История одного города

      Один из молодых детективов — местный вундеркинд, — на самом деле у него есть свое дело. Похищение девчушки: из улик — только запись с камеры наблюдения, притом ночная. И он был счастлив часами пересматривать все ту же запись, выискивая все новые детали, пока время шло.       По прошествии суток актуальность расследования немного просела, но запись все еще можно было смотреть — поэтому детектив был не рад тому, что его отрывают от работы и перебрасывают на поиск подозреваемых вместе со всем отделом. Он ведь ещё мог раз десять пересмотреть ту несчастную запись: искать новые смыслы среди снующих туда-сюда силуэтов и один раз промелькнувшего платья пропавшей.       На оперативке этот молодой детектив сидел перед Кайлом и все время недовольно подергивал головой. А Кайл был вынужден ловить это движение боковым зрением. Кайл недовольно цокнул языком и вздохнул — молодой детектив обернулся к нему, а сидящий рядом Джефф — полицейский старой закалки, — на Кайла строго шикнул. Но Йен пнул его стул, и Джефф отвязался.       Митч и Майк уже ждали их — Йен с обоими поздоровался за руку, а Кайл боднул одного и словил хлопок по спине от второго. Майк спросил:       — Чем вы, парни, тут занимаетесь?       В ответ Йен достал свой блокнот и пролистал до нужной страницы.       — Так, что тут у нас… Соседи слышали шум вниз по улице, на камерах наблюдения у магазина видно четверых… Знаете, что можно с этим сделать? Дай огоньку, — обратился он к Митчу.       Йен небрежно вырвал листок и поджег его — потом сделал вид, что бросает горящую бумагу в Кайла.       Кайл со смехом отшатнулся и издал возглас ужаса.       — Джефф злобный ворчун, но фору кому угодно даст, — вдруг сказал Йен Кайлу, аккуратно придерживая догорающую бумажку двумя пальцами — встряхнул ее, когда почти совсем догорела, и выбросил огарок.       — Кто, Джефф? — со смехом переспросил Митч.       — Да, держится молодцом. За исключением того времени, когда идет дождь — тогда он разваливается на части, — подтвердил Кино.       — Что, он тебя достает? — серьезно обратился к Кайлу Майк.       — Кайл, — вмешался Митч, — скажи ему, что почти взял Джинкса Бэдфорда, но он у тебя прям из рук ускользнул — увидишь его истинное лицо.       — Ага, он еще год вперед мне об этом припоминать будет.       Все неловко засмеялись — тихо, как на тайном собрании.       — Нет, ты просто не знаешь, как прошло его первое задержание…       Копы заулюлюкали.       — Это было году в… — начал Митч.       — В девяносто пятом, — подсказал Йен.       Митч хлопнул в ладоши.       — Точно!       — Да ты уже при мне столько раз эту историю рассказывал, что я сам могу ее пересказать от начала до конца, — Йен покачал головой, словно не веря, что прошло действительно так много времени.       — Ну уж нет, историю рассказываю я. В общем, в девяносто пятом году наш Джефф задержал Джинкса Бэдфорда. Он тогда был большим воротилой — никто его не останавливал, все аж дорогу уступали. А Джефф задержал. Остановил за превышение скорости. Джинкс в шоке, понятно почему — его все в лицо знали. Все, кроме Джеффа. У него, считай, первое дежурство, и так вышло, что послали его одного — напарник то ли заболел, то ли еще чего. В общем — он растерялся, мямлит. Но Джинкс выходит из машины! Тогда бандиты еще имели какие-то понятия о приличиях, не то, что сейчас. В общем — выходит он из машины, а у нашего Джеффа совсем крыша съехала — он его в наручники заковать собрался. И вот наручники у него валятся из рук. А Джинкс уже устал от всего этого, и как заорет…       Митч приглашающе склонил голову, и Йен с Кино хором воскликнули:       — Где вы были, когда вашу группу обучали процедуре задержания, сержант?!       — Нет-нет-нет, парни, это был следственный эксперимент, — со смехом сказал Йен.       — El pezo viejo no muerde el anzuelo, — вставил Кино.       Йен проникновенно посмотрел на него.       — Кино?       — Да?       — Что бы мы без тебя делали?       — Стреляли бы бизонов до сих пор.       — Эй, это расизм, чтоб ты знал! Мало тебя уволить за расистское поведение.       — Ага, меня уволят — а вы сразу на бизонов.       — Мы хотя бы не в Техасе, у нас нет долбанных рейнджеров, — усмехнулся Майк.       — А ты бы стал рейнджером, а?       — И неплохим, — Майк кивает и верит в это не больше, чем в будущее Америки.       — Город может спать спокойно, — умиротворенно подвел итог Йен.       — Да, нам не о чем беспокоиться, — согласился Митч. — Черт, мы вообще-то здесь за Кайлом.       — Что, уже?       — Дава-а-ай, уже два часа!       Йен взглянул на свои наручные часы.       — На моих только час тридцать!       — Это ничего не меняет, — успокоил его Митч.       — Вы его хоть обратно привезете?       — Нет, он здесь больше не работает, — бросил Майк через плечо, уводя Кайла.       Йен вздохнул.       — Я буду скучать.       Митч смотрел, как Майк и Кайл идут впереди него, и думал, что передача пройдет, как по маслу. Ничего другого и быть не могло.       — Ладно, вы знаете Паунда, — говорил он, стоя около машины. — Все должно пройти гладко.       Паунд уже заплатил — это главное. Важно сделать то, что они должны, и неважно, что будет после.       — Да, конечно, — без энтузиазма кивнул Кайл.       — Не забудьте: он информатор, так что будьте поаккуратнее, — добавил Митч.       — Не впервой, — тихо успокоил Майк и залихватски дернул плечом. — Все сделаем.       Митч кивнул.       — Да, я знаю. Ты все помнишь?       — Наизусть.       Майк подмигнул, и Митч ему улыбнулся.       — Давайте, поторапливайтесь, — сказал он громче, чтобы Кайл услышал.              Бездонное серое небо раскинулось над ними. Майк выезжает на дорогу — Митч смотрит вслед, думает про федералов, наркоторговцев и людей между ними. Дождавшись, пока машина скроется за поворотом, отходит и неторопливо идет к своей — идет и не находит её.       Практически документально помня, где именно оставил свой кадиллак, вплоть до неудобной выбоины рядом, аккуратно преодоленной при маневре парковки, он оглядывается — оглядывается и видит знак «несанкционированная эвакуация автомобиля» неподалеку.       Митч смотрит в бездонное серое небо и с усмешкой качает головой.       Он всего однажды припарковался не около полицейского управления, а в соседнем дворе, и на тебе. Сотни километров, тысячи долларов и долгие, безумные часы — все только ради того, чтобы теперь он набрал Майло и сказал:       — Я хочу снова взять в долг.       — Это приятно слышать. Что тебе нужно?       — Мою машину отогнали.       Майло пару секунд молчит. Митч знает, что он подавляет смешок.       — Это правда? — наконец уточняет тот.       — Да.       — Где ты?       — На углу Дивижен и Киркпатрик.       — Хорошо.       Майло приезжает быстро.       — Мог бы просто сказать, что ты у отделения, — говорит он, когда Митч забирается в машину.       — Не хотел тебя пугать.       — Местной полицией? — Майло удивленно приподнимает брови.       Митч думает, что никогда прежде не замечал у него настолько эмоционального взгляда, и говорит с несерьезной укоризной:       — Слушай, у меня там брат работает.       — Ах да, — Майло делает вид, что забыл об этом и теперь раскаивается. — Они такие профессиональные.       — А тебе просто везет, — напоминает Митч.       Он редко бывает в этой части города, а потому поглядывает по сторонам: сперва проезжают торговые места, потом — кусок города с новыми огромными зданиями, затем идет часть постарше и поскромнее.       — Дьюк больше ничего не сделает, — вдруг говорит Майло.       Митч продолжил смотреть в окно.       — Ты ему угрожал?       Майло делает то, о чем он предпочитает не думать. Не думать, но все-таки интересоваться.       — Нет, у нас свои договорённости, — непринужденно отвечает Майло. — Если хочешь, сделаю так, что он перед тобой извинится.       Митч фыркает.       — Это чересчур.       — Я говорю серьёзно.       — Я уже твой должник.       — Но мы неплохо работаем в команде, — лукаво замечает Майло, бросая на Митча быстрый взгляд.       Тот кивает, глядя в сторону — в боковом зеркале не отражается ничего, кроме тонированного стекла. И уже в нем отражается пролетающая мимо улица. Зеркало в зеркале.       Пару минут они едут в спокойной тишине. Затем Майло, задумавшись о чем-то, скрытно улыбается.       — Тебе больше некого было попросить?       Митч измучено откидывается на сиденье и закрывает глаза.       — Майк устал. Пусть отдохнет.       Майло смотрит на него внимательно.       — Да, пусть отдохнет.       Митч вдруг засмеялся.       — У него на тебя аллергия, — говорит он.       — Все мы чьи-то дети, — разумно отвечает Майло. — И у некоторых из нас есть братья.       Митч поворачивается к нему.       — А этот твой новый громила…       — Джозеф.       — Не нравится он мне.       — Почему?       — Потому что он может мне навалять. Это инстинкт самосохранения.       Майло сдержанно улыбается.       — Он тебя не тронет. Я обещаю. Вы бы даже подружились, не будь ты так категорично настроен.       — Ага, вы с Майком тоже могли бы стать друзьями. Говорили бы про своих гребаных медведей.       — Медведей?       — Гризли.       — А, ты про это.       На перекрестке старый торговец газетами бросается чуть ли не под колеса.       — И-и-и… — вдруг тянет Майло — Митч сразу понимает, что теперь разговор пойдет серьезный, — на днях у меня кое-что украли. Меня это расстроило. И я хочу как можно быстрее решить этот вопрос. Не мог бы ты воспользоваться базой своих крестных фей и дать мне немного информации по двум именам?       Митч вздыхает.       — Мы только что оттуда уехали.       — Да, я заметил.       — Мог бы сказать мне раньше.       — Не хотел, чтобы ты думал, что мне от тебя только одно нужно.       — Поверь, я знаю, сколько всего тебе от меня нужно.       Майло скромно улыбается.       — Ты же такой чистый и опрятный домашний мальчик с выходом на полицию и безукоризненной репутацией. Так и влюбиться недолго.       Митч колко смотрит на него и сообщает:       — Я так хочу тебе врезать.       Майло усмехается. Потом вдруг тормозит у поворота — Митч знает, что дорога на штрафную стоянку к этому повороту никакого отношения не имеет, — и говорит:       — Ты не будешь против, если я заеду в одно место поблизости? Раз уж мы здесь.       — Спрашиваешь. Хоть не зря съездишь.       Они подъезжают к длинной стене без окон — то ли склад, то ли завод. Митч наклоняется и смотрит в окно, чтоб разглядеть получше: ободранная стена закрывает половину неба. Вдруг Майло подается в его сторону и Митч вздрагивает от неожиданности.       Митч смотрит, как перед ним открывается бардачок и как Майло достает оттуда пистолет. Он смотрит на это, как баран на новые ворота.       — Да ла-а-адно, — недовольно тянет он.       — Ты можешь остаться в машине, — бросает Майло, прежде чем выйти, по-быстрому засовывая пистолет за пояс.        Митч вылезает сразу же за ним.       — Да ладно, — говорит он снова, недовольно уперев руки в бока.       Майло не обращает на это внимания. Митч просто догоняет его и идет рядом.       Дорога пустая, все вокруг кажется нежилым — скорее всего, в этом переулке все занимаются своими делами и лишний раз не выходят на улицу.       Не может же у Майло быть дел в нормальной части города. Где бы она не находилась.       Вблизи склад оказывается еще уродливее: наскоро выбеленный, покрытый листами жести с проржавевшими стыками. Митч знает такие места — у него под ребрами что-то ноет, когда они приближаются, и выражение лица становится кислее некуда. Но в машине ждать он не собирается.       Здоровяк у амбарных ворот поднимается на ноги, когда видит их — Майло даже не смотрит в его сторону и проходит мимо, но Митча здоровяк ненавязчиво толкает в грудь. От столкновения с его пятерней сбивается дыхание.       Два раза повторять не нужно — Митч не настаивает и отступает, но Майло оборачивается.       — Ещё раз тронешь его — я тебе руку отрежу, — говорит он здоровяку.       Митч понимает, что его приглашают зайти — обходит охранника, останавливается рядом и неуверенно успокаивает его:       — Он это не всерьез.       За спиной Митча Майло вздыхает.       — Жди здесь.       Майло уходит. Здоровяк закрывает амбарную дверь с другой стороны — Митч остается один, смотрит на жужжащие лампы под высоким потолком и не понимает, что он здесь делает.       Спустя пару минут где-то вдалеке слышен гулкий хлопок. Митч знает, как звучит выстрел. Он жалеет, что не остался в машине.       Когда Майло возвращается, Митч нервничает.       — Перестань вести себя, как гангстер, — пылко шепчет он, как будто все еще стыдится его поведения перед охранником.       Майло подходит к нему. Смотрит безмятежно и терпеливо объясняет:       — Я не веду себя, как гангстер, я и есть гангстер.       Митч фыркает и едко щурится.       — Ну да, ты крутой.       Майло смотрит на него испытующе. И говорит — так, как говорят все важные и неприятные вещи, медленно и твердо:       — Твой брат вёл себя, как гангстер. И ты знаешь, что произошло.       Пару секунд Митч смотрит на него и не выдавает никакой реакции на услышанное. Смотрит совершенно спокойно и буднично. Затем, не меняя выражения лица, с чувством, толком и расстановкой сжимает кулак — сжимает правильно, от указательного пальца, прижимая костяшки большим — поднимает к подбородку и бьет. Бьет также без спешки, прямо и двинувшись при этом всем телом. Сильно. С праведным и отточенным гневом.       Удар пришелся на челюсть.       Митчу даже не нужно переводить дыхание, чтобы сказать:       — Никогда, блядь, не говори о моих братьях. Не смей.       Потому что он совершенно спокоен.        Майло отступает на шаг. Не шевелится, стоит с закрытыми глазами и глубоко дышит — Митчу кажется, что считает до десяти про себя, и он тоже начинает считать. Закончить не успевает: Майло вдруг поднимает руку и… трогает свою щеку с той стороны, по которой вмазал Митч.       Он замечает, что на губе Майло проступает капля крови — медленно наливается и заполняет трещину. Митч понимает, что погорячился. И он не знает, что за это с ним сделает Майло.       Митч тихо спрашивает:       — Больно?       — Не особо.       — Дай посмотрю.       Митч подходит, аккуратно поднимает лицо Майло к свету, смотрит на кровь в его треснувшей губе. Губа вдруг растягивается в неровную улыбку.       — Жить буду?       — Я не доктор.       — Я думаю, буду.       Митч поджимает губы.       — Извини.       Майло великодушно кивает.       — Нет, ты извини, — он отводит взгляд и нехотя добавляет: — это было лишнее.       Митч скептически поднимает брови.       — Бить тебя за это было не обязательно.       — Будем считать, мы квиты.       Митч усмехается.       — Сдачи не дашь?       Майло вдруг серьезно смотрит в его глаза.       — Я никогда тебя не обижу, Митч.       Митч перестает улыбаться.       — Почему?       Майло пожимает плечами.       — Ты мне нравишься, — безыскусно отвечает он.       Митч смотрит на него со смесью жалости и вины.       — Прости.       Майло едва заметно ухмыляется.       — Если бы я захотел сделать тебе больно, ты бы не выжил.       — Я знаю.       — Но я не хочу. И если кто-нибудь…       — Да-да-да, я уже слышал, руку отрежешь, — перебивает Митч. — Ты все-таки такой романтик. Пошли уже.       В машине Майло задумчиво говорит:       — Америка такая законопослушная. Мне не хватает…       — Чего тебе не хватает? — раздраженно вскидывается Митч, — террора?       Пару секунд Майло молчит. Потом говорит:       — Мне нравится, когда ты недоволен.       И Митч саркастично усмехается.       — О, правда?       — Да. Ты начинаешь чирикать, как воробей.       Митч сжимает губы, отворачивается и остервенело смотрит в окно. Спустя пару минут начинает искоса поглядывать в сторону Майло. Спустя еще одну — задумчиво улыбается.       Вдруг Майло говорит:       — Мы, может, самые влиятельные люди в этом городе.       — Тебе это нравится?       — Да. Это возбуждает.       Они подъезжают к штрафной стоянке. Когда останавливаются, Майло молча дает ему бумажку с именами, и Митч молча забирает ее, вспомнив, как Йен поджег листок из своего блокнота. Майло удивленно спрашивает:       — Даже не поломаешься?       — Некогда. И спасибо.       — Услуга за услугу. Могу и штраф оплатить.       — Не нарывайся, — предупреждает Митч.       Мотор уже заглушен — они сидят в тишине и безмолвии.       — Не хочешь заехать ко мне вечером? — вдруг спрашивает Майло.       Митч бросает на него вопросительный взгляд.       — Ты меня приглашаешь?       — Да.       — Ладно.       — Ты не пожалеешь, — говорит Майло.       Митч шумно вздыхает, а в следующую секунду чувствует привкус крови во рту — Майло вдруг целует его, по обыкновению схватив за затылок и не позволяя отстраниться. Целует долго и жестоко. А потом шепчет в самые губы:       — У тебя уже стоит?       У Митча першит в горле. Он кашляет и отвечает:       — Почти.       — Хорошо. Теперь можешь идти.       — Ты просто…       — Да. Знаю.        Митч усмехается и качает головой. Выходит из машины и говорит, прежде чем захлопнуть дверь:       — Увидимся.