Партбилет

      Вова уже как неделю проживает у депутата, каждый день наблюдает за работой, ходит с ним постоянно. Во время того, как у Макрона перерыв, Зеленский дорабатывает то, что не успел сделать Эммануэль, просиживает штаны на его месте, перекладывая бумагу в разные стороны.       В администрации все прекрасно знали, кто такой этот Владимир Александрович, и как он сюда попал. Никто даже слово не смел сказать, что против нахождения Зеленского на работе у самого депутата. Все понимали, что мальчик в свои юные годы приносит пользу, значительно сокращая объем работы и оставляя время для общения с избирателями.       Часто Владимир получал похвалу даже не от Эммануэля, а от другого сотрудника или от гостя, зашедшего узнать по поводу каких-нибудь обстоятельств в отделении партии или решить важный вопрос. Зеленскому доставались шоколадки, конфеты, и он охотно делился сладостями с Макроном, когда тот садился пить чай.       Обычное дело, когда Эммануэль может пройти мимо Владимира и поцеловать в щеку. Единственное условие, Макрон должен быть чётко убеждён, что лишних ненасущных глаз нет. Об их отношениях никто не догадывался, лучше не стоит выносить их на всеобщее обозрение, косые взгляды и особое внимание со стороны окружающих к мальчишке не нужно.       Стоя на одной сцене на очередном обыденном мероприятии, Эммануэль всегда держал микрофон, произнося свои слова очень громко. Таким голосом он может только на сцене, только перед толпой, больше у него никогда так не получалось. Владимир постоянно находился рядом, этакая поддержка для Макрона, который надрывась горланит во все услышанья, поднимая всеобщую волну одобрительного крика. Зеленскому нравилась эта эстетика, он наблюдал с восхищением, иногда слово доставались ему. Когда мальчишка пробовал, Эммануэль стоял приобнимая его за талию. Это выглядело абсолютно по-дружески, поддержка, которая необходима Владимиру во время первых выступлений на публике.       Французские флаги расцветали на фоне голубого неба, двигаясь из стороны в сторону. То, что мечтал всегда видеть перед собой Зеленский — легитимность — такая необходимая часть политики.       Довольные собой, они спустились со сцены. Макрон похлопал Владимира по плечу, благодаря за проделанную работу, направился в здание, где нужно было уложить сценарий этого мероприятия в шкаф. Мальчишка, как цыпленок, побежал мелкими шажками за ним, теряясь в толпе демонстрантов. Заметив, что его малыш не успевает, Эммануэль взял его за руку и повёл сквозь провожающих их взглядом людей. По дороге оба успевали улыбаться собравшимся, но попытались зайти в здание как можно быстрее, уж очень хотелось домой — отдохнуть.       Войдя в нужную дверь, они рухнули на диван. Ноги немели от долгого нахождения в положении стоя. Наклоняя голову, Владимир тихонько спросил, чтобы сильно не тревожить Эммануэля: — Как вы думаете, народ что-нибудь подозрительное заметил в нашем поведении? Ну, что мы, например, не просто депутат и помощник. Зеленский становился немного тревожным из-за мысли о том, что их небольшую тайну могут раскрыть и пойдут слухи о депутате-педофиле. Хотя Эммануэль таковым не являлся. Всё было по обоюдному согласию, а Владимир уже достиг определённого возраста. — Нет, малыш. Я же тебя даже в щёчку не целовал. А обниматься все могут — обычная вежливость. — Вполне логичный ответ. Ведь правда, сколько раз Зеленский обнимался со своими друзьями? Никто же не посчитал, что между кем-то что-то могло быть. — Хм, ну, да. Вы правы. — Владимир приподнял руку, проведя ею по воздуху и на ходу случайно зацепил несколько листков со сценарием, которые лежали на столе. Бумага полетела на пол и правильный порядок сценария нарушился. — Блять… — как можно тише произнёс Зеленский, подорвавшись с дивана и начав подбирать разбросанную бумагу. У Макрона тоже сработал так называемый рефлекс. Подобрав один лист он столкнулся взглядом с Владимиром. — Что ты сказал? — подняв брови, спросил он. — Я… эм… ничего… — замялся юноша, не мог подобрать нужных реплик. — Котёнок, тебя кто таким словам научил? — мужчина уже давно начал замечать за Зеленским такое поведение. Мало ли, ляпнет на каком-нибудь мероприятии, а депутату потом отвечать за своего помощника. И вообще, маты это неэстетично и неэтично. — Я… Я случайно. Простите. — тараторил Владимир, у которого от испуга из рук выпали все листы, поднятые ранее с пола. — Сейчас твой ротик будет занят чем-то другим, если ты не пообещаешь мне перестать произносить плохие слова. Эммануэль твёрдо стоял на своём. Такие поступки не приемлемы в политике. Тем более юноша позиционирует себя как хорошего, начитанного и спокойного мальчика, и Макрон не даст ему превратиться в избалованного подростка, который полон разврата. — Я больше так не буду, честно. — щёчки покраснели, любое движение было скованным и доставалось с трудом. Собрав весь сценарий и разложив его в верном порядке, депутат положил его в стеклянный шкаф на верхнюю полку, приговария: — Сюда ты точно не достанешь и ничего не свалишь. Маленький ещё.       