Партбилет

— Хэй, привет! — бывший одноклассник Зеленского подошёл к нему, в то время, как Владимир забирал последние документы из школы и собирался уже передавать их в университет. Их неожиданная встреча произошла в коридоре, Владимир шёл с несколькими папками в руках. — Привет, Августин. Как у тебя дела? — отличник, лучший ученик школы был довольно приветлив сегодня, находился в приподнятом настроении. — У меня всё прекрасно. Слушай, мы тут решили в баре собраться, потусить. Девчонок пригласим. Будет весело. Пойдёшь? А то мы разъедемся по разным городам и больше никогда, возможно, не увидимся. — с грустью в голосе сказал последнее предложение Августин. Идея и правда была заманчивой, почему бы и нет. Благое дело всё-таки. И работы у Зеленского пока что не намечается, эти дни он может посвятить себе. — Да, я не против пойти. — охотно согласился он. Они обменялись номерами телефонов на всякий случай, Августин пригласил Владимира в группу в мессенджере, где все ребята общались.       Уже сегодня вечером бывшие одноклассники собрались у бара «Nuit», что в переводе с французского означало «Ночь». Обычное среднестатистическое заведение в Париже, без излишнего пафоса и богатства.       Алкоголя, громкой музыки и танцев до упаду там было предостаточно, можно ни в чем себе не отказывать, родителей рядом не было, никто не помешает.       Друзья пили и закусывали тарталетками с копчёным лососем. Маленькие бутербродики хорошо умещались в рот и быстро пережёвывались. Они успевали делать друг с другом фотографии, снимать истории в Инстаграм. После стакана розового коктейля, Владимир опьянел достаточно, чтобы пойти танцевать на глазах у своих одноклассников. Кира — одна из подруг по школе привязалась рядом. Танцем эти движение было назвать сложно — скорее пьяные сумасшедшие дрыганья в затисканном спортивном костюме. Именно так был одет Зеленский. Кира была воспитанной девушкой, с хорошей репутацией. Но в этот вечер, казалось, выпивали все, даже самые прелестные ученики.       Присев за стол, сделав ещё пару глотков напитка, которые разом помутнили сознание, несколько юношей и девушек начали на спор загадывать друг другу различные задания, выявляя «слабака». Покричать на улице, станцевать стриптиз, не снимая одежды, было не сложно. Очередь постепенно дошла до Зеленского. — Поцелуй Киру. Давай. Целых пять секунд. — Михаэль загадал своё желание. Сверкали огни ночного клуба, перед глазами мельтешили отдыхающие люди. Всё плыло, когда Владимир пытался сфокусироваться на одной точке. — Ха-ха, докажи, что ты не гей. — послышалось от другого одноклассника. Это всего лишь очередная «остроумная» шутка, которую юноша пропустил мимо ушей и не стал на ней зацикливаться, никто из присутствующих не знал о его реальной ориентации.       «Целоваться круто и прикольно, почему бы не сделать это прямо сейчас» — думал Зеленский, стараясь мыслить адекватно. Владимир помнил, как это чудесно, когда губы касаются губ, в животе пархают бабочки, распускаются цветы. Так было с Эммануэлем. Постойте… Эммануэль? А он где? Наверное, дома, скоро будет ложиться спать, пока его молодой человек гуляет. И не просто по улицам Парижа.       Кира тоже была в состоянии алкогольного опьянения и, видимо, размышляла так же, как и её друг. Подростки потянулись друг к другу, не ведая, что творят. — Раз, два, три… — громко считали собравшиеся за столом ребята, хлопая в ладоши. У Владимира было ощущение, что он целуется без чувств. Где же бабочки, которых он так ждал? Где цветочки? Где Эммануэль? Губы у Киры были слишком мягкие, не такие приятные, как у Макрона. Она не могла так уверенно действовать. Зеленский тоже не умел руководить, он почти всегда подчинялся, он не знал, как правильно держать девушку, куда можно положить руки. — Четыре, пять! Понравился ли поцелуй Кире, Владимир не интересовался. Он сразу отвернулся, до сих пор не осознавая, что только что по-сути изменил.       