Белое небо

ххх-ххх-хххх Вэй Ин, здравствуй. Мы можем поговорить? Если бы Вэй Ин умел передавать свои мысли на расстоянии и обладал хоть толикой уверенности, то его ответом было бы ранимое, но категоричное «нет». Однако что-то ему подсказывало, что он всё равно начал бы колебаться, в конце концов, рано или поздно, и по итогу согласился бы поговорить. Согласился бы на что угодно. На любую просьбу. Вэй Ин уже колебался. Он медленно сдавался под грузом знакомых чувств, жалкий. Такой слабый. Всего лишь услышал его голос и чуть не сошёл с ума от этого. Звонок сбросил, чудом не разбил новый телефон, с трудом унял причитания ба и успокоил своего чуткого сына, который тонко чувствовал его беспокойство. Страшно представить, что было бы, появись Лань Чжань на пороге его дома, то есть… если бы они встретились вживую. Живой разговор. ххх-ххх-хххх Пожалуйста. Ах, если бы только не это «пожалуйста». Лань Чжань никогда его ни о чём не просил и не умолял. Вэй Ина вообще никогда ни о чём не умоляли, и он был слаб, когда к нему обращались подобным образом. Бабушка и А-Юань не дадут соврать. Сколько раз они вдвоём проделывали с ним этот трюк — не сосчитать. Нечестный приём, который каждый раз почему-то срабатывал. Вэй Ин перевернулся на живот и вымученно застонал прямо в подушку. Еле отбившись от ба и её ненавязчивой заботы, он, тяжело вздыхая от надвигающейся усталости, вернулся в спальню и завернулся с головой в одеяло, как в детстве, когда чего-то не понимал или боялся, только ноги были видны, опасно свисающие с края. Голые ступни слегка холодило. Бабушка не стала останавливать его и спокойно позволила Вэй Ину спрятаться на время ото всех проблем, подхватив А-Юаня на руки и дав ему сладкое печенье, чтобы отвлечь. Бабуля Баошань считала такое поведение при стрессе вполне нормальным. Всем нам иногда нужно спрятаться, утверждала она. Паника — знакомое чувство. Вэй Ин паниковал нечасто, предпочитая решать проблемы по мере их поступления, но паника, идущая рука об руку с беспомощностью и страхом, заставила его стремительно переосмыслить собственную жизнь с нуля. Долгое время он был один, с детства, с того самого момента, когда ба по неосторожности, потерянная в глубоком горе, отпустила его руку в толпе людей. Он был один, потому что выбрал это. Выбрал одиночество. Вэй Ин привык к нему, жил им годами, не нуждаясь ни в ком и ни в чём, кроме семьи. И не сказать, что внимания со стороны других людей ему не хватало, наоборот, на нём как будто мёдом было намазано. Просто компании сверстников он никогда не искал, перебиваясь обычным общением, кратковременной дружбой, частой командной работой. Вэй Ин общался со всеми и одновременно ни с кем. А Лань Чжань… Лань Чжань когда-то привлёк его внимание, влюбил в себя, изменив до неузнаваемости, вызвал ворох непонятных желаний, и теперь Вэй Ин просто не знал, что делать, Вэй Ин боялся что-либо менять. Он до боли хотел написать Лань Чжаню, так хотел. Но боялся сильнее.

Вы: Кто это? Откуда у вас мой номер?