Владимир был и правда небольшого роста, ниже Эммануэля практически на голову. — Я не маленький! — возразил тот. — Мне скоро восемнадцать! — Зеленский уже ждал и предчувствовал настоящую свободу, которую подарит ему совершеннолетие. — Если тебе восемнадцать, то это значит, что всё можно, что ли? — вырвал его из мыслей Макрон. — Малыш, ты ошибаешься. Депутат подошёл ближе, притянул к себе за талию. Он совсем не ожидал то, что юноша подвинется к нему совсем вплотную, встанет на носочки, обовьёт плечи и страстно и медленно поцелует нижнюю губу. Эммануэль не стал даже дёргаться, пусть целует. — Какой настырный. Твой ротик точно должен заняться чем-то другим. Макрон не отпускает, хотя юноша думал уже отойти. Он смущённо опускает голову, до конца не может признать, что ему нравится то, что сейчас говорит мужчина. — Бессовестный. — шепчет Эммануэль в шею, щекочет дуновением тонкую кожу. Он коснулся ладонью щеки, проводя пальцем по влажным губам. Владимир тёрся об подставленную руку, хотел то ли укусить, то ли лизнуть большой палец мужчины, но тот не дал этого сделать, жаждал подразнить. — Мм, ещё и фетишист… — говорит Макрон. Юноше действительно нравились руки Эммануэля, такие сильные, с выпирающими венками. Но в другом смысле, он их побаивался. А вдруг сделают больно?       В это время депутат больше желал узнать о том, какие фетиши привлекают его мальчика, может ли он что-либо применять при первом разе, если Владимир девственник, конечно. Хотя догадаться, что он невинен можно было с первых дней их отношений.       Депутат запустил руку под пиджак юноши, провел по позвоночнику, остановился где-то на середине и, применив небольшие усилия, ткнул тремя пальцами между позвонками, отчего Зеленский успел только открыть рот, произнеся букву «А», а дальше почувствовал, как язык Макрона проник внутрь. Юноша не умел правильно, как это делал Эммануэль. Он еле успевал за партнёром. Неожиданно мужчина потянул Владимира за собой, сжав щёки, язык юноши как раз проходил по передним зубам Эммануэля. Депутат сомкнул челюсть, кусая своего котёночка за язычок. — Мгх. — недовольно простонал Зеленский, начав сопротивляться, переложив ладони на грудь мужчины, попытавшись оттулкнуться.       Эммануэль посмотрел на замученного мальчишку, который теперь молчал, крепко прижав тыльную сторону ладони к губам. — Принцессы не выражаются теми словами, которые ты иногда произносишь. — Макрон дотронулся пальцем до кончика носа, провел по волосам партнёра, убирая их с лица.       «Боже мой, я теперь ещё и принцесса» — думал Владимир, исподлобья смотря на депутата довольно угрожающим взглядом, на это только видел улыбку и смеющиеся глаза Макрона.       Хотелось, конечно же, когда-нибудь и юбку с платьем надеть. Неплохая идея, кстати. Наверное, отражение в зеркале ему бы понравилось. Да не только ему, но и, возможно, Эммануэлю. — Расскажи мне о своих фетишах. — мягко требует Макрон, усаживая подростка на диван, сам располагается слишком близко, кладёт руку на колени, которые юноша собрал вместе, получилось так, что он сидел в довольно зажатой позе, пока мужчина иногда похлопывал его по бедру, обнимал за плечи. — Я потом… потом когда-нибудь скажу. — засмущался мальчик. На это Макрон предпринял попытку сначала рассказать о том, что предпочитает он. — А мне нравятся послушные мальчики, женственные, умеющие строить невинные глазки.       В какой-то момент Владимир понял, что Эммануэль описывал его. Мужчина не останавливался, перечислял дальше, что ему сможет доставить удовольствие. От таких разговоров дыхание замирало, сердцебиение учащалось. — Юбка, чулки тоже смотрятся прекрасно. Представь себя в таком виде… Как тебе? Юноша закивал головой, безмолвно давая понять, что ему нравится. Язык после укуса до сих пор побаливал. Он боялся говорить то ли от того, что вряд ли сможет нормально разговаривать, то ли от дикого смущения. — Могу нежно, могу грубо. Как захочешь. — как-то не в тему получилось, но упомянуть стоило, тут Эммануэль бы дал полную свободу, не стоит сразу быть жестоким в плане секса, если этого не пожелает Владимир.       