать думать о том, как Лань Чжань произносит слово «страстный» при других обстоятельствах. Не. Думать. — Вэй Ин? — Не была, Лань Чжань. Она такая и есть, очень страстная и своенравная женщина, — едва удерживаясь от смеха, проговорил Вэй Ин. — Ты и представить себе не можешь. — Не могу. Всего лишь предполагаю. — Моя ба довольно молода, и на вид она едва ли старше меня. Просто постоянно поддерживает иллюзию зрелой, умудрённой опытом женщины. Любит она это дело и не любит, когда ей задают много вопросов. — Что за вопросы? — Вопросы на тему её настоящего возраста, разумеется. Ба давно перестала считать, — фыркнул Вэй Ин. — Ты не знаешь, сколько ей лет? — спросил Лань Чжань. Любопытный какой. — Лет триста с хвостиком, — ответил он, а затем с насмешкой добавил: — С пятью хвостиками. — Так много? — в голосе Лань Чжаня Вэй Ину послышался намёк на удивление. И удивляться на самом деле было чему. — Я слышал, что хули-цзин получают по хвосту лишь раз в столетие. — Это зависит не только от возраста. Многое решает личная сила, воля и уровень совершенствования. Ты как совершенствующийся должен понимать это лучше, чем кто-либо. — Мгм. — Вот видишь, Лань Чжань. Ты понимаешь. — Да, пускай у меня ещё и остались вопросы. Я не такой сильный совершенствующийся в сравнении с моими предками или моим братом и некоторые знания для меня в силу возраста и недостатка опыта недоступны, однако понять природу противоестественных вещей я вполне способен. И… я хочу понять. Лань Чжань посветил заклинательству всю свою жизнь, но выбрал более приземленную и понятную сферу деятельности, абсолютно нормальную и человеческую. В отличие от старшего брата, который не без колебаний прочно закрепился в мире совершенствования после смерти отца и взял на себя управление кланом и только частью семейного бизнеса. Вэй Ин был только рад за Лань Чжаня и ничуть не изменил о нём своего мнения. Не стал думать хуже. Ночные охоты опасны, встречи с духами, добрыми ли, злыми ли, забирают силы, договариваться со сверхъестественными созданиями — утомительно. Вэй Ин, дай ему волю, и сам бы убежал бы от всего этого в любой момент. А за один нормальный день он бы… Он… Он бы что-нибудь сделал. Скажем, выполнил бы чьё-то самое заветное желание. Достойная цена. — Хочешь понять, — задумался Вэй Ин. — Правда? — Правда. Вэй Ин сглотнул, а потом неторопливо произнёс: — Ну, раз хочешь, значит узнаешь. Когда-нибудь. Да и кто бы посмел остановить тебя на пути к твоей цели? Не могу представить себе такого человека. — Моя мать, — максимально серьёзно ответил Лань Чжань, — но, пожалуйста, не говори ей об этом приблизительно никогда, иначе она зазнается. — Лань Чжань! — рассмеялся Вэй Ин. — Нехорошо так говорить о своей матушке. Где твоя сыновья почтительность? — Всегда со мной. Вэй Ин хотел уже было ответить Лань Чжаню, как вдруг у его уха раздалось непонятное настойчивое пиликанье. По второй связи с ним пытался связаться А-Юань. — У меня вторая линия, Лань Чжань, — тихо, подразумевая извинение, пробормотал Вэй Ин. — А-Юань. — Конечно, Вэй Ин. — Я перезвоню тебе? — Да. — Хорошо. — Ответь своему лисёнку, не заставляй его ждать. — А, да. Пока, А-Чжань. И Вэй Ин решительно сбросил трубку.