Партбилет

      Глаза Макрона потихоньку открываются, вчера он уснул вместе с Вовой в одной кровати. Как хорошо, что руки по привычке не потянулись к партнёру, невольно разделяющему с ним постель, а то бы его малыш сильно испугался и уж точно на некоторое время перестал бы разговаривать с мужчиной, боясь, что произошло непоправимое.       Эммануэль рассматривал личико спящего подростка. Милый котёночек, уткнувшийся в одеяло, укрытый чуть ли не с головой, мирно сопел носиком. Реснички начали подрагивать и вскоре распахнулись.       Расплывчитая пелена встала перед глазами. Кто это впереди? Проморгавшись, Зеленский разглядел Макрона, наблюдающего за ним. Владимир резко вскочил, но поняв, что он спал в одежде, успокоился. Значит, ничего не было, ничего не произошло. Потерев глазки, юноша окинул взглядом всё ещё лежащего Эммануэля, который тянул к нему руку. — Тебе не плохо? Полежи ещё, если хочешь. — депутат взял Владимира за предплечье и уложил обратно. Юноша опирался на руку пока сидел, поэтому действие, которое совершил Макрон, показалось ему внезапным. Он снова оказался в горизонтальном положении, только ближе к Эммануэлю. — Мне нормально. — на выдохе ответил Зеленский. — Кушать будешь? — Эммануэль задавал вопросы как обычно, как в привычный для них любой день. Только вот было ощущение, что Владимира уже мучают сомнения по поводу вчерашнего вечера. Тогда он думал, что ничего сверхъестественного не совершил, поцеловав девочку, но в этот момент, кажется, начал осознавать, что сотворил мерзкий и очень низкий поступок. — Буду. Как бы это ни было странно, голова не болела. Скорее всего из-за того, что Владимир ещё молод и недостаточно тогда выпил, хотя его организм реагировал на алкоголь довольно буйно. — Я купил для тебя вкусняшек. Но сначала съешь что-нибудь нормальное. — пока Макрон хозяйничал на кухне, Зеленский сидел за столом, подперев голову рукой, думая о том, что Эммануэль уж точно не оставит это дело просто так. Все разборки ещё впереди. Двое сидели за столом, перекусывая бутербродами с сыром и колбасой и попивая чай. Вдруг Макрон поднял неожиданно важную для него тему. Эмоции на лице сильно изменились: из расслабленного и спокойного состояния перешли в серьёзное. — Малыш, — дожевав кусок, Эммануэль начал говорить. — ты понимаешь, что то, что вчера произошло не должно повториться. Внешний вид Владимира напоминал виноватого в пролитом молоке котёнка. Он поджал плечи и тихо продолжать слушать, не произнося ни слова. — Я хочу, чтобы ты переехал ко мне. Только так я смогу осуществлять должный контроль за тобой. Зеленский сразу подумал о родителях Что им сказать? Но раз депутат оповестил его о такой новости, значит, план у него разработан. Юноша был непротив переехать и поселиться у дорогого ему человека, но придется теперь, видимо, смириться с тем, что за ним, возможно, будет ходить охрана, внимательно следя за тем, с кем он общается, и предотвращая подобные ситуации. — Я могу провести беседу с твоими родителями по поводу переезда. Скажем, что ты поселишься в общежитие, либо можешь сам им это сообщить. Они у тебя люди понимающие, поэтому вряд ли откажут, если что, то я всегда на связи. Что выбираешь? — Я сам поговорю. — нахмурился Зеленский. — Умница. Самостоятельность — это прелестно, но не стоит забывать о контроле. Это тоже невероятно важно, мальчишка не должен подорвать себе репутацию своими проделками. Стоит немного поработать над этикетом и мировоззрением, привить правильные виденья общественного порядка. — Будешь Нутеллу? — Макрон не забыл про вкусняшки, купленные за день до вопиющего случая. Чмокнув юношу в щеку, не дождавшись утвердительного ответа, который точно был бы утвердительным, Эммануэль достал с верхней полки баночку, открыл белую крышку, оставив её около плиты. Подойдя к Владимиру, он окунул два пальца в растопленный шоколад. — Открой ротик. — попросил он, ожидая, пока подросток сообразит. Недоуменно посмотрев вверх на стоящего над ним Эммануэля, Зеленский высунул язык, приоткрыв рот, придвинувшись ближе к депутату. Неловко, когда над тобой стоит мужчина, раздетый по пояс, в одних только шортах почти по колено. Заставив Владимира обсасывать пальцы, Эммануэль наблюдал за этим с невероятным наслаждением. Его мальчик учится, старается для него. Юноша не умел делать правильно, но от сладенького он бы не отказался, поэтому продолжал слизывать, смотря снизу вверх на старшего, явно оценивающего его действия. — Котёночек, обведи пальчики языком по кругу. Мальчишка сразу понял, что от него требуется. Он представлял, как их поза выглядела со стороны, от этого становилось стыдно, но никак не мерзко.       