Мужчина подвинул руку выше, наблюдая за взглядом юноши. Зрачок вместе с радужкой бегали туда-сюда, скрывались за ресницами. Предельно осторожными движениями Макрон оттянул одну ногу от другой, тем самым раздвинув обе немного в стороны, чтобы юноша сидел в более менее свободной позе. — Доверишься мне? — тихо сказал Эммануэль, не смея пока что дотрагиваться до сокровенного места. Сколько уже его малыш мучается, наверное, каждый вечер совсем один удовлетворяет себя. Неизвестно какие видеоролики и на каких сайтах он ещё там просматривает.       К слову, Владимир всё ещё боялся поворачиваться к депутату, но очень стремился дать положительный ответ. Как превзойти напавшее стеснение? А вообще, как они пришли к тому, что сейчас происходит? — Котёнок, ты же смелый мальчик у меня. — Макрон повернул своей же рукой, закинутой на плечо, голову юноши. Второй он провел через ткань брюк по напряжённому органу Зеленского, отчего подросток сжал губы в одну линию, пытаясь скрыть то, что он возбуждён. Владимир боялся, что Эммануэля может что-то не устроить, будь то маловатый размер или то, что юноша может быстро закончить. — Я хочу… — прошептал еле слышно Зеленский. — Умница, малыш. — расстегнув пуговицу, затем ширинку, депутат частично стянул серые брюки, просунув ладонь в тёмно-зеленые обтягивающие боксеры, нащупав и достав член Владимира. Юноша откинул голову назад, когда Эммануэль пару раз провел вверх и вниз. Беспрепятственно Макрон воспользовался открытым доступом к шее, целовал, прикусывал так, чтобы было не больно, не оставляя лишних следов. — Представь, как я беру тебя… Ты будешь скулить, плакать, умолять меня, чтобы я тебя поскорее трахнул. — мужчина обвел головку пальцем, убрав выделившуюся смазку. — Что ты будешь в это время говорить? «Папочка, пожалуйста, папочка, сделай мне приятно». Ведь так? Принцессам же нельзя произносить плохие слова. —       Владимир закрыл глаза и стиснул зубы, услышав то, что сказал Эммануэль, опасаясь того, что реально может заскулить прямо сейчас. — А если мы воспользуемся вибратором. Как скоро малыш кончит? — Макрон ускорил темп, пытаясь целовать малыша в губы, но тот не мог адекватно ответить на поцелуй, всё время прерывисто дышал, иногда можно было услышать тихие стоны из его уст. «Господи, хватит.» — твердило Владимиру сознание, пока воображение рисовало причудливые картины, где он, такой хороший и воспитанный, был согнут в коленно-локтевой.       На все вопросы Эммануэля ответов не последовало, так как Зеленский был где-то в своих мыслях, иногда прислушиваясь к расслабляющему голосу. — Я знаю, что ты очень хочешь сделать мне минет. Но поместится ли в твой ротик всё моё достоинство?       После этой фразы не прошло и секунды, как юноша кончил, очаровательно по-гимнастически выгнувшись, случайно толкнувшись в сжатый кулак Макрона. — Чёрт — простонал Владимир, переполненый эмоциями. До него только дошло, что вся кисть депутата в его сперме. Его штаны тоже не особо чистые. Тревожно юноша посмотрел вниз на белые капли на брюках. — Ничего, малыш, постираем. — Макрон лизнул почти прозрачную тягучую жидкость, передав её со своего языка в ротик Владимира. Довольно необычный вкус в сочетании со слюной.       Для Макрона всё было уже более чем очевидно. Малыш любил его сильные руки, которые могли удержать его, предотвратить неверное действие, грубо взять за личико, погладить там, где это необходимо.       Эммануэлю нравилась женоподобность мальчика, он не имел способности оказывать должное сопротивление, был слишком слаб для него. Необходимо быть с ним аккуратным, чтобы не перейти границу боли, которая доставляет удовольствие и вредоносного влияния действий на молодой организм.       Достав влажные салфетки из тумбочки, Макрон принялся вытирать капли на брюках юноши, чтобы сделать следы от удовлетворения менее заметными. — Понравилось, м? — почти что издевательски спрашивает Эммануэль, зная, что Владимир вряд ли ответит, снова отвернётся из-за неловкости ситуации. Так и случилось, только вот потом юноша с небольшим волнением произнёс, наблюдая за тем, как депутат возится с его штанами: — Да… А мы ещё так будем делать? Усмехнувшись, Макрон приостановился. — Смотря как будешь себя вести. Хочу себе послушного мальчика. Эммануэль довольно улыбался, был рад, что смог доставить Владимиру удовольствие.       Трудность отношений с Зеленским была в том, что тот никогда не говорил, что ему нравилось в плане секса, приходилось додумываться и догадываться. Фатальных ошибок Эммануэль не совершал, помогал ему опыт с девушками. Владимир — нечто похожее на особ женского пола, с ним нужно поосторожнее, чтобы не навредить. Угадать его фетиши было сложнее, но и на это мужчина уже нашёл решение, правда, необходимо было подождать нужный момент.       А вибратором они вопользуются как-нибудь в другой раз. Малыша уносит даже от обычных прикосновений. Это вполне нормально, таковым было мнение Эммануэля.