Лучше играть глупого и несведущего человека, пока ситуация позволяла. Да и номер на этот раз оказался совершенно другим, что странно. Зачем тратить силы и пытаться связаться с ним с целых двух разных номеров? Отвечать, впрочем, тоже было глупо. В ожидании ответа Вэй Ин считал вдохи и выдохи. Сердце билось быстро и неровно, то замирая, то вновь отбивая сложный ритм. В его груди словно образовалось отдельное пустое пространство со звоном и эхом, отдающимся в ушах. Голова кружилась от переизбытка кислорода. Вэй Ин слишком глубоко и часто дышал. Ему нужно перестать, пока не произошёл какой-нибудь несчастный случай. ххх-ххх-хххх Лань Чжань. Я спросил Цзян Яньли о том, где ты, и она продиктовала мне этот номер. Цзян Яньли, А-Ли, она и Лань Чжань? Они дружили? А-Ли никогда не сообщила бы другому человеку его новый номер телефона, если бы не была твёрдо уверена в нём. Обиды на сестру Вэй Ин не чувствовал. Просто… ему было немного странно представлять дружбу между ними. И не сказать, что Вэй Ину это не нравилось. Они оба хорошо смотрелись вместе. Дразнящая за любую забавную мелочь Яньли и краснеющий ушами Лань Чжань.

Вы: Почему с другого номера?

ххх-ххх-хххх Боялся, что не ответишь. Купил новый. Прости. «И это всё?» — хотел спросить он. Почему бы Лань Чжаню не продолжить мысль и не перестать мучить его? Для начала. Зачем такие сложные вступления, когда единственное, что волновало Вэй Ина, — это причина, по которой с ним так настойчиво желали поговорить. «Почему сейчас?» — подумал Вэй Ин. Он не был готов. В горле застрял колючий ком. Горечь собралась в уголках глаз. Вэй Ин ничего не понимал. Человек, которого он любит уже десять с лишним лет, впервые сам написал ему и попросил прощения из-за какой-то мелочи вместо того, чтобы наконец объясниться. Вэй Ин выругался вслух. Это не могло быть правдой. Он потерял сознание в гостиной и теперь видел безумные сны. Но ни полчаса спустя, ни полтора ничего вокруг него не поменялось. Экран телефона погас. Внизу с кухни раздавались родные голоса и играла музыка из старого радиоприемника, какой-то романс. За окном снова стучал дождь. Легкие тюлевые шторы лазурного цвета мягко колыхались. Ветер был сегодня капризный. Над неспокойным океаном кричали чайки. Близился шторм. Утром им с А-Юанем вместе с тётушками и дядюшками придётся чистить берег, чинить лодки и распутывать сети. От постельного белья пахло лавандой и стиральным порошком. Чистотой. После обработки и подготовки сада к зиме он и ба занялись запланированной стиркой. Вэй Ин тогда с трудом отогнал своего храброго лисёнка от колючего шиповника, но быстро сдался и, взяв в руки камеру, начал собирать ярко-красные плоды в детское ведёрко, и А-Юань с восторгом помогал ему, не боясь шипов и ран. Звук нового сообщения заставило его вздрогнуть. ххх-ххх-хххх Вэй Ин? Если Лань Чжань в своих сообщениях собирался писать только его имя, то им не о чем разговаривать. Так Вэй Ин ему и ответил.

Вы: Если это всё, что ты можешь сказать мне, то нам лучше попрощаться здесь и сейчас.