Добавив ещё немного нутеллы, Эммануэль вновь наградил Владимира сладостью. Усложнив его задачу, он начал перемещать пальцы назад и вперёд. — Какой послушный. — хвалил мужчина. Юноша двигал головой в такт, насаживаясь, порой даже слишком резво, отчего в один момент пальцы вылетели изо рта и проехались по губам, оставляя часть шоколада на них. Эммануэль не позволил Владимиру самому слизать нутеллу. Языком он обширно прошёлся по пухлым губкам, не оставляя следов топлённого шоколада. — Ты мой сладенький мальчик. — ополоснув руку под находившемся рядом краном произнёс Макрон. Он провел ещё раз по губам юноши и вытер их салфеткой.       Приём пищи окончен, можно дальше продолжать отдыхать. Сегодня Макрон целый день позволит себе находиться дома, потому что он уже ранее старательно выполнил все задачи, и отдых ему не помешает. Владимир лёг на кровать, взяв в руки телефон, проверяя пришедшие оповещения. Ничего особенно и интересного не было. Скорее всего, бывшие одноклассники не успели проснуться после такого весёлого вечера, ещё находились на своих спальных местах, а может кто-то даже действительно под лавочкой уснул.       Эммануэль практически незаметно зашёл в комнату, пряча что-то за спиной, Зеленский не обратил на это внимание, он доверял депутату. Присев на вторую половину кровати рядом с подростком, он переложил жёсткий ремень из одной руки в другую, спрятал его под одеялом за собой, чтобы юноша раньше времени не испугался. — Малыш, дай сюда свой телефон. — попросил Эммануэль. Какая разница? Он всё уже увидел и услышал. Решил просто перепроверить фотографии и переписки, которые обнаружил перед сном, не ошибся ли он, когда дал мальчишке мягкую пощёчину за поцелуй. Фото и видео на месте, ему не показалось в порыве раздражения и негодования.       Он просматривал каждую картинку по несколько раз, то увеличивая, то уменьшая изображение. Владимир подполз к нему по кровати на четвереньках, усаживаясь на свои ноги, подгибая колени. Стало жутко интересно, что именно рассматривает Эммануэль.       Сделав для себя определённые выводы, мужчина отложил телефон на тумбочку, предварительно выключив его. — Детка, ляг сюда. — Макрон похлопал себя по бедру. Юношу посетила лёгкая тревога, чувствовалась безысходность его положения. Он не мог отказаться, его бы схватили за шкирку и поволокли так, что он точно бы оказался там, где хочет этого Эммануэль. Хотя чего бояться? Макрон не маньяк и не убийца. Такая карьера могла бы стоить ему репутации в обществе. Депутат сдержанный, продумывает каждый шаг и последствия, перед тем, как совершить что-либо. — Ты же знаешь, что я сейчас буду делать? Расскажи мне, что ты сделал не так? — ладонь Эммануэля гладила плечи, мяла их, делая своеобразный массаж. Становилось приятно, мышцы потихоньку расслаблялись. Владимир был уязвим в данный момент, но в то же время был очарован сильной хваткой Макрона. Одна рука осталась на плече, вторая перешла на место около лопаток, далее спустилась на поясницу, мягко огладив её. — Я… пил алкоголь без вашего разрешения. Резкий удар по попе пронзил всё тело, заставил дрожать, вцепиться за одеяло и громко то ли закричать, то ли застонать — что между этими звуками. — Это было только во-первых… — Макрон обхватил ладонью левую ягодицу. Спортивные штаны хорошо смотрелись на мальчишке, но не в этом случае. Его нужно наказать так, что запомнил, чтобы почувствовал, что за такие проделки может быть унижен, вызвать презрение у народа, а не только у депутата. Жизнь политика непроста, везде есть папарацции, которые наровят запечатлеть каждый момент из личной жизни, что потом может сыграть очень не удачную роль. — Во-вторых, ты позволил себе выражаться нецензурно. — следующий удар прилетел на левую ягодицу, но к нему Зеленский был более менее готов. Он уткнулся носом в одеяло и тихо захныкал. — Помнишь, как ты попытался меня оттолкнуть или зарядить по лицу? У тебя ничего не вышло, но за такую попытку ты также будешь наказан. — Приподняв Владимира, Эммануэль оголил попу, сняв мешающие штаны. Как прекрасно тело его малыша. Плавным переходом с поясницы, Макрон провел пальцами между половинок. В ответ он услышал неодобрительный стон, означающий то, что не стоит совершать наказание иным способом.       