Прозвучали шумные аплодисменты, послышались овации. Щёлкнула вспышка телефона, кто-то снял тот момент с целующимися подростками. Всё фото и видео с необычной прогулки были добавлены в общую группу в мессенджере. Так, на память, чтобы встретиться через лет десять и пересмотреть, посмеяться.       Друзья потихоньку начали расходиться, желая друг другу удачи и счастья в будущем. Кто-то ещё остался в баре, выпить по одному стакану, а Зеленский направился домой… Хотя позже сменил маршрут, потому что ему сильно захотелось побыть с Эммануэлем. На часах около десяти вечера. Юноша шёл по пустой улице, фонари освещали дорогу, изредка проезжали мимо машины. Ночь была немного прохладной, Владимир шёл опустив голову, выдохся за время танцев. Думал ли он о том, что это плохая идея — навещать свою любовь в таком состоянии? Нет. Это не приходило даже в голову.       Без труда зайдя в нужный подъезд, он ощутил, что алкоголь не покинул его тело, лишь ещё больше разморил. Сказывалась температура в помещении.       Позвонив в нужную дверь и пару раз постучав, он ждал, когда ему откроют. А зачем он собственно пришёл сюда? Уже, кажется, забыл. Чёткой цели не было. Макрон не спал, но уже готовился отойти на покой, хоть и был в рабочей одежде с повязанным галстуком, с бормотанием он открыл входную дверь и был шокирован. — Господи… — произнёс мужчина, увидев на пороге шатающегося и вымотанного подростка. Слов больше не было. Владимир, споткнувшись о небольшую возвышенность в проходе, полетел к Макрону прямо в объятия. Тот, конечно же, словил юношу и сразу учуял запах алкоголя. — Я люблю вас! Я люблю вас! — говорил тот, пока Эммануэль закрывал дверь, удерживая при этом Владимира. — Тихо-тихо. — почти шептал Макрон, лишь бы соседей не разбудить пьяными возгласами.       Закинув Зеленского на плечо, депутат понёс его в спальню, обхватив бёдра Владимира двумя руками. Тот пытался противиться действиям старшего, но ничего не получалось. Сам Владимир бы вряд ли дошёл, не споткнувшись где-нибудь по дороге. Подростка срочнейшим образом надо было уложить в кровать. — Открывай галерею и все мессенджеры. Где твой телефон? — поставив юношу на ноги, строго произнёс депутат, придерживая одной рукой Владимира за талию. — Нет. — как-то неосознанно ответил тот, попытавшись оттолкнуть мужчину, но получилось это настолько слабо, что оставалось просто нахмуриться, сложить руки на груди. А в глазах плыло, взгляд был абсолютно потерянный. — Что «нет»? Отдай телефон. — Эммануэль предпочитал знать правду. Кто и как довёл мальчишку до такого состояния, где он был и что пил. Владимир помотал головой, вновь выражая несогласие. Он помнил, как сквозь пелену увидел вспышку камеры, когда целовался с Кирой, предположительно, фото уже переместилось в его галерею, на автомате скачавшись из мессенджера.       Макрон толкнул Зеленского в грудь, отчего тот упал на нерасправленную кровать. Где его хороший, послушный мальчик? Где отличник и любимчик учителей? Владимир сопротивлялся, переворачивается на живот, чтобы старший не достал из кармана телефон, депутат возвратил мальчишку на место, зажал его ноги между своими, расстегнул карман на спортивной верхней кофте и достал мобильное устройство. Эммануэль знал пароли, было несложно добраться до галереи. Многочисленные фото с напитками, на картинках был изображён не только Владимир, но и его одноклассники. По интерьеру можно было узнать один из ночных клубов Парижа. — Сколько ты выпил? — вопрос напрашивается сам собой. Одно дело, когда Эммануэль пристально следит за процессом, другое, когда подросток сам выпивает, не осуществляя контроль. Сдвигая брови к переносице, юноша пытался собрать мысли в кучу, но без толку смотрел в потолок. — Т-т-три коктейля. Наверн-н-ное. — запинался он в самых простых словах. — А… А это что такое?! — Эммануэль чуть не потерял дар речи. — Что это я спрашиваю?! — Макрон держал себя в руках, не кричал, а грозно произносил каждое слово, сжимая ноги Владимира сильнее, опираясь одной рукой на предмет мебели, а