Руки дрожали. Безликие цифры резали глаза. С презрением к себе и с болью на сердце он занёс номер в список контактов, подписав его как «А-Чжань» и с силой кинул телефон куда-то на прикроватную тумбочку, намереваясь забыть о нём навсегда. Удерживаясь от того, чтобы записать его как «милый», или что-то в этом роде. Он безнадёжно, по-глупому влюблён спустя миллион грёбаных лет, и ему не нужно ещё одно лишнее подтверждение тому в собственной телефонной книге и списке контактов. Секундой позднее Вэй Ин вновь взял телефон в руки. Но нового сообщения не пришло. Разумеется. Конечно, нет. Чего он ждал?! Это раньше всё было по-другому. Вэй Ин помнил, как хорошо они проводили время вместе за учебой. Вне учебы — тоже хорошо. Когда Вэй Ина хотели отстранить за драку, Лань Чжань не ушел и согласился принять наказание вместе с ним, хотя ни в чем не было его вины. Они… Вместе учились дистанционно, каждый по своей программе, и… это были лучшие три дня в жизни Вэй Ина. А-Чжань: Это не всё, но, если ты не готов говорить со мной сейчас, я подожду. Я готов ждать столько, сколько потребуется. Береги себя. А-Чжань: Прошу, напиши мне, когда почувствуешь себя лучше. В любой момент. Нормальный человек поблагодарил бы на его месте. Нормальный человек не стал бы так драматизировать. Вэй Ин хотел увидеть Лань Чжаня и поговорить с ним больше всего на свете, но он также был и в ужасе от этого желания. Слишком резко, слишком внезапно люди приходили в его жизнь, а потом уходили, не прощаясь. Вэй Ин устал. Он так устал от этого. Стук в дверь ненадолго отвлёк Вэй Ина от нового витка мучительных мыслей. — Сяо Ин? — позвала ба. — Дорогой, ты пойдешь ужинать? Я сделала твою любимую лазанью. И А-Юань требует тебя и не успокаивается, отказывается есть. Вэй Ин промолчал. — Можно войти? — ещё один ритмичный стук. Если бы Вэй Ин чувствовал себя получше, то обязательно подшутил бы над ба и её преданной любовью к Моцарту. Каждый божий день она напевала его симфонии на кухне во время готовки, идеально отстукивала ритм знакомых мелодий, ставила пластинки на своём раритетном граммофоне, который починил и привел в порядок Вэй Ин, заметивший скрип и помехи. Неделю назад он купил ей несколько пластинок с классической музыкой в подарок на Рождество. Со вздохом бы вошла в комнату и наткнулась взглядом на завёрнутого в одеяло Вэй Ина. Присев на постель, она протянула руку к его макушке, выправила длинные волосы, зажатые между телом и матрасом, ласково пропустила иссиня-чёрные пряди меж пальцев, легла рядом, обняла. По сравнению с ним, ба с виду была хрупкой и маленькой женщиной, но каким-то невероятным образом ей удалось успокоить его и создать ощущение, будто его обнимали сразу десять сильных рук. Её тепло согревало Вэй Ина изнутри и наполняло тело мягкостью, оно расслабляло и внушало доверие и чувство безопасности. Они пролежали молча ровно до тех пор, пока А-Юань, потирая красные заплаканные глаза, не поднялся к ним наверх и не лёг рядом. — Малыш, ты не поел? — прошептал Вэй Ин. — А-Юань? А-Юань стыдливо опустил взгляд, вцепившись нежными пальчиками в его ладонь, лежащую на подушке, и надул румяные щёки. Не сдержавшись, Вэй Ин мягко ущипнул пухлую щёчку, и А-Юань недовольно нахмурился, смаргивая горячие слёзы и тихо всхлипывая. — О, А-Юань, не плачь, — с нежностью произнёс Вэй Ин, вытирая слёзы пальцами и размазывая их по обиженным щекам, — маленький мой, ну ты чего? Что случилось? Услышав тёплый и заботливый голос отца, А-Юань разразился ещё большими слезами, и у Вэй Ина защемило сердце. Мужчина не стал тратить время на слова и