Удар по оголённой части тела ощущался гораздо болезненей и жёстче. Владимир продолжал глухо ныть в скомканное одеяло так, что было еле слышно.       Эммануэль зарылся пальцами в кудри юноши, тот до сих пор не причесался после того, как встал, и потянул, оторвав подростка от тёплого покрывала. Прогиб у мальчика прекрасный, можно было разглядеть заплаканное личико. Причиной мокрых глазок Зеленского был Макрон. Эммануэль чмокнул Владимира пару раз в губки, на втором поцелуе задержался подольше. Юноша желал продолжения этого перемирия, поддался ещё больше вверх, но старший снова опустил его голову обратно. Макрона необходимо слушаться и точка. — Котёнок, а целоваться с какими-то другими мальчиками и девочками хорошо по твоему? — вновь спрашивает Эммануэль. — Нет… — приглушенно отвечает тот, виня самого себя в беде, которую натворил.       Одеяло под Владимиром начинает двигаться, Макрон шарит рукой в поисках своей портупеи. Звякает пряжка, мужчина вытаскивает ремень из плена покрывала, складывает его пополам. Зеленский обернулся, увидив неладное, он тут же задёргался, попытался ускользнуть и выползти. — Пожалуйста, не надо. Не слушая мольбу мальчишки, Эммануэль притягивает его за ноги в удобное положение и сразу бьёт, обхватывая второй рукой талию Владимира, чтобы не смазать удар. Юноша вскрикнул, это он уже не смог таить в себе, слишком резво набросилась портупея на него, слишком обидно за то, что он сделал. — Ни шагу без меня чтоб не делал! Ты меня услышал? — Эммануэль погладил ушибленное место, еле касаясь. Выпуклые половинки так и манили вцепиться в них посильнее, светлого оттенка кожа сводил с ума. Не удержавшись, мужчина раздвинул ягодицы, провел между ними средним пальцем, нащупывая дырочку. Оставив поцелуй на левой, Макрон надел на Зеленского спортивки, которые раньше были спущены на бёдра. Кусаться он любил ещё больше. Положив ноги Владимира на кровать, предварительно перевернув заплаканного мальчика на спину, он сел сверху. Аккуратно взяв своего малыша за шею, Макрон лизнул понравившееся место чуть ниже кадыка где-то с правой стороны, уловив то, как Зеленский начал успокаиваться, депутат мгновенно произвёл укус, негромко зарычав. Владимир подогнул ноги, вцепился пальцами в плечо, отчего те побелели, и с новой силой начал всхлипывать. Старший отпустил нежную кожу, поцеловал несколько раз укушенное место. Наигрался. Хватит. Но юноша не собирался его пускать, заставил лечь рядом с ним, крепко обвив обеими руками. Он не мог успокоиться сам, поэтому требовал его утешить, продолжая плакать. — Тише, котёнок, тебе больше не будет больно. — своими поглаживаниями Эммануэль ещё больше взъерошил волосы на голове Владимира. Сам избил — сам теперь утихомирь ребёнка.       Подросток закинул ногу на Макрона, стараясь быть как можно ближе. Ослабив хватку, Зеленский позволил мужчине отлучиться на пару минут. Из шкафа, стоящего около кровати, старший достал розовый ошейник с прочной ленточкой. — Иди ко мне, малыш. Обессиленный Владимир подполз к Макрону, севшему на край кровати, позволил застегнуть на себе аксессуар, однако ленточку, было принято решение, снять. — Покажи, как ты меня любишь. — депутат смотрел прямо в карие глаза. Как обезумевший, юноша целовал лицо Эммануэля: щёки, нос, лоб — на всё было обращено внимание. Странно, ведь этот человек только что бил его по-сути. Последнее, чего подросток коснулся были губы. Он пытался вести в поцелуе, но инициативу всегда перехватывал старший, не давая даже повода на первенство.       Уже потом Владимир придёт домой собирать вещи, снимет ошейник, пряча его от родителей и увидит в зеркале след от зубов Эммануэля на своей шее.       Старший боялся применять грубую силу против мальчишки, уж точно не выдержит тот. Слишком хрупкий и маленький. Точно так же Эммануэль не хотел, чтобы секс ассоциироваться у Владимира с наказанием.