в другой держа телефон. Сложно было не орать в такой ситуации, Макрон был очень сильно разочарован, он, можно, сказать, повис над подростком показывая ему фотографию из клуба. На картинке Зеленский, яростно целующийся с девчонкой, вокруг хлопающие в ладоши люди. Депутат всё-таки нашёл, добрался до неё. Сегодня юноше сильно не повезло. Зачем он пришёл сюда? Лучше бы спал под деревом на улице. — Ммм… Блять, сука. — недовольно простонал Владимир. Слишком поздно он понял, что сказал это в присутствие Макрона. — Мне послышалось? — депутат дёрнул мальчишку за запястье, заставляя подняться с кровати. Зеленский снова завалился на мужчину. — Ай, мне больно! — закричал тот, когда почувствовал резкое движение, тут же вскружившее его голову. Эммануэль не применял всей своей силы, соответственно понимал, что насчёт физической боли юноша врёт, а вот моральную, скорее всего, получил. Зеленский всхлипнул. — А мне разве не больно?! — несильная пощёчина вывела из равновесия Владимира, он смог устоять благодаря Эммануэлю. Вряд ли бы этот удар смог бы сбить с ног трезвого подростка. Хотя и ударом это неполноценное поглаживание не назовёшь. Макрон никогда не бьет сильно того, кого любит всем сердцем. — Если научился целоваться, то значит, со всеми теперь можно? — Зеленский не ответил, он плакал, закрыв лицо руками, близко стояв перед депутатом. Боялся, что таким образом может потерять дорогого человека. Слёзы текли не от физической боли, которую ощущало тело, а от моральной, которую чувствовала душа. Пусть его изобьют сейчас, он считал, что заслужил это, может, так станет легче. Пусть так поступит его самый родной и близкий человек.       Как теперь целовать эти губы, когда кто-то их кроме тебя уже касался? Макрон снова поднял своего малыша на руки, и уложил на кровать, сев рядом. Юноша не захотел так лежать, он положил голову на колени к Эммануэлю, глядев на него безумными и полными страдания глазами. — Когда ты протрезвеешь, я накажу тебя так, как ты этого заслуживаешь. — негоже на пьяную голову судьбу испытывать. Можно нанести ещё большую психологическую травму. Лучше снова проводить долгие беседы, хотя, видимо, Владимир уже и так всё понял. — Я нор-р-рмальный. — Зеленский потянул за галстук Макрона, закрутил его на кисть руки, Эммануэлю пришлось чуть-чуть согнуться, чтобы юноша продолжал играть с его аксессуаром. — Чшш… Не кричи. — мужчина приложил палец к своим губам, он осознал, что подросток даже силу голоса не может контролировать. — Ну, это прекрасно, что ты нормальный. Только вот состояние твоё меня не устраивает. — перебирая тёмные волосы, подметил депутат. Допрашивать о том, что было дальше в этом чёртовом баре было бессмысленно. Ничего толкового ему бы не ответили.       Владимир мог совершать незначительные ошибки, которые почти никак бы не повлияли на его дальнейшую жизнь. Но сегодня, пожалуй, случилось исключение из всех правил. Никогда Зеленский не вёл себя так отвратительно. Чуть ли не кидался на Макрона, все эти действия удалось предотвратить засчёт силы.       Он не ходил по грязным клубам, не посещал сомнительные заведения с такими же сомнительным личностями. Был, своего рода, невероятно послушным и милым мальчиком, который всем нравился, всем мог угодить. Отчасти Макрон винил себя, что не сберёг, не сохранил до конца верность малыша. Самому хотелось плакать от осознания измены. Если бы не алкоголь — такого бы Владимир не допустил.       Встреча бывших одноклассников в коридоре произошла случайно. Соблазн поддаться искушению был велик. Зеленский не смог устоять, ровно как и не мог ожидать, что поцелуи с Эммануэлем и с просто почти что прохожей девчонкой вообще не похожи. Без любви не будет того трепета, который испытывал Владимир, когда его губ касался депутат.       Сейчас Зеленский мирно спал на кровати рядом с Макроном. Эммануэль решил даже не касаться его, чтобы потом подросток не очнулся в крепких объятиях и не испугался того, что между ними могло что-то быть.