просто крепко обнял своего лисёнка. — Ушёл… А-Юань один… — выдавил мальчик сквозь рыдания. Вэй Ин понимающе мурлыкнул. Бедный лисёнок испугался. Потеряв дядю и тётю так рано, он, не успев подольше пожить в любящей семье, боялся оставаться в одиночестве. Думал, что Вэй Ин тоже уйдёт от него. — Эй, я здесь, я никуда не уйду, — шепнул Вэй Ин, поглаживая А-Юаня по спине. Боги, он был таким крохотным! В одной руке уместится. — Всё хорошо. К руке Вэй Ина присоединилась рука ба. Погладив ребёнка по пушистым волосам, она осторожно проговорила: — Твой папа рядом, самый сильный и самый добрый во всём белом свете. Как папа может уйти, когда он так тебя любит? Рыдания А-Юаня вскоре перешли в икоту. Малыш внимательно слушал, что ему говорили взрослые, и тихо наслаждался заботой Вэй Ина и запахом специй и леса, исходящим от его кожи, одежды и волос. Вэй Ин аккуратно выпутался из одеяла и, прижав сына к груди, встал с кровати. Преодолев лестничный пролёт, короткий коридор и гостиную, погружённую в хаос из подушек, простыней и пледов, мужчина остановился и медленно оглядел окружающее пространство. — Баобэй, что здесь произошло? — тихо, с любопытством, поинтересовался он. — Мы строили замок, — гордо сказала ба, избавив А-Юаня от необходимости отвечать. — Здорово вышло, да? Нравится? Я ещё туда ночник поставила, и теперь там светло, как днём! — Да, здорово. Мне очень нравится. А тебе, лисёнок, нравится? Ты теперь будешь в нём жить? — поддержал игру Вэй Ин. — Этот замок такой красивый. Лучшее место на земле. — Нет, — замотал головой малыш, на его личике даже появилось некое подобие счастливой улыбки, — это нора только для папы. Домик. — Что? — переспросил Вэй Ин. Недоверие в нём боролось с любопытством. И выигрывало пока что первое. — Убежище, — непосредственно объяснил он, — чтобы не было страшно. Приглядевшись внимательнее, Вэй Ин понял, что замок охватывал половину гостиной. Купол из лёгкой простыни закрывал собой диван, кресло и низкий кофейный столик. Жёлтый свет ночника мягко просачивался сквозь тонкие щели. Это был очень большой замок. О таком Вэй Ин в детстве мог только мечтать. — Не зайдёшь? — с улыбкой спросила ба. — Ужин ждёт внутри. Лазанья, помнишь? Нужно поспешить, пока она тёплая. — Для меня? — сипло произнёс Вэй Ин, часто моргая. И снова его довели до слёз… Не день, а безумие какое-то. — Не рановато ли для ужина? — Ты пропустил обед, — пожала плечами ба. — А вчера чуть не пропустил завтрак. А-Юаню даже пришлось будить тебя. — Да, да, я соня, знаю. — Очень милый и очаровательный соня, — сладко рассмеялась ба, хлопнув пару раз по его спине. — Идём же. Ба подтолкнула его ко входу в убежище, приподняв конец простыни наверх, и пропустила их внутрь. А-Юань, воодушевлённый, повеселевший, задёргался у него в руках и принялся восторженно рассказывать о процессе строительства домашнего замка. Вэй Ин внимательно вслушивался в каждое слово, пытаясь запомнить всё по максимуму. Внутри пол был плотно усеян диванными и декоративными подушками. На кофейном столике дымился их ранний ужин. Лазанья, рисовые шарики с мясной и овощной начинкой, маньтоу, салат из помидоров, мягкой брынзы и зелени, приправленный оливковым маслом, нарезанные дольками кровавые апельсины, виноград, бананы. Сбоку, у ножки столика, стояло распечатанное красное вино. Специально подготовленные бокалы из тонкого качественного стекла переливались на свету, как зеркальная озёрная гладь под весенним солнцем. «Два бокала», — отметил Вэй Ин. — Почему два? — указал он подбородком на бокалы. — Потому что иногда бабушке нужно выпить хорошего вина вместе с внуком, — иронично пропела она. — И хватит на сегодня вопросов. Садитесь. С одной стороны он пообещал самому себе, что не притронется больше к алкоголю, но с другой — не хотелось обижать бабушку. Дилемма. — Я не буду вина. — Всего один бокал, — поставила условие ба. — Ты от него не опьянеешь. Сомневаюсь, что тебе даже целой бутылки хватит, чтобы опьянеть, сяо Ин. Перестань себя ограничивать. Одна совершённая пару лет назад ошибка не стоит того, чтобы лишать себя чего-то настолько приятного. К тому же, посмотри, чем эта так называемая ошибка обернулась, — добавила она, поглядывая на А-Юаня сверкающими в полутьме глазами. И Вэй Ин сдался. Эта женщина не оставляла ему выбора. — Один бокал, — согласился он, предвкушая вкус любимого вина и с неохотой признавая за собой эту слабость. — Конечно, милый, — улыбнулась ба. — Ты, видимо, решила меня избаловать. Других причин я не вижу. — Да, и совесть меня не мучает. — Наполнив один из бокалов вином до краёв, она взъерошила свободной рукой волосы А-Юаня и, со счастливым вздохом, плюхнулась на подушки. — Сколько тебе налить? Будешь маньтоу? Вэй Ин наслаждался ужином. Сочетание остроты любимых блюд и полусладкого вина на языке заставляло его чуть ли не таять на месте от удовольствия и размеренного жара, питающего его тело. А-Юань разомлел от вкусной еды и тепла, тянулся к нему, пытался удержать рядом, сжимая своей маленькой ручкой пальцы Вэй Ина, и последний не находил слов против. Он был рад вниманию своего ребёнка. — А, А-Юань, уже клюёшь носом? Хочется спать? — дразняще протянул мужчина. — Нет, — вяло пробурчал А-Юань, и Вэй Ин рассмеялся. Ох уж эта стадия отрицания. — Но уже поздно, все зверушки в лесу давно легли спать, птицы перестали петь, спряталось солнце, уснули деревья, ветер еле шепчет, нет сил волновать листву, — нараспев говорил Вэй Ин. — Скоро зима. Закованные льдом, уснут и реки, и земля. Снега укроют сонные замёрзшие леса, и до весны всё стихнет. А потом на небе снова взойдёт солнце. А-Юань в какой-то момент лёг к Вэй Ину на колени и уснул, ни о чем не подозревая. Ба, весело, с умилением поглядывая на них, качала головой. — Используешь нечестные приёмы, — сказала она, — хитрый. Твой голос — как самое сладкое снотворное, усыпляет на раз. Вэй Ин мягко пожал плечами. — Неудивительно, что так много людей восхищаются тобой. Сколько у тебя уже поклонников? — Подписчиков, ба, — усмехнулся Вэй Ин. — Какая разница? Я задала вопрос, будь добр, ответь. — Несколько тысяч, полагаю, — вздохнул Вэй Ин. — Я особо не слежу, смотрят и смотрят. — Ну, ты же начал зарабатывать со своего канала, верно? Так что следи, учись, делай, а я, если что, помогу. Хочешь снимем видео, где я готовлю дикий рис? Очень простой рецепт, вкусный и полезный. Вэй Ин негромко посмеялся над заговорщическим выражением лица ба и тут же расслабился. На этот раз окончательно. Неуверенность, державшая его в напряжении целый день, наконец-то ушла. — Было бы прекрасно. Ты им нравишься. — Ха! Конечно, нравлюсь. У твоих последователей великолепный вкус. Он не стал снова исправлять её. Бесполезно. Вместо этого он, осторожно переложив сына на подушки, пошёл ставить чайник и доставать заварку, хотя покидать этот уютный домик из одеял жуть как не хотелось. Ба вышла вслед за ними. — Хочешь поговорить? — шёпотом спросила она, и Вэй Ин зажмурился, чувствуя подступающую головную боль. — От меня и так много проблем. — Я думала, мы прошли через это. Ты не проблема, А-Ин. Никогда не был. Здесь я, здесь твой дом и семья. — женщина беззвучно сглотнула и села за стол. — Помнишь, как ты сбежал ко мне, когда тебе было тринадцать? — Да. Цзе испугалась, и А-Чэн. Они не нашли меня утром. Вэй Ин преодолел сотни и тысячи миль, чтобы только увидеться с ба и найти утешение в её руках. Разбил лапы в кровь. Полагался лишь на память и нюх. Рычал на людей, которые попадались на его пути. Злился. — Почему ты это сделал? Почему сбежал? — Потому что мне не были рады. Я мешал. — И так ли это оказалось на самом деле? — Нет. Не совсем. — Хм? — подтолкнула ба. — Хотел доказать, что могу прожить и сам, без чьей-либо помощи. Я не слаб. — Нет, не слаб. Просто немного… горд. — Я поступил глупо, — фыркнул Вэй Ин, заливая сухие листья горячей водой. — Не защищай меня. — Никто и не отрицает, — по-доброму съязвила ба. — Однако твоей силы это, знаешь ли, не умаляет. Извините меня, но далеко не каждый смог бы, позабыв об отдыхе и всякой жалости к себе, в тринадцать лет преодолеть расстояние в несколько штатов. Ты сильный, А-Ин, духовно, физически. Тобой невозможно не восхищаться, пойми. Ты поразительный, — со смесью гордости и досады произнесла она. — Поразительный малолетний идиот, поднявший на уши всю чёртову страну, я знаю, спасибо, бабуль. — А ты думал, что тебя никто не будет искать? — расхохоталась женщина, но и не вполовину громче обычного. Никто не хотел будить А-Юаня. — Наивный. У твоей приёмной семьи были хорошие связи в органах, между прочим. — Они и сейчас есть. — Да, но мы отклонились от темы. — Темы? Какой темы? — Не играй со мной, нос пока не дорос, — ему шутливо пригрозили пальцем и пригласили за стол. — Я к тому веду, сяо Ин, что ты сильный и никакие трудности тебе нипочём. Что бы ни случилось, ты справишься со всем. Вэй Ин сглотнул вставший в горле ком и налил себе и бабушке чаю в фарфоровые чашки с акварельными рисунками цветов. Её любимый набор. — Мне звонил Лань Чжань, — сказал он. Как пластырь оторвал. Больно, но мучений в процессе явно меньше. Молчание между ними длилось, кажется, вечность. Однако рано или поздно и оно заканчивалось. — Твой возлюбленный? Осторожный шёпот прорезал тишину, как раскалённый нож прорезает масло. Из груди Вэй Ина вырвался жалкий звук. — А-Ин? — Старый знакомый. Пауза. Два вдоха, два выдоха. — Когда ты приезжал на лето ко мне, я помню твои слова о каком-то хорошем друге. Ты раньше ни с кем сильно не дружил. — Неправда. — Ты любишь его, — её глаза засияли странным огнём, и в комнате стало будто бы светлее. Роковые слова повисли над головой Вэй Ина, точно лезвие гильотины над головой смертника. — Ба! — А ещё ты с трудом принимаешь привязанность к себе, не спорь. Что уж говорить о безусловной любви. — Ба, не надо, — взмолился Вэй Ин. — Надо. Я люблю тебя, и буду говорить это каждый день, если потребуется. Вэй Ин спрятал лицо в руках на столе. Это невыносимо. — Ты не позволяешь любить себя, но при этом сам готов отдать другому всё, что у тебя есть, — продолжила она. — Это путь в никуда. Это саморазрушение. — Я позволяю любить себя, — хрипнул Вэй Ин. — Тем, кому доверяешь. — Да. — Значит, своему возлюбленному ты не доверяешь? Вэй Ин проглотил вставшее поперёк горла отрицание. Он… Он… — А-Ин? — Что? — слабо откликнулся Вэй Ин. — Как долго это будет продолжаться? Ты не сможешь избегать его вечно. — Знаю. Я поговорю. — Верю. Пробелы лучше решать сейчас, а не когда-то потом. Потом уже может быть поздно. Ба одним глотком допила чай, поднялась со стула, убрала чашку в раковину и обняла Вэй Ина со спины. Поцеловала в макушку. — Ложись спать к А-Юаню. Не зря же мы для тебя этот замок строили. Лечь спать — хорошая идея. До завтра проблемы